Кашалот
Тут проснулся капитан, вышел на палубу.
Я спросил у него:
– Что это он плывёт за нами?
– Да, верно, принял наше судно за кита. Молодой ещё, молоко на губах не обсохло. И видно, отстал от матери, от своего стада. Все кашалоты, как начинаются осенние штормы, уходят к экватору.
Пока капитан рассказывал, кашалот отстал от корабля и поплыл на юг. Фонтан его ещё долго был виден между льдами, потом исчез.
– Экватор пошёл искать, – сказал капитан.
Тут даже и я вздохнул: найдёт ли это маленькое чудовище свою маму?
Белёк
Куда ни глянешь, вокруг одни льды. Белые, зеленоватые, блестящие на солнце.
Я стал вглядываться в узкую полоску воды, которую разрезал во льдах наш корабль.
И вдруг я увидел два чёрных глаза. Они смотрели на меня со льдины, медленно проплывавшей мимо.
– Стой! Стой! Кто-то за бортом! – закричал я.
Корабль замедлил ход и остановился. Пришлось спустить шлюпку и вернуться к льдине.
Льдина была покрыта искрящимся снегом. И на снегу, как на одеяле, лежал белёк – детёныш тюленя.
Тюлени оставляют своих малышей на льду, и только утром приплывает к бельку мать, покормит молоком и опять уплывает, а он весь день лежит на льдине, весь белый, мягкий, как плюшевый. И если бы не большие чёрные глаза, я его не заметил бы.
Не замерзает ли белёк на льдинах?
Белёк покрыт очень тёплой шубкой и не замерзает на льдинах, при условии, что мамаша регулярно кормит его питательным молоком.
Полосатый тюлень, крылатка
Положили белька на палубу и поплыли дальше.
Я принёс ему бутылочку молока, но белёк пить не стал, а пополз к борту. Я оттащил его обратно, и вдруг из его глаз покатилась сначала одна слеза, потом вторая, и так и посыпали градом. Белёк молча плакал. Матросы зашумели и сказали, что надо скорее положить его на ту льдину. Пошли к капитану. Капитан поворчал-поворчал, но всё же развернул корабль. Льды ещё не сомкнулись, и по водяной дорожке мы пришли на старое место. Там белька снова положили на снежное одеяло, только на другую льдину. Он почти перестал плакать. Наш корабль поплыл дальше.
Может ли белёк плакать?
У морских млекопитающих слёзная железа вырабатывает особую секрецию, которая смазывает роговицу глаза, предохраняя её от вредного действия морской воды. Тюлени в этом смысле не исключение. В минуты стресса слёзные железы могут самопроизвольно включаться и выделять секрецию. Нечто подобное произошло и с бельком, попавшим на борт корабля в совершенно незнакомую для него обстановку.
Животные КамчаткиКак воробей на Камчатке побывал
Вечером мы грузились во Владивостоке. Рейс был срочный, и капитан приказал пассажиров на корабль не брать.
Даже матроса у трапа поставил, чтобы он не пускал никого.
Да всё равно не уследили.
Вышел я утром на палубу. Корабль в открытом море идёт, земли не видно. Погода тихая, солнышко светит. Смотрю: по палубе прыгает воробей, поклёвывает что-то между досками. Увидел меня воробей, зачирикал и перелетел на мачту, сверху на меня поглядывает. Перья у него на груди ветер раздувает, а хвоста нет. Наверное, потерял в драке.
А корабль идёт в Петропавловск-на-Камчатке.
Неужели воробьи такие драчуны, что в драке хвост могут оторвать?
Воробьёв драчунами не назовёшь. Бывают у них короткие стычки, когда не поделят хлебные крошки, но чтобы хвосты друг другу выдирать – до такого дело не доходит. Что же случилось с нашим героем? Скорее всего, он побывал в лапах кошки, но сумел уцелеть, хоть и без хвоста. Могло быть и по-другому. Произошёл сбой в линьке и разом выпали все рулевые перья. Такое иногда у птиц случается.
Домовой воробей
Гнать воробья нельзя уже – не долетит он до суши, погибнет в волнах.
«Что ж, – думаю, – с ним делать? Раз уж на корабль пробрался, пускай остаётся».
Так и поплыл с нами воробей. Днём на палубе прыгал, а на ночь прятался под брезент в шлюпку, чтобы ветром не сдуло в море.
Я уже и забыл про воробья. На пятый день пришёл наш корабль в Петропавловск и под разгрузку стал у причала. Команду списали на берег. Я тоже в город пошёл купить папирос.
Когда обратно в порт возвращался, смотрю: на улице рыбаки стоят и что-то разглядывают на дереве. Подошёл ближе – а это наш бесхвостый воробей прыгает по веткам.
Спрашиваю я у рыбаков, чему они удивляются.
Рыбаки мне говорят:
– Ворон у нас на Камчатке много, а воробьёв совсем нет, вот и удивляемся, как он сюда попал.
– Этот воробей, – говорю, – на нашем корабле из Владивостока приплыл; наверное, хочет здесь поселиться.
Засмеялись рыбаки:
– Пускай живёт! Места всем хватит.
Пришёл я на корабль и рассказал, что воробей остался в Петропавловске.
Некоторые в город побежали смотреть камчатского воробья, только не нашли его. Наверное, в сопки улетел с воронами знакомиться.
Мы выгрузились и взяли обратный курс на Владивосток.
А когда к Владивостоку подходили, подул сильный ветер и сорвал со шлюпки брезент.
Стал я брезент закреплять, смотрю, а в шлюпке на дне бесхвостый воробей сидит! Меня увидел – «черр!» закричал и выпорхнул из шлюпки. Видит: земля близко, и без оглядки полетел во Владивосток.
Не понравилась ему Камчатка. А может быть, вороны его оттуда прогнали?
А правда, что воробьи не везде есть?
Раньше на Камчатке воробьёв не было. Их завезли лет 30 назад, в 1979 году в трюме сухогруза. Было их всего ничего – восемь или десять птиц. Гнездились рядышком. А спустя шесть лет воробей стал самой многочисленной из гнездящихся птиц. Их даже на два вида разделили: полевой воробей и домовый (он чуть крупнее и без пятнышек).
Полевой воробей
Мишка-китобой
На китобойном корабле «Тайфун» живёт собачка Мишка.
Какой она породы, никто не знает; наверно, помесь дворняжки с таксой – лохматая и кривоногая.
Шерсть у Мишки когда-то была белая, а сейчас и не поймёшь, какого она цвета. Мишка так извозился в китовом жире да машинном масле, что капитан его в свою каюту не пускает.
Лежит Мишка целый день на палубе и ждёт, когда найдут в океане кита.
На верхушке мачты – железная бочка, в ней стоит матрос и в бинокль смотрит.
Как увидит на горизонте фонтан пара из китовых ноздрей, даёт три гудка: киты!
Как первый гудок – Мишка глаза откроет.
Второй гудок – голову поднимет.
Третий – мчится к мостику, где гарпунная пушка стоит.
Гарпунёр торопится, пушку разворачивает, а Мишка путается под ногами. Его ругают, гонят, даже лапу сапогом отдавили.
Мишка отойдёт в сторону, голову свесит за борт и ждёт.
Как киты покажутся, Мишка весь задрожит и начинает тихонько подвывать, а лаять не лает – боится кита спугнуть.
Из пушки по киту как бабахнут! Мишка вскакивает и ждёт, когда рассеется дым.
Если гарпунёр промазал, Мишка страшно лает, бросается на него, хватает за штаны!
Гарпунёр скорее пушку перезаряжает, кричит:
– Сумасшедшая тварь, в море выкину!
Зато как гарпунёр в кита попадёт, Мишка от радости не знает, что и делать. Кругами бегает по всему кораблю, суетится, улыбается, морда вся растянута, а потом успокоится, подползёт к гарпунёру на брюхе, руки ему лижет и хвостом машет, как метёлкой бьёт по палубе.
Охоту закончат, китов убитых за хвосты привяжут цепями к бортам и тащат к острову на китовый комбинат.
Зачем нужен китовый комбинат?
На китовых комбинатах раньше разделывали туши китов: отделяли жир от мяса, топили жир, из мяса готовили консервы. Жир использовали в технических целях: им пропитывали корабельные пеньковые канаты, использовали в качестве смазочного материала и антикоррозийного (против ржавчины) покрытия. Промысел китов давно запрещён, и все китовые комбинаты закрыты.
Серый кит
Как покажется остров, гарпунёр запирает Мишку в своей каюте, а то Мишка совсем сбесится, когда за китами буксир придёт.
Начнут китов отвязывать, он на буксир бросается, лает, прямо захлёбывается от злости – так ему жалко китов: столько на них охотились и вдруг отдают чужому кораблю. Вот его и запирают, чтоб не мешал и зря не волновался.
От китовой охоты Мишка совсем стал нервный: ночью во сне рычит, вскакивает и бежит в каюту к гарпунёру, стаскивает с него зубами одеяло. Наверно, ему во сне киты снятся.
Хотели Мишку на берег высадить, чтоб он отдохнул, побегал в лесу за бабочками, а он забился в канатный ящик, рычит: не хочет на берег – хочет в океане на китов охотиться.
От китовой охоты Мишка совсем стал нервный: ночью во сне рычит, вскакивает и бежит в каюту к гарпунёру, стаскивает с него зубами одеяло. Наверно, ему во сне киты снятся.
Хотели Мишку на берег высадить, чтоб он отдохнул, побегал в лесу за бабочками, а он забился в канатный ящик, рычит: не хочет на берег – хочет в океане на китов охотиться.
Лампанидус
В самом углу Тихого океана, около Камчатки, есть Командорские острова. Я увидел их зимой.
Острова торчали огромными белоснежными сугробами в зелёном зимнем океане. Снег на верхушках сугробов курился от ветра.
Подойти кораблю к островам нельзя; высокие волны разбивались об отвесный берег. Дул ветер, на палубе выла вьюга. Корабль наш был научный: мы изучали глубоководных рыб.
Но сколько мы ни вглядывались в океан, ни один кит не проплыл мимо, ни одна птица не пролетела к берегу, и на снегу не видно было ничего живого.
Тогда решили узнать, что делается в глубине. Стали спускать в океан большой сачок с крышкой.
Опускали сачок долго. Солнце уже закатилось, и сугробы стали розовыми.
Когда сачок подняли, было уже темно. Ветер раскачивал его над палубой, и сачок мерцал в темноте синими огоньками.
Весь улов слили в литровую банку и унесли в каюту. Попались только нежные рачки и совсем прозрачные рыбки.
Я вытащил всех рыбок из банки, и на самом дне лежала маленькая, величиной с мизинец, рыбка. Вдоль всего тела тремя рядами, как пуговки, горели живые синие огоньки.
Это был лампанидус – рыбка-лампочка. Глубоко под водой, в кромешной тьме, плавает она живым фонариком и освещает себе и другим рыбам путь.
Прошло три дня.
Я зашёл в каюту. Маленький лампанидус давно умер, а огоньки всё горели синим, нездешним светом.
Что это за рыбка и как она светит?
Лампанидус – маленькая (15–20 см) рыбка из семейства светящихся анчоусов. Светящиеся органы (фотофоры) у них расположены за глазами и вдоль туловища, ниже боковой линии. Фотофоры образуют так называемые «батареи» – светящиеся участки кожи. Эти рыбки населяют глубины до 1000 м, причём ежедневно поднимаются к верхним слоям, а затем снова опускаются вниз. Они повторяют маршрут планктона, которым кормятся. Свечение помогает рыбкам объединяться и держаться стайками на большой глубине, где всегда царит мрак.
Обитаемый остров
В океане много маленьких островков. Некоторые ещё на карту не занесены, только что родились.
Одни островки под водой исчезают, а другие появляются.
Наш корабль шёл в открытом океане.
И вдруг из воды торчит скала, об неё бьются волны.
Это верхушка подводной горы показалась над водой.
Корабль развернулся и стал у островка, покачивается на волнах. Капитан приказал спустить на воду шлюпку.
– Это, – говорит, – необитаемый остров, надо его разведать.
Высадились мы на него. Островок как островок, ещё даже мхом не успел зарасти, одни голые скалы. Я когда-то мечтал на необитаемом острове пожить, только не на таком.
Хотел я уже возвращаться к шлюпке, смотрю: трещина в скале, а из трещины торчит птичья голова и на меня смотрит. Подошёл я поближе, а это кайра. Снесла яйцо прямо на голый камень и сидит на яйце, ждёт, когда выклюнется птенчик.
Сколько времени кайра птенца высиживает? Всегда ли птенец один?
Кайры откладывают всего одно яйцо. Они откладывают его прямо на скалу, без гнезда или подстилки. Грушевидная форма придаёт яйцу устойчивость. Толстоклювые кайры высиживают его 33–35 дней, тонкоклювые – 27–28 дней. Отправляясь в море за рыбкой, кайры оставляют птенца одного на каменистом уступе. Птенец сидит неподвижно на одном месте. Если он сделает неверное движение, может упасть с большой высоты на камни или в воду. Вернувшаяся с моря пернатая мамаша кормит малыша рыбкой.
Я её потрогал за клюв, она не боится, потому что не знает ещё, что за зверь такой – человек.
Страшно ей, наверное, одной жить на островке. В сильный шторм волны и до гнезда дохлёстывают.
В это время с корабля стали давать гудки, чтоб возвращались на корабль.
Попрощался я с кайрой и пошёл к шлюпке.
Когда на корабле капитан про остров спросил, живёт ли кто на нём, я сказал, что живёт.
Капитан удивился:
– Как же так? Этого острова ещё на карте нет!
– Кайра, – говорю, – не спрашивала, есть он на карте или нет, поселилась – и всё; значит, остров этот уже обитаемый.
Осьминожек
Весной тёплые туманы стали подтачивать льдины. А когда совсем потеплело, с береговым ветром прилетела на палубу бабочка.
Я поймал её, принёс в каюту и стал вспоминать, как весной в лесу зяблики поют и на полянах бегают ёжики.
«Хорошо бы, – думаю, – ёжика поймать! Только где его в северном море поймаешь?»
И завёл я вместо ёжика маленького осьминожка: он с рыбой в сетях запутался.
Посадил я осьминожка в банку от варенья, а банку поставил на стол.
Так и жил у меня в банке осьминожек. Я что-нибудь делаю, а он за камушком притаится и за мной подглядывает. Камушек серый и осьминожек серый. Солнце его осветит – жёлтым станет, он так маскируется.
Однажды я читал книгу. Сначала тихо сидел, а потом стал быстро перелистывать страницы.
Осьминожек вдруг стал красным, потом жёлтым, потом зелёным. Он испугался, когда страницы замелькали.
Как осьминог меняет окраску?
В коже осьминогов есть особые клетки, содержащие различные пигменты, и клеткилинзы, усиливающие свечение этих пигментов. Изменение окраски происходит очень быстро. За одну минуту осьминог может несколько раз поменять цвет.
Обычная окраска спокойного осьминога – коричневая
А ёжик разве так умеет? Он только колется и фыркает.
Постелил я как-то под банку зелёный платок – и осьминожек стал зелёным.
Один раз я банку с осьминожком на шахматную доску поставил, и осьминожек не знал, каким быть – белым или чёрным? А потом разозлился и покраснел.
Но я его больше не злил. И когда наступило настоящее лето, я выпустил осьминожка на подводную полянку, где помельче и вода потеплее: ведь он ещё совсем маленький осьминог.
А что такое «маленький» осьминог? Во сколько лет он взрослеет?
В морях и океанах обитают около 20 видов осьминогов. Наиболее крупные из них весят 40–50 кг и больше. Длина туловища достигает 60 см, а вместе со щупальцами – до 3–5 м. Способность к размножению мелкие виды осьминогов достигают на второй или третий год жизни, крупные – в 7–8 лет. Продолжительность жизни наиболее велика у крупных осьминогов. В океанариумах они живут до 20–25 лет и больше.
Взрослый осьминог
Корабль на Владивосток курс держит. Ещё неделя – и конец плаванию.
Решил я привезти домой живого осьминога.
Посоветовался с Василием Ивановичем, боцманом, в чём осьминогов удобней держать: в бочке или, может быть, в трюме бак какой-нибудь найдётся вместо аквариума.
Василий Иванович удивился моей затее:
– Крокодильчика я один раз привёз домой из Бомбея. Маленький – я его в рукомойнике вёз, чтобы всё время был мокрый. А вот осьминога не слыхал я, чтоб возили. Попробуй, может, довезёшь!
Нашёл я в трюме цинковый ящик с крышкой – в таких ящиках во время войны порох перевозили, – принёс его к себе в каюту, привязал к столу, чтобы во время шторма не опрокинуло, и жду, когда будут ловить рыбу: может, попадётся осьминог.
Долго ждать не пришлось. На другой день спал я после вахты, слышу: тормошит меня кто-то за плечо. Открываю глаза, а это Василий Иванович.
– Вставай скорей, трал вытащили, осьминог попался!
Оделся я быстро и выскочил на палубу. Ветер северный дует, а я холода не замечаю.
Улов из трала вывалили: камбалы, морские звёзды, крабы копошатся на палубе.
Кок в корзину рыбу отбирает для камбуза, а я тоже в ракушках копаюсь, ищу осьминога.
Наконец нашёл. Большой, жёлтый. Наверное, дно здесь песчаное, потому что осьминог окраску от грунта меняет, чтобы его не видно было. Глаза у него как у кошки, зрачки длинные, смотрит на меня в упор. Я его ногой пнул, он глаза закрыл и стал красный. Разозлился, наверное.
Почему у осьминога глаза на кошачьи похожи?
У осьминогов, как у кошек, вертикальные зрачки, способные расширяться при снижении освещения. Это очень важно для тех осьминогов, которые опускаются на большую глубину, куда с трудом проникают солнечные лучи. Осьминоги считаются самыми умными среди беспозвоночных. Они хорошо обучаемы, поддаются дрессировке, имеют прекрасную память, различают геометрические фигуры и т. д.
Взял я его в руки и понёс в каюту. Тяжёлый он, но без воды слабый совсем, висит как тряпка, щупальцами мои руки обвил, присосался к тельняшке.