– Что случилось-то? Куда ты убежала?
И вот как объяснить ей странное ощущение, как выяснилось, вызванное близким присутствием разгуливающего на свободе воплощения тьмы? Как я могу это чувствовать, если я – всего лишь человек, однажды получивший магию Источника? Нет, своей связи с тьмой выдавать никак нельзя. Усилием воли я заставила себя улыбнуться и, пожав плечами, беспечно ответила:
– Потребности организма.
Николетта понимающе кивнула, одарила меня сочувственным взглядом и принялась за конспектирование лекции. А я попыталась успокоить себя тем, что не обманывала – в тот момент я ощущала физическую потребность оказаться именно в том месте. Я не соврала. Но, боже, как все это нервирует!
После лекций попросила у Николетты тетради с записями всех занятий с начала учебного года. Мы зашли к ней в комнату. Взяла я, конечно, не все сразу, потому как не успею столько переписать, чтобы вовремя вернуть. Зато пообещала зайти за новой партией завтра. Николетта предлагала остаться, о чем-нибудь поболтать или прогуляться вокруг академии. В любой другой день я бы с радостью согласилась, но сегодня очень хотелось побыть одной.
Добравшись до своей комнаты, я сложила тетради на столик, добрела до кровати и повалилась поверх одеяла. Шевелиться не хотелось. Думать тоже ни о чем не хотелось. Однако перед мысленным взором то и дело всплывали картины – одна страшнее другой. Тьма, которую я использую, чтобы защититься от напавшего на меня когтистого существа. Его дикий вой, полный боли и отчаяния. Висящий в воздухе студент, и сжимающая его горло вытянутая черная клякса. Ведь парень мог погибнуть! Если б Алистер так вовремя не вмешался, он бы погиб, из-за меня!
К горлу подступил комок. Ну за что? Почему? Я не нужна Савельхею, оказалась противна ему. Ушла, сбежала, оставила его в покое, чтобы не мучить своим отвратительным присутствием. Тогда почему он не оставляет меня в покое? Почему его тьма потянулась за мной? Почему не дает просто жить дальше?!
Я совсем немного дала волю слезам. Зато потом пришлось долго в порядок себя приводить, прежде чем рискнула выйти из комнаты. Позаниматься сегодня не удалось – мысли постоянно возвращались к сегодняшнему происшествию, едва не ставшему трагедией. Образ Савельхея тоже покоя не давал. Я вспоминала его снова и снова, чувствуя, как боль начинает разрывать меня на части. Господи, да за что мне все это?! Теперь еще и зелье перестает действовать. Зелье…
Вспомнив, что, вообще-то, у меня есть отворотное зелье, подскочила к сундуку. Порывшись в вещах, отыскала бутылек на самом дне и торопливо засунула его в сумку, с которой ходила на пары. Нужно отдать Ийрилихару. Он… он ведь сказал, что я могу ему доверять! Он – единственный, кто смог почувствовать события, стертые в этой реальности. События, благодаря которым мы стали друзьями. Я должна ему помочь. Достаточно того, что я страдаю, но Ийрилихар мучиться из-за приворотного зелья и навязанных чувств к Иввине больше не будет.
Закрыв сумку с драгоценным зельем, я отправилась в столовую. Сейчас уже начнется ужин, а значит, Ийрилихар должен быть именно там. И мне подкрепиться не помешает. Не умирать же с голоду из-за любовных страданий?
Когда я покидала свою комнату, я была настроена решительно. И шла по коридорам я тоже полная решимости. Но когда впереди показалась знакомая фигура, у меня перехватило дыхание. Воздух внезапно исчез, я как будто очутилась в вакууме. Раскрывала рот, отчаянно пытаясь вдохнуть, но воздуха не было. Вокруг вообще будто ничего больше не было. Был только он.
Длинный черный плащ, но в этот раз с откинутым назад капюшоном, не скрывающим лицо. Лицо с такими знакомыми, до боли, до крика знакомыми чертами, резкими, уверенными. Прямые темно-бронзовые волосы рассыпаны по плечам, тонкие губы плотно сжаты, взгляд сосредоточен. Я стояла, замерев на месте, смотрела на него и задыхалась. Чувствовала, как грудь разрывает стремящийся наружу крик, но стискивала зубы и молчала. И смотрела, смотрела. А Савельхей… он просто прошел мимо. Скользнул по мне равнодушным взглядом, в янтарных глазах мелькнуло удивление, однако он даже шага не замедлил.
Когда темный властелин скрылся за поворотом, я расстегнула сумку и дрожащими руками нашарила в ней бутылочку с зельем. Крупная дрожь колотила тело все сильнее. Кажется, из глаз вновь полились слезы, но я почти не замечала – слишком сосредоточена была на единственном действии. Вытащить пробку. Поднести к губам. Сделать глоток. Еще один, еще. До дна.
Прощай, Савельхей.
Глава 5
– Лика, что с тобой? – Николетта смотрела на меня с искренним недоумением. – Ты как себя чувствуешь?
– Чувствую я себя замечательно! – отозвалась я с улыбкой. – А что?
– Да просто ты какая-то не такая… Чересчур радостная, что ли… Ты же все время здесь задумчивая ходила, грустная даже. Я уж думала, это характер у тебя такой.
– Это не характер, а просто было временное помутнение, которое, к преогромному моему счастью, наконец-то прошло! – От переполняющих меня радостных эмоций я едва сдерживалась, чтобы не пуститься в пляс по комнате. – Ну мы на занятия пойдем или как? Зря я, что ли, за тобой зашла?
– Идем-идем. – Николетта кивнула, спешно взяла пару учебников со стола. – И все же, с тобой точно все в порядке? Может, на всякий случай по пути в местную лечебницу заглянем?
– Ой, да все со мной нормально, правда, – клятвенно заверила я.
Если, конечно, не считать, что у меня с какого-то перепуга магия тьмы появилась. Но на фоне пропавших чувств к Савельхею все остальное мне уже казалось сущими мелочами. Как раз сегодня после занятий собиралась идти к ректору с чистосердечными признаниями. Наверняка добрый и мудрый Августис знает что делать. Да еще и тот маг из Белого Совета может помочь. Уж если он взбесившегося Вульфика тормознул, что ему какая-то там магия тьмы. Сама ведь видела, как он лихо с темной сущностью расправился. Ну а на худой конец, здесь же и Савельхей объявился. И пусть я ему противна, да и мне на него теперь начхать, но с магией тьмы он просто обязан разобраться.
Так что эта проблема мне казалась уже почти решенной. И единственное, что меня все еще коробило, это легкое чувство вины перед Ийрилихаром. Но ничего не поделаешь – отворотное зелье мне оказалось нужнее, и о своем поступке я совсем не жалела.
– А Иввина куда уже с утра пораньше усвистала? – спросила я, пока мы шли с Николеттой по коридору к лестнице.
– Без понятия. – Избранная чуть поморщилась, эта тема у нее явно вызывала раздражение. – Она мне не докладывает, да и я ее не спрашиваю. Давай не будем о ней, пожалуйста. Слышала, в академии вроде как темный властелин объявился? Ну, тот самый, Савельхей, которому ты просила отдать кулон с предначальной материей.
– Я его вчера даже видела. Мельком. – Я мрачно усмехнулась.
– Меня вот все не покидают нехорошие предчувствия, – задумчиво пробормотала Николетта. – Правда, сама толком не пойму, в чем дело. Да и темный властелин здесь наверняка неспроста снова появился..
– Слушай, ты не хочешь говорить об Иввине, а я не хочу о Савельхее, – перебила я. – Неужели других тем для разговоров нет? Давай, к примеру, об Ийрилихаре поговорим.
– О нем я не хочу говорить тем более. – Николетта помрачнела еще сильнее.
– Ну тогда остается только Вульфик, – я, наоборот, развеселилась. – Идеальная тема! В меру забавно, в меру зловеще. – Мы как раз в это время вышли из жилого корпуса. – Ой, – не поняла я, – а чего тут столько народу?
На внутренней площади перед учебной частью замка толпились студенты. И, судя по общему радостному говору, планировалось что-то позитивное. Всем сессия автоматом? Канкан в исполнении преподавательского состава? Вульфик станцует балетную партию «умирающего лебедя»? О, или нам наконец-то начнут платить стипендию?! Должна же я наконец-то дождаться такого чуда!
– Странно, – пробормотала Николетта. – Занятий, что ли, не будет?
Тут как раз в воздух поднялась трибуна с улыбающимся ректором.
– Доброе утро, дорогие студенты! – громогласно приветствовал он.
В ответ зазвучало разноголосое: «Здравствуйте!», «Доброе утро!» и «Доброе утро, дорогой ректор!». Даже кто-то выдал: «Августис, мы вас любим!» Ага, значит, точно ожидается какая-то халява.
– В этот замечательный день, – продолжал ректор, – мы посовещались и решили устроить вам выходной раньше, чем положено по расписанию.
Я сразу поняла, в чем дело. Вполне типичное поведение местного руководства: как только в академии какая-то проблема, отправить студентов на отдых, а тут самим разбираться. Впрочем, лично я была очень даже не против выходного. Пусть в мое прошлое пребывание здесь он выпал лишь один раз, но я прекрасно помнила тот чудесный день на пляже.
– Но и это еще не все, – радостно глаголил Августис. – Сегодня выходной будет особенным! Вы отправитесь туда, где еще не бывали. В особое измерение, где все желаемое становится явью! Пусть лишь иллюзорно и всего на день, но, думаю, вам там обязательно понравится!
– Но и это еще не все, – радостно глаголил Августис. – Сегодня выходной будет особенным! Вы отправитесь туда, где еще не бывали. В особое измерение, где все желаемое становится явью! Пусть лишь иллюзорно и всего на день, но, думаю, вам там обязательно понравится!
И тут же в воздухе заискрились золотистые сполохи. Они становились все ярче и больше, пока мерцающий свет не заполонил все вокруг. Я закрыла глаза лишь на мгновение. А когда открыла, окружающий мир уже сменился.
Я оказалась посреди летнего леса. Погода стояла чудесная. Солнце светило, бабочки порхали, и никого, кроме меня, вокруг больше не было. Может, всех забросило в разные места, чтобы студенты не мешали друг другу своими иллюзиями. Интересно, кстати, как вообще эти иллюзии должны воплощаться? В тот единственный выходной, на котором я присутствовала, хотя бы подобия джиннов рядом крутились. А сейчас что-то никто не спешил ко мне с услужливым: «Какое ваше желание исполнить, прекрасная Анжелика?».
Но у меня и без того было отличное настроение. Не видя других ориентиров, я просто направилась вперед по едва виднеющейся тропинке.
Минут через пятнадцать пути через лес моим глазам предстало эпическое зрелище. Парней было не меньше двух десятков. Красавцы, да еще и в богатых одеждах, и с коронами на головах – сразу ясно, что принцы. И вся эта компания… дружно занималась строительством. А вокруг бегала сияющая от счастья Иввина и, не умолкая, раздавала распоряжения. Я едва сдержала смех. Ну понятно, замок лесной нимфе возводят. Как мало некоторым нужно для счастья. Хотя в случае Иввины, это, наверное, как раз таки много. Странно, но Ийрилихара среди «строителей» не было. Неужели ветреная любительница приворотов про него уже и думать забыла? Меня снова кольнула совесть по поводу отворотного зелья, но лишь на мгновение. Я поспешила дальше, не вмешиваясь в чужую иллюзию и гадая, как бы мне самой что-нибудь эдакое воплотить. Но пока загвоздка состояла в том, что особых желаний и в голову не приходило.
Еще через несколько минут я добрела до развилки. Задумчиво остановившись, огляделась по сторонам. Обе тропинки выглядели одинаково, да и лес особым разнообразием не отличался. И тут вдруг впереди послышались голоса. Видимо, опять чья-то иллюзия. Я спешно спряталась за ближайшее дерево, чтобы не помешать чужим фантазиям. Из-за низких раскидистых веток меня заметно не было, зато я прекрасно все видела.
К моему превеликому изумлению, по тропинке, держась за руки, шли Николетта и Ийрилихар. Смотрелись вместе просто идеально. Избранная чуть взволнованно краснела, вампир смотрел на нее с искренней теплотой. А я всерьез озадачилась, чья именно это иллюзия. Ийрилихара? Вряд ли. С его характером и теперешним настроением он бы нафантазировал себе, скорее, что-нибудь жуткое и кровожадное. И уж точно не такую умилительную картину. Но тогда, получается, что это грезы Николетты… Ну дела… А ведь вправду, она как-то странно на Ийрилихара реагировала, но мне и в голову не пришло, что тут может быть замешана влюбленность. Хотя с моими страданиями на тему Савельхея ничего удивительного, что я не заметила столь очевидного.
Неспешно прогуливающаяся пара миновала развилку. Я подождала, пока они скроются из вида, и только тогда вышла из своего «убежища». Хотела идти дальше, но тут вдруг чьи-то ладони легли на мои плечи.
– Лика, любимая… – прошептал такой знакомый голос.
Оторопев, я резко обернулась и оказалась буквально в объятиях Савельхея. Сказать, что я растерялась – значит, не сказать вообще ничего.
А он крепко прижимал меня к себе и горячо шептал:
– Любимая, драгоценная… Мой единственный проблеск света среди тьмы… Прости меня, каким же дураком я был… Прости, что не верил тебе… Прости, что отпустил… Клянусь, любимая, самой тьмой клянусь, что больше никогда не допущу подобного… Как же я рад, что наконец-то нашел тебя. – Он хотел поцеловать, но я резко отстранилась.
– Кхм, – пробормотала я, – слушайте, не знаю, кто тут у вас отвечает за воплощение фантазий, но вот это, – я кивнула на смотрящего на меня влюбленным взглядом Савельхея, – в список моих заветных мечтаний уже не входит.
И в следующее же мгновение темный властелин исчез. Просто растаял в воздухе. Ну вот, а я даже ручкой помахать на прощание не успела. И радостно напевая:
– Са-а-авельхей мой, Са-а-авельхей, го-о-олосистый Са-а-авельхей. – Я поспешила дальше через лес.
Вообще, наверное, логично, что у меня никаких фантазий не воплощалось. Если уж я сама не знаю, чего хочу, то откуда это знать местным колдовским силам?
Но я от этого совсем не расстроилась. Просто наслаждалась погожим днем, умиротворенным лесным пейзажем и собственным замечательным настроением.
Так потихоньку я добрела до опушки. Здесь бежала небольшая, но шумная речка. А на ее пологом берегу с компанией дриад расположился Бонифаций. Лесные девы что-то ему с восторженным обожанием восклицали, он довольно слушал и милостиво улыбался.
А я едва сдержала смешок. Нет, если это и чья-то фантазия, то точно не моя, и уж точно не местных дриад. И с радостным:
– Боня! Как я рада! – Я поспешила к единорогу.
Лесные девы тут же одна за другой просто растаяли в воздухе. Единорог проводил их грустным взглядом и мрачно поинтересовался у меня:
– Ну и чего орешь? Всех поклонниц мне распугала.
– Да ладно тебе, не ворчи. – Я села рядом с ним на берегу.
– А ты вообще, собственно, кто? – Боня оглядел меня с явным подозрением. – Я тебя разве знаю?
– Не знаешь, но мы с тобой хорошие друзья. Бонь, ну не надо на меня так смотреть, я вполне себе в здравом уме. Давай я тебе сейчас все расскажу, а выводы уже будешь делать сам.
И я пустилась во вдохновенное повествование. Бонифаций в процессе закурил и задумчиво пускал дымные колечки над рекой. Но слушал молча и внимательно, ни разу не перебил. И лишь когда я закончила пересказ событий другой реальности, он поинтересовался с искренним любопытством:
– А что именно ты куришь?
– Бонь, ну я же серьезно! – вздохнула я. – Иначе откуда, по-твоему, я столько о тебе знаю? Ты, кстати, чего с Иввиной-то разругался?
– Ой, нашла, о ком вспомнить, – недовольно фыркнул он. – Ладно, она всегда была со сквозняком в голове, но эта ее выходка с приворотным зельем – вообще верх глупости и легкомыслия! Такого я уже стерпеть не мог. Думал, свалю из этой вашей академии обратно в родной лес, тогда уж Иввина никуда не денется, одумается и за мной отправится. Но, увы, отсюда так просто не выбраться.
– И тогда ты ушел жить в библиотеку? Здорово вы, конечно, там с Даридадусом все устроили. Только как ты предсказывать-то умудряешься?
– А чего там умудряться? – отмахнулся Боня. – С моим-то жизненным опытом, да с потрясающей смекалкой. Ну и с книгой предсказаний из числа запрещенных артефактов, которую мы с Даридадусом позаимствовали из библиотечного хранилища. Но, в конце-то концов, надо же как-то в жизни устраиваться? Правильно я говорю?
– Правильно. – Я кивнула.
Так мы с Боней проговорили до самого вечера. К счастью, он все же мне поверил. И постепенно мне уже казалось, что вообще нет никакой разницы: что мы тогда с ним общались, что сейчас. И как же было здорово вновь обрести хорошего друга! Да и как удачно все в целом сложилось! Никаких больше чувств к Савельхею, Ийрилихар на моей стороне, да и Боня наконец-то вышел из тени. Осталось только разобраться с магией тьмы – и все, жизнь прекрасна!
Когда начало темнеть, нас всех вернули в академию. Бонифаций умудрился незаметно слинять, чтобы его руководство не засекло. Кстати, о руководстве, ректор выглядел немного растерянным и даже унылым. Видимо, решить проблему пока так и не удалось. Я хотела сразу же идти к нему с повинной, но меня задержала Николетта.
– На ужин пойдем?
Я сначала хотела отказаться, но потом подумала, что вдруг меня из-за тьмы в подземелье бросят. Так что уж лучше напоследок хотя бы поесть нормально.
Кроме нас в столовой оказалось не так много народу. К тому же в процессе ужина за наш столик вдруг присел Ийрилихар. Бедная Николетта аж в лице изменилась. Но, к счастью, или к сожалению, вампир на нее не смотрел, так что ее очевидного смущения не заметил.
– Добрый вечер! – в кои-то веки он проявил вежливость и даже улыбнулся.
Интересно, что он-то воплощал в своих фантазиях, раз теперь в таком хорошем настроении?
– Добрый, – пролепетала Николетта, не поднимая на него глаз.
– Ага, очень, – добавила я и напрямую спросила: – Что-то случилось?
– Пока нет. Но очень даже может случиться, – как ни в чем не бывало говорил Ийрилихар. – Если кое-кто пойдет к тому, к кому не надо, и признается в том, о чем нужно молчать.
– А ничего, что если кое-кто трусливо оставит все в тайне, то в итоге могут многие здесь пострадать? – возразила я.