– У меня остался последний вопрос. Я видела, как с мистером Тинненбомом разговаривал один мужчина, с которым я не знакома.
– Когда?
– В тот день, когда меня проверяли. Высокий, в длинном плаще и шляпе.
Она кивнула и понизила голос.
– Он – главный босс. Директор «Целей».
– А как его зовут?
– Мы дали ему прозвище «Старик». Но никому его не называй. А теперь перестань так много думать и радуйся жизни.
Ей легко было так говорить. Я уже очень давно не радовалась жизни. Прошло очень много времени с тех пор, когда жизнь состояла только из косметики, музыки и глупых подружек. Прошло очень много времени с тех пор, когда меня волновало только, не устроят ли в школе контрольную и не забыла ли я тетрадь с домашней работой. Сейчас меня волновали безопасность, свобода и жизнь.
Глава 3
Атмосфера в комнате обмена была напряженная. Трэкс сидел за компьютером, а Дорис и Терри суетились вокруг меня. И я готова была поспорить, что Тинненбом ведет наблюдение через одну из камер.
Я была подготовлена к отправке: сидела в кресле с идеальным макияжем и прической. Дорис застегнула у меня на запястье браслет с талисманами. Серебряный с маленькими подвесками со спортивной тематикой.
– Я всем моим девушкам дарю такой, – сказала Дорис.
Подвески сверкали: теннисная ракетка, коньки, воздушные лыжи…
– Дотронься, – предложила она.
Перегнувшись через меня, она чуть тронула указательным пальцем коньки, включив голопроекцию коньков, кружащихся на льду.
– Ух ты! – Я прикоснулась к ракетке – и теннисный мячик взлетел в воздух. – Какая прелесть! Спасибо.
Она выглядела немного нервно.
– Она у нас такая заботливая!
Терри эту фразу чуть ли не выкрикнул.
Он накинул на меня пелерину. Он что – боится, как бы я не пустила слюни?
– Все нормально, можешь откинуться, – сказал он мне приглушенным тоном.
– Прическу не испортишь. – Дорис похлопала по подушке. – Она шелковая.
Мой стул был с прямой спинкой. Если все пойдет нормально, то я – то есть мое тело – останусь тут недолго.
Где-то в этом же здании находится моя арендаторша. Она сидит в таком же кресле, как мое. Скоро она будет управлять моим телом так, словно она – это я.
От этой мысли меня передернуло.
– Ты замерзла? – забеспокоилась Дорис.
Терри насторожился, готовясь нести мне одеяло.
– У нее все нормально, – заявил Трэкс.
Наши взгляды встретились. От него ничего нельзя было утаить.
Терри подкатил тележку для анестезии с маской. Скоро я вырублюсь. Скоро мое тело будет принадлежать другому человеку.
* * *Мне снился сон. И я знала, что сплю. Меня о таком варианте не предупредили. Однако ничего не попишешь: я видела сон. Я видела, как Тайлер выбегает из дома, стоящего около озера. У него на лице сияла широкая улыбка. Он пробежал по газону и поднял удочку.
Вид у него был здоровый. Мне хотелось сказать об этом Майклу, но я никак не могла его найти. Я вбежала в дом: большое здание в загородном стиле. Ни в одной из комнат его не оказалось. Наконец я нашла его на веранде, выходившей на озеро. Только вот когда я к нему подбежала, он повернулся – и это оказался не Майкл.
* * *Я услышала далекие голоса. Они что-то невнятно бормотали.
Я их узнала. Женский голос. Моя мать?
– У нее ресницы затрепетали, – сказала женщина.
Мама?
– Кэлли! Котенок! – позвал мужской голос.
– Не называй ее так!
Я открыла глаза.
Это действительно была женщина, но не моя мать. Это была старушка.
– Кэлли? – Надо мной склонился мужчина с подведенными глазами. – Как дела, девочка?
– Где я?
У женщины был встревоженный вид.
– Ты в «Лучших целях». Ты только что закончила свою первую аренду.
Теперь я вспомнила эту женщину.
– Дорис?
Ее лицо смягчила облегченная улыбка.
– Да, Кэлли.
– Как все прошло?
Она похлопала меня по плечу.
– Ты очень понравилась.
* * *Мне ужасно хотелось узнать, где побывало мое тело. Какими видами спорта я занималась? Руки у меня особо не болели. Ноги тоже. Как странно не знать, где твое тело находилось целый день и что оно делало. С кем ты встречалась, кто тебе понравился – или не понравился. А что, если моя арендатор кому-то насолила? Что, если у меня появится новый враг?
Я осмотрела свое тело. Все в рабочем состоянии. Одна аренда есть, осталось две. Я на одну треть ближе к цели.
Трэкс задал мне вопросы по списку, нечто вроде разбора полетов. Мне говорить было особо не о чем: я не помнила ничего, кроме своего сна. Он этим заинтересовался и записал мой рассказ. Судя по всему, видеть сны случалось многим. Он поинтересовался, чувствую ли я себя отдохнувшей и бодрой – и мне пришлось признать, что это так.
Терри измерил мне температуру и давление и кивнул Трэксу.
– Все в порядке, юная леди, – сказал он. – Можно начинать следующую аренду.
– Мне не дают перерыва?
– А зачем? Твоя арендатор поела и позаботилась обо всех потребностях твоего тела, – ответил Трэкс.
– Я не про это, – возразила я. – Мне просто нужно сходить в одно место.
Он удивленно расширил глаза, подался вперед и позвал:
– Дорис!
Уже через несколько секунд Дорис с цоканьем каблуков появилась в комнате.
– В чем дело, Кэлли?
– Мне можно уйти перед следующей арендой?
– Уйти? Зачем?
Я опустила взгляд. Наверное, не стоило настаивать.
Она приложила ладонь к моей спине.
– Почему бы просто не продолжить? Ты и не заметишь, как все закончится. В тебя вложили столько трудов! Зачем ставить под угрозу выплату? Ты ведь можешь получить травму!
Она помахала рукой и поморщилась, словно жизнь за стенами этого здания была настоящим адом.
Отчасти она была права. Однако я ведь жила именно там.
– Если ты не выполнишь условия контракта – не предоставишь здоровое и бодрое тело – то тебе не заплатят.
– У вас уже ожидает следующий арендатор? – спросила я.
– Да. И это…
– …чудесная женщина? – Я закатила глаза. – Ладно, давайте.
– Чудесно. На этот раз срок три дня.
* * *Вторая аренда пролетела так же незаметно, как первая. Я успела усвоить: когда ты в отключке, времени не замечаешь. Мне снова снились странные сны, но на этот раз я не смогла их вспомнить. А вот когда я пришла в себя, то заметила одну странность: на правом предплечье у меня оказалась глубокая рана длиной сантиметров десять. Она не болела – похоже, ее обрызгали каким-то анестетиком, – но выглядела отвратительно. Дорис отвела меня в лазерную. Мне ее залечили так, что даже шрама не осталось, но я захотела узнать, как это случилось. Мне ничего говорить не стали. Может, они и не знали.
Потом Дорис привела меня к себе в кабинет. Он был бело-золотым, в каком-то необарочном стиле. Усадив меня, она объявила, что моя следующая аренда продлится целый месяц.
– Месяц?! – Я вцепилась в кресло. – Я не могу исчезнуть на целый месяц!
– Это нормально. Мы начинаем с более коротких аренд, чтобы убедиться в том, что все нормально, а потом приступаем к более длительным.
– Никто не говорил мне, что это будет так долго. Мне надо навестить братишку.
– Брата? – Она смахнула упавшую на глаза прядь волос. – Ты не говорила, что у тебя есть брат.
– А что тут такого?
– Когда ты подписывала контракт, тебя прямо спросили, есть ли у тебя ныне живущие родственники.
– Я подумала, что вы имели в виду родителей или бабушек и дедушек. Ему всего семь.
Она чуть расслабилась.
– Семь лет. – Она устремила взгляд на стену. – Ясно. Ну, тебя все равно не отпустят. Никто на такой риск не пойдет.
– А что со мной может случиться? Я могу порезаться? – Я вскочила и указала на то место, где недавно была рана. – Я забочусь о себе лучше, чем ваши чудесные арендаторы!
Она показала головой.
– Извини, Кэлли. Так просто не делается.
– Я хочу поговорить с мистером Тинненбомом.
– Ты уверена, что хочешь это сделать?
– Совершенно уверена.
Дорис обратилась к невидимому микрофону у нее в кабинете:
– Мистера Тинненбома, пожалуйста.
Она одернула на себе костюм и пригладила волосы, а потом начала этот свой отвратительный стук ногтями по столешнице. Спустя несколько секунд в кабинет явился мистер Тинненбом.
– Кэлли просит отпуск, чтобы повидаться со… своим братом.
Дорис выделила голосом слово «брат».
Тинненбом покачал головой:
– Исключено.
– Никто не предупредил меня, что я буду отсутствовать целый месяц, – сказала я. – Разве об этом не следовало сказать до того, как я начала?
– А ты не спрашивала. И ты не сказала нам, что у тебя есть брат, – ответил он. Он чуть изменил позу. – Что до расписания, то мы часто его не знаем до тех пор, пока не начнем процесс. Именно так было и сейчас.
– Но вы знали, что такое возможно. А я даже не подозревала, что возможен месяц.
– Это есть в контракте, – возразил он.
– Мелким шрифтом? – Я повернулась к Дорис. – Нечто столь важное следовало оговорить.
– Но вы знали, что такое возможно. А я даже не подозревала, что возможен месяц.
– Это есть в контракте, – возразил он.
– Мелким шрифтом? – Я повернулась к Дорис. – Нечто столь важное следовало оговорить.
– Точно так же, как тебе следовало предупредить нас, что у тебя есть брат, – сказал Тинненбом.
Дорис уставилась в пол.
– Мне и правда нужно его увидеть перед тем, как начать: дать ему знать, насколько долго все будет. Ему всего семь, и, кроме меня, у него никого нет.
– Может, мы могли бы отправить кого-нибудь его навестить? – предложила Дорис, глядя на мистера Тинненбома.
Тот едва заметно качнул головой.
– Я не хочу капризничать. – Я постаралась выпрямиться во весь рост. – Полагаю, процесс идет гораздо легче, если донор готов сотрудничать. А у меня не будет желания сотрудничать, если я не смогу предварительно поговорить с братом.
Тинненбом начал нервно постукивать носком ботинка по полу, словно это помогало ему думать.
– На сколько у нее завтра назначен обмен? – спросил он у Дорис.
– На восемь утра, – ответила она.
Он по-лошадиному фыркнул.
– Я дам тебе три часа и телохранителя, который будет непрерывно следить за тобой. Не делай глупостей, потому что мы способны следить за тобой через вживленный тебе нейрочип. – Он наставил на меня указательный палец. – Сохраняй это тело в том же виде. Потому что на данный момент оно все еще принадлежит нам.
За весь этот разговор я ни разу не увидела его зубы. Похоже, у него улыбки закончились.
* * *Я прошла следом за Дорис по коридору.
– Надо подобрать тебе чистую одежду, – сказала она. – Встретимся в твоей гостевой комнате.
Она нырнула в какую-то другую дверь, а я пошла дальше, так как примерно запомнила, где находилась отведенная мне комната для гостей. Однако когда я открыла дверь, в комнате стояла другая девушка. Она была примерно одного со мной возраста, но волосы у нее были темные и коротко остриженные. Она переодевалась: на ней уже были цветастые брюки, а топ она прижала к груди, прикрывая лифчик.
– Извини, – сказала я. – Похоже, перепутала комнаты.
Я успела заметить, что комната у нее обставлена точно так же, как моя, только в зеленых тонах. Я закрыла дверь. Следующая комната оказалась моей. В розовых.
Дорис пришла спустя минуту и принесла белые брюки и топ.
– Ты ведь захочешь принять душ. И вот смена одежды. Эту ты носила слишком долго.
– А где мои собственные вещи?
– Ласточка, мы их выбросили, как только ты их сняла. Эти сможешь оставить себе.
– А мой ручной фонарик?
Дорис открыла один из ящиков и достала оттуда фонарик, стараясь держать двумя пальцами.
– Домой тебя проводит Родни. Тратить время на еду не нужно. Ты еще долго не проголодаешься.
– Да? А почему?
– Ты уже поела.
Ужасно странно, что другие знают обо мне больше, чем я сама.
* * *Дорис отвела меня на подземную парковку, в которую был выход из задней части «Лучших целей». Родни стоял рядом с малолитражкой. У него был короткий ежик серебряных волос, а бицепсы казались такими мощными, что грозили разорвать рукава костюма.
Он заметил, что я несу свой фонарик.
– Он тебе не понадобится, – сказал он. – У меня мегапрожектор.
Я все равно надела фонарик на запястье. Было приятно и надежно снова ощущать его на руке.
– Ты за нее отвечаешь, – напомнила ему Дорис. – Привези ее обратно не позже двадцати двух ноль-ноль.
– Хорошо, мэм.
Он открыл мне дверцу машины, и я забралась в салон.
Родни сел за руль. Дорис смотрела, как мы отъезжаем.
На сиденье рядом с собой я обнаружила коробку для продуктов.
– Это твоему брату, – объяснил Родни, махнув в сторону упаковки. – От Дорис.
От коробки приятно пахло.
– М-м!
Он умело влился в поток машин, ехавших по Беверли-Хиллз.
– Она прелесть. Знаю ее уже больше шестидесяти лет. Мы раньше вместе работали в туристической индустрии – когда еще можно было путешествовать. Теперь никто не может выехать из США: другие страны боятся вируса. И сюда никто не хочет приезжать. Мексика – представляешь себе? – построила стену, чтобы американцы не могли пересекать границу!
Я не мешала Родни болтать. Мне было не до историй старичков. Они всегда получались бесконечными, потому что должны были охватить очень много десятилетий. Я могла думать только о том, что увижу тех двух людей, которые мне дороже всего в этом мире.
Из кармашка наручного фонарика я вытащила план Майкла и с его помощью стала выбирать маршрут к нашему новому дому. Когда мы добрались до нужной улицы, я увидела сразу несколько брошенных зданий. Первое оказалось незаконченной стройкой: скелетом, который так никогда и не увидел жизни. То здание, в котором должны были поселиться Майкл и Тайлер, оказалось четвертым по счету. Родни остановил машину перед ним.
Он пошел первым, неся свой мегапрожектор. У меня еще никогда не было телохранителя. Из-за этого я почувствовала себя чуть ли не президентской дочкой. Родни открыл передо мной большую стеклянную дверь.
– Какой этаж? – спросил он, проводя лучом фонаря по вестибюлю.
– Четвертый.
– Нравится ходить по лестницам?
– Четвертый этаж всегда безопаснее. Больше времени, чтобы смыться. – Я включила свой фонарик. – Если мы слышим снизу крики, у нас появляется время. Можно добежать до пожарной лестницы.
Мы поднялись по широкой лестнице на нужный этаж. Родни шел первым, освещая каждый брошенный офис, мимо которого мы проходили. Какая-то фигура вышла в коридор и застыла в его конце, держа большой кусок трубы, словно оружие. Это был Майкл.
– Стойте! – приказал Майкл.
Я осветила себе лицо наручным фонариком.
– Майкл, это я.
Родни вытянул руку, чтобы меня задержать.
– Держись за мной.
Я поднырнула ему под руку.
– Это мой друг.
Я пробежала по коридору. Майкл сохранял свою оборонительную позицию, пока я не оказалась совсем близко.
– Кэлли?
Труба выпала у него из рук и гулко ударилась о пол.
Я кинулась к нему на шею и крепко обняла. Родни подошел ближе, но остановился в нескольких шагах от нас.
– Это Родни, – объяснила я. – Он работает в «Лучших целях».
Родни кивнул настороженно смотрящему на него Майклу.
– Так ты еще не закончила? – спросил Майкл.
Я качнула головой.
– Я здесь всего на пару часов. Как Тайлер?
– Очень по тебе скучает. – Майкл осветил фонариком мои волосы, а потом протянул руку и потрогал одну прядь. – Я тебя не узнал. Ты кажешься совсем другой.
– Другой по-плохому или по-хорошему? – спросила я, пока мы шли с ним к двери.
– Смеешься? Ты просто сказка! – ответил он.
Он привел нас в комнату в самом конце коридора. Пол там был покрыт ковролином, что было очень удачно: ведь теперь у нас не было спальников. Тайлер сидел в углу, ноги у него были накрыты темно-зеленым одеялом.
– Я останусь здесь, – негромко сказал Родни, кивком указывая на стул у двери. Он установил свой фонарь так, чтобы он освещал только его часть комнаты.
Я подошла к Тайлеру и встала рядом с ним на колени. Я попробовала его обнять, но он меня оттолкнул.
– Что у тебя с волосами?
Тайлер направил свой фонарик на меня и скривился.
– Тебе не нравится?
Он всматривался в мое лицо.
– Что они делают с твоим лицом. – Он потянул за мои новые длинные серьги. – Они же опасные!
– То место, где я работаю… меня сделали хорошенькой и нарядили. Тебе не нравится?
– Ты же все равно измажешься. – Он смотрел на меня, как на дурочку. – А это кто?
Он указал на оставшегося в дальней части комнаты Родни.
– Один из тех, с кем я работаю. Он меня подвез. – Я показала Тайлеру коробку с едой. – А еще он дал мне для тебя вот эти вкусности. Еда еще теплая. Понюхай.
– Она воняет!
Он отвернулся.
Я передвинулась так, чтобы опять видеть его лицо.
– Тайлер, я понимаю, что ты злишься на мое отсутствие.
– Тебя не было неделю!
Лицо у него покраснело. Он был готов расплакаться.
– Знаю. Мне и правда жаль.
– Целых семь дней!
Неделя без робособачки, без снимков наших родителей, в незнакомом месте – и без сестры.
– Но разве Майкл о тебе не заботился? Он ведь раздобыл тебе это одеяло! И бутылку для воды. И, похоже, ели вы нормально.
Я посмотрела на Майкла: он привалился к стеллажу, ставшему частью новой крепости. Он сунул руки в карманы джинсов и кивнул.
– Кстати говоря, я пойду и принесу нам всем воды.
Он подмигнул.
Когда он ушел, Тайлер посмотрел на меня.
– Кэлли?
– Да?
– Я рад, что ты вернулась, – прошептал он. Он протянул руку, и я положила пальцы ему на ладошку. – Но волосы у тебя все равно странные.
– Спасибо.
Я наклонилась так, чтобы мы соприкоснулись лбами. Мне ужасно хотелось задержать это мгновение, сохранить нелегко давшееся примирение, но мне необходимо было сказать ему правду.
– Мне очень хотелось бы остаться. Но я здесь всего на пару часов. Мне придется вернуться на работу.