– Вы сказали лейтенанту о Фрэнке?
– У меня было безвыходное положение.
– Фрэнк вам этого никогда не простит, – тихо сказала она.
– Каждому приходится нести свой крест, – сказал я. – До свидания, Мария. Не могу сказать, что вечер был приятным, скорее мучительным.
Выйдя из отеля, я направился к своей машине, размышляя над недавними событиями. И вот неприятность, которую приносит воображение: перестаешь замечать, что тебя ожидает и окружает. Я влез в машину, даже не бросив взгляда на заднее сиденье, и сразу же был наказан за эту ошибку.
Холодное дуло пистолета прижалось к моему затылку.
– Мы заключили небольшую хорошенькую сделку сегодня утром, – тихонько прошептал мне на ухо скрипучий голос, – и надо же было тебе взорвать все к черту!
Мне не нужно было напрягать память, чтобы узнать этот голос.
– Манни, я…
– Уже поздно для разговоров, дружок! Теперь ты не имеешь на это права.
6
Я сидел за рулем, и он приказывал, куда надо свернуть.
– Послушай, Манни, – осторожно начал я, не желая его нервировать, пока он дружески держит револьвер у моего затылка, – клянусь, я здесь ни при чем!
– Может быть, губернатор?
– Я условился встретиться с горничной Ирен Манделл в десять вечера у себя на квартире. У нее был мой ключ…
– Валяй, не стесняйся, – заметил Манни. – Я не люблю затыкать рот парням, если им хочется поговорить.
– Когда я вошел к себе, она была мертвой. Кто-то всадил ей пять пуль прямо в грудь. Я подумал, что это твоя работа.
Странный звук раздался позади меня, и только через несколько секунд я понял, что он смеется.
– Я, мастер своего дела, и пять слив? У тебя хорошее чувство юмора! Давно я так не веселился!
– Я только что разорвал сделку со своим клиентом, так что у тебя нет причин убивать меня.
– Хочешь растрогать меня, дружок? – Его голос утратил добродушие. – У тебя маленькие дети, а у жены больное сердце?..
– У меня есть кое-какие сведения, которые заинтересуют твоего патрона, – дрожащим голосом сказал я. – Но если ты меня ликвидируешь, он их никогда не получит.
Он ничего не сказал, видимо, обдумывал мои слова.
– Даже не знаю, Бойд, – произнес он наконец. – Мне приказано ликвидировать тебя. Хорош я буду, если доставлю тебя к Лу, а ты начнешь молоть чепуху. Мне нужно заботиться о своей репутации!
– Лу будет слушать во все уши, как только я начну говорить, – уверял я его с убеждением, которого на самом деле не имел. – Гарантирую тебе это!
– Ладно! – сказал он, на этот раз без колебаний. – Но если ты, дружок, надуваешь меня, могу обещать тебе одно: это будет так долго и так мучительно, что ты будешь просить поскорее прикончить тебя.
– Что мне понравилось в тебе, Манни, – сказал я, – так это твое доброе сердце.
– Поворот, – прошептал он. – Мы едем к Лу.
Над дверью светилась голубая неоновая вывеска «У Майка». Когда мы вошли, внутри царил голубой полумрак. Тяжело дыша мне в затылок, Карч подвел меня к какой-то двери, за которой оказался узкий длинный коридор. Пройдя по нему и поднявшись еще на два этажа, мы снова остановились перед дверью. Манни нажал на кнопку звонка, и дверь почти мгновенно открылась. Тип с плоской рожей и пытливыми глазами холодно воззрился на меня. Я почувствовал себя в роли быка, которого привели на заклание.
– Все в порядке, Джонни, – заверил его Карч. – Надо повидать Лу.
Подонок открыл дверь пошире и отошел в сторону, пропуская нас. Мои ноги погрузились в ковер, и я зажмурил глаза, ослепленный гигантским баром, сверкающим при свете ламп.
Спиной к нам на табурете сидела блондинка, обтянутая в золотистое шелковое платье, вырез которого простирался практически до ягодиц. Она повернула голову, и я увидел ее невыразительное лицо.
Негр за стойкой в шикарном смокинге и рубашке с кружевным жабо о чем-то болтал, улыбаясь, с блондинкой, но, увидев нас, тут же убрал улыбку с лица.
– Он хочет с тобой поговорить, Лу, – заискивающе сказал Карч. – Извини, я подумал, что мы ничего не потеряем, кроме времени.
Лу задумчиво посмотрел на меня.
– Иди-ка, прогуляйся, Перл, – обратился он к блондинке.
– Скажите пожалуйста! – запротестовала та пронзительным голосом. – Он меня прогоняет!
– У меня работа, – терпеливо объяснил он. – Пусть Джонни проводит тебя в бар и угостит стаканчиком. Вернешься через полчаса.
– Мне казалось, у тебя есть кабинет для всяких дел, – недовольно ответила она.
– Перл, курочка моя! – На его лице снова появилась сердечная улыбка. – Ты хочешь, чтобы я выбил тебе парочку зубов, да еще в присутствии гостя?
Блондинка спорхнула со своего табурета и почти бегом вышла из комнаты. Я понял, что здесь все имеют свои маленькие привилегии, и мне стало очень неуютно в этом обществе. Когда дверь за блондинкой закрылась, я оказался перед грустной действительностью – Кестлером и Манни Карчем. Влип, что и говорить!
Кестлер наполнил свой бокал какой-то жидкостью – похоже, сухой мартини.
– Вижу, ты здорово постарался, если смог убедить Манни привезти тебя сюда. Но теперь тебе придется попотеть еще больше, чтобы убедить меня. Для меня ты уже мертв, а я ненавижу менять свои решения, не то начнут говорить, что Лу Кестлер выживает из ума.
Когда я закончил свой рассказ, Кестлер, казалось, не проявил особой заинтересованности.
– Манни ведь предупредил тебя, – почти с горечью сказал он. – Я дал тебе две тысячи, а ты… ты просто плюнул мне в лицо!
– А девочка, которую убили в моей собственной квартире, разве это хорошая реклама для меня? – возразил я. – Если я буду бросать расследование при первой угрозе, мне придется искать другую работу.
– Чего ты испугался? – тихим голосом спросил Кестлер.
– Мне нужно было позаботиться о лицензии, – с невинным видом ответил я. – Когда в моей квартире происходит убийство, что я могу сделать другое, как не объяснить ищейкам всю ситуацию?
– Ты говорил им о Манни?
– Ни в коем случае, – ответил я намеренно дрогнувшим голосом.
Кестлер закрыл глаза, потирая пальцами нос.
– Чего ты хочешь? – резко спросил он.
– Продолжать жить. Я не требователен. Этого будет достаточно.
– Ага. А отойдя отсюда на сотню метров, изменишь свои планы? Может, еще чего хочешь, Бойд?
– Я хочу знать, кто убил Женни Шау и почему.
– Отлично…
Он допил свой мартини, потом снова наполнил стакан, но уровень жидкости в миксере почти не понизился. Мне хотелось бы знать, это его запас на ночь или он заготовил себе мартини на целую неделю?
– У тебя есть один козырь, – холодно произнес он. – Поскольку ты уже сказал ищейкам о Манни, будет немного стеснительным, если утром обнаружат твой труп. Итак, ты свободен. Но не тяни слишком сильно за веревку, Бойд. Манни – действительно мастер. Он может сделать свое дело пятьюдесятью пятью различными способами, двадцать из которых – несчастные случаи.
– Я предлагаю торг, Лу, – сказал я. – Если Манни не убивал горничную, тебя должно интересовать, кто это сделал. Найми меня, и я его тебе найду.
Сзади раздался резкий смех Карча, а Кестлер ошеломленно посмотрел на меня.
– Ты уже выдал мне две тысячи, – продолжал я. – И дашь еще три тысячи, если я найду убийцу. Что на это скажешь?
– Для парня, который должен быть уже мертв, ты неплохо шутишь, Бойд, – медленно ответил Кестлер.
– Подумай о том общении с ищейками, от которого ты избавишься, аннулируя контракт с Манни, – быстро произнес я. – Если я найду убийцу Женни Шау за три тысячи, это будет просто ничтожной суммой!
– Да, – согласился он, – но есть одна маленькая деталь. У тебя слишком большая пасть, Бойд, и ты слишком широко раскрываешь ее перед полицией!
– Я исправлюсь, как только ты станешь моим клиентом, – возразил я. – За три тысячи долларов у тебя будут все преимущества!
– Это моя ошибка, босс, – вмешался Карч с горечью в голосе. – Если бы я сразу его убрал, у нас не было бы проблем!
– Вовсе нет, – заверил его Кестлер. – Ты правильно сделал, что привез сюда Бойда. Все идет хорошо. – Он внезапно повернулся ко мне: – По рукам, Бойд! Три тысячи, когда достанешь товар!
– По рукам, – сказал я. – Теперь я могу уйти?
– Иди! Но помни, Бойд, я могу снова возобновить контракт с Манни.
– Разумеется, твое право. Мы с Манни настоящие друзья, не правда ли, Манни?
– Да, настоящие друзья, – подтвердил Манни. – Если так будет продолжаться, то мне придется поплакать над твоей могилой, мой мальчик.
Было немногим больше двух часов, когда я вернулся домой. Не успел я сделать и двух глотков, чтобы промочить основательно пересохшее горло, как в дверь позвонили.
Прежде чем открыть дверь, я достал из ящика комода «Мастерпис 38»,[2] хотя ничто не указывало на то, что Кестлер мог снова изменить свое решение.
Мне все-таки пришлось удивиться. Правда, это было приятное удивление в виде Марии Сунь. Она была одета в огромное меховое манто. Только кончик носа и блестящие сапфировые глаза виднелись над воротником.
Мне все-таки пришлось удивиться. Правда, это было приятное удивление в виде Марии Сунь. Она была одета в огромное меховое манто. Только кончик носа и блестящие сапфировые глаза виднелись над воротником.
– Могу я войти? – робко спросила она.
– Что за вопрос? – ответил я, широко распахивая дверь.
Мария прошла в гостиную и упала на диван.
– Я хотела бы что-нибудь выпить, Дэнни, если можно, – совсем тихо произнесла она.
– Чего бы вы хотели?
– Все равно, лишь бы побольше.
Я щедро налил коньяку в бокал и поднес ей.
– У вас измученный вид, – сказал я.
Она слабо улыбнулась и, прежде чем ответить, сделала большой глоток.
– Я вам верю. У вас есть сигарета?
– Конечно. – Я протянул ей сигарету и зажег спичку. – Мне хотелось бы думать, что мой профиль наконец подействовал на вас, но боюсь, что вы пришли по другому поводу.
Она допила коньяк и протянула мне стакан.
– Еще, пожалуйста.
Я взял бутылку, наполнил стакан и, передавая ей, заметил, что у нее немного дрожат руки.
– Я видел закоренелых пьяниц, – сказал я, – но вы первая, которая начинает напиваться на рассвете. Может быть, вы заодно страдаете бессонницей?
– Произошла катастрофа, – сказала она с полуулыбкой на дрожащих губах. – Лейтенант появился до того, как он пришел в себя. Некоторое время все шло хорошо, и я подумала, что он взял себя в руки. Но когда лейтенант ушел, все сразу изменилось…
– Он снова стал грубым?
– Он всегда был грубым, – ответила она. – На этот раз была другая песня: я его предала и должна убираться ко всем чертям.
– Значит, он выкинул вас?
– Выкинул прочь! – выкрикнула она. – Мистер Фрэнсис Харлингфорд больше не нуждается в услугах секретарши и любовницы. Нет, я не могу сказать, что он вел себя нечестно, Дэнни. Он оставил себе все, за что заплатил из своего кармана: квартиру, мебель, мою одежду… Это манто, – она невольно пожала плечами под его тяжестью, – оно мое, и он позволил мне сохранить его. Между нами говоря, это имитация под норку, но оно было у меня до знакомства с Фрэнсисом.
– Только манто? – изумленно спросил я.
– И то, что под манто.
Она медленно сняла манто. На ней были надеты лишь трусики да кружевной лифчик. На правом плече красовалась отвратительная ссадина.
– Он был не очень вежлив, не так ли, Дэнни? – спросила она слабым голосом.
– Это не шутка? – недоверчиво спросил я. – Он выбросил вас на улицу, в глухую ночь, одетую лишь в эти штучки и меховое пальто?
– Вы медленно соображаете, мистер Бойд. – Она попыталась улыбнуться, но без успеха. – Я ведь уже рассказала, что произошло. Я не знала, куда мне пойти. Потом решила, что у меня есть выбор: или выспаться в Центральном парке, или сдаться на вашу милость!
– И вы предпочли меня кусту?
– Ну да, – просто ответила она. – Поймите меня правильно, я не прошу милостыни. Ведь вы сами сказали, что я у вас всегда буду желанной гостьей, не так ли? Я готова заплатить обычную плату и даже приготовить вам утром завтрак. Разве это не разумное предложение?
– Даже великодушное! А теперь наденьте манто и немного расслабьтесь, пока я налью вам еще стакан. Или вы хотите кофе?
Ее нижняя губа задрожала.
– Вы… Вы не хотите меня?
Я разом охватил ее взглядом: утонченно красивое лицо со слегка выступающими скулами, полные губы, изумительное тело, длинные ноги, небольшая грудь, гармоничная линия бедер, ясно обрисованных легким белым шелком…
– До такой степени хочу вас, моя прелесть, что это причиняет мне боль. Но разговор о ночлеге и завтраке охладил меня. И то и другое вы можете получить бесплатно.
Глаза Марии расширились. Она сделала несколько шагов и упала мне на руки. Я подхватил ее, прижал к себе, и мои пальцы почувствовали шелковистость ее кожи.
Она спрятала лицо на моем плече, и ее ногти впились в мою грудь.
– Люби меня, Дэнни, – с чувством шептала она. – Люби меня, потому что я нуждаюсь в этом, потому что я прошу тебя об этом!
Ее тело все крепче и крепче прижималось к моему. Не стоило сопротивляться тому голоду, которым она горела…
7
Около половины десятого утра я позвонил в свою контору и с удовольствием услышал бодрый голосок Фрэн.
– Я хочу, чтобы вы немедленно пришли ко мне и принесли кое-какую женскую одежду, – сказал я.
– Какая замечательная мысль! – заинтересованно воскликнула Фрэн. – Еще одна фантазия из тысячи и одной ночи, мой маленький Дэнни?
– Я говорю серьезно, – сердито сказал я. – Это слишком длинная история, чтобы рассказывать ее по телефону. Да вы, вероятно, ей и не поверите. У меня находится молодая женщина, которая нуждается в одежде. Все, чем она в настоящий момент располагает, – это нижнее белье и меховое манто.
– Полагаю, глупо спрашивать, откуда у нее меховое манто, – проворковала Фрэн. – Это норка?
– Ей нужно платье, чулки – словом, вы сами должны понимать, что ей нужно, – с яростью ответил я. – И перестаньте думать то, что вы думаете. Вы ошибаетесь!
– Но я ничего не думала, – терпеливо возразила она. – Какого она роста?
– Ваши вещи должны ей подойти, – сухо произнес я. – И сделайте это как можно скорее!
– Рассчитывайте на меня, патрон, – с энтузиазмом бросила Фрэн. – Я невероятно заинтригована!
Я повесил трубку и поймал улыбку на лице Марии.
– У вас неприятности? – с невинным видом спросила она.
– Ничего серьезного, – ответил я.
Мой шелковый халат был ей очень велик, но смотрелся на ней гораздо приятнее, чем на мне. Атмосфера была уютной и даже интимной. Мария подливала мне кофе и предлагала отлично приготовленный бекон.
Покончив с завтраком, мы закурили, и я наконец решился задать ей вопрос:
– Итак, что же вы собираетесь делать?
– Даже не знаю, – честно ответила Мария. – Издательство Харлингфорда задолжало мне жалованье. Получу чек и займусь поисками квартиры.
– В этом нет никакой срочности, моя милочка, – с живостью произнес я. – Вы можете здесь жить до тех пор, пока не найдете что-нибудь подходящее.
– На свой манер вы очень милы, Дэнни. – Она улыбнулась мне. – Но мне необходимо некоторое время пожить одной, и не потому вовсе, что вы не были очаровательны сегодня ночью, а из-за того, что воспоминания о Фрэнке еще очень свежи в моей памяти.
– Понимаю, – сказал я скрепя сердце. – А если Фрэнсис не даст вам компенсацию сразу?
– Об этом не беспокойтесь, – ответила она. – У меня солидный счет в банке.
– Тогда вот что: позвольте мне сходить за вашим чеком. Бесплатная услуга.
– Вы в самом деле хотите сделать это?
– Мне нужен предлог, чтобы посетить издательство Харлингфорда. Кстати, зачем он решил начать розыск Ирен Манделл?
Она медленно покачала головой:
– К сожалению, не имею ни малейшего понятия.
– У него для этого должна быть основательная причина. Ничего не знаете о том, что могло связывать его с Ирен Манделл?
– Я с ним знакома всего год, – медленно произнесла Мария. – Еще через два месяца он купил для меня квартиру, а дома у него я была раза два, не больше.
– Где он живет?
– Лонг-Айленд. Живет один с прислугой. Время от времени устраивает приемы, и большинство приглашенных остаются на уикенд.
Раздался резкий звонок.
– Извините, это, должно быть, Фрэн.
Я отправился открывать. В квартире появилась моя секретарша с любопытством во взоре и чемоданом в руках. Я еще закрывал дверь, а она уже рассматривала Марию так, как умеют это делать лишь женщины.
– Фрэн, – заявил я, подходя. – Позвольте представить вам Марию Сунь. Мария, это Фрэн Джордан, моя секретарша.
– Платье может оказаться великовато, – критически заявила Фрэн, – но думаю, что оно все же подойдет.
– Вы очень любезны, – произнесла Мария своим нежным музыкальным голосом. – Дэнни, вы никогда не говорили мне, что ваша секретарша такая очаровательная.
– Существует масса вещей, которые он тщательно скрывает от девушек, – ответила Фрэн с легкой улыбкой. – Могу я задать вам только один вопрос?
– Все, что хотите, – приветливо ответила Мария.
Фрэн немного заколебалась.
– Только белье и меховое манто? Это правда?
– Абсолютная!
– Как это случилось? – Глаза Фрэн блеснули, и она почти упала на стул, который я освободил. – Скажите мне все! Я хочу знать подробности. Ничего не пропускайте! Я умираю от желания узнать эту историю.
Я быстро вмешался:
– Мои красавицы, я ухожу и предоставляю вам поле действий.
– Отлично. До свидания, – бросила Фрэн небрежно.
Получасом позже я стоял перед дверью Роджера Лоувела на Пятой авеню, ожидая, когда мне откроет кто-нибудь, но определенно знал, что это будет не Женни Шау.
Дверь отворилась, и я увидел холодные и расчетливые глаза Лорен Лоувел. На ней были белая блузка из плотного шелка и кашемировые брюки, черные с белым. Массивные золотые запонки составляли комплект с тяжелыми золотыми серьгами. Красный шелковый кушак подчеркивал стройность талии, а красивые мокасины – небольшой размер ее ног.