– Не наши это, – заверил он. – Точно не наши. Кто-то залетный их обоих замочил. А наши все точно в шоке.
– Проверь информацию по Пегову Игнатию, кличка Король, – приказал Колосов.
– Что-то не слыхал про такого, – хмыкнул тридцатилетний Губка.
Колосов объяснил, разжевал по буквам.
– Да ведь сдох он, коньки откинул, чего ж мне париться? – изумился Губка.
Пришлось вразумить жестко: знаешь, дорогой, без пререканий исполняй, что приказано. На том и порешили. Колосов глянул на телефон – все в порядке, вот и номер Губки высветился, значит, определитель в норме. Почему же тогда ночью он дал сбой? Или у звонившего установлена защита? Призраки в такие игрушки не играют, за технику не прячутся, значит… Он вспомнил свой мандраж там, на набережной. И ему стало стыдно. А ведь ты сдрейфил, Никита Михалыч. Форменно сдрейфил. И тебе ли теперь свысока смотреть на того чудилу-флориста, на Балмашова, который говорил про это вот… это самое, точнее, не говорил, лгал…
Но зачем, с какой такой целью? Просто поразвлечься, привлечь внимание милиции и его, Колосова, к своей неординарной персоне? Что же, встречались в богатой практике Колосова и такие уникумы. Но все они были, как бы помягче выразиться, обиженными богом гражданами. Балмашов же был совсем иной. Совершенно иной.
Поступили первые данные с поста на Долгоруковской улице. Фото гражданки Пеговой Фаины Игнатьевны. И фото ее соседки по квартире. Колосов вызвал к себе сотрудника, курировавшего это направление.
– Чем эта Пегова Фаина занимается? – спросил он. – Где работает, на что живет?
– Нигде она не работает, дива она тусовочная, – ответил молодой сотрудник. – Прожигательница.
– Чего-чего?
– Жизни прожигательница, как мой дед их называет.
– Модель, что ли?
– Для модели она уже старая, ей за тридцать. В Интернете о ней много всего – фотографии, статейки желтой прессы. В общем, популярна она в определенных кругах.
– А кто с ней живет?
– Некая Алевтина Ойцева двадцати семи лет, о ней тоже сведения в Интернете, по нашей картотеке ничего такого.
– И что ты узнал из своего Интернета? – Колосов терпеть не мог Интернет, потому что сам в нем нещадно плавал.
– Спортсменка она, бронзовая призерка чемпионата по биатлону в Бергене, вот что про нее пишут. Из спорта ушла после травмы, сейчас не тренируется.
Колосов записал себе «биатлон», глянул на фото этой самой Алевтины Ойцевой – решительная девица, слегка мужеподобная. Ну, понятно, на лыжах бегала, из винтовки стреляла. Стреляла?
Что связывало этих двух дам с таким «быком», как Арнольд? И при чем тут букеты, заказанные в этом самом «Царстве Флоры»?
К полудню под натиском всех этих вопросов у него созрело решение ехать «на землю», заниматься личным сыском. Он нашел визитку Балмашова и позвонил на этот раз не на его мобильный, а в магазин в Афанасьевском. Ответила ему тоненьким голоском продавщица. Нет, Андрея Владимировича сегодня здесь нет, и Тихомирова тоже нет – он в Воронцове, и флорист Петровых отсутствует – она тоже там же, на базе.
Колосов выпил в главковском буфете чашку кофе, стакан кефира. Купил в магазине на Никитской две бутылки чешского пива – если жара в дороге будет донимать. И погнал в Воронцово. С ветерком.
Ветерок освежал недолго. На Кутузовском пришлось стоять на всех светофорах. И на Рублевке воткнулся с ходу в пробку. Выехал на МКАД, повернул с Окружной налево. Справа по всем фронтам наступала Москва – в знойной дымке, как горы, высились башни новых многоэтажек. Здесь полным ходом возводилось элитное дорогое жилье, и архитектурные формы соперничали друг с другом. Занят был каждый клочок – торговые центры, гигантский кинотеатр, крытый каток, дома, дома, дома, автозаправки, рестораны быстрого питания. Слева доживал свой век патриархальный подмосковный сельский пейзаж. Шоссе влекло дальше, открывая полоску леса на горизонте, линию электропередачи и какие-то поля, окруженные забором. Колосов сверился с навигатором – кажется, приехал. Он свернул на липовую аллею, заканчивающуюся, как и в Старогрязнове, воротами. Только эти ворота были распахнуты настежь. Из них как раз выезжала «Газель» с надписью «Царство Флоры».
Впереди белело небольшое здание, обшитое сайдингом. Колосов подъехал, вышел из машины. Вздохнул полной грудью. Ну, совершенно другой воздух здесь. Совершенно. Пахнет липой, медом, какими-то цветами. За белым домиком и начиналось это самое «Царство Флоры». На солнце поблескивали прозрачные купола оранжерей.
– Здравствуйте, вам кого? – На крыльцо вышла молодая женщина в ярком открытом цветастом платье и в темных очках. Она была загорелая и ярко-рыжая, как лисица. Колосов видел ее впервые, ему и в голову не пришло удивиться кардинальной смене имиджа старшего флориста Марины Петровых, накануне побывавшей в солярии и в салоне красоты, выкрасившейся там в «рыжую чертовку».
Колосов приосанился, представился, предъявив удостоверение. Спросил, с кем имеет честь общаться.
– Меня зовут Марина Николаевна. А вы из милиции по поводу тех двоих с фотографии, которую ваша сотрудница показывала? – Марина Петровых покачала яркой, как подсолнух, головкой. – Какой ужас. Я этого парня сразу узнала, он был наш постоянный клиент. Но вам, наверное, Тихомиров нужен? Он отъехал, скоро будет. И Андрей… Андрей Владимирович будет попозже. Они были с утра, теперь вот разъехались по делам.
– Я кого-то из ваших совладельцев непременно дождусь, – пообещал Колосов. – А пока у меня к вам вопросы, Марина Николаевна, разрешите?
– Ко мне? Тогда пойдемте в офис, тут такой солнцепек.
На улице и правда было жарко, а в офисе веяло прохладой от включенных кондиционеров, от стен, обшитых сосной. Марина Петровых привела его в большое просторное помещение, всю площадь которого занимали цветы. Такого обилия цветов в огромных пластиковых и керамических емкостях Колосов не видел никогда. Здесь даже дышать было трудно, хотя пахло приятно. В дальнем конце помещения на стене висел большой тканый гобелен. Сюжет его показался Колосову знакомым – вроде точно такой же он видел дома у Балмашова.
– Картина прямо настоящая, – заметил он, – впечатляет.
– Это «Царство Флоры», – ответила Петровых, включая компьютер на стойке, служившей одновременно и кассой, и рабочим столом.
Колосов, прищурившись, рассматривал «картину». Катя сказала, что и в магазине у них вроде такая же. Полуголые парни и девицы среди цветов. Небесный возница. Кто-то пляшет, а кто-то на меч бросается в припадке суицида. А вон тот, справа – по виду охотник со сворой собак, – на копье оперся, кровавую рану свою разглядывает. С такой долго не проживешь, кровью истечешь. И никакой помощи ни от кого. Все только на себе зациклены. Вон тот изящный в венке, что позади охотника раненого нарисован, ноль внимания на него – цветок какой-то разглядывает.
Чего же это они одну и ту же картину и там, и тут, и даже дома вешают на стену?
– Марина Николаевна, значит, покойный Алексей Бойко был вашим постоянным клиентом? – спросил он.
– Тот здоровенный, бритый, который на фото в черном костюме? Да, постоянным, делал крупные заказы. – Петровых показала на компьютер.
– Он Арнольдом здесь никогда себя не называл?
– Нет, имени я его вообще, честно говоря, не помню. В компьютере фамилия и адреса, по которым он просил доставлять заказы. Вот эти адреса.
– А второй, что был на снимке, вам не знаком?
– Нет. – Она покачала головой.
– Разрешите на адреса взглянуть? – Колосов глянул на монитор. Так, эта самая Долгоруковская улица и поселок Большие Глины. Больше ничего.
– И какие же цветы гражданин Бойко заказывал у вас?
– Разные, по сезонам. Заказывал дорогие авторские флористические композиции. А в последний раз заказал просто цветы – много, целые охапки.
– Последний раз – это когда?
– Неделю назад. Мы не отправляли этот заказ, он сам за ним заехал на машине. Черная такая, внедорожник.
– А еще раньше когда он тут был?
– Где-то примерно в двадцатых числах мая. Заказал композицию, как раз сезонную. Нарциссы и гиацинты.
– Нарциссы… ясно. И тот заказ он просил отослать?
– Да, по этому адресу в Москву, наш водитель отвез.
– Тут у вас в базе данных значится гражданке Пеговой, да? А сама эта Пегова с ним, с Бойко, за цветами когда-нибудь приезжала?
– Она приезжала одна. С ним я ее не видела, – ответила Петровых.
– Значит, и она тоже была вашей клиенткой?
– Она никогда не платила, а клиенты ведь платят. – Марина Петровых сдвинула черные очки на лоб, выпрямилась. – Ей же все доставалось даром.
– То есть как даром?
– Даром. Со своих знакомых Андрей… Андрей Владимирович денег не берет.
– Пегова – знакомая Балмашова? – спросил Колосов.
– Да, – ответила Петровых.
Что-то в голосе ее изменилось.
– И часто она у вас бывала?
– Нечасто.
– Здесь или в Москве?
– И часто она у вас бывала?
– Нечасто.
– Здесь или в Москве?
– И в Москве… Нет, чаще здесь, Андрей ведь… Андрей Владимирович в магазине почти не бывает. Он приезжает сюда работать… – На имени Балмашова она словно спотыкалась каждый раз. – Что вы все меня про нее расспрашиваете? Вот Андрей вернется, все скажет сам, если, конечно, захочет.
Колосов глянул на нее. М-да…
– Хорошо, тогда вопрос к вам. Скажите, пожалуйста, Марина Николаевна, вот наша сотрудница обращалась к вам по поводу консультации по цветам, найденным нами на месте убийства. Сейчас скажу, как они называются… – Колосов вытащил блокнот. – Кро… крокус и смилакс. Скажите, Бойко у вас их покупал вместе с остальными?
– Нет, там же один искусственный был, а мы искусственными не торгуем.
– Значит, эти самые крокус и смилакс вы ему не продавали?
– Нет. Лиана смилакс вообще используется только как декоративное средство.
– Откуда же они тогда там взялись? – наивно спросил Колосов. – Вот загадка. Точно это не ваша продукция?
– Нет, нет, уверяю вас, точно не наша.
– Меня как-то это удивляет: Бойко купил у вас целую охапку.
– Да он заказал тогда много, в основном розы.
– Роз у них полна машина была, это мы видели. Но эта чертова лиана… опять забыл, как ее…
– Смилакс, – терпеливо подсказала Петровых.
– Ну да, и этот желтый из пластика, словно кладбищенский…
– Живые крокусы давно отцвели, – усмехнулась Петровых. – Нигде вы сейчас их не найдете. Сезон у них начинается в феврале. А сейчас июнь.
– Отцвели, говорите, крокусы… Отцвели уж давно хризантемы в… – Колосов обернулся, оглядывая магазин. – А смилакс у вас есть?
– В оранжерее можно найти. У нас богатый выбор декоративных растений.
– Нетрудно будет показать? Хоть как выглядит.
– Пожалуйста, пойдемте.
– Но это точно не ваше растение?
– Уверяю, мы такого в тот раз клиенту не продавали.
Они снова вышли на солнце. И в это время к зданию подъехал спортивный «Ниссан».
– А вон и Сергей Геннадьевич вернулся, – обрадовалась Марина.
Колосов увидел за рулем компаньона Балмашова. Тихомиров тоже узнал его и удивленно развел руками.
– Плотно вы взялись за это дело, – сказал он, подходя. – Здравствуйте… имя-отчество вот ваше позабыл, простите.
– Никита Михайлович, – Колосов смерил собеседника взглядом. – А дело-то не одно, дел, кажется, два.
– Это из милиции насчет той фотографии. Подождите, а вы разве знакомы? – спросила Марина.
– Успели познакомиться, – ответил Колосов. – Сергей Геннадьевич, я действительно приехал по поводу опознания Мариной Николаевной и вами покойника на фотографии, который оказался вашим клиентом. Мы расследуем дело о двойном убийстве, он и его работодатель – жертвы. Бойко и Суслов их фамилии. Между прочим, вы с Мариной Николаевной здорово нам помогли, продвинули розыск.
– Да? Я бы предпочел, чтобы продвинулись розыски того, кто… – Тут Тихомиров глянул на Марину и продолжать про нападение на Балмашова не стал. «Ну да, Катя же говорила, что девица ничего не знает, они от нее скрыли», – вспомнил Колосов.
– Их фамилии мне мало что говорят, – сказал Тихомиров.
– Вот фото, взгляните еще раз для памяти. – Колосов достал снимок, сделанный на месте происшествия.
Тихомиров внимательно посмотрел на него: черный «Мицубиси Паджеро», цветы, два трупа, кровь на одежде.
– Чему вы улыбаетесь? – спросил Колосов. Тихомиров действительно улыбался.
– Так. – Тихомиров не стал посвящать этого опера в то, что вспомнил вот сейчас и так некстати, – сегодняшнее утро, разбудившую его громкую музыку с дачной террасы. Он спустился и увидел дочку Сашу и близнецов. Саша, пока родители и нянька спали, конечно же, включила плеер-»книжечку» DVD (с техникой в свои пять лет она была прочно на «ты»). Диск ей попался «балетный» (жена Тихомирова в юности занималась балетом и коллекционировала записи постановок). Под музыку «Умирающего лебедя» по террасе кружились с раскрытым зонтиком близнецы Сережка и Митька. Томно клонили головки, что-то там изображали ручонками, поднимаясь на цыпочки, старательно «умирали». «Чтоб я больше этого не видел!» – прикрикнул на них Тихомиров и вырубил плеер. Он хотел быть строгим, но его душил хохот.
– В общем, печально все это, конечно, – сказал он, возвращая снимок, так и не погасив на губах столь неуместную улыбку. – Этот вот, что справа, лысый, он к нам приезжал за цветами.
– То есть просто один из ваших клиентов?
– Да, один из… Я бы хотел вас спросить, а как то дело? Ну, то, понимаете?
– Проверяем, – Колосов хмурился. – Но у меня пока к вам вопросы. Мы вот с Мариной Николаевной выяснили, что по адресу, по которому потерпевший Бойко посылал цветы, проживала некая гражданка Пегова Фаина, как оказалось – знакомая вашего компаньона Балмашова.
– Фаина? А при чем тут она? – изумился Тихомиров.
– Вы ее тоже знаете?
– Ее пол-Москвы знает.
– В каком это смысле?
– В том, что красивая женщина всегда и всем заметна, – ответил Тихомиров весьма дипломатично.
Марина Петровых при этих его словах повернула назад к офису.
– Марина Николаевна, вы же обещали мне показать, на что похож этот самый смилакс! – окликнул ее Колосов.
– Тогда пойдемте, я не могу вечно тут стоять, у меня есть дела, – объявила она сухо и пошла вперед.
Тихомиров за ее спиной состроил гримасу: вот такие уж мы, что поделаешь. Они двинулись за ней. За офисом начинались оранжереи, за ними Колосов увидел большое поле, разбитое на аккуратные участки – на одних росли саженцы, другие были отданы под хвойные делянки.
– Питомник тут у вас, да? – спросил он.
– Выращиваем на продажу для декора и озеленения, – пояснила Марина. – То, что растет в нашем климате, в наших широтах. Тут вот ивы – белая, пурпурная, кизильник, калина, – она, как полководец, указывала на ряды саженцев, – барбарис Тунберга, конский каштан, здесь вот клены у нас – маньчжурский, серебристый, зеленокрылый, это клен ложный Зибольда, тут вот семейство лоховых.
– Лохи, значит, дремучие? – усмехнулся Колосов.
Они шли через молодую рощу. Дальше начинались хвойники. Пушистые канадские елочки, карликовые кипарисы и туи, можжевельник, горные сосны, тис. Здесь были затененные участки с травой («сангвинария, медуница, бересклет», – машинально перечисляла Марина), были и солнечные поляны, где на аккуратных грядках росла цветочная рассада. Были места, где цветы уже цвели вовсю. Колосов увидел огромные ящики с аккуратными пластиковыми горшками – хоть сейчас высаживай на газоны и клумбы всю эту разноцветную красоту.
– Тут вот у нас в основном гвоздики разных видов, – поясняла Марина, – а это вот герани, дельфиниум, маргаритки. Ну, а тут было то, что уже сошло, чей сезон кончен, – анемоны, нарциссы, незабудки.
– Кто ж это все тут у вас обрабатывает? – поинтересовался Колосов. – Сорняки полет, копает грядки?
– Китайцы в основном, – зевнул Тихомиров. – Очень старательные. Руками умеют работать вдумчиво. Не лентяи, как наши. И пьют мало.
– И платите, наверное, за труд одну треть, – хмыкнул Колосов.
– Платим по договору. Вы что думаете, мы тут в золоте купаемся? – в тон ему хмыкнул Тихомиров. – Знаете, что это такое – в нашем климате чертовом? – Он широким жестом обвел угодья «Царства Флоры». – Авантюра это сплошная, вот что. Рентабельность тридцать процентов. За счет таланта и знаний Андрея только и держимся на плаву. Помните, какая зима была в прошлом году? Сначала как в Европе залило все, потом морозы жахнули. А весна какая была? То-то, сколько у нас деревьев, сколько саженцев погибло! А рассады сколько. Такие были убытки. И так каждый год – слушай метеопрогноз, а потом иди и повесься.
– У вас же вон оранжереи отапливаемые.
– Этой зимой у нас сначала свет вырубили на целые сутки – провода где-то там оборвались из-за снегопада, а потом еще через пару недель и теплоцентраль прорвало. Сколько труда погибло, сколько товара. А ведь все это, как Андрей говорит, живое. И умирать раньше времени не хочет. Нет, Никита Михайлович, наш бизнес – эфемерный и ненадежный. Зыбкий, как мираж. Выкручиваемся с Андреем пока, как можем.
– А ко всему еще и по арбитражам затаскали, – вставила Марина.
– По арбитражам? – спросил Колосов.
– Это двухлетней давности эпопея, – Тихомиров недовольно поморщился. – Двух хозяйствующих субъектов спор это сейчас называется. Брали мы с Андреем кредит в одном банке, да неудачно. Расплатиться хотели, делая ставку на закупку цветов на Ближнем Востоке – в Ливане и Израиле. А между ними, бац – война! Какие уж тут цветы, какие закупки. Ну, и чуть не прогорели. Банк под видом неуплаты хотел нас с молотка пустить, обанкротить.
– Земля наша их очень интересовала, – вставила Марина.
– Да, земля здешняя дорогого, по нынешним аппетитам, стоит. Кругом-то все уже почти застроено. А тут у вас прямо рай, – Колосов вздохнул. – Это что у вас, виноград?