Я увидела, что на моем телефоне мигает сигнал. Пока я была в ресторане, Блейк прислал мне сообщение.
На экране высветились слова: «А о чем еще говорить?»
Это было странно. Я нажала кнопку вызова на панели машины и связалась с ним.
– Блейк, встреться со мной в Глен-парке через тридцать минут, и я все объясню.
– Хорошо, через тридцать минут буду, – ответил он очень сухим тоном.
* * *Я шла по парку мимо старичков, устроившихся в шезлонгах и на залитых солнцем скамейках. Двое сидели на качелях и плавно раскачивались. После войны детей на улицах почти не видно было. Многие старички, не имевшие внуков, не желали находиться рядом с маленькими детьми: возможно, потому что все они лишились собственных взрослых детей. И к тому же люди параноидально боялись оставшихся в воздухе вирусных спор, несмотря на прививки.
Служащая частной вооруженной охраны в темных очках дежурила на посту, уперев руки в бока. Я вздрогнула, заметив ее пистолет, мне вспомнился Хеленин «глок». Я заметила пару старичков с седыми волосами до плеч у обоих: они ссорились под деревом. Женщина все время тыкала пальцем мужчине в грудь.
Эта сцена напомнила мне моих родителей: дело было полтора года назад. Было лето. Мы все только что поужинали, и мы с Тайлером смотрели на экран. Передачу прервало сообщение о войне. Диктор с мрачным лицом сказал, что эскалация военных действий дошла до применения противником ракет с вирусными боеголовками, о которых уже шли слухи. Они были сосредоточены на северо-западе. Я побежала на кухню, чтобы рассказать об этом родителям, но, похоже, они уже все знали. Услышав, что они ссорятся, я остановилась у двери.
Моя мать стояла у кухонной мойки с кухонным полотенцем в руке.
– Почему ты не можешь ее нам достать? При твоих-то связях в правительстве!
Отец вытер лицо ладонью.
– Ты знаешь почему. Есть правила применения.
– Нам нужна эта вакцина, Рэй. Мы твоя семья. Это твои дети!
Он оперся на стол.
– Правила составлены для того, чтобы защитить всех.
– Знаменитости ее получают. И политики получают.
– И от этого их действие не становится правильным.
Она швырнула полотенце на стол с такой силой, что он вздрогнул.
– А что правильного в том, чтобы оставить своих детей сиротами, которых некому будет защищать? Обречь их на голод, убийство или нечто еще худшее?
Она несколько раз ткнула его пальцем в грудь в такт своим вопросам. У нее на глаза навернулись гневные слезы.
Отец схватил ее за плечи и секунду удерживал так, успокаивая. А потом он притянул ее к себе. Она прижалась к нему и положила голову ему на плечо. И в этот момент она меня увидела.
У нее был такой испуганный вид!
Я постаралась прогнать воспоминание об ее полном страха лице и снова поискала взглядом ту парочку старичков. Они уже шли прочь.
Где же Блейк? И тут я увидела его: он сидел на бетонном столе для пикников. Я подошла к нему и села рядом.
На нем были темные очки – такие же, как у охранницы: барьер между нами.
– В чем дело? – его голос был полон льда.
– Ты виделся с моим другом?
Мне было неловко спрашивать его про Майкла, но мне необходимо было знать, что случилось.
– Нет, – ответил он с досадой, как будто я и так должна была это знать. – Ты сказала этого не делать.
Мне стало зябко.
– Правда?
– Ага. Забыла? Как ты разозлилась и потребовала вернуть тебе деньги?
Этого я и боялась. Хелена!
– И что еще было?
Он тряхнул головой.
– Не заставляй мне все это снова повторять. Ты же знаешь, что говорила.
– По правде говоря, нет. Знаю, что это звучит странно. Расскажи мне, пожалуйста.
Он сунул руки в карманы.
– Не приезжать, не звонить. Ты не желаешь больше меня видеть.
Я вздохнула. Это говорила Хелена.
– Мне очень жаль. – Я прикоснулась к его руке. Она была теплая. – Это была ошибка. Честно!
– Я думал… я думал, мы хорошо провели время.
Он не ответил на мой жест, но и не отстранился.
– День был чудесный! – У меня заныло сердце. – Один из самых лучших в моей жизни.
Он посмотрел на качающихся старичков.
– Тогда почему же…
– Я была не в себе. Со мной такое бывает. – Я полезла в сумку и вытащила деньги. – У тебя не бывало таких дней, которые тебе хотелось бы прожить по-другому? Можно мне повторить попытку? Пожалуйста!
Я протянула ему деньги. Он колебался.
– Уверена, что на этот раз захочешь, чтобы я отдал их твоему другу?
– Да. Совершенно уверена.
– И ты правда не хочешь сделать это сама? Или поехать со мной?
И показать банку тел, что я вернулась домой?
– Мне бы очень хотелось, но мне действительно нельзя туда ехать. А они нужны ему прямо сейчас. – Я придвинула деньги к нему, так что они касались его рубашки. – Блейк, ну пожалуйста! – сказала я.
Он взял деньги и смял их в кулаке. Впервые за эту встречу он посмотрел мне в глаза:
– Наверное, у всех бывают плохие дни.
И тут я вспомнила про рисунок. В отличие от денег, он ко мне в сумку не вернулся.
– Ты помнишь тот листок, который я тебе дала? – спросила я.
– Ты вот про это?
Он вытащил его из кармана – по-прежнему в сложенном виде.
Мне не хотелось, чтобы он сейчас его разворачивал. Мне не нужны были лишние вопросы.
– Да. Просто отдай его ему. Вместе с деньгами.
Он засунул деньги и листок к себе в бумажник. Я пыталась не выказать облегчения.
– У него настоящий талант, – заметил он. – У твоего друга.
Значит, он его смотрел. Я подметила чуть заметную нотку ревности в том, как он произнес слово «друг». И должна признаться, что мне это доставило удовольствие.
Глава 10
Я уехала, развернув машину так резко, что зеленый пушистый инопланетянин Эммы так и заплясал на зеркале заднего вида. Пока игрушка раскачивалась, я прикидывала, что мне делать. Если бы мне не так нужны были деньги, я была бы склонна вообще все бросить. Однако это было не так уж просто. У меня в голове установлен нейрочип. Я не могла просто уйти. А если я вернусь в «Цели», то какова вероятность того, что старички поверят мне, а не моей богатенькой арендаторше? Я могла очень хорошо представить себе разговор, в результате которого я окажусь в приюте. Год беспризорничества научил меня не планировать дальше ближайшего дня. Именно так я и намеревалась действовать сейчас.
Вернувшись в Бел-Эйр, я поставила машину в гараж и проскользнула в дом, не привлекая внимания Юджинии. Пройдя в спальню Хелены, я закрыла за собой дверь.
Распахнув шкаф, я отвернула ковер и открыла тайник. Вынув футляр, я снова посмотрела на «глок».
Куда мне его деть? Как бы мне ни хотелось снова иметь оружие, мне нельзя было его оставить. Необходимо избавиться от него, чтобы он не оказался у Хелены, когда та в очередной раз захватит мое тело. Прятать его в особняке не стоило: его может найти Юджиния, которая сообщит о нем Хелене, если та станет ее спрашивать. Конечно, Хелена все равно способна попытаться достать другое оружие, но любая отсрочка может помочь в предотвращении убийства. Ей придется выжидать неделю – в соответствии с новым законом, принятым после войны – или потратить время и деньги, чтобы достать оружие на черном рынке. Мне казалось, что Хелена не из тех, кто пользуется черным рынком, хоть она и оказалась полна неожиданностей.
Интересно, а куда люди выбрасывают оружие? Берег по-прежнему не восстановлен после военных действий и закрыт для посещений. Если я кому-то его отдам, то начнутся вопросы, на которые я ответить не смогу. Мне очень хотелось бы переправить его Майклу, но я не могла просить об этом Блейка. И если уж на то пошло, мне не хотелось, чтобы оружие оказалось там, где Хелена сможет его найти, когда вернется в мое тело.
Я ушла в ванную и налила на полотенце жидкость для снятия макияжа. Этим составом я стерла с «глока» и глушителя все следы ДНК: именно так это показывали в кино. Потом я вернула оружие в футляр, который засунула в бумажный пакет шикарного магазина – «Блуминдейл», найденный у Хелены в шкафу.
Я приехала в мегамаркет и там вырулила на парковку. Вооруженный охранник магазина дежурил у входа. Я миновала все парковочные места прямо перед магазином и выбрала стоянку в середине ряда. Взяв пакет, я перегнула его, закрывая отверстие. «Веди себя естественно», – приказала я себе.
Я вышла из машины. Какая-то старушка, уплетавшая взбитый йогурт на скамейке перед магазином, проводила меня взглядом.
Я нашла два больших мусорных бака. Выбрав правый, я подняла край крышки. Она оказалась неожиданно тяжелой. Мне пришлось ухватить ее обеими руками – и не успела я опомниться, как пакет выскользнул из моих рук и упал на землю.
Футляр наполовину высунулся из пакета.
Я подхватила пакет, открыла крышку и бросила пакет в бак. Он громко стукнул в металлическое дно. С типичным моим везением, бак совсем недавно опорожнили.
Я повернулась и пошла к машине. Старушка смотрела так, словно знала, что я делаю что-то нехорошее. Люди ее возраста неизменно относились к новичкам, богатым и бедным, именно так. Она встала и помахала охраннику, который в этот момент отошел к дальней стороне здания.
Футляр наполовину высунулся из пакета.
Я подхватила пакет, открыла крышку и бросила пакет в бак. Он громко стукнул в металлическое дно. С типичным моим везением, бак совсем недавно опорожнили.
Я повернулась и пошла к машине. Старушка смотрела так, словно знала, что я делаю что-то нехорошее. Люди ее возраста неизменно относились к новичкам, богатым и бедным, именно так. Она встала и помахала охраннику, который в этот момент отошел к дальней стороне здания.
К тому моменту, как они встретились, я уже выезжала с парковки.
Избавившись от пистолета, можно было сосредоточиться на выяснении, кого именно собиралась убить Хелена. Я остановила машину перед небольшим магазинчиком и стала просматривать ее мобильник. В эсэмэсках никаких подсказок не нашлось. Там не оказалось ничего необычного, не обнаружилось никаких ссылок, которые навели бы меня на ее объект.
Календарь ее телефона! Там были записи на каждый день – до того момента, когда она отправилась в банк тел. Дата переноса была отмечена каким-то сокращением, а потом шли другие записи.
Не успела я разобраться с ними, как мне помешал шум. Подняв голову, я увидела, что к моей машине бежит небольшая шайка беспризорников-разбойников. Хорошо хоть, что на этот раз я была не в открытой машине. Я включила скорость и умчалась, оставив их стоять позади. Они бросали мне вслед камни – и, наверное, на заднем бампере и капоте появилось несколько вмятин.
Я ухмыльнулась. Когда подобное случилось в прошлый раз, я перепугалась. А вот когда ты выясняешь, что должна стать убийцей, все остальное встает на свои места.
Проехав кварталов десять, я остановилась на красный свет. Дожидаясь зеленого, я снова посмотрела на телефонный календарь. 19 ноября, 8.00 было отмечено галочкой. После этого все даты были пустыми.
День убийства.
Если это так, то у меня остается два дня на то, чтобы с этим разобраться. На самом деле даже меньше двух дней. Мне известно, что и когда. Осталось узнать, кого и где. И придумать, как этому помешать.
Свет поменялся, и я свернула на шоссе. Влившись в движение, я не побоялась прибавить скорость. Я начала чувствовать себя за рулем увереннее. Сжав руль, я перешла на скоростную полосу. У меня вдруг начали зудеть руки. Я пошевелила пальцами, но это не помогло.
А потом у меня закружилась голова.
Нет!
На меня накатывало уже знакомое ощущение провала. И оно меня побеждало.
Я ехала на скорости сто десять километров в час – и начинала терять сознание.
* * *Когда я пришла в себя, голова у меня гудела, но не так сильно, как в первый раз. Я привалилась спиной к стене. Я находилась в вестибюле работающего офисного здания. Черные мраморные стены, серебряная отделка. Мне это помещение было незнакомо.
Старичок-охранник за столом в дальней части вестибюля просматривал на виртэкране автомобильный журнал. Яркие краски отражались на его лице.
Я посмотрела на настенные часы и увидела, что сейчас почти половина пятого. На мне была та же одежда, что и в тот момент, когда я отключилась. Прошел всего час.
Зазвонил мой мобильник. Я вытащила его из сумки. На экране горела надпись «Напоминание». Я нажала кнопку и стала слушать. Механический женский голос прочел объявление:
«Вы оставили себе напоминание, установленное на четыре тридцать вечера».
Затем зазвучал голос – не мой. Говорила женщина. Старушка.
– Кэлли, это Хелена Винтерхилл. Твоя арендатор.
У меня бешено забилось сердце. Я ее узнала. Она была тем Голосом. Я усилила звук.
– Мне надо очень многое тебе сказать, но я не представляю себе, сколько у меня будет времени до того, как я снова вернусь в собственное тело. Как ты могла уже догадаться, у нас связь не очень надежная. В системе какой-то сбой. Надеюсь, его скоро исправят. До той поры ни в коем случае ничего не сообщай «Целям». Надеюсь, это ясно.
Я зажала второе ухо ладонью, чтобы не пропустить ни слова. Под ее решительностью ощущалась нервозность.
– А пока я прошу тебя не надевать вещи моей внучки. У меня сердце разрывается, когда я внезапно возвращаюсь в твое тело и обнаруживаю их на мне. – Голос у нее дрогнул. – Но я оставляю тебе сообщение не по этой причине. Я хочу заверить тебя, что если ты не нарушишь условия нашего контракта, то по его окончании ты получишь бонус. Очень щедрый бонус – при условии, что ты будешь сотрудничать со мной в полной мере.
На этом сообщение закончилось.
Я была поражена. Эта женщина явно не подозревала о том, что мне известно о задуманном ею убийстве. Конечно, Хелена знала только то, что видела в те короткие промежутки времени, когда она обитала в моем теле. Насчет моего разговора с Лорин она пребывала в неведении.
«Щедрый бонус», – сказала она. Но с большей вероятностью я погибну. Мертвым девушкам легко обещать бонусы.
Поскольку я отключилась всего на час, Хелена не могла успеть заехать домой. Она не знает о том, что я выбросила ее пистолет. Это хорошо. А вот плохо то, что я оказалась в ловушке в виде ее плана.
Я подняла голову и увидела, что охранник за мной наблюдает. Я стояла на месте слишком долго. Я повернулась к списку кабинетов. Колесики его кресла скрипнули по полу: он отодвинулся, чтобы встать.
Так кого явилась повидать Хелена? Она только что вошла: когда я очнулась, я стояла лицом к вестибюлю.
Я скользнула взглядом по списку кабинетов. Тут были в основном юристы и небольшое количество бухгалтеров. Где-то на трети списка я нашла имя, которое из него выделялось.
«СЕНАТОР КЛИФФОРД Ч. ХЭРРИСОН».
Дед Блейка.
Глава 11
Пока охранник шел ко мне, я продолжала смотреть на список кабинетов. Знакома ли Хелена с дедом Блейка? Наверняка это не просто совпадение! Скорее всего сам Блейк об этом контакте не знает, иначе он сказал бы, что его дед знаком с «моей» бабушкой.
– Чем я могу вам помочь, мисс? – спросил охранник.
По его голосу было ясно, что он готов вышвырнуть меня на улицу. Я просмотрела оставшуюся часть списка. Никакое другое имя ничего мне не сказало.
– Я к тебе обращаюсь! – Его тон был полон суровости и нетерпения. – Несовершеннолетняя.
Он использовал пугающий Н-козырь, который был в опасной близости от последнего Н-козыря: маршалов. Я повернулась к нему.
– Я собираюсь подняться на шестнадцатый этаж. В офис сенатора Хэррисона.
– Тебе назначено?
– Нет. Я просто собираюсь поговорить с его помощником.
Может, дело было в моем вызывающем тоне – или, возможно, подействовало то волшебное преображение, которое я получила в «Лучших целях», но он кивнул, а потом указал на электронный журнал посещений, встроенный в конторку:
– Распишись здесь. И оставь отпечаток пальца.
Я расписалась и прижала большой палец рядом с подписью. Дверцы лифта с мелодичным звоном открылись, и я поехала на шестнадцатый этаж. Я надеялась выяснить, какие отношения связывают арендовавшую мое тело старушку и деда Блейка. Тут было явно что-то не то.
Когда я вышла из лифта, передо мной оказались двери с выгравированной лазером надписью:
«РАЙОННОЕ ОТДЕЛЕНИЕ, СЕНАТОР ХЭРРИСОН».
В офисе сидевший на приеме старичок посмотрел на меня с улыбкой на губах и снисходительным взглядом.
– Сенатор Хэррисон здесь?
– К сожалению, он на мероприятии по сбору средств. Я чем-то могу помочь?
Я осмотрелась. За приемной был коридор, в который выходило несколько офисов. Кабинет Хэррисона скорее всего был в самом конце.
– А когда он вернется в офис?
– Он принимает избирателей только по предварительной записи. – Он обвел меня взглядом. – Но ты ведь слишком молоденькая, чтобы иметь право голоса, так ведь?
Он ухмыльнулся, словно эта шутка была смешной. Медицина много чего делала для старичков, но вот улучшить им чувство юмора у нее не получалось.
– Может, я старше, чем вам кажется, – сказала я.
Его ухмылка сменилась недоумением, однако он быстро взял себя в руки.
– Вот что ты можешь сделать. – Он вручил мне карточку. – Это его веб-сайт. Можешь связаться с ним через него.
Я взяла у него карточку, прекрасно понимая, что мое сообщение прочтет только программа-робот.
– На самом деле мне следовало объяснить вам, в чем дело. Я пишу эссе по заданию домашнего учителя и надеялась, что сенатор мне для него что-нибудь скажет. А мне нельзя записаться к нему на несколько минут? Мне много времени не нужно.
Он смягчился.
– Сенатор – человек весьма занятой, – сказал он. – Он собирается переизбираться, знаешь ли.
Суровая старушка заявилась из первого кабинета и встала у него за спиной.
– Это ты! – Она негодующе посмотрела на меня. – Я ведь говорила, чтобы ты больше сюда не возвращалась!
– Мне? – переспросила я. – Я здесь никогда раньше не бывала.
– Я ничего не знал… – сказал ей мужчина, разводя руками.
– Ты в тот день болел, – объяснила она. Обращаясь к нему, она не сводила с меня взгляда. – Вызови охрану. На этот раз мы передадим ее маршалам!