Вы не поверите, что творится при декорпорации!
Мое «я» колеблется: остаться спрятанным в моем теле или уйти в воздушный шарик, у которого уже появляются ноги. «Вернись», — умоляет тело мою душу. «Иди», — уговариваю я. Я думаю о Розе, обо всех моих друзья, сидящих вокруг и рискующих жизнью ради помощи мне, и силой воли я цепляюсь сознанием за прозрачное существо, выходящее из макушки моей головы. Я — другой я. В новом прозрачном теле.
Вспышка.
Эктоплазма. Я превратился в эктоплазму. Шар, вышедший из моего черепа, уверенно принимает форму моей головы, вытягивает мою прозрачную шею, расправляет мои прозрачные плечи, прозрачный торс, прозрачные руки, живот, ноги, ступни — все прозрачное. Я сам себе отливка, только не из чугуна, а из эктоплазмы! Словно длинная, сморщенная и вся перевитая кишка, прозрачный кабель, сцепленный с моим пупком, связывает меня с каким-то типом, сидящим в кресле в позе лотоса. Надо же, этот тип — я сам!
Я превратился в душу и вижу, как вокруг меня вылупляются другие души. Сорок душ, плавающих под потолком танатодрома, и сейчас мне очень хочется уйти далеко ввысь.
Спокойный и уверенный Фредди, наш небесный регулировщик, знаком велит нам подниматься. Вперед, за слепцом! Ладно, но что делать с потолком?.. Фредди уже прошел сквозь него, за ним ушли все священнослужители, Рауль и Амандина. Я остался один и вижу сорок тел, неподвижных и безжизненных, как изваяния. Как мне повторить их трюк? Я же не стенопроходец! Но отстать гораздо страшнее. Собрав всю свою смелость, я закрываю прозрачные глаза и — хоп! — проскакиваю сквозь потолки и перекрытия, взлетаю этаж за этажом, и вот уже терраса и крыша.
Остальные поджидают меня. Вместе мы поднимаемся в небо. Париж с высоты — это умопомрачительно! Я все еще разглядывал собор Парижской Богоматери, когда в нас врезался сверхзвуковой самолет. Слишком поздно отскакивать в сторону, но самолет спокойно проходит сквозь наши эфемерные тела. Я рассмотрел приборную доску в пилотской кабине и внутренности бортмеханика. Фантастика, я отсканировал реактивный самолет!
Фредди оторвал меня от восторженных наблюдений. Надо торопиться, если мы не хотим упустить Розу. И действительно, мы слишком поздно добрались до корпуса больницы Святого Людовика. Роза уже ушла и теперь находится между нами и Континентом Мертвых.
Я буду виноват, если мы ее не найдем. Я задержал всю группу, не решаясь взлететь сквозь потолок. Фредди приказывает нам мчаться изо всех мысленных сил. Мы летим, наверное, раза в три быстрее скорости света, подрезая один солнечный луч за другим. Бззз… бззз… Проходим Юпитер, Сатурн, Плутон, Уран, Нептун и… бззз… вот уже межзвездное пространство!
К счастью, эктоплазмы нечувствительны к отсутствию кислорода и законам гравитации, не испытывают ни голода, ни жажды. Мы знаем, что здесь царство ледяных температур, но нам ни горячо ни холодно. Эктоплазма — транспорт будущего! Душа не знает никаких препятствий, побивает все рекорды скорости и практически ничем не рискует (за редким исключением в виде наших религиозных войн).
Я позабавился видом крошечной ракеты, где сидели русские космические пираты, отправившиеся на поиски черной дыры, центра нашей Галактики, когда ее обнаружила Роза. Их экипаж совершенно не прореагировал на мои помахивания и заговорщицкие подмигивания.
Раввины показывают знаками, что надо торопиться. Хорошо, но как именно можно ускориться? Оказывается, запросто, достаточно лишь об этом подумать. Все такое новое, такое странное, такое неизвестное, чтобы сразу охватить моими узенькими островками воображения.
Стефания мне улыбается. Может, она и прозрачная, как и другие, но я ее тут же узнал. Мы летим плечом к плечу, меж звезд и планет. Справа от меня я вижу Рауля, Амандину и Фредди. Вся наша эктоплазменная танатоэскадрилья летит, планирует, мчится к Континенту Мертвых.
Вскоре я замечаю Розу. Она далеко впереди и, да, направляется прямо, все время прямо, к… смерти. К Смерти, материализованной в виде колоссального многоцветного ореола: входа в черную дыру. Слушайте, да как же ее назвали черной, ведь она такая яркая! Засасываемые ею планеты и звезды взрываются фантасмагорическим фейерверком, образуя бурлящий галактический венец. Звезды, еще не полностью поглощенные, под действием релятивистского эффекта скорости, с которой они проваливаются вниз, изменяются и превращаются в розовые, белые, красные, фиолетовые пятна, вспыхивающие лепестками и жгутами слепящего пламени. Даже свет, такой быстрый, и тот здесь отклоняется. Лучи гнутся, свиваются, танцуют спиралями, скрученные абсолютным магнитом.
Волшебное зрелище, но слишком быстро проносится мимо.
Вокруг летят сегодняшние покойники, устремляясь к манящему свету, нетерпеливо стряхивая с себя свои пуповины. Среди них серебристым шнуром бьется оторванная нить Розы. На мгновение проносится мысль, что все кончено. Но нет, Фредди считает, что ее еще можно вернуть. В то же время он сигнализирует, что пора проследить за защитой своих пуповин.
По его команде наша эскадра выполняет перегруппировку, чтобы лучше переплести свои спасательные тросы. Это меня несколько обнадеживает. Словно у нас сложное альпинистское восхождение, но зато с отличной страховкой.
Наша группа согласованно скользит в распахнутый зев черной дыры. Ее диаметр немыслимо огромен: наверное, несколько миллионов километров!
Чем ближе мы подходим, тем ярче палит световой ореол, распахивая все новые и новые внутренние круги. Феликс был прав: это не корона, а воронка. Уже видны стенки, нескончаемым коридором уходящие вглубь.
Я тяну свои прозрачные руки к Розе, туда, в бездну.
Мы достигаем берега. Вокруг нас и впереди будто разлито голубое неоновое море, едва освещаемое флюоресцирующим закатным солнцем. Со скоростью тысячи миль в час я ныряю в голубую волну, обдавшую меня мягким электротоком, успокаивающим и придающим силы. Как хорошо, что я здесь! Я знаю, что все будет хорошо, что бы ни случилось.
Меня пронзает пугающая мысль: а ведь Роза правильно сделала, что так сюда торопилась. Мы все ошибаемся, желая вернуться в мир.
Я встряхиваю головой, беру себя в руки. Моя жена уже ушла из поля зрения. Мы пускаемся галопом одной только силой мысли. Достаточно кому-то из нас о чем-нибудь подумать, как все уже знают, что у него на уме.
Я все набираю скорость. Это гигантская страна. Я, наверное, бродил бы здесь неделями и месяцами. Никогда прежде я не испытывал таких сумасшедших ощущений. Гонки на мотоциклах, спортивных машинах, прыжки в воду с отвесной скалы — ничто не может сравниться с этим опьянением скоростью.
Я лечу, скольжу, парю, вливаюсь в центральный источник света. Могучая сила овладевает моим восторженным, прозрачным телом. Я мерцаю, словно окружающее нас море. Светящиеся молнии срываются с кончиков моих пальцев.
У входа в водоворот толпится множество покойников. Я с трудом нахожу Розу.
Вслед за ней мы погружаемся в венчик звездного цветка. Он точно такой, как на рисунках, составленных по рассказам первых танатонавтов. Вокруг все вращается и засасывает нас. Фредди бросается вперед, чтобы схватить Розу, пока она не пробила первую коматозную стену, но та летит слишком быстро. Если ученики раввина не сумеют укрепить его пуповину, она тоже оборвется.
Роза исчезла.
Понимая, что мне страшно, Рауль хватает меня за руку, чтобы я вместе с группой нырнул в Мох-1.
Бульк!
Тут же выскочил гигантский монстр. Женщина в белом атласном платье и с маской скелета плавала в черном пространстве, как дирижабль, невесть откуда взявшийся в фильме ужасов. Я глох от ее скрипучего смеха. Я был словно комар перед этим существом, в десять, сотню, тысячу раз больше меня.
У женщины в атласном платье оказались великолепные формы. Она приподняла подол, обнажив длинные, элегантные ноги, которые принялась грациозно разводить в стороны. Грудь стала вздыматься, и декольте упало еще ниже, открыв моему взору умопомрачительную впадину.
Она по-прежнему смеялась, приглашая меня потеряться в атласных складках ее белого платья. Маска скелета пристально следила за моей реакцией, в то время как она сама стала уменьшаться в размере, чтобы оказаться более доступной.
Сейчас, когда ее рост уже был вполне разумным, я решил воспользоваться моментом и ухватился за края маски. Словно бритвой, они резанули меня по пальцам, заливая ладони прозрачной и липкой кровью. Невзирая на отвращение, я не отпустил добычу. Я тянул за нее изо всех сил. Там, под маской, находится нечто настолько важное, что я должен открыть эту тайну любой ценой.
Что прячется за маской этой женщины, которая так влечет меня?
Амандина? Роза? Моя мать? Рауль? Моя смерть, та самая смерть, которую я изучаю, чтобы восполнить нехватку я сам не знаю чего?
Медленно поднялась рука. Медленно начала снимать маску…
Вот сейчас она снимет ее совсем. И я вижу…
Не могу поверить! Вот этого я уж никак не ожидал!
А ведь, оказывается, все так просто…
193. Буддистская философия
Вот, о монахи, святая Правда о том, как подавить боль:
Уничтожение стремлений путем полного разрушения желания, запрета желания, отказа и освобождения от желания, недопущения желания.
Вот, о монахи, святая Правда о дороге, ведущей к подавлению боли. Это священная дорога с восемью ответвлениями, которые называются чистая вера, чистая воля, чистый язык, чистое действие, чистые средства к существованию, чистое прилежание, чистые воспоминания, чистая медитация.
«Поучения Будды» Отрывок из работы Фрэнсиса Разорбака «Эта неизвестная смерть»194. Лицом к лицу со смертью
Я отшатнулся и попытался стать совсем незаметным.
Моя эктоплазма застыла в изумлении. Из пальцев перестала хлестать кровь.
Под маской скелета был скелет. Другая голова смерти. Женщина в атласном платье скинула с себя одну маску, чтобы показать еще одну, потом еще и еще… Их она сбросила уже, наверное, с сотню, этих совершенно одинаковых образов смерти.
Смерть — это вот что. Смерть — это смерть, которая есть смерть, которая есть смерть, и ничего, кроме смерти.
Это существо, или вещь, вновь приняла титанические формы. Ее ноги превратились в щупальца, чьим пленником я тут же оказался. Я сражался изо всех сил. Как же хорошо я понимал теперь ужас Брессона!
— Теперь ты пожалеешь, что попал сюда! — закричал скелет, вновь заливаясь скрипучим смехом.
Он опять превратился в женщину с маской, и я увидел, как тление охватывает ее руки, как распадается покрытая мокрой плесенью плоть. Пальцы проскочили сквозь мое эктоплазменное лицо, стремясь выдавить глаза.
Внезапно передо мной появился паук, облаченный в белый атлас.
Чтобы избавиться от него, я телепатически попытался применить магические формулы. Vade retro Satanas. Не помогло. На ум пришло заклинание страха из «Дюн» Герберта. Я начал читать вслух: «Я не знаю страха. Страх — это маленькая смерть, ведущая к полному уничтожению. Я смотрю в лицо своему страху. Я позволяю ему пройти сквозь меня. Я посмотрю внутренним взором ему вслед. И там не будет ничего. Нет ничего, кроме меня самого».
Я закрыл глаза и мысленно повторил каждую фразу.
Смех прекратился, и женщина в белом взорвалась пузырями света.
Одно яркое пятно осталось. Это тот самый центральный свет, что показывает нам дорогу. На его фоне я вижу тени своих друзей. Я бросаюсь к ним. Каждый сражается с монстром. Со своим личным чудовищем.
Фредди подтвердил: мы прошли за Мох-1. А Роза по-прежнему далеко впереди.
После первой коматозной стены цвет поменялся. Голубизна уступила место фиолетовому коридору, затем коричневому. Черные отражения. Оттенки ада?
Мы замедлили движение, облепленные пузырями воспоминаний, словно градинами необычной бури.
Коридор извивался, закручиваясь в пружину. Я все мчался и мчался к свету смерти, пытаясь не обращать внимания на ее укусы. Что за ощущение силы и мощи! Едва только прошло двадцать минут, как я покинул тело, как уже оказался на расстоянии сотен световых лет от него.
Никакого чувства потери, еще меньше — сожаления. Словно я просто сбросил заржавленные доспехи. Я думал, что они меня защищают, а оказывается, они сдавливали мою душу, мое дыхание, мой разум.
На эти доспехи я принимал удары, убежденный, что они оставляют всего лишь неглубокие царапины. Какая ошибка! Все задевало мою чувствительную оболочку. Я снова, один за другим, переживал удары, которые нанесла мне жизнь. Странно, но эти удары оставили меньше следов, чем раны, которые я сам нанес другим. Моя душа была словно дерево, на котором перочинным ножиком вырезали слова и воспоминания.
Все происходило очень быстро. Я пережил свое рождение. Вот мать заставляет меня есть кашу, вот я вновь боюсь высоты, когда отец подкидывает меня в воздух, вот первые прыщи и вызванный ими стыд, вот я попал под машину, гибель заключенных Флери-Мерожи, первое самоубийство Феликса, улюлюкающая толпа во Дворце конгрессов, оскорбительные письма, угрозы и мое вечное чувство вины. «Убийца! Душегуб!» — бросают мне в лицо люди, чьих имен я не помню. «Убийца, убийца, убийца, убийца», — твердит внутренний голос. «Ты убил сто двадцать три невинных человека». «Сожалею, Мишель, но, честно говоря, вы совершенно не в моем вкусе». Скверные воспоминания переплетаются со старыми кошмарами.
Я бы предпочел еще раз встретиться с женщиной в белом платье, чем переживать все это. Что ж, тем хуже. Придется предельно честно взглянуть в лицо собственному прошлому.
Роза тоже затормозила под градом пузырей воспоминаний. Что, если это поможет мне ее перехватить? Я приближаюсь с огромным трудом, борясь с ураганом событий своей жизни. Но все-таки я двигаюсь вперед. Еще немного, еще… Телепатически (так объясняются между собой эктоплазмы) я кричу ей: «Мы пришли за тобой, чтобы помочь тебе вернуться!» Роза не обращает на меня никакого внимания. Она встретилась со своей первой любовью. Это какой-то американский астроном. Когда он ее бросил, Роза попыталась его вернуть, занявшись теми же исследованиями, что и он. Она никогда мне об этом не говорила. Сейчас я лучше стал понимать ее чувства.
Она спорит с воспоминаниями о своем возлюбленном. Он говорит ей, что ему скучно с ней. Он говорит, что для двоих самое главное — никогда не скучать вместе. Она нежная и мягкая, но ему она не дает ничего особенного. Поэтому он ее оставил.
Роза бросается прочь вся в слезах. Я не успеваю сказать ей, что с ней никогда не бывает скучно. Она уже пересекла вторую коматозную стену.
Я не могу бежать за ней. Фредди тащит меня назад за серебристую пуповину. Он напоминает, что конечная цель этой экспедиции — вернуться живым на землю. Если я буду слишком торопиться, то оборву свою пуповину и не смогу ни помочь Розе, ни вернуться назад.
Фредди, Стефания, Рауль и Амандина берут меня за руки, и мы вместе проходим сквозь Мох-2.
Стефания уже не раз превозносила наслаждения красной страны, но я не мог и помыслить, что воочию увижу такие фантазии и извращения! Еще одна Амандина, та самая, которую я так долго желал, предстает передо мной нагой. На ней только чулки в сеточку, она пытается обнять меня. Я пробую отыскать настоящую Амандину, но та уже забылась в объятиях чернокожего Адониса с рельефными, будто лакированными, мышцами.
Изящные мальчики ласкают Рауля. Надо же, я и не подозревал о его тайных гомосексуальных наклонностях. Стефания, завсегдатай этого места, окружена группой нескромных юношей, отлично знающих, что можно сделать с самыми потайными уголками женского тела. На заднем сиденье «Роллс-Ройса» Роза отдается сказочному принцу.
Я хочу разорвать объятия Амандины из страны моих фантазий. Сейчас на ней обтягивающий черный кожаный костюм, контрастирующий с волнами белокурых волос. Ее лицо меня завораживает, и я ныряю между нежных грудей фантома, заливающегося дьявольским смехом.
Фредди окружен целым гаремом арабок, у каждой в пупке сверкает по бриллианту. Он срывает их шелковые вуали, словно лепестки маргариток.
Куда мы попали? Амандина моих снов щекочет мне шею ресницами. Нервный мотылек бьет шелковыми крыльями. Это моя фантазия? С ума сойти. Амандина улыбается мне, в ее глазах скачет безрассудство распутнейшей из женщин. А потом ротиком она берет меня за…
195. Полицейское досье
Рапорт в компетентные органы
Группа танатонавтов-экспериментаторов вылетела сегодня утром. Они пока еще застряли на второй территории. Следует ли вмешаться?
Ответ компетентных органов
Пока нет.
196. Буддистская философия
Если, несмотря на наши достоинства, мы ведем несчастливую жизнь, это должно быть обусловлено нашей прошлой плохой кармой.
Если, несмотря на нашу злобу и недоброжелательность, мы ведем счастливую жизнь, это тоже из-за нашей прошлой кармы.
Наши текущие поступки при первой же возможности приведут ко всем возможным последствиям.
Нарада Тера. «Доктрина Ренессанса». Отрывок из работы Фрэнсиса Разорбака «Эта неизвестная смерть»197. В облаках
…берет меня за ухо и начинает покусывать. Это останется между нами, но мне такое очень нравится. Это я даже обожаю. В особенности за самый верх. И еще за мочку. И сзади за шею, это тоже приятно. Но не за кадык. С другой стороны, мне нравится за плечо. Она это хорошо умеет. Она знает все о моей чувственности! Этим она пользуется. Злоупотребляет даже. Потом Амандина моей мечты смелеет еще больше и…