Узнав Малха, командир скутариев отдал честь.
— Следуйте за мной, господа, — произнес он.
Когда их провели внутрь, Бостар подмигнул Сафону, и тот подмигнул в ответ. Их охватило возбуждение. Хотя они и встречались с Ганнибалом прежде, их впервые пригласили в его шатер.
В главном отделении шатра они увидели Ганнибала, его братьев Гасдрубала и Магона, а также двух других старших командиров. Они стояли вокруг стола, на котором была развернута большая карта. Скутарий резко остановился и объявил имена пришедших.
Ганнибал обернулся.
— Малх, Бостар и Сафон. Присоединяйтесь!
Отец и сыновья безупречным движением отдали честь командующему.
— Моего брата Гасдрубала вы знаете, — сказал Ганнибал, кивая на дородного румяного мужчину с полными губами. — И Магона тоже, — добавил он, показывая на худощавого мужчину с ястребиным взглядом; казалось, что его твердый взгляд мог любого пригвоздить к месту. — Это Магарбал, командующий кавалерией, и Ганнон, один из командующих пехотой.
Первый был улыбчивым мужчиной с копной непослушных черных волос, второй — флегматичным и основательным.
Командиры снова отдали честь.
— Многие годы Малх был моими глазами и ушами в Карфагене, — начал объяснять Ганнибал. — Но когда пришло время, чтобы сначала его сыновья, а потом и он сам присоединились ко мне в Иберии, я был рад еще больше. Они надежные люди и не раз показали, чего стоят, особенно когда Бостар спас мне жизнь.
Командиры высказали свое одобрение.
Малх наклонил голову, Бостар же покраснел от такого внимания к себе. Он прекрасно понимал, что рядом стоит Сафон, сгорая от зависти. Мысленно выругался, молясь о том, чтобы хрупкий мир, едва установившийся между ним и братом, снова не рухнул.
Ганнибал хлопнул в ладоши.
— Теперь к делу! Подходите и присоединяйтесь.
Малх и его сыновья с готовностью подошли к столу, остальные подвинулись, давая им место.
Взгляд Бостара сразу же приковало изображение берега Африки, Карфагена, их родного города, и острова Сицилия, едва не соединяющего их земли с землями главного врага, Рима.
— Как очевидно, мы здесь, в Сагунте, — сказал Ганнибал, постучав правым указательным пальцем по карте там, где было изображено восточное побережье Иберии. — А нужно нам сюда, — добавил он, большим пальцем ткнув в очертания Италии. — Как же лучше всего нанести удар?
Повисло молчание. Оскорблением для любого карфагенянина было то, что Рим властвовал над западным Средиземноморьем, древней вотчиной Карфагена. Пытаться переправить войско морем было бы исключительной глупостью. Но предложить единственную возможную альтернативу никто не решался.
Ганнибал взял все в свои руки.
— Ударить с моря нельзя. Даже если мы пойдем коротким путем к Генуе, все дело может окончиться в результате одной битвы на море. — Он двинул палец на северо-восток, через реку Ибер и к узенькой «талии», соединяющей Иберию с Галлией. — Мы пойдем так.
Полководец повел пальцем дальше, к Альпам, где на мгновение замер, а потом перевел палец к Цизальпийской Галлии и дальше, к северной Италии.
У Бостара заколотилось сердце. Хотя Малх и говорил ему о плане Ганнибала, дерзость командующего все еще приводила его в замешательство. Короткого взгляда на Сафона ему хватило, чтобы понять: брат разделяет его чувства. А вот лицо отца осталось спокойным. Сколько же еще он знает, подумал Бостар. Сам он никак не мог понять, как можно реализовать только что поставленную военную задачу.
Ганнибал заметил, как Сафон подался вперед. Приподнял бровь.
— Когда мы выступаем, командир?
— Весной. А до тех пор дадим возможность нашим иберийским союзникам навестить семьи. Остальные воины будут отдыхать в Новом Карфагене.
Увидев на лице Сафона разочарование, он кашлянул.
— Ладно тебе! Зима — не время начинать войну, все и без того будет для нас весьма непросто.
— Безусловно, командир, — смущенно пробормотал Сафон.
— Однако есть и то, что нам пойдет на пользу. В начале года мои посланники отправились в Цизальпийскую Галлию. Почти все тамошние племена встретили их дружественно, — сообщил Ганнибал. — Бойи и инсубры пообещали помочь нам сразу же, как мы прибудем.
Малх и двое его сыновей радостно переглянулись. Это была новая информация. А вот остальные командиры не среагировали, продолжая внимательно смотреть на Малха и его сыновей.
Ганнибал предостерегающе поднял палец.
— Но есть слишком много препятствий, прежде чем мы доберемся до этих вероятных союзников. Самым большим, конечно же, станет переход через Альпы, но будут еще и воинственные племена на севере Иберии, которые, без сомнения, окажут ожесточенное сопротивление. У нас уже есть в разработке план, как пройти эти земли. Однако насчет вот этих земель мы знаем очень мало.
Указательный палец Ганнибала вернулся к горам, разделяющим Иберию и Галлию, и он многозначительно постучал по карте.
У Бостара пересохло во рту.
Ганнибал взглянул на Малха.
— Мне нужен кто-то, кто проверит возможную реакцию племен на то, что в их пределы войдет большое войско. Чтобы выяснить, как много битв нас ожидает. И эта информация нужна мне к началу весны. Сможешь это сделать?
— Безусловно, командир, — ответил Малх, и его глаза просияли.
— Хорошо. — Ганнибал поглядел на Бостара и Сафона. — Старый лев возглавит стаю, но для хорошей охоты ему нужны молодые львы. Вы отправитесь с отцом?
— Да, командир! — хором вскричали братья.
— Ты оказываешь нашей семье великую честь, доверяя нам эту операцию, — добавил Сафон.
Командующий улыбнулся.
— Уверен, вы многократно оправдаете мое доверие.
Довольный тем, что Ганнибал оказал внимание Сафону, Бостар тайком улыбнулся брату. В ответ он удостоился резкого кивка.
— Что думаешь, Малх?
— Нам надо выступать немедленно, командир. До Ибера путь неблизкий.
— Почти три тысячи стадий, — согласился Ганнибал. — Сами знаете, до реки племена по большей части настроены дружественно. А вот дальше, до границы с Галлией, дело может обстоять совсем иначе. Это лабиринт гор, долин и перевалов, а тамошние племена, по слухам, воинственны и свободолюбивы. — Он помолчал. — Сколько воинов вам потребуется?
— Пройти силой просто не получится. Да и не в этом цель. Мы будем посольством, а не войском, — задумчиво произнес Малх. — Но нам надо не только двигаться как можно быстрее, но и иметь возможность отбиться от разбойников… — Он поглядел на сыновей, которые согласно кивнули. — Пара дюжин моих копейщиков и столько же скутариев — этого, командир, будет достаточно.
— Можешь выбирать из любого отряда. А теперь выпьем за успех вашего похода! — Ганнибал щелкнул пальцами, и из задней части палатки вышел раб. — Вина!
Раб поспешно ушел, а командующий торжественно поглядел на собравшихся вокруг стола.
— Попросим же Мелькарта и Баал Сафона, Танит и Баал Хаммона, чтобы они направили и оберегли этих доблестных командиров в предстоящем походе!
Все согласились, а Бостар молча добавил свою просьбу богам. «Пусть я и Сафон избавимся от наших разногласий раз и навсегда», — взмолился он.
Преодолевая мороз, грязь и пронизывающие зимние ветра, посольство отправилось в сторону Ибера. Поскольку население внутренних земель Иберии заслуживало доверия в меньшей степени, Малх повел людей по более безопасному пути, вдоль берега, густонаселенного и усеянного небольшими городами, ведущими торговлю и принимающими корабли. Миновав Адебу и Тарракон, вскоре они достигли города Баркинона, находящегося у устья реки Убрикат.
Через горы в Галлию вело несколько путей, и Ганнибалу даже советовали поделить армию на части. В силу этого было необходимо посетить каждое из племен, контролировавших перевалы. Не по сезону прохладная и сухая погода вынудила Малха сначала отправиться к северу, в горы, а не начинать с лежащего восточнее пути, более безопасного, через прибрежные города Герунда и Эмпория. Это можно было оставить напоследок. Нанимая местных жителей в качестве проводников, посольство многие дни петляло по узким проходам, взбираясь на холмы и спускаясь в долины. Со временем погода окончательно испортилась, и путешествие, которое заняло бы несколько недель, растянулось на два месяца. К счастью, выпавшие им испытания не были тщетны. Вожди, принимавшие карфагенян, были впечатлены рассказами о победах Ганнибала в Иберии и описаниями его огромной армии. Хотя, конечно, главным аргументом в переговорах были подарки от Малха — кошели серебряных монет, изящные копиды и короткие кельтиберийские мечи.
Наконец единственным племенем, с которым предстояло связаться, остались авсетаны, контролировавшие путь в Галлию, лежавший вдоль берега. Вернувшись в Эмпорию, чтобы подковать лошадей и набрать припасов, Малх остановился на отдых в трактире, достаточно большом, чтобы вместить всех его воинов. И тут же вызвал к себе проводников, троих дюжих охотников. Вскоре после заката они собрались вокруг стола в его комнате. Сыновья Малха сели напротив друг друга. Их общение оставалось в рамках приличий, иногда даже выглядело вполне приятельским, но Бостар оставил попытки завоевать дружбу Сафона. Каждый раз, когда он пытался сделать это, брат реагировал на его старания холодно и безразлично. Да будет так, решил Бостар. Все равно лучше, чем постоянно ругаться. Эти мысли всегда заставляли его вспоминать о Ганноне и о чувстве вины, которое он ощутил, подумав, что лучше бы Сафон пропал в море. И Бостар изо всех сил старался не думать об этом.
Малх сам налил проводникам вина.
— Расскажите мне об этом племени, — приказал он по-иберийски, хотя не очень хорошо знал этот язык.
Трое охотников переглянулись. Старший, худощавый мужчина с темно-ореховым морщинистым лицом, наклонился вперед.
— Их главное поселение в предгорьях, господин, недалеко от города. Отсюда близко.
— Но это не те дороги, по которым нам до сих пор приходилось ходить?
— Нет, господин, вовсе нет.
Бостар и Сафон вздохнули с облегчением. Никому не понравится целыми днями ехать по извилистым предательским тропам, где достаточно поскользнуться, чтобы рухнуть в пропасть.
— И насколько далеко?
— Меньше дня пути верхом, господин.
— Превосходно! Отправляемся на рассвете, — объявил Малх. Оглядел сыновей. — Одна ночь на отдых по возвращении, и отправляемся на юг. Весна на носу, и мы больше не можем заставлять Ганнибала ждать.
Старший проводник прокашлялся.
— Дело в том, господин… мы подумали…
Но самообладание оставило старого охотника, и он умолк.
Стараясь опередить Бостара, Сафон вмешался в разговор:
— Что?
Мужчина собрался с духом.
— Мы думали, не сможете ли вы оплатить нашу работу и сами отправиться туда, — дрожащим голосом произнес он. — Понимаете, мы так долго были в разлуке с женами и семьями…
Малх опустил брови.
— Путь простой. Вы не сможете заблудиться, — сообщил проводник и поглядел на двоих товарищей. Те энергично закивали.
Малх не ответил. Вместо этого он взглянул на Бостара и Сафона.
— Что думаете? — спросил он на родном языке.
Сафон оскалился и рыкнул по-иберийски:
— Он лжет. А я говорю, вот мы сейчас свяжем этого лживого пса, положим на стол и посмотрим, что он скажет, когда я срежу с него несколько полос кожи. — Он невозмутимо положил перед собой кинжал. — Думаю, тогда этот мешок дерьма запоет птичкой.
— Бостар? — спросил Малх.
Юноша оглядел троих проводников, которые, судя по всему, были в полнейшем ужасе. Потом посмотрел на брата, который постукивал лезвием кинжала по столу. Он не хотел ругаться с Сафоном, но и не был готов смотреть, как на его глазах будут страдать безвинные люди, безо всякой на то причины.
— Не думаю, что есть какая-либо нужда в пытках, — произнес Бостар по-иберийски, не обращая внимания на угрюмое лицо брата. — Эти люди были с нами днем и ночью не одну неделю. И ни разу не попытались предать нас. Думаю, они просто боятся этих авсетанов. Но не вижу я и причин, по которым им следовало бы нарушать клятву, когда они обещали вести нас до тех пор, пока мы нуждаемся в их помощи.
Малх молча обдумал слова сыновей. Затем повернулся к старшему проводнику.
— Мой сын был прав? — спросил он. — Вы боитесь авсетанов?
— Да, господин. Они склонны к разбою, — ответил проводник. — Если не хуже.
Бостар встревожился. Но прежде чем он начал говорить, снова влез Сафон.
— И когда именно вы собирались нам об этом сказать? — требовательно спросил он. Не получив ответа, торжествующе поглядел на Бостара. — Тогда почему бы нам не узнать, куда идти, а потом просто убить их?
Возможно, брат и прав, с неудовольствием подумал Бостар. Он не хотел признать, что ошибся, доверяя проводникам.
Но слова отца его просто поразили.
— А что, если бы они нас предупредили? — спросил Малх. — Что бы мы тогда сделали?
У Сафона медленно покраснело сначала лицо, а потом и шея.
— Отправились в их поселение, в любом случае… — пробормотал он.
— Точно так, — спокойно добавил Малх и кинул на проводников гневный взгляд. — Не то что я не хотел бы убить вас за то, что вы скрыли важную информацию, но я просто не вижу смысла убивать вас, когда мы все равно туда отправимся.
Трое проводников, запинаясь, принялись его благодарить.
— Большая честь для нас завтра проводить вас в поселение авсетанов, господин, — произнес старший проводник.
— Это уж точно. Так вы и сделаете, — мягким, как шелк, голосом сказал Малх, но в нем отчетливо читалась угроза. — Миркан! — крикнул он. — Ко мне!
Из коридора появился широкоплечий копейщик.
— Командир?
— Заберете у этих людей оружие и отведете в их комнату. Поставите охрану у окна и двери.
— Слушаюсь, командир, — ответил Миркан и выставил вперед мясистую руку. Проводники послушно отдали ножи и пошли следом за стражем.
— Похоже, вам обоим надо побольше узнать о том, как определять характер людей, — назидательно произнес Малх. — Не все такие благородные, как ты, Бостар. И не всех подряд надо пытать, Сафон.
Оба брата внезапно принялись пристально разглядывать стоящий перед ними стол.
— Идите, отдохните немного, — снисходительно посоветовал отец. — Завтра нам предстоит трудный день.
По пути к спальням братья хранили молчание.
Оценка протяженности пути до селения авсетанов, полученная от проводника, оказалась вполне точной. После двух дней, проведенных в седлах, карфагеняне увидели в конце узкой глубокой лощины укрепленное поселение, где-то в полумиле от них. Поскольку оно было выстроено на возвышенности, оборонять его было легко. Как и большинство поселений в Иберии, оно было окружено деревянным частоколом. На насыпном валу виднелись крохотные фигурки часовых. По обе стороны от него на склонах холма паслись стада овец и коз. Мирное зрелище, но во взглядах проводников не было ни радости, ни спокойствия.
— Уходите! — приказал Малх, одарив их долгим презрительным взглядом.
Все трое с испугом поглядели на командира.
— Вы меня слышали, — рыкнул Малх. — Или хотите немного пообщаться с Сафоном прямо здесь?
Дальнейших приказов не потребовалось; проводники в порыве благоразумия даже не заикались об оплате. Развернув мулов, они мгновенно поехали прочь.
— Похоже, мы идем прямиком в логово голодных волков, — пробормотал Малх, оглядывая обоих сыновей. — Что сейчас лучше всего сделать?
— Идти вперед и потребовать встречи с их вождем, — гордо заявил Сафон. — Как мы и делали во всех остальных поселениях.
— Мы не можем вернуться к Ганнибалу без информации, — признал Бостар. — Но и не следует бездумно класть головы на плаху.
Верхняя губа Сафона презрительно изогнулась.
— Ты что, боишься войти в эту, прости за выражение, деревню?
— Нет, — горячо возразил Бостар. — Просто говорю, что мы ничего не знаем об этих шлюхиных сынах. Если они настолько ненадежны, как сообщили нам проводники, ломиться туда, подобно бешеным быкам, чревато тем, что на нас бросятся изо всех щелей.
Сафон недоверчиво поглядел на брата:
— И что? Мы же посланцы Ганнибала Барки, а не какого-нибудь там засраного иберийского вождя!
Они гневно глядели друг на друга.
— Тихо! — прервал их спор Малх. — Как обычно, в словах каждого из вас есть доля истины. Если бы у нас было время, я бы посоветовал подстеречь одну из их охотничьих команд. Пара заложников была бы хорошим товаром для торговли, а с нее можно было бы начать переговоры. Но это займет не один день, а действовать надо сейчас. — Он глянул на Сафона. — Но не совсем так, как предложил ты. Надо попробовать более миролюбивый подход. Не забывай, если кошку погладить, меньше шансов, что она начнет царапаться и кусаться. Однако мы должны быть уверены в себе, иначе, как и кошка, они на нас обязательно набросятся.
Обернувшись к отряду, Малх изложил суть ситуации по-карфагенски и, в простых выражениях, по-иберийски. Особой реакции не последовало. Ливийцы и скутарии были отборными воинами, славившимися отвагой и преданностью. Если потребуется, они будут сражаться и умрут во имя Ганнибала, где бы и когда бы им ни приказали это сделать.
— Кто из вас лучше говорит на местном языке? — спросил сыновей Малх. Его небольшого знания языка обычно хватало, чтобы командовать воинами, но в опасной ситуации было необходимо свести к минимуму риск непонимания.
— Я! — тут же ответил Бостар. Хотя и он, и Сафон провели в Иберии почти одинаковое время, именно он больше освоился с быстрой и мелодичной речью местных племен.
Сафон согласился, неохотно кивнув.
— Тогда тебе и быть переводчиком, — решил Малх.
Бостар даже не стал пытаться скрыть довольную ухмылку.
Без дальнейших проволочек они двинулись вперед. Малх двинул коня вперед, следом за ним двинулся Бостар и продолжавший злиться Сафон. Дальше ехали воины, сначала копейщики, а за ними — скутарии. Не успели они как следует приблизиться к поселению, с ближайшего холма донесся звук трубы. Ему сразу же ответил другой, со стороны поселения. На валу начали кричать. Когда до поселения оставалось сотни четыре шагов, ворота со скрипом открылись, и наружу высыпали воины. Встав нестройной толпой, они перегородили дорогу карфагенянам.
Бостар почувствовал, как ему сжало живот. Искоса глянул на Сафона. Брат уже наполовину вытащил из ножен меч, но потом снова со стуком убрал его. Он тоже напряжен и беспокоится, понял Бостар. Единственным знаком, выдававшим чувства их отца, была его напряженная спина. Бостар поразился выдержке Малха. «Не показывай страха, — приказал он себе. — Они учуют его, как волки чуют добычу». Сделав глубокий вдох и выдох, он состроил каменное лицо. Видимо, подумав о том же, Сафон отпустил рукоять меча. Воины плотным строем шли следом — гарантия того, что если на них нападут, то прежде них умрут многие.