«Не беги. Тебя только что оперировали».
Я невольно замедлила шаги. Не выдумывает ли она? Может, так она пытается мною управлять?
«Твой чип».
Я прикоснулась к затылку и почувствовала боль. Гораздо более сильную, чем когда до него дотронулся Блейк.
– Что ты со мной сделала? – завопила я.
Пара старичков вышли из своего номера и уставились на меня. Я показалась им сумасшедшей девицей, которая кричала на кого-то в пустом коридоре. Я бросилась к лифтам и зашла в открытый. Как только зеркальные створки сдвинулись, я увидела в них свое отражение. На мне был черный тренировочный костюм, а волосы были стянуты в тугой конский хвост. Какой имидж Хелена пыталась создать: шикарного ниндзя?
«Мы изменили чип».
Я вцепилась в поручень.
– Ты позволила кому-то меня оперировать?
«Он – специалист по биочипам. И хирург. Нам надо было переделать предохранитель против убийства».
– Что-что?
Лифт остановился и в него зашел какой-то старичок. Мне пришлось заткнуться и слушать Хелену.
«Конструкция чипа не позволяет арендаторам убивать. Мой друг отключил его, когда я начала аренду. Однако возникли проблемы – случайные отключения сознания. Меня выталкивало из… твоего тела, мотало туда-сюда. В этот момент я попросила его, чтобы он постарался это исправить. Однако он смог добиться только того, что мы теперь в состоянии вот так общаться».
Я посмотрела на ехавшего со мной в лифте старичка. Похоже, ему мой наряд понравился. Великолепно. Когда лифт остановился на первом этаже, я пропустила его подальше вперед, чтобы он ушел за пределы слышимости.
– Я не желаю, чтобы ты копалась у меня в мозгах. И я не хочу, чтобы ты находилась у меня в мозгах, – сказала я Хелене. – Мы о таком не договаривались.
Я чувствовала, что щеки у меня пылают.
В вестибюле было полно народа: все прижимались к окнам, чтобы увидеть сенатора, выступающего перед слушателями, собравшимися в сквере напротив отеля.
– Где машина? – спросила я у Хелены.
«Пожалуйста, не уезжай!»
Я покопалась в карманах и достала номерок парковки. На выходе из отеля я протянула его швейцару.
Усиленный громкоговорителями голос сенатора был слышен с того места, где я стояла. Я смотрела, как он с помоста обращается к толпе.
– Наша молодежь могла бы получить в нашем обществе новую, плодотворную роль! – заявил он.
«Он такой лжец!»
– Все политики лгут, – сказала я. – Это работа такая.
«Его ложь очень крупная. Из тех, которые убивают детей».
* * *В дороге Хелена решила поведать мне свои мысли относительно сенатора. Поначалу она считала, что его платформа направлена на улучшение законов о молодежи, повышение их жизненного уровня и улучшение медицинского обслуживания – в особенности тех детей и подростков, кто находится в спецучреждениях. Но недавно – в последние полгода – она обнаружила, что у него имеется тайный план.
«Он связан с «Лучшими целями».
– Каким образом?
Мне попадались другие водители, которые тоже разговаривали с голосами, звучавшими у них в голове. Но в их случае эти голоса хотя бы шли из наушника.
«У него доля в компании. Он едет в Вашингтон, чтобы убедить президента использовать «Цели» перед очередными выборами. Поставить их на службу правительству».
– И что именно они будут делать?
Дикие теории Хелены меня нисколько не впечатляли.
«Могу только догадываться. Главное – это то, что подростки не будут добровольцами. Судя по моим источникам, их будут в лучшем случае привлекать насильно, а в худшем – похищать».
На меня сразу свалилось слишком много. Я не понимала, о чем она говорит. Казалось, что гнев, вызванный смертью Эммы, ее ослепляет. А что, если никакого громадного заговора не существует? Кто может утверждать, что Эмма не просто сбежала из дома? И что внук Лорин Кевин не сбежал вместе с ней?
Но я вынуждена была спросить:
– И что, по-твоему, они будут делать?
«Все, для чего полезно будет иметь старичка с более чем столетним опытом и мудростью в сильном и молодом теле подростка. Например, шпионаж. Но это, наверное, только начало».
– И ты все это выяснила, потому что твоя внучка пропала?
«Ее убили. В банке тел ее убили».
Ярость, прозвучавшая в ее голосе, заставила меня похолодеть.
– У тебя есть доказательства? Ты ее трупа не видела.
«У меня есть много улик. Ты думала, мне было просто прийти к такому решению? Я занималась этим расследованием последние полгода. Есть и другие жертвы, другие бабушки и дедушки».
– С твоими выводами согласны не все.
Хелена на минуту замолчала.
«Значит, ты разговаривала с Лорин. Она наивная. Она не верит, что какая-либо компания будет убивать подростков».
– Точно так же, как ты привела бы к смерти меня? После того, как я убила бы сенатора, меня тут же застрелили бы маршалы!
Ее долгое молчание было очень красноречивым. Наконец она его нарушила.
«Ты быстрая. Сильная. Ты бы убежала».
– Я не быстрее пули.
Тон ее голоса изменился и стал почти ребяческим.
«Куда мы едем?»
– Не мы. Я! Это мое тело. Ты просто пассажир.
Я представила себе ее в «Целях», пристегнутую к креслу.
«Только не в «Лучшие цели». Туда нельзя!»
– Именно туда я и еду.
«Зачем тебе туда? Если ты разорвешь контракт, тебе не заплатят!»
– Мне сдается, что мои шансы получить плату стремительно уменьшаются. По твоему плану меня до этого убьют. – Я свернула с шоссе. – Может, я выторгую половину.
«И что, по-твоему, ты сможешь сказать в «Лучших целях», чтобы они смогли понять? Их будет волновать только то, что ты нарушила условия контракта».
– Я расскажу им о тебе. О том, что ты изменила мой чип. И тогда они смогут его исправить.
«Если ты признаешься, что тебе известно об этих вещах – об убитых донорах, о плане сенатора Хэррисона, – то убьют и тебя».
– Ты упускаешь одну мелочь, Хелена. Я тебе не верю. Я не готова проглотить все, что ты говоришь.
«Но ты должна поверить! Измененный чип. Отключения. Уже то, что я могу вот так с тобой говорить, доказывает мои слова».
Я сжала руль. Ее слова про чип действительно должны быть правдой. Но значит ли это, что правдивы и другие ее утверждения? У меня начала болеть голова. Я остановила машину.
До «Лучших целей» нам оставалось всего четыре квартала.
– Убирайся у меня из головы. Немедленно.
«Не возвращайся туда. Пожалуйста! Я тебя умоляю!»
Я вздрогнула. Ее голос был таким испуганным!
– Скажи что-то, что меня убедило бы.
«Если ты вернешься, мы обе умрем».
Глава 13
Не выключая двигатель, я остановилась у кафе, не теряя бдительности на случай появления разбойников.
– Хелена. Мне понадобятся доказательства.
Она была твердо уверена, что, если я вернусь в банк тел, нас обеих убьют.
Чтобы отговорить меня от поездки в «Лучшие цели», она предложила рассказать мне, куда обратиться, чтобы удалить чип. Наверное, это будет тот самый чокнутый приятель, который раньше его менял. Как я могу ему доверять? Это ведь он удалил запрет на убийство, превратив меня для Хелены в личного робота-убийцу.
Она молчала.
– Хелена!
Она и прежде замолкала, но сейчас все было иначе. Пустота. Как если на другом конце телефонного провода никого нет. Я прижала чип под швами у себя на затылке в глупой попытке вернуть «сигнал» от Хелены. Результатом стала только острая боль.
– Уй!
Она на это даже не отреагировала. Было ясно, что она ушла – то ли намеренно, то ли нет.
До того как у меня в голове возник голос Хелены, я считала, что попытка убийства произойдет в музыкальном центре. А потом Хелена неожиданно для меня попробовала сделать это на Першинг-сквер. Она перенесла время убийства, решив, что я стала представлять собой слишком серьезную помеху. Отняла у нее пистолет и так далее. Убийцы терпеть этого не могут.
Я решила придерживаться прежнего плана, потому что скорее всего Хелена тоже будет так делать.
* * *На следующий день я заявилась домой к Мэдисон. Мне безумно хотелось все ей выложить. Как здорово было бы рассказать ей обо всем, что я узнала, – и о том, как Хеленин голос может возникать у меня в голове, пока телом управляю я сама.
Но это оттолкнет Мэдисон. Если она будет знать, что внутри я не такая же старушка, как она, она перестанет мне доверять. Не исключено, что она даже выдаст меня «Целям». В данный момент рассчитывать на ее внимание и сочувствие не следовало.
Дом Мэдисон был оформлен в стиле, который был в моде лет этак тридцать назад: инопланетный шик. Мерцающие зеленые кресла, парящие в воздухе, странные голографические люстры, трехмерные инопланетные пейзажи на стенах.
Ведя меня по коридору, Мэдисон объясняла, что предпочитает пользоваться определенными комнатами в тот момент, когда она «в образе», имея в виду аренду. Дом у нее огромный, так что выбрать есть из чего.
Мы прошли в игровую – сказочное помещение, которое заставило меня позабыть все мои тревоги. Она подвела меня к шведскому столу у стены и дала тарелку. Нас манило множество лучших лакомств в плекси-тубах, так что мы наполнили свои тарелки карамелью, шоколадными конфетами и печеньками. Последняя остановка была у потрясающего сифона, который можно было запрограммировать так, чтобы сироп составлял в стаканах забавные разноцветные узоры.
Со своей добычей мы перебрались на громадный плюшевый диван и расположились на нем. Центром комнаты служил виртэкран размером пять на семь метров, на который можно было выводить голограммы. Я никогда ничего подобного в частных домах не видела. Помимо голограмм и шоу тут имелись и игры, так что мы смогли бы сыграть в теннис, гольф или суперфутбол с лучшими спортсменами мира.
Кроме того, мы могли стать участницами шоу, которое смотрели бы только те подписчики, которых она занесла в список друзей. Такое нашей семье было бы совершенно не по карману. А вот для таких богачей, как Мэдисон, возможности удовлетворять свою тягу к звездности были почти безграничными.
– Я работала продюсером, так что мне сделали профессиональную скидку, – объяснила она, подмигивая.
Наверное, даже богачам нравится получать скидки.
Мэдисон вызвала последнее продолжение популярного фильма. Персонажи возникали в воздухе в полный рост. Видеть их так близко и в таком масштабе было совсем иначе, чем в чувствотеатре. Через несколько минут Мэдисон встала и шагнула вперед. В сцене были задействованы два актера – и высокий сразу повернулся к ней.
– Привет, Мэдисон, – сказал он. – Рад, что ты смогла к нам зайти.
– Ого! А как это получается? – спросила я, потрясенная увиденным.
– Надо стоять вот тут, – Мэдисон указала на квадрат в центре комнаты, – иначе не будет работать.
Как только я вступила на квадрат, второй актер, более низкий и с яростно сверкающим взглядом, повернулся ко мне.
– Привет, Кэлли! – сказал он.
Мне показалось, что я вот-вот растаю.
Он шагнул ближе. Я ощутила запах, который от него исходил, – что-то растительное, вроде кедрового дерева. Он не казался совершенно реальным. Скорее, это было похоже на качественную голограмму: сначала ты обманываешься, но, внимательно присмотревшись, подмечаешь признаки подделки, чуть заметное мерцание по краю. Но все равно это было просто потрясающе.
– Как это получается?
Мне не хотелось отрывать от него взгляд, но я все-таки повернулась к Мэдисон. Та была поглощена разговором со своим актером.
Мой актер прикоснулся к моей руке, привлекая мое внимание.
– Не думай о том, как. Думай о том, кто.
Он мне улыбнулся.
Я ощутила его прикосновение. Оно не было реальным – слишком легкое, похожее на дуновение ветерка, прикоснувшегося к моей коже. У меня от него пробежали мурашки.
Зазвонил телефон.
Все застыли и, скрестив руки, стали ждать, чтобы я пошла его отключить.
– Кэлли! – Мэдисон прижала ладонь ко лбу. – Это же рушит иллюзию!
– Извини.
Я сошла с квадрата и вернулась к дивану. На экране отразилось имя, которое сейчас мне хотелось бы видеть меньше всего.
– Блейк? – сказала я в трубку.
– Кэлли! Как дела?
Я обернулась. Мэдисон улыбалась своему актеру, а тот играл ее волосами. Мой актер стоял чуть в стороне, сунув руки в карманы.
– Послушай, Кэлли, я понимаю, что запоздал, но дедушка мне только сейчас дал согласие. Хочешь поехать со мной на вручение премий «Молодежной лиги»?
– Ты имеешь в виду – сегодня вечером?
– Ага.
– Я… я… нет, не могу.
– Это такое важное событие! Мне бы хотелось, чтобы ты при этом присутствовала. И ты говорила, что хочешь познакомиться с моим дедом.
– Да он все равно будет слишком занят, – возразила я.
– Потом состоится прием. Там будут все влиятельные люди, даже мэр. Будет здорово!
Мне там ни в коем случае не следовало появляться. Я прикусила нижнюю губу, не позволяя себе сказать «да». Мне хотелось быть с Блейком, но ведь именно этого я и старалась избежать: мне не следует появляться рядом с его дедом. Что, если я отключусь и контроль снова перейдет к Хелене?
– Мне бы хотелось, Блейк. Честно. Но я обещала Мэдисон, что переночую у нее. Это было бы нехорошо.
Мы попрощались и разорвали связь. Я ощущала его разочарование. Оно не уступало моему собственному.
Когда я убрала телефон в сумку, Мэдисон посмотрела на меня и спросила:
– Все в порядке?
– Ага, отлично.
Я сгорбилась на диване.
– Иди к нам!
Она поманила меня. Сейчас с ней уже разговаривали оба актера.
Я покачала головой.
– Лучше посмотрю отсюда.
Мэдисон пожала плечами и, отворачиваясь, протянула руки обоим актерам. Сцепив пальцы, все трое ушли в джунгли. Я подумала, что Хелена уже довольно давно не перехватывала управление моим телом. И она даже со мной не разговаривала…
Я охнула. А что, если она ушла из банка тел? Могла ли она прервать аренду из-за того, что наш контакт сбился? Если она решила, что я не намерена ей помогать, она, возможно, ушла из «Целей» и уже сейчас направляется убивать сенатора самостоятельно. На церемонии награждения, как это и было запланировано. Ее личного участия в первоначальном плане не предполагалось, но она вполне способна была выкинуть что-то отчаянное, раз я ясно дала ей понять, что отказываюсь в него стрелять.
Если я пойду на награждение, то смогу поговорить с дедом Блейка. Я могу попробовать все объяснить, предостеречь его. И у меня больше нет оружия. Хелене придется потратить драгоценное время на поиски нового – даже если она снова захватит мое тело.
Глупо было отказывать Блейку. Я извинилась и ушла с телефоном в ванную комнату, чтобы ему перезвонить.
* * *Блейк привез меня на подземную парковку, расположенную в каком-то здании в центре города. Он был так рад, что я передумала! Я напомнила ему, что мне очень хотелось познакомиться с его дедом. Возможно, даже получить возможность поговорить с ним приватно. Блейк пообещал, что попробует это устроить. Он даже не стал выяснять, зачем мне это. Вот если бы все парни были такими!
Блейк продемонстрировал какой-то особый ключ – и служащий парковки провел нас к частному лифту с черно-золотым ковром на полу. Служащий вставил в щель свой собственный ключ и, пока двери за нами закрывались, прикоснулся к козырьку своей кепки.
– Но это же не музыкальный центр! – сказала я.
– Правда? – удивился Блейк. – Какой ужас! Я перепутал дорогу!
Я возмущенно посмотрела на него, на что он ответил широкой улыбкой. Лифт остановился на верхнем этаже, который был отмечен словом «пентхаус».
За дверями лифта оказался очень короткий коридор, а за ним – еще одна дверь. Блейк вставил в паз свою карточку, отпирая замок. Внутри оказалось темное дерево и приглушенный свет. Справа был изогнутый бар, за которым бармен-старичок протирал бокал.
– Добро пожаловать, Блейк.
– Привет, Генри.
Не задерживаясь, Блейк прошел через комнату мимо кожаных кресел, в направлении раздвижных стеклянных дверей. Он помахал ладонью перед панелью на стене – и дверь раскрылась. Мы вышли на большую террасу.
В ее центре оказался современный квадратный фонтан, издававший умиротворяющее журчание, которое заглушало приносящийся снизу шум оживленного городского центра. Я прошла к краю террасы и заглянула за высаженные в кадки пальмы, стоявшие вдоль парапета. Мне сразу стало понятно, почему здесь высажены деревья. Этот оазис окружали заколоченные, разваливающиеся здания. Некоторые были полностью разрушены, словно их расплющило какое-то громадное чудовище.
Я повернулась спиной к этому зрелищу.
– Значит, это место принадлежит твоей семье.
Он кивнул.
– Угу. Мы здесь останавливаемся перед оперным спектаклем или приемом в концертном зале. Вот только прислуге не нравится мне подчиняться, когда моего деда здесь нет. Я для них всего лишь мальчишка.
– Я была бы рада здесь находиться, как бы они ко мне ни относились.
Он подвел меня к небольшому диванчику. Мы сели на него рядышком.
– Разве нам не надо идти на награждение? – спросила я.
– У нас есть время.
Бармен принес два стакана газировки. Он поставил их на низкий столик и ушел.
– Кэлли, как ты себя чувствуешь?
Я посмотрела вверх, на пушистые облака, плывшие по синему небу. Мне хотелось рассказать ему все.
– Нормально.
Он закинул руку мне за спину, на спинку диванчика, а потом погладил меня по макушке. Он начал опускать руку ниже, мне на затылок, но я его остановила.
– Что случилось? – спросил он.
– Ничего, – ответила я, отпуская его руку.
– Кэлли, перестань! – Он придвинулся ближе. – В чем дело?
Он стал смотреть на мою голову.
– Просто не там, – объяснила я.
– Почему это?
Казалось, ему почти смешно. Он поднес руку к моей голове, словно это была игра, и я ее снова схватила.
Что мне сказать? Я решила не врать.
– Мне делали операцию.
Его улыбка померкла.
– Какую?
Я попыталась придумать какую-нибудь правдоподобную ложь. У меня ничего не получилось.
– Не хочу об этом.
Я посмотрела на него. Он так за меня тревожился!
– Это… личное, – добавила я.
Он взял меня за руку.
– Я понимаю, что мы познакомились совсем недавно, но мне казалось, что ты мне доверяешь.
– Дело не в этом. Просто у нас все так хорошо!