Стоун рассмеялся, и Эмма не смогла отвести от него глаз. Он был таким уверенным, раскрепощенным. Счастливым.
Господи, как же это привлекало!
– Вы очень дружны.
Он посмотрел на Эмму.
– Так и есть. – Стоун выехал на небольшую поляну и заглушил мотор. – Но мы такие не одни.
– Что это значит?
Стоун спрыгнул на землю, а потом обошел вокруг и встал перед распахнутой дверцей, ожидая, когда Эмма наклонится, чтобы вылезти из машины.
Их ноги соприкоснулись, и Эмме понравилось это ощущение.
Стоун слегка присел, чтобы их глаза оказались на одном уровне.
– Это значит, что ты чувствуешь себя одиноко. Думаешь, будто не вписываешься в местное общество. Только это неправильно. Потому что ты не одинока и вполне можешь вписаться.
Приятная и располагающая мысль. Она пробудила другие мысли, от которых голова потихоньку начала гудеть. Да и могло ли быть иначе, когда перед ней стоял потрясающий парень, а за спиной – раскаленный от солнца автомобиль. Эмму с головой захватило ощущение предвкушения, смешанное со странным чувством желания.
Только это было не привычное желание загрузить себя работой или с головой окунуться в очередную медицинскую проблему.
Нет, это было желание обладать мужчиной.
Обладать Стоуном…
Желая прервать близость, Эмма легонько толкнула Стоуна в грудь, но он не захотел подчиниться. Его широкие плечи заслонили обзор, а в глазах вспыхнуло выражение чувственного голода, от чего Эмму обдало жаром. Однако когда ее пальцы начали сжиматься в кулак, Стоун вдруг сделал шаг назад и подал ей руку.
Эмма последовала за ним.
Он вытащил из кузова два горных велосипеда и протянул ей шлем. При виде написанной на лице Эммы нерешительности Стоун надел шлем ей на голову и застегнул ремешки, легонько коснувшись при этом ее подбородка.
– Не знаю, стоит ли это надевать, – произнесла Эмма. – Сегодня так жарко.
– Скоро станет прохладнее.
– Стало быть, это и есть твой приз? Ты хочешь, чтобы я покаталась с тобой на велосипеде?
– Нет. – Стоун с мгновение смотрел на Эмму, а потом потер пальцами подбородок. – Ты не любишь делать что-то новое.
Эмма взглянула на уходящую в глубь леса тропу. Она казалась очень узкой. И пугающей.
– Неправда.
– Правда. И я знаю почему.
Повернувшись к Стоуну, Эмма подбоченилась.
– Хорошо, мистер Всезнайка. Так скажите мне, почему мне не нравится делать что-то новое.
– Потому что ты предпочитаешь делать лишь то, в чем хороша.
Эмма ошеломленно заморгала, и с губ Стоуна сорвался тихий смех.
– Тебе когда-нибудь приходилось прикладывать к чему-то усилия? Или все у тебя получалось само собой?
Это предположение возмутило Эмму.
– Мне пришлось трудиться не покладая рук, чтобы закончить медицинскую школу.
– В самом деле?
Эмма посмотрела на Стоуна, а потом вздохнула.
– Нет. Учеба давалась мне… легко. Мне ужасно нравилось учиться. – Нет, он не может оказаться прав. Или может? – А вот в ординатуре было очень сложно, – с видом победителя произнесла Эмма. – Учеба действительно была тяжелой, изматывающей и… бодрящей. – «О, замолчи!»
Стоун улыбнулся.
– Ты умеешь кататься на велосипеде?
– Очень своевременный вопрос. Но да, умею.
– И у тебя это получается лучше, чем водить машину?
Не терпящую конкуренции Эмму нельзя было подначивать, поэтому слова Стоуна тут же пробудили в ней дух соперничества.
– Я отлично вожу.
– Я видел, как это происходит, и поэтому – при всем уважении – не могу согласиться с данным утверждением.
– Смешно.
Стоун вскинул бровь.
– Как насчет небольшого состязания?
– Значит, это и есть твой приз?
– Именно. – Стоун улыбнулся. Это и есть мой приз. Думаешь, сможешь меня обогнать?
Эмма окинула взглядом мускулистое натренированное тело Стоуна. Но ведь и она в прекрасной форме. Конечно, на протяжении последних нескольких недель она во имя здоровья своего отца питалась сырными запеканками, и все же оставалась самым упорным и решительным человеком на земле. Кроме того, Стоун вряд ли собирался одержать над ней победу два раза подряд. Он поставил себе цель затащить ее в постель, поэтому наверняка даст ей возможность победить в этом состязании.
– Думаю, я тебя обгоню.
Губы Стоуна изогнулись в широкой неспешной улыбке.
– Хочешь заключить небольшое пари?
– Еще одно?
– Угу. Если только не боишься проиграть. Снова.
На этих словах Эмма сломалась окончательно.
– Если я выиграю, – ткнула она пальцем Стоуну в грудь, – ты поможешь мне отыскать тайскую еду навынос. Даже если нам придется для этого полететь в Таиланд.
– Идет. А если выиграю я… – Его лицо осветила озорная улыбка плохого мальчишки. – Ты пойдешь со мной купаться.
– Я не взяла с собой купальник.
Улыбка Стоуна стала еще шире, и Эмму охватил сильный трепет.
– Я не собираюсь купаться с тобой нагишом в местной реке или озере, Стоун.
– Стало быть, ты считаешь, что не сумеешь победить.
О, он прекрасно все рассчитал. Эмма перекинула ногу через раму велосипеда.
– Знаешь что? Хватит болтать.
– Я даже дам тебе фору.
Эмма не стала отказываться.
– Разгоняйся не сразу, – произнес Стоун спокойным убаюкивающим голосом, не желая еще больше возбудить в Эмме дух соперничества. Но она уже завелась, ведь он посмел предположить, что она снова проиграет.
Она твердо вознамерилась выиграть. И она получит свою тайскую еду, чего бы ей это ни стоило.
– Ты просто хочешь поглазеть на мою задницу.
– У тебя шикарная задница.
Эмма рассмеялась и уже приготовилась стартовать, когда пришедшая в голову мысль заставила ее остановиться.
– Послушай, может, тебе стоит сначала объяснить мне разницу между ездой по улице и ездой по лесной тропе?
– Внимательно смотри на дорогу и объезжай препятствия.
– Этого требует здравый смысл. – Эмме не хотелось показаться заносчивой, но она являлась кладезем здравого смысла. – Расскажи мне о том, чего я не знаю.
– Соблюдай дистанцию между нашими велосипедами.
– И вновь – этого требует здравый смысл, – произнесла Эмма. Тропа была неровной из-за выступающих из-под земли корней и покрытой жидкой грязью после недавнего дождя. Так что соблюдать дистанцию требовали правила безопасности. – Раз никаких нюансов нет, приготовься к тому, что я надеру тебе задницу.
Однако Стоун положил руку на руль велосипеда Эммы.
– Постараемся избегать слишком мокрых и грязных троп.
– Хорошо. Я не люблю грязь и лужи.
– Уверяю тебя, по лужам и грязи тоже можно ездить. Но не новичкам. – С этими словами Стоун развернул велосипед Эммы в сторону другой, более широкой тропы, которой она не заметила раньше. Ее дождь попортил не так сильно, как соседку. – Поезжай посредине и постарайся сделать так, чтобы колеса не скользили, иначе увязнешь.
Эмма посмотрела на Стоуна. На мужчину, на которого никак не могла насмотреться. Мужчины из ее мира были более рафинированными и не забывали пользоваться бритвой, и все же ей нравилось, как выглядел Стоун.
Ей нравилась его грубоватая манера одеваться и щедрая улыбка…
– Готова?
– Готова. – Эмма тронулась с места и очень быстро обрела равновесие.
– Не забывай переключать скорости, – крикнул вдогонку Стоун. – Ты хочешь ехать быстро, но сцепление с дорогой тоже необходимо, чтобы не скользить…
– Со мной все в порядке… Проклятье! – охнула Эмма, когда колесо ее велосипеда заскользило по грязи, и быстро переключила скорость. Плохо. Если она хочет выиграть эту гонку, а она твердо намеревалась это сделать, необходимо сосредоточиться. Она отерла вспотевший лоб и продолжила крутить педали.
Тропа резко повернула, перешла в спуск, и Эмма машинально нажала на тормоза.
– Осторожнее, – предупредил Стоун. – Не дави слишком сильно.
– Чтобы не вырыть колею? – спросила Эмма.
– Или не умереть.
Хорошо, что он предупредил. Эмма отпустила тормоз. Гонка оказалась совсем не такой, какой она ее себе представляла. Во-первых, ехать было гораздо сложнее, чем могло показаться на первый взгляд. Дорога была каменистой и ухабистой, поэтому велосипед то и дело подскакивал на выбоинах и Эмме приходилось внимательно следить за тем, чтобы не перелететь через руль. А во-вторых, тропа расширилась, и теперь, когда Стоун с ней поравнялся, Эмма с трудом удерживалась, чтобы не посмотреть в его сторону. Чтобы не видеть, как работают мышцы его мускулистых ног и как легко управляют рулем сильные руки. Словно он родился для того, чтобы ездить на велосипеде по горным тропам.
О, как же с ним было трудно тягаться. К счастью, он тоже не мог оторвать от нее глаз. Стоун окинул взглядом ее ноги, руки, лицо и улыбнулся.
– Будь я проклят, но обогнать тебя окажется не так просто, как я думал.
Отлично. Эмма собиралась воспользоваться своим преимуществом. Наконец далеко впереди среди деревьев показался конец пути. На протяжении всей получасовой гонки Эмма лидировала и не собиралась сдаваться. Она прибавила скорость.
Стоун позволил ей это.
Когда же она приподнялась на педалях и услышала сорвавшийся с губ Стоуна вздох восхищения увиденным, стало ясно, что победа у нее в кармане. Эмма улыбнулась, потому что, Бог свидетель, она обожала побеждать…
Внезапно что-то просвистело мимо нее, и Стоун остановился на небольшой полянке впереди.
Проклятье!
– Ты выиграл, – выдохнула Эмма, которая с трудом говорила в попытке отдышаться.
Стоун скромно пожал плечами и слез с велосипеда.
– Если тебе станет легче, признаюсь, что ты едва не одержала надо мной победу.
Только вот это «едва» вряд ли спасет ее от купания нагишом. Эмма слезла с велосипеда, продолжая ловить ртом воздух. По ее лбу и спине струился пот. Она никак не могла перевести дыхание и напоминала сломанный локомотив. Но потом обернулась и замерла.
Впереди блестело горное озеро примерно в милю шириной, полностью окруженное горными вершинами и густой сочной растительностью.
– О господи!
– Скрытые озера. Мы проехали мимо двух других, спрятавшихся в деревьях. Это самое дальнее. До него труднее всего добраться.
Эмма подошла ближе к кромке воды, неспешно накатывавшей на грубый песок и растущий на берегу рогоз, на поверхности которой покачивались лилии. Зрелище было настолько прекрасным, что девушка на мгновение лишилась дара речи.
Они со Стоуном оказались совершенно одни здесь, в горах, окруженные трехсотфутовыми секвойями и елями.
Стоун бросил на землю небольшой рюкзак, внутри которого что-то запищало. Присев на корточки, он вытащил из рюкзака рацию.
– Слушаю тебя, Ти Джей, прием.
– Ты где? Прием.
– На третьем скрытом озере. Прием.
– Группа, которая должна отправится на водопады, прибыла на два дня раньше. Мы с Энни поспешили на базу, но они выглядели ужасно злыми. График трещит по швам. Энни брюзжит, потому что ее пироги не доставили, а у меня на завтра запланировано целых две экскурсии. Когда ты вернешься? Прием.
– График трещит по швам, – ответил Стоун, – потому что ты сунул в него свой длинный нос. – Все еще сидя на корточках, он вздохнул и покачал головой. – Не трогай бумаги. Я все исправлю, когда вернусь. Негодующие клиенты тоже могут дождаться меня. Я сумею их успокоить. За пирогами отправь Ника. И у тебя завтра только одна экскурсия. Группу в горы поведу я. Прием.
– Ты так и не сказал, когда вернешься. Прием.
Стоун бросил взгляд на Эмму и улыбнулся.
– Я вернусь, когда ты перестанешь на меня орать. Прием. – С этими словами он кинул рацию на землю.
– Похоже, он в отчаянии, – заметила Эмма. – Хочешь бросить его в такой непростой ситуации?
– Конечно. Ведь он не раз поступал так со мной. Ты в порядке? – спросил Стоун, увидев, как Эмма тяжело опустилась на песок.
– Просто дрожь в ногах. Наверное, это из-за высоты.
Стоун достал из рюкзака две бутылки с водой, полиэтиленовый пакет с печеньем и протянул их Эмме.
– Сахар должен помочь. Это печенье приготовлено по моему особому рецепту.
Эмма попробовала выпечку и застонала от удовольствия.
– О Боже! Это даже лучше, чем местные виды. Восхитительно! – Эмма взяла еще одно печенье. – В самом деле? Ты сам это испек?
– Ага.
– Ничего вкуснее не пробовала.
Слова Эммы развеселили Стоуна.
– Это самое простое шоколадное печенье.
Да, но если ей хотелось печенья или чего-то другого, она шла в магазин. Духовой шкаф Эмма использовала в качестве хранилища для кастрюль и сковородок, которыми никогда не пользовалась.
– А вот я никудышный повар.
– В таком случае мне повезло, что я не попросил тебя что-нибудь мне приготовить.
Эмма посмотрела на Стоуна и, заметив в его глазах озорные искорки, улыбнулась. Верно. Он не просил ее готовить. Он вообще ни о чем не просил.
Что делало его практически идеальным мужчиной.
Если не считать того факта, что Эмма не искала мужчину и не нуждалась в таковом. Ей вообще никто не был нужен. Нет уж, увольте. Так думала Эмма, слизывая с пальцев кусочки шоколада.
– О господи, это лучше… всего на свете.
Стоун проследил взглядом за движениями языка Эммы, а потом беззаботно улыбнулся.
– В жизни существует не только печенье.
– Верно. Есть еще еда навынос.
Стоун рассмеялся.
– Эй, я не шучу. Проводя на ногах по двадцать часов, поддерживая организм только кофеином, вряд ли станешь воротить нос от «Тако Белл»[4].
– Да, такая работа кого угодно сведет с ума.
– Верно.
– Ты по ней скучаешь?
– Да. – Эмма вздохнула. – Очень.
– А чего тебе не хватает более всего?
– О, это просто. Мне не хватает… – Эмма ошеломленно заморгала, поймав себя на том, что не может ответить.
Стоун вопросительно вскинул бровь.
– Тебе не хватает…
Слишком многого. Но внезапно на исходе восхитительного жаркого дня, когда вместо того, чтобы вдыхать запах лекарств и отвечать на вызовы пейджера и мобильного, она смотрела в глаза Стоуна, излучающие тепло и обожание, и не смогла припомнить ничего.
Ну не странно ли это?
– Мне не хватает… тайской еды, – победно произнесла она.
Ну вот. Хоть что-то удалось придумать. Не столь существенное. Но все же.
Стоун, в глазах которого плясали искорки смеха, покачал головой.
– Это важно.
Да. Важно. Вдруг, не сводя с нее взгляда, Стоун поднялся на ноги – высокий, поджарый, влажный от пота, – и сердце Эммы затрепетало.
– Что ты делаешь?
– Расслабляюсь. Собираюсь поплавать. – Он скинул с ноги кроссовку. – Ты ведь помнишь, кто победил, верно?
О господи!
– Да, но… твой брат показался мне таким расстроенным. Может, нам стоит вернуться?
– Это послужит ему уроком. Ты не ответила на мой вопрос.
– Какой? – спросила Эмма, когда Стоун скинул другую кроссовку.
– Ты проиграла, – мягко напомнил он.
– А, ты об этом дурацком пари? – Эмма судорожно сглотнула, когда Стоун стянул с себя футболку и бросил на землю. Господи Иисусе. При виде его потрясающего торса рот Эммы наполнился слюной. А Стоун тем временем принялся за джинсы. – Стоун?
– Да?
– Ты в плавках?
– Неа.
Глава 13
В глазах Стоуна плясали озорные искорки и читались грешные намерения. И то и другое производило на Эмму неизгладимое впечатление.
– Стоун, ты же не можешь вот так просто…
Он мог. И сделал.
Стоун стянул носки.
– Да, теперь я вижу…
Не обращая внимания на заикающуюся Эмму, Стоун расстегнул джинсы, и та едва не проглотила язык. Она уже видела его без одежды в смотровой. Разглядела почти каждый дюйм его тела. Только теперь на нем не было грязи и запекшейся крови.
Надетые на Стоуне джинсы были достаточно свободными, чтобы женщине захотелось просунуть руку за их пояс и…
– Твоя очередь, – произнес Стоун, прекратив раздеваться.
– Я не собираюсь купаться нагишом.
– Я никогда не понимал в женщинах одного. Вы всегда делаете подобные решительные заявления, а потом идете на попятную. Может, проще вообще ничего не говорить?
Стоун не носил ремень, поэтому, когда расстегнул последнюю пуговицу, его джинсы спустились неприлично низко, и Эмма смотрела на то, что медленно открывалось ее взору.
– Обычно я не делаю решительных заявлений. А уж если делаю, то не иду на попятную.
– Видишь? – улыбнулся Стоун. – Еще одно громкое заявление.
– Я действительно так думаю. Послушай… уже поздно. Мне нужно возвращаться на работу.
– Всего лишь половина восьмого.
– Я ложусь спать примерно в это время.
– Ты сказала, что тебе жарко, – заметил Стоун.
Да. Да, ей было ужасно жарко. Черт возьми…
Губы Стоуна изогнулись в улыбке, способной растопить кого и что угодно.
– Я просто предлагаю тебе решение проблемы, – произнес Стоун.
– Да, – с трудом вымолвила Эмма. – И тут же создаешь другую.
– Какую же? – Стоун невинно заморгал.
– Ты. Голый.
Стоун скинул с себя джинсы, оставшись в темно-синих боксерах, плотно облегающих крепкие бедра. Когда Эмма нашла в себе силы заглянуть ему в глаза, они источали жар.
Раньше ей казалось, что она сильно вспотела. Но теперь…
А потом, не говоря больше ни слова, Стоун вошел в озеро и нырнул, прорезав водную гладь практически без брызг.
Несколько капель, упавших на кожу Эммы, показались такими восхитительными и невероятно прохладными, что она едва не застонала. Черт возьми!
Стоун вынырнул лицом к Эмме. Над водой показалась его идеальная грудь и плечи. Он тряхнул головой, подняв кучу брызг. Стоун посмотрел на Эмму. Его волосы растрепались, по лицу стекали капли воды, а улыбка была столь заразительной, что Эмме стоило большого труда оставаться серьезной.
– Стоун…
– Ты проиграла.
– Да, но…
Продолжая сладко улыбаться, Стоун ударил рукой по воде и окатил Эмму брызгами.
– Эй!
Он вскинул бровь.
Эмма испустила вздох, не зная, гневаться ей или блаженствовать. Ведь вода казалась такой восхитительной.