– Рунный Посох? Все может быть.
Над славным городом Пештом разразилась настоящая снежная буря. Город этот, выстроенный из белого камня, с домами, украшенными изящной резьбой, выдержал осаду войск Империи Мрака и сумел сохранить блеск и величие, которыми славился задолго до опустошительных войн с Гранбретанией. Когда всадники въезжали в Пешт, метель утихла и из-за рваных облаков проглянула серебристая луна, озарившая город призрачным цветом.
Трое спутников достигли крепостных ворот уже после полуночи, им стоило больших трудов разбудить стражника, который впустил их в город лишь после долгих препирательств и расспросов. Выехав на пустынную в этот час главную улицу, путешественники неторопливо продвигались вперед, внимательно разглядывая красивые здания и величественные дворцы по дороге к резиденции местного правителя, князя Карла Пештского. В свое время он ухаживал за Катинкой фон Бек и даже хотел жениться на ней, но она всегда отвечала ему отказом, хотя связь их длилась целых три года. Впоследствии Карл женился на загребской принцессе и был счастлив в браке, что отнюдь не помешало ему сохранить дружеские чувства к прежней возлюбленной, и Катинка останавливалась у него во время своего бегства из Укрании. Должно быть, князь немало удивится, вновь увидев ее у себя.
Он и впрямь был удивлен… С заспанными глазами, одетый в роскошный парчовый халат, он появился на пороге парадного зала, где его ожидали поздние гости. Радость князя при виде давнишней подруги была искренней и неподдельной.
– Катинка! А я-то полагал, что ты переждешь зиму в Камарге.
– Я сама так думала, – подойдя к высокому старику, она обняла его за плечи и расцеловала по-военному в обе щеки. Это походило скорее на церемонию вручения награды солдату, нежели на встречу старых возлюбленных. – Однако герцог Дориан убедил меня сопровождать его в Булгарские горы.
– Дориан? Герцог Кельнский? Я много слышал о вас, молодой человек, и рад приветствовать вас под своей крышей. – Князь с улыбкой пожал руку Хоукмуну. – А ваш друг?
– Попутчик, – пояснил герцог. – Его имя может показаться вам странным. Его зовут Джери-а-Конел.
Сняв шляпу, Джери изобразил почтительный поклон.
– Огромная честь для меня познакомиться с князем Пештским.
Князь Карл расхохотался.
– А для меня большая честь принимать у себя друзей героя Лондры. Замечательно, вы останетесь ненадолго?
– Увы, только до завтра, – отозвался Хоукмун. – У нас срочные дела в Булгарских горах.
– Да? Но какие же? Даже легендарная раса горных великанов уже давно угасла на сегодняшний день.
– Разве вы ни о чем не рассказывали князю? – удивился Хоукмун, оборачиваясь к Катинке фон Бек. – Об этом войске? Я думал…
– Я не хотела тревожить его, – промолвила она.
– Но город расположен не так уж далеко от Булгарских гор! Ему может грозить опасность! – воскликнул Хоукмун.
– Опасность? О чем это вы? Неужели за горами прячется какой-то враг? – князь Карл изменился в лице.
– Разбойники, – поторопилась с ответом Катинка, устремив на Хоукмуна суровый взор. – И такому крупному городу, как Пешт, нечего опасаться. Твоя страна под надежной защитой, Карл, и ей ничто не может угрожать.
– Но…
Хоукмун осекся. Должно быть, у Катинки фон Бек были свои причины не рассказывать князю подробностей. Но почему? Или она подозревала своего прежнего возлюбленного в том, что он вступил в союз с ее врагами? Но тогда почему же не предупредила об этом его, Хоукмуна. К тому же он с трудом мог представить себе, чтобы этот достойный старец стал на сторону разбойников. Князь Карл отважно сражался против Империи Мрака, побывал даже в гранбретанской темнице, хотя с ним обошлись там куда более достойным образом, чем с прочими пленниками.
– Должно быть, вы устали после долгой скачки, – промолвил князь, который уже отдал слугам приказ приготовить комнаты для гостей, – и, наверное, мечтаете лишь о том, чтобы добраться до постели. А я оказался бессердечным эгоистом, забывшим обо всем, кроме удовольствия видеть тебя, моя драгоценная Катинка, и познакомиться с нашим героем, – он с улыбкой приобнял Хоукмуна за плечи. – Однако прежде чем вы уедете, надеюсь, не раньше, чем позавтракаете со мной, мы еще сможем немного поболтать. Не так ли?
– С огромным удовольствием, сударь, – отозвался Хоукмун. Чуть позже, уже оказавшись в спальне, где рядом с широкой мягкой постелью в очаге был разведен огонь, Хоукмун, наблюдая за тем, как тени и отблески играют на гобеленах, украшавших стены, попытался понять причину скрытности Катинки фон Бек, но так и не придя ни к какому выводу, погрузился в глубокий сон без сновидений.
В санях могло уместиться не менее дюжины воинов в полном вооружении, и стоили они, должно быть, целое состояние, подумал Хоукмун, любуясь изящной резьбой по дереву, искусными инкрустациями из золота и платины, слоновой кости и эбенового дерева, обрамлявшими россыпи самоцветов. Хоукмун и Катинка фон Бек скрепя сердце приняли этот дар, уступая настойчивым просьбам князя.
– Это именно то, что вам нужно при этой погоде, – убеждал он их. – Ваши верховые лошади побегут следом на привязи и будут свежи и полны сил, если вдруг понадобятся вам.
Упряжь из черной кожи, искусно подобранная в масть восьми могучих вороных жеребцов, запряженных в сани, была богато изукрашена литыми бляхами, медальонами из серебра, множеством серебряных колокольчиков, мелодично звеневших при каждом шаге.
Шел мокрый снег, и скоро все дороги, ведущие в Пешт, покрылись толстым ледяным настилом. Вскоре путешественники убедились, как прав был князь. Сани оказались самым удобным средством передвижения по скользкой дороге. Сзади лежали коробы с провизией и меховые пологи вместе с большой просторной палаткой, которую при необходимости можно было во мгновение ока установить даже во время бурана. Провизии, которой снабдил их в дорогу князь, могло хватить для целого отряда. Князь Карл был радушен не только на словах, что и доказал с присущей ему щедростью.
Один лишь Джери-а-Конел с радостью и без всякого стеснения принял столь роскошный дар. С довольным смехом он забрался в сани, где тотчас устроил себе теплое убежище среди шкур с густым мехом.
– Помните, когда вы были Урликом, – бросил он, обращаясь к Хоукмуну, – Урликом Скарсолом, владыкой Южного льда, у вас была повозка в точности как эта, только в нее были запряжены медведи.
– Я не припоминаю ничего подобного, – сухо отозвался герцог Кельнский, – и хотел бы понять, почему вы упорствуете в этих выдумках.
– Ну и ладно, – философски отозвался Джери. – Возможно, рано или поздно поймете.
Князь Карл Пештский лично проводил гостей до ворот города и потом еще долго стоял на высокой стене и махал им вслед, пока не потерял из вида.
Сани помчались с бешеной скоростью, которая рождала в душе Дориана странное ощущение, смесь ликования с восторгом и нарастающее беспокойство. Упоминание Джери об одной из его якобы прошлых инкарнаций вызвало в памяти Хоукмуна смутное эхо воспоминаний. И все же он был совершенно уверен, что никогда не был никаким Урликом… Несмотря даже на то, что, кажется, слышал это имя в одном из своих видений.
Теперь они двигались очень быстро. Путешествие в холодную зимнюю пору прибавило скорости передвижения. Четверка черных как смоль лошадей казалась неутомимой. Дружно натягивая постромки, они мчали путешественников все дальше и дальше, с каждым шагом приближая их к Булгарским горам.
Теперь Хоукмун никак не мог отделаться от ощущения, что однажды уже переживал нечто подобное. Перед его взором стояло видение серебряной повозки на двух длинных узких полозьях, безудержно мчащейся по необъятной снежной пустыне. Другая картина вызывала воспоминания о корабле с полным парусным снаряжением… Но также скользящим по бескрайней равнине сверкающего льда. И, главное, он был уверен, что каждое из этих видений относится к разным мирам и ни один из них не принадлежал к данной реальности, которую он считал своей. Всеми силами он пытался изгнать эти образы, но они продолжали преследовать его. Поведать об этом Катинке фон Бек и Джери-а-Конелу? Однако он не осмеливался задавать им вопросы, опасаясь, что ответы могут прийтись ему не по вкусу.
Так неслись они сквозь снежные вихри, затем дорога постепенно пошла в гору, и движение их замедлилось. Всматриваясь в постепенно меняющийся пейзаж, где унылую равнину сменили пологие холмы, Хоукмун жадно искал следы недавних набегов и не находил их. Но, обратив внимание Катинки на это странное обстоятельство, он услышал короткий ответ:
– А с какой стати им быть здесь? Я же говорила, что все их набеги происходили по другую сторону гор.
– Если так, то этому должно быть какое-то объяснение, – промолвил Хоукмун. – И если мы отыщем его, то, возможно, поймем, в чем слабость этих негодяев.
Дорога затем сделалась столь неровной и скользкой, что лошади замедлили шаг и теперь лишь с большим усилием тянули сани. Снег прекратился. День склонялся к вечеру. Хоукмун указал на небольшое укрытие на склоне.
– Давайте оставим там лошадей, пусть попасутся вволю. Взгляните, там ведь пробивается трава и есть небольшая пещера, где они смогут укрыться от снега и ненастья. Боюсь, что больше мы ничего не сможем для них сделать.
Катинка фон Бек согласилась. Они развернули лошадей и подвели их к облюбованной полянке. Вокруг быстро темнело, и когда лошадей распрягли, а сани затащили в пещеру, солнце уже склонилось к горизонту. Посовещавшись, друзья решили эту ночь провести вместе с животными, в пещере, а назавтра продолжить путь верхом.
– Это и к лучшему, – заметил Хоукмун. – Так меньше риска, что враги обнаружат нас.
– Совершенно верно, – подтвердила Катинка фон Бек.
– И кстати, – продолжил герцог, – нам нужно быть настороже, ибо вполне может статься, что они подстроят нам какую-нибудь ловушку. Вы хорошо знаете эти места, Катинка?
– Неплохо, – отозвалась она.
И женщина принялась разводить костер в пещере, поскольку жаровен, которыми снабдил их князь, оказалось недостаточно для тепла.
– Мы здорово здесь устроились, – объявил Джери-а-Конел, когда вспыхнул огонь. – Я был бы не против провести здесь всю зиму, а потом, весной, мы бы вновь отправились в путь.
Катинка смерила его презрительным взглядом. Он улыбнулся и промолчал.
Теперь они вели лошадей в поводу по каменистой тропинке под суровым холодным небом. Кое-где виднелись редкие пучки жухлой травы, пробивающейся из-под камней, да низкий приземистый кустарник. Небо грозило в любой миг разразиться снегопадом, а ледяной ветер пронизывал до костей. Время от времени в вышине между вздымающимися иззубренными скалами мелькали стервятники, чтобы, покружив немного над людьми, вскоре исчезнуть средь горных вершин. Стоящая кругом тишина нарушалась лишь негромким свистом ветра, шумом их затрудненного дыхания да шорохом камней, скатывающихся в пропасть из-под ног. Красота открывающихся с этой высоты пейзажей завораживала путников. Но это была скорбная печальная красота. Все здесь было мертво, все сковано холодом. Должно быть, немало путников в это время года нашли здесь свою гибель.
Хоукмун поверх кожаной стеганой накидки натянул толстую шубу из густого пушистого меха, но хотя теперь от жары он обливался потом, ему и в голову не пришло бы что-нибудь снять с себя, так он боялся снова продрогнуть. Спутники его также кутались в меха, а тропинка вела их все выше и выше в гору, извиваясь серпантином на крутых склонах.
Однако сколь бы холодна и безжизненна ни была окружающая красота, от нее не веяло никакой враждебностью и угрозой. Глядя на источающие спокойствие глубокие долины, видневшиеся далеко внизу, Хоукмун не мог заставить себя поверить, что где-то там, в самом сердце этих гор, скрывается армия разбойников. Ничто не выдавало их присутствия в этих местах. Более того, его не покидало впечатление, что здесь вообще давно уже не было людей, и хотя дорога была трудной и тяжелой, он чувствовал себя бодрым и раскрепощенным, каким не бывал с самого детства, в Кельне, когда там правил еще старик-герцог, его отец. Как и в ту далекую пору, его задача сейчас была очень простой – жить.
Наконец, тропинка расширилась и внезапно за поворотом скалы уперлась прямо в разверстый черный зев пещеры.
– Вот чудеса! – изумился он, обращаясь к Катинке. – Похоже, мы угодили в тупик, или здесь есть какой-то проход?
– Да, проход есть, – подтвердила она.
– Далеко ли нам еще до цели? Он остановился на пороге пещеры.
– Это зависит от многих обстоятельств, – загадочно ответила женщина и больше не добавила ни слова.
Хоукмун слишком устал, чтобы требовать объяснений. Оторвавшись от скалы, он медленно углубился в туннель, ведя за собой упирающуюся лошадь. По счастью, вскоре снег перестал липнуть к сапогам. В пещере оказалось намного теплее, и здесь ощущался какой-то странный запах, словно бы пахло весной. Он сказал об этом своим спутникам, но они утверждали, будто ничего особенного не чувствуют, и Хоукмун решил, что, возможно, так пахнет его меховая шуба. Пол пещеры сделался ровным, и идти стало куда легче.
– Трудно поверить, – заметил он, – что этот проход сотворен самой природой.
Он провел рукой по каменной стене, однако непохоже было, что к ней прикасались орудия человеческого труда. В полумраке он обернулся к своим спутникам, и ему показалось, что на лицах их застыло какое-то странное выражение.
– Что вы думаете об этом? Скажите, Катинка, вы знаете эти места. Может быть, слышали о них какие-нибудь легенды?
– Да, кое-что слышала, – призналась та. – Пойдемте, Хоукмун, вскоре мы окажемся по другую сторону.
– Но что там, с другой стороны? – Хоукмун обернулся к ней лицом. В руке женщина держала лампу, и в алых отблесках черты лица ее обрели какое-то странное, почти демоническое выражение. – Не окажемся ли мы в логове звериных лордов? Скажите, уж не служите ли вы оба моим старым врагам из Империи Мрака? Это ловушка? Почему вы молчите?
– Нет, мы не служим вашим врагам, – заверила его Катинка фон Бек. – Ступайте, Хоукмун, прошу вас. Или вы хотите, чтобы я пошла вперед? – Она сделала шаг к нему.
Невольно Хоукмун поднял светильник повыше, отбрасывая назад просторные полы мехового плаща.
– Нет, я доверяю вам, Катинка фон Бек, хотя меня не оставляет мысль, что это какая-то ловушка. Как такое возможно?
– Нужно идти дальше, мессир Воитель, – ровным тоном заявил Джери-а-Конел, поглаживая своего черно-белого котенка, который выбрался у него из-за пазухи. – Так нужно.
– Воитель? Какой еще Воитель? – теперь Хоукмун не спускал руки с рукояти меча. – О чем вы?
– Вечный Воитель, – таким же ровным голосом пояснил Джери-а-Конел. – Воин Судьбы.
– Нет, – слова эти не имели никакого смысла, но почему-то для него было невыносимо слышать их. – Нет.
Он сжал виски руками.
И в этот миг друзья набросились на герцога.
Силы еще не полностью вернулись к Хоукмуну, к тому же он был утомлен длительным подъемом, тем не менее Дориан яростно сопротивлялся, пока не почувствовал острие кинжала, который наставила на него женщина, и не услышал у себя над ухом хрипловатый голос воительницы:
– Проще всего было бы убить вас, чтобы достичь нашей цели, Хоукмун, но едва ли это будет правильно. Кроме того, мне неприятна мысль о том, чтобы лишить вас этого тела, в которое вы, возможно, пожелаете вернуться. Так что я согласна убить вас лишь в том случае, если вы вынудите меня к этому. Поняли?
– Я лишь понял, что оказался во власти изменников! – воскликнул он в ярости и попытался вырваться из рук, удерживающих его. – А мне-то чудился запах весны! На самом деле это был запах предательства, обманщиков, которые выдавали себя за моих друзей.
Один из них загасил лампу, и они остались во тьме. Хоукмун услышал, как эхо разносит отголоски его голоса.
– Где мы? – и вновь ощутил уколовшее его острие кинжала. – Что вы делаете со мной?
– У нас не было иного выбора, – промолвила Катинка фон Бек. – Никакого выбора, Воитель.
Она впервые назвала его этим именем, которое прежде он слышал лишь от Джери-а-Конела.
– Где мы? – повторил он. – Что это за странное место?
– Я бы и сама хотела это знать, – промолвила Катинка фон Бек, и в голосе ее зазвучала грусть. Затем, похоже, она ударила его латной перчаткой в основание черепа. Он ощутил удар, угадал недоброе намерение женщины. Сперва Хоукмун решил, что у нее ничего не вышло, ибо он не потерял сознание, и лишь затем обнаружил, что стоит на коленях.
А затем увидел, как собственное тело словно бы удаляется куда-то прочь, тонет во тьме пещеры.
И теперь у него уже не осталось сомнений, что удар достиг цели.
Часть вторая ВОЗВРАЩЕНИЕ
Глава первая ИЛИАНА ИЗ ГАРАТОРМА
Хоукмун слушал призраков.
И у каждого призрака был свой голос.
Его собственный голос…
…потом я был Эрекозе, который уничтожил человеческую расу, и также Урликом Скарсолом, владыкой Южного льда, который убил Серебряную королеву, спустившуюся с ночного светила. Тем, кто носил Черный Меч. С тех пор я пребываю в Лимбе в ожидании нового поручения. Возможно, я отыщу наконец путь к своей утраченной любви. Отыщу Эрмижад, возможно, я достигну Танелорна.
(Я был Элриком.)
Орудием времени… Воином Рока… Вечным Воителем… Обреченным вечно сражаться.
(Я был Корумом. Многие жизни я был Корумом.)
Не ведаю, где начало. Ожидает ли меня конец в Танелорне?
Ралина, Иссельда, Киморил, Зарозиния.
Столько женщин.
(Я был Арфлейном, Асквинолем, Обеком.)
Все умирают, кроме меня.