– Ни кусочка, – ответила Кейти, смеясь. – И больше того, я пойду к ней опять.
Она сдержала слово. После того, первого, раза она очень часто заходила к мисс Джейн. Почти всегда находились какие-то мелочи, которые она могла сделать: поправить огонь в камине, наполнить водой кувшин, открыть или закрыть по просьбе мисс Джейн шторы. Постепенно мисс Джейн привыкла видеть Кейти в своей комнате. Однажды утром она даже позволила ей причесать ее, и прикосновения Кейти были такими легкими и приятными, что после этого мисс Джейн просила ее об этой услуге каждый день.
– Как вы стали такой хорошей сиделкой? – спросила она как-то раз, довольно неожиданно.
– Я сама была больна, – ответила Кейти мягко. Затем в ответ на новые вопросы она рассказала о четырех годах своей болезни, о том, как не покидала своей комнаты, вела хозяйство и учила уроки в одиночестве. Мисс Джейн ничего не сказала, когда Кейти кончила свой рассказ, но девочке показалось, что мисс Джейн смотрит на нее по-новому – добрее и мягче.
Так продолжалось до Рождества. В тот год оно пришлось на пятницу, отчего, к великому огорчению многих девочек, каникулы укорачивались на один день. Лишь некоторые из учениц ехали домой, остальным предстояло развлекаться по мере возможности в стенах школы до понедельника, когда занятия должны были возобновиться.
– Не очень-то веселое Рождество, – вздохнула про себя Кловер, подняв взгляд к верхней части окна, не закрытой полотном, и увидев, как, бешено крутясь, несутся мимо крупные хлопья снега. В комнате номер 2 было холодно и мрачно, и Кловер с радостью сменила ее на классную, где к теплой печке жались собравшиеся в кружок девочки. Настроение у всех было плохое, всем хотелось поговорить о родном доме, о том, как хорошо там сейчас всем домашним и как плохо им самим здесь, в пансионе.
– Как гру-устно! Я буду плакать всю ночь; я знаю, что буду. Я так скучаю по дому, – глотала слезы Лили. Она завладела плечом своей соседки по комнате и нарочито рыдала.
– Ты прямо вторая миссис Гаммидж из «Дэвида Копперфилда»[34], – сказала Роза. – Помните, девочки? Когда каша сгорела, «все мы были разочарованы, но миссис Гаммидж переживала это тяжелее всех». Правда же, Лили – настоящая миссис Гаммидж?
После этого замечания Лили перешла от слез к гневу.
– Какая же ты противная и гадкая, Роза Ред! – крикнула она сердито и выбежала из комнаты, хлопнув дверью.
– Ну вот! Пошла наверх злиться, – сказала Луиза Эгнью.
– А хоть и так, мне все равно, – капризно ответила Роза, которая была не в духе.
– Напрасно ты так сказала, Роза, – шепнула Кловер. – Лили действительно страдает.
– Ну и что из того? И я страдаю, и ты, и все мы. Лили не брала патент на страдания, который не давал бы другим права страдать. И зачем она заставляет нас страдать еще сильнее, утверждая, будто нам хуже всех на свете?
Кловер ничего не сказала, а снова взялась за книгу, которую читала. Не прошло и десяти минут, как Роза, чей характер никогда не позволял ей омрачаться надолго, уже стояла рядом с ней, просительно улыбаясь.
– Я тебя прощаю, – шепнула она, слегка ущипнув Кловер за руку повыше локтя.
– За что?
– За то, что ты права. Насчет Лили, я хочу сказать. Я признаю, что поступила довольно скверно. Но ничего. Когда она спустится, я с ней помирюсь. Второго такого крокодила, как она, не сыщешь, но, раз она твоя кузина, я буду к ней добра. Поцелуй меня поскорее в знак того, что не сердишься.
– Сержусь? Ну что ты! – сказала Кловер, целуя ее в самую середину розовой щечки. – Неужели кто-нибудь оставался сердит на тебя десять минут подряд, на тебя, Розочка-козочка?
– Конечно же! Вот мисс Джейн, например. Я для нее хуже отравы, и она все время… Конечно, я знаю, что сейчас она больна. Но что ж из того? «Нет, отец, солгать я не могу»[35]. А где Кейти?
– Пошла к ней, я думаю.
– Недалек тот день, – пророчески заявила Роза, – когда Кейти войдет в ту комнату и больше из нее не выйдет! Мисс Джейн возвращается в кусачее состояние. Я посоветовала бы Кейти поостеречься… Что это за шум? Колокольчик! Сани, точно! – Она вскочила на парту и выглянула в окно. – Девочки, кому-то пришла посылка – большая! Очень большая! Там у дверей старый Джойс на своих санях. Да кому же это посылка, как вы думаете?
– Мне! Я уверена, что это мне! – закричало сразу несколько голосов.
– Белла, милая моя, взгляни с лестницы, не видно ли на посылке имя! – крикнула Луиза.
Поручение пришлось Белле по вкусу, и она мгновенно исчезла на лестнице.
– Нет, не могу, – доложила она, вернувшись. – Надпись повернута к стене. Но там две посылки! Одна большая и одна маленькая!
– Ах, для кого же это? – зашумели девочки. Половина учениц ожидала посылки из дома, и весь день девочки следили за разыгравшейся метелью с ужасным страхом в душе – неужели дороги будут занесены снегом и это задержит прибытие ожидаемых сокровищ?
В этот момент в классную вошла миссис Нипсон.
– Сегодня будут обычные вечерние занятия. Вы будете готовить уроки на понедельник, – объявила она. – Мисс Карр, пожалуйста, выйдите со мной на минутку.
Кловер, удивленная, последовала за ней на лестницу.
– Вам пришли две посылки, – сказала миссис Нипсон. – Я полагаю, что в них рождественские подарки. Я дам распоряжение вынуть гвозди из крышки ящика и поставить обе посылки в вашу комнату сегодня же вечером, но, надеюсь, вы воздержитесь от осмотра их содержимого до завтрашнего дня. Как вам известно, каникулы начинаются сегодня только после вечерних занятий, а тогда будет уже слишком поздний час, чтобы разбирать посылку.
– Хорошо, мэм, – ответила Кловер сдержанно. Но лишь только миссис Нипсон повернулась к ней спиной, она подпрыгнула и побежала в классную.
– Девочки! – закричала она. – Что бы вы думали? Обе посылки для нас с Кейти!
– Обе?! – отозвался хор разочарованных голосов.
– Да, обе. Миссис Нипсон сказала. Мне вас жаль. Но как замечательно для нас! Вы знаете, мы еще ни разу не получали из дома посылку, и я даже не надеялась когда-нибудь получить – мы живем так далеко. Замечательно!.. Но я надеюсь, вы тоже получите посылки сегодня вечером.
В голосе Кловер при всей ее радости звучало такое сочувствие к другим, что никто не смог не порадоваться за нее и Кейти.
– Милая! – воскликнула Луиза, обнимая ее. – Я рада, что это ваши посылки. Все мы часто получаем что-нибудь из дома, а вы с Кейти еще ничего и никогда. Надеюсь, посылки окажутся хорошие.
– Конечно, хорошие! Ведь это же из дома, – ответила Кловер со счастливой улыбкой и побежала искать Кейти, чтобы сообщить ей чудесную новость.
Час вечерних занятий тянулся в тот день необычно долго. Как только он закончился, сестры побежали в комнату номер 2. Там уже стояли посылки – большой деревянный ящик с вынутыми из крышки гвоздями и маленькая картонная коробка, аккуратно перевязанная бечевкой и запечатанная. Девочкам казалось почти невозможным подчиниться распоряжению миссис Нипсон и не заглянуть в ящик.
– Там что-то твердое, – объявила Кловер, сунув палец под крышку.
– Правда? – воскликнула Кейти. Затем, сделав над собой героическое усилие, она прыгнула в кровать. – Это единственный выход, – сказала она. – Тебе, Кловер, тоже лучше лечь. Задуй свечу и постарайся быстро заснуть, чтобы поскорее наступило утро.
В ту ночь Кейти снился родной дом. Может быть, поэтому она проснулась так рано. Еще не было и пяти часов, и в комнате было совсем темно. Ей не хотелось будить Кловер, и поэтому она лежала не шевелясь. Казалось, прошли часы, прежде чем слабый серый рассвет пробрался в комнату и стали видны очертания большого ящика, стоящего у окна. Тогда Кейти не вытерпела – тихонько выбралась из кровати, на цыпочках пробежала по холодному полу и, приподняв крышку, сунула руку в ящик. Она ощутила что-то в крошках, немного липкое, а когда вынула руку, на палец, словно кольцо, было надето круглое печенье с дырочкой посредине.
– Ах, «колечко» Дебби! – воскликнула она.
– Где? Что ты делаешь? Дай мне тоже! – крикнула, вскакивая, Кловер.
Кейти пошарила под крышкой, нашла второе печенье и, полузамерзшая, бегом вернулась в кровать. Они лежали вдвоем, грызли печенье и говорили о доме, пока не рассвело окончательно.
Завтрак в этот день был на полчаса позже обычного, что оказалось очень удобно. Как только он кончился, девочки принялись распаковывать свой ящик. День был таким холодным, что они закутались в шали, а Кловер надела капор и теплые перчатки. Роза Ред, проходившая мимо двери в их комнату, заглянула, расхохоталась и посоветовала ей добавить к ее наряду галоши и зонтик.
– Входи, – закричали сестры, – и помоги нам разобрать наш ящик!
– Ах вот как, вы получили посылку, да? – сказала Роза, прекрасно осведомленная об этом важном событии и явившаяся в надежде, что ее пригласят присутствовать при рассматривании подарков. – Спасибо, но, может быть, мне лучше зайти в другое время. Я могу вам помешать.
– Притворщица! – воскликнула Кловер, в то время как Кейти, схватив Розу, втащила ее в комнату. – Вот, сядь на кровать, смешная ты дурочка, и накинь мой серый плащ. Не зайдешь! Как ты можешь говорить такую чепуху? Ты же знаешь, что мы хотим, чтобы ты зашла, и знаешь, что пришла к нам нарочно.
– Неужели? Ну, может быть, и нарочно, – засмеялась Роза.
Кейти сняла крышку ящика и прислонила ее к двери. Это был волнующий момент.
– Только посмотрите! – вскричала Кейти. Верхняя часть ящика была занята в основном четырьмя квадратными картонными коробками, вокруг которых были втиснуты свертки всех форм и размеров, заполнявшие свободное место. Все вместе было чудом упаковочного искусства. Чтобы сделать это так красиво, мисс Финч потребовалось три утра, помощь старой Мэри и множество советов Элси.
В каждой из четырех коробок были разного рода печенья. В одной – «колечки», в другой – имбирные пряники, в третьей – жареное витое печенье, в четвертой – большой кекс с коринкой, покрытый глазурью и украшенный уложенным в кружок засахаренным миндалем. Какими восхищенными восклицаниями встречало все эти яства трио взволнованных голосов!
– Даже не предполагала, что может быть так вкусно, – объявила Роза с набитым печеньем ртом. – А эти пряники – просто великолепны… Что же может быть во всех этих очаровательных свертках? Кейти, открой поскорей хоть один.
Милая маленькая Элси! В первых двух свертках были ее подарки – белый капор для Кейти, голубой – для Кловер; оба она связала сама и пришила красивую отделку. Девочки были восхищены.
– Как она научилась вязать! – заметила Кейти. – Вяжет лучше нас с тобой, Кловер.
– Нет второй такой умной и милой девочки на свете! – отозвалась Кловер.
Они разглаживали капоры, примеряли их перед зеркалом и так долго восторгались, что Роза потеряла терпение.
– Посылка, конечно, не моя, – сказала она. – Я это знаю. Но если вы не откроете поскорее другие свертки, я отправлюсь к себе. Похоже, что при таком холоде и с таким любопытством я не в силах ждать.
– Хорошо, – сказала Кейти, откладывая свой капор в сторону и бросая на него последний любовный взгляд. – Вынимай другие свертки, Кловер. Теперь твой черед.
Из свертка появилась «Эванджелина» в голубом с золотом переплете для Кловер, а вскоре из другого – «Золотая легенда» в таком же переплете для Кейти. Оба подарка были от Дорри. Затем из ящика была извлечена пара круглых свертков одинакового размера. В них оказались чернильные приборы, покрытые юфтью. На одном была надпись «Кейти от Джонни», на другом – «Кловер от Фила». Было очевидно, что дети делали покупки вместе, так как вскоре из двух длинных свертков появились резные ручки для перьев, совершенно одинаковые, с надписями «Кейти от Фила» и «Кловер от Джонни».
Как было весело раскрывать эти свертки! Девочки старались продлить удовольствие – они вынимали подарки по одному, восклицая, восторгаясь и показывая Розе, прежде чем достать новый сверток. Они смеялись, они шутили, но, боюсь, немного было нужно, чтобы каждая заплакала. Это было почти невыносимо трогательно – видеть все эти доказательства любви и верности, присланные детьми. Казалось, каждый предмет зримо и ощутимо напоминал о доме.
– Что бы это могло быть? – сказала Кейти, когда, развернув бумагу, увидела красивую круглую коробочку. Она открыла ее. Не было видно ничего, кроме розовой ваты. Кейти заглянула под нее и вскрикнула: – О, Кловер! Какая прелесть! Это от папы! Конечно, от него. Неужели это мне? Поразительная красота!
«Прелестью» была длинная изящная золотая цепочка для часов. Кловер тоже была необычайно восхищена красотой этого подарка, и ее радости не было границ, когда в результате дальнейших поисков из другой коробочки появилась вторая, точно такая же цепочка, для нее. Этого они уже не могли вынести и в самом деле заплакали от радости.
– Нет другого такого папы на свете! – восклицали они.
– Есть. Мой папа такой же славный, – объявила Роза, смахивая маленькую слезинку с ресниц. – Не плачьте, дорогие. Ваш папа – ангел, без сомнения. В жизни не видела таких прелестных цепочек. А что до детей, то они просто душечки! Какая у вас чудесная семья! Кейти, мне до смерти хочется узнать, что лежит в том голубом свертке.
Голубой сверток был от Сиси, и в нем лежала красивая голубая лента для Кловер. Был и розовый сверток с розовой лентой для Кейти. Никто не забыл о девочках. Старая Мэри прислала каждой мерную ленту, мисс Финч – коробку, полную ниток всех цветов. Александр наколол целый мешочек орехов.
– Слыхано ли такое! – сказала Роза, увидев этот подарок. – Хорошо, когда все тебя любят! Миссис Холл? Кто такая миссис Холл? – спросила она, когда Кловер развернула маленькую резную подставку для книг.
– Это мама Сиси, – объяснила Кловер. – Как она добра – прислала мне эту подставку. А тут фотография Сиси в рамке – для тебя, Кейти.
Не было еще на свете такого чудесного ящика! Можно было подумать, что у него нет дна. Под подарками лежали кульки с инжиром, черносливом, миндалем, изюмом, конфетами, а под ними – яблоки и груши. Казалось, сюрпризам не будет конца.
Наконец все было извлечено.
– Теперь, – сказала Кейти, – давайте положим яблоки и груши обратно в ящик, а потом вы поможете мне разделить остальное и сделать кулечек для каждой из девочек. Все они так разочарованы, что не получили своих посылок. Я хочу поделиться с ними. Ты согласна, Кловер?
– Конечно. Я только что собиралась это предложить.
И Кловер нарезала двадцать девять квадратов белой бумаги, Роза и Кейти разобрали и разделили лакомства, и очень скоро имбирные пряники, миндаль и леденцы были разнесены по коридорам, и довольное похрустывание показало, что девочки нашли себе приятное занятие. Ни одна из посылок, застрявших в пути из-за снежных заносов, не пришла до понедельника, так что, если бы не Кейти и Кловер, в школе не было бы никакого рождественского угощения. Они также отнесли большой кусок кекса и корзинку красивых красных яблок миссис Нипсон. Не были забыты остальные учительницы и служанки. ОИЛ было созвано на пир; что же до Розы и других особенно близких подруг, их осыпали лакомствами столь щедрой рукой, что они наконец воспротивились.
– Вы все раздаете. Вы ничего не оставите себе.
– Нет, мы оставили – и много, – сказала Кловер. – Ах, Роза! Такая отличная груша! Ты должна ее взять.
– Нет! Нет! – запротестовала Роза, но Кловер сунула грушу ей в карман.
Посылка сестер Карр впоследствии всегда упоминалась в Монастыре как пример того, что могут сделать папы и мамы, если они такие, как надо, и действительно хотят осчастливить школьниц.
Раздача этих богатств заняла у Кейти и Кловер всю первую половину дня, так что только после обеда они нашли время, чтобы открыть маленькую посылку, но, увидев, что лежит в ней, пожалели о промедлении. Коробка была полна цветов – розы, герань, гелиотропы, красные и белые гвоздики были уложены в вату, так что мороз не добрался до них. Но все же они казались немного озябшими, и Кейти поспешила поставить их в теплую воду, что, как она слышала, было лучшим способом оживить поникшие цветы.
Их прислала кузина Элен, а внизу – пришитые к коробке, чтобы не сдвинулись и не помяли цветы, – были два плоских свертка в папиросной бумаге, перевязанные белой ленточкой, изящно, как все, что делала кузина Элен. В свертках оказались два ящичка для перчаток, обитые шелком, надушенные, белый и сиреневый. К каждому была приколота записка с сердечными пожеланиями веселого Рождества.
– Как все невероятно добры к нам! – воскликнула Кловер. – Я думаю, теперь мы должны стать самыми хорошими девочками на свете.
Наконец Кейти произвела самый тщательный отбор среди своих запасов и, взяв отличное яблоко, пару лучших груш, кулечек изюма и инжира и несколько самых свежих цветов, поставленных в стакан с водой, спустилась по лестнице и постучала в дверь мисс Джейн.
Мисс Джейн впервые за последнее время сидела, закутанная в шаль, очень худая и бледная. Кейти, которая уже почти перестала ее бояться, вошла бодро и радостно.
– Мисс Джейн, мы получили чудесную посылку из дома. Там так много всего и так весело было ее разбирать! Я принесла вам яблоко, груш и этот букетик цветов. Какое это радостное Рождество для нас!
– Да, – сказала мисс Джейн, – в самом деле очень радостное. Я слышала, как кто-то в коридоре говорил, что вам пришла посылка. Спасибо, – добавила она, когда Кейти поставила корзинку и цветы на стол. – Цветы очень милые. Желаю вам веселого Рождества.
Это было слишком необычно для мисс Джейн, которая говорила кратко даже тогда, когда была очень довольна. Кейти, обрадованная, удалилась.
Но в тот же вечер, незадолго до звонка ко сну, произошло нечто такое, что, даже рассказывая потом о случившемся Кловер, Кейти не переставала спрашивать себя, а уж не приснилось ли ей все это. Было часов восемь вечера, она проходила по коридору, когда ее окликнула и попросила зайти к ней в комнату мисс Джейн. Щеки мисс Джейн пылали, говорила она быстро, словно полагала, что раз уж решила что-то сказать, то чем скорее покончить с этим, тем лучше.