Бойкая она девчонка, но нет в ней той закалки, как у Лешки. Та в пиковых ситуациях чувствовала себя как рыба в воде. А Инга паникует, когда по-настоящему страшно. Типичный продукт тепличного воспитания… Но ведь никто не заставляет ее быть другой.
– Просто едем… Направо… Налево…
Дима вовсе не хотел, чтобы палец-уздечка порвал ему щеку, поэтому послушно выполнял команды, пока не загнал машину в укромное место между гаражами. Здесь они могут не опасаться пучеглазого, у которого, в отличие от его дружка, могло быть оружие.
– Ну что, Дима, поговорим?
Кирилл вытащил палец из-за щеки, но взамен захомутал парня поясным ремнем, удавкой набросив его на шею. Инга завороженно и с ужасом смотрела на Кирилла, но ничего не говорила. Глаза широко распахнуты, рот в недоумении раскрыт… Кирилл очень жалел, что взял ее с собой, но, возможно, у него не было иного выхода.
– Дернешься, задушу!
– Что я такого сделал? – заскулил Дима.
– «Девятку» белую угнал.
– Какую «девятку»?
– На которой нас чуть не сбили.
– Кто вас чуть не сбил?
– Ты, Дима, не тупи, не надо. Я ведь и разозлиться могу… Кто меня заказал?
– В смысле, заказал?
– Убийство кто заказал?
– О чем ты говоришь?
– Ну, смотри!
Кирилл затянул удавку на горле, и Дима задергался, будто в агонии.
– Что ты делаешь? – взвизгнула Инга.
Но замолчала, столкнувшись с его свирепым взглядом. Не в том состоянии сейчас находился Кирилл, чтобы миндальничать с ней.
– Я спрашиваю, кто меня заказал? – ослабив захват, спросил он.
– Я… Я не понимаю, о чем разговор… – захныкал Дима.
– Что вы забыли во дворе ее дома? – кивнул он на Ингу.
– Откуда я знаю, где ее дом?
– Вы там стояли.
– Так не из-за нее же.
– А из-за кого?
– Ну, просто стояли…
– Просто бывает у дедушки, когда он не спит с бабушкой… Ты кого лечишь, урод?
– Да у нас тут родственница живет… То есть у Гены…
– И вы ее пасли?
– Зачем пасли? Просто стояли.
– Просто я тебя сейчас задушу… Адрес родственницы?
– Зачем?
– Ну, вместе к ней сходим. Может, она и не родственница вам.
– Я не знаю адрес. Гена знает…
– А у Гены ствол?
– Какой ствол?
– Волына!
– Я даже слов таких не знаю!
– Волына – это когда мне мозги волынят. Но ты не бойся, это лечится. Сейчас придушу тебя, и сразу все пройдет… Адрес!
– Да я не знаю! – разрыдался вдруг Дима, без всякого стеснения размазывая по лицу слезы.
– Кирилл, отпусти его… Ну, пожалуйста, – Инга и сама, казалось, вот-вот расплачется.
Нужно было ее утешить, но Кирилл повел себя по-другому. Он был почти уверен в том, что Дима и его напарник следили за ними, а значит, угрожали не только ему, но и самой Инге. Значит, ее нужно было спасать. А для этого послать подальше.
– Кто ты вообще такая? – для вида взъярился он. – Бегаешь за мной, как дура! Не нужна ты мне! Вали отсюда!
Какое-то время Инга потрясенно смотрела на него, не в состоянии поверить, что это говорит он, а не кто-то другой. Но вот она очнулась. Лицо ее страдальчески сморщилось, но голова гордо вскинулась вверх. Девушка открыла дверь, рывком выбралась из машины и быстро зашагала в сторону своего дома.
Кирилл с сожалением глянул ей вслед, но остался в машине. Он перебрался на ее место, пошарил рукой под одним сиденьем, затем под другим, заглянул в перчаточный ящик, но ничего не нашел. Только тогда он снял ремень с шеи водителя.
Не было в машине оружия, бинокля или видеокамеры – нечем было прищучить Диму. А признаваться по собственной воле он не хотел… Или не в чем признаваться?
– Смотри, еще раз увижу, убью!
Кирилл вынул ключи из замка зажигания, вышел из машины, забросил их на крышу гаража. После чего пошел в сторону, противоположную той, в которую направилась Инга. Но стоило ему завернуть за угол дома, как он перешел на бег и рванул вслед за Ингой. Сначала ему на пути попался детский сад, он не стал обегать его. Перескочил через забор, пересек территорию, снова взял барьер. Так же он преодолел огороженный участок какого-то творческого центра. Но мало было сокращать дистанцию, нужно было думать о том, чтобы не сбиться с правильного пути.
Кирилл бежал по незнакомой местности, но все же не заблудился, а Ингу нагнал еще до того, как она дошла до своего дома. Он подкрался к ней бесшумно, мягко взял за руку. Она вздрогнула и, увидев его, резко дернулась. Вскинув подбородок, ускорила шаг.
– Да постой ты!
– Пошел к черту! – не оборачиваясь, через плечо бросила она.
– Я должен тебе все объяснить.
– Ничего не хочу слышать! – приложив ладони к ушам, мотнула она головой.
– Ты даже не представляешь, как все серьезно. Мне приходится идти на хитрость.
– Тебе приходится идти на хамство!
– Извини.
– Извинить?! Да меня в жизни еще никто никогда не унижал! Ты меня убил, Мускатов! Да еще на глазах у этого хлюпика!
– Так потому и убил, что на глазах у него. Чтобы он не знал, насколько ты мне дорога.
– Я тебе дорога? – с подозрительным прищуром и обнадеженно спросила она.
Кирилл почувствовал себя как первоклассник, дергавший свою соседку за косу, но вдруг признавшийся ей в любви.
– Да… Я тебя очень ценю… – слегка замялся он. – И вообще… Но дело не в том…
– А в чем?
– Этим людям, которые наняли Диму, нужен я. Но выйти на меня они могут и через тебя. Вот этого я и боюсь. Я не хочу, чтобы ты пострадала. Сейчас я провожу тебя домой, а там ты уж без меня. Ну, пока я со всем не разберусь.
– С кем ты должен разобраться?
– С теми, кто нанял Диму.
– Я видела, как ты разбирался с ним самим. Зачем ты над ним издевался?
– Я не издевался. Мне нужна была правда.
– Какая правда?
– Зачем они здесь.
– Чтобы тебя убить, да?
– Не исключено… Тактика такая – сначала следят, потом убивают.
– Да, и «девятку» они угнали?
– Я не уверен, что ее угнали. Может, они здесь вовсе ни при чем. Может, какой-то малолетка машину взял показаться… Но это предупреждение. И сон был… Я чувствую, что за мной охотятся.
– Может, у тебя мания преследования?
– Ты просто не можешь поверить, что все так серьезно. Тебе не понять, как это бывает в действительности… не в кино, не в книгах, а в настоящей действительности. А это может быть на самом деле. Я знаю.
– А я знаю, что ты знаешь… Ты страшный человек. Из своего страшного прошлого… Я видела, как ты разговаривал с этим Димой. Он, бедный, расплакался. Может, он и хлюпик, но я сама чуть со страху не напрудила. Да, такой ты был страшный… Теперь я понимаю, почему Костя тебя боится. И Антон тоже. И тот, который в клубе к нам подсел… Ты не человек, ты демон. И крылья у тебя, как у демона…
– Все сказала?
– Да.
– Легче стало?
– Нет… Не знаю… Может, и легче…
– Теперь ты понимаешь, что рядом со мной опасно?
– Как никогда!
– Хорошо, что понимаешь.
– Хочешь от меня избавиться?
– Ты этого хочешь.
– Я тебе это говорила?
– Нет, но я вижу.
– Ничего ты не видишь… Загрузил меня лапшой, думаешь, я слопаю! Следят за ним, угрожают! Так я тебе и поверила!
– Это твое дело, верить или нет. Но все на самом деле очень серьезно.
Инга задумалась. Здравый смысл боролся в ней с ворохом сомнений.
– Не знаю, может, все так и есть, – пожала она плечами.
– А я знаю.
– Тебя могут убить?
– Все может быть.
– Видать, натворил ты дел в прошлом.
– Может быть… Поэтому тебе лучше держаться от меня подальше.
– Ну-ну… И как ты собираешься со всем этим разбираться?
– Что-нибудь придумаю.
– Может, тебе нужно куда-нибудь уехать?
В ответ Кирилл отрицательно мотнул головой.
Он должен был знать, кто заказал его, от кого исходит угроза. Сорняковую траву не одолеть, если срезать только былинки, – ее нужно вырывать с корнем. И он собирается это сделать, чтобы спокойно жить дальше. А бегством проблему не решить, рано или поздно его снова найдут… Да и не захочет мама уезжать из Москвы. А говорить ей о том, что им угрожает опасность, он не станет. Ей и без того хватило переживаний, когда он попал за решетку. И еще она очень переживала, когда он занимался наркотой после отсидки. Догадывалась, что сын зарабатывает на жизнь неправедными делами…
– Я могу тебе чем-то помочь?
– Да, если будешь тихо сидеть у себя дома.
– А школа?
– Можно и в школу. Но только без меня… Пока без меня. А там будет видно.
– Может, будет. А может, и нет. Может, я тебя никогда больше не увижу.
– Если буду жив, то увидишь.
– А если нет?
– Не думай о плохом, и оно к тебе не придет.
– А если вдруг?
– Будем отстреливаться.
Кирилл достаточно хорошо изучил природу людей. Это только в кино человек легко берется за оружие и жмет на спусковой крючок. А в жизни далеко не каждый сможет застрелить себе подобного. Был у них в команде парень, вместе с ним и Секатором ходил убивать Джана. Он не боялся идти на дело, вел себя спокойно и взвешенно, но при этом не мог застрелить человека. Секатор пытался замарать его кровью, заставляя убить похищенного цыгана, но тот ни в какую. Вроде бы не упирался, но на спусковой крючок нажать так и не смог. Кирилл и сам не жаловал такие дела, но он – человек действия. И если что-то нужно было сделать для пользы дела, он незамедлительно шел на это. Потому и жив до сих пор. Потому и будет жить дальше…
Глава 13
Вжик-вжик-вжиик… Вжик-вжик-вжиик… Для тонкой заточки нож по камню нужно водить тихонько, без нажима, тогда лезвие наточится до бритвенной остроты. А Паша Горюнов тщательно следил за тем, чтобы его финка всегда была наточена, чтобы легко резала горло…
Он сидел в кресле, а напротив него чуть ли не навытяжку стоял Фомич, Дима Фомин, бледный как полотно. Рядом с ним Дуб, он же Гена Дубравин. Оба облажались, но Дуб не так сильно боится своего босса, как Фомич, хотя и он беспокойно поглядывает на нож в руках Горюна. Да и Лиза, что примостилась в соседнем кресле, напряжена, хотя никакой вины за ней нет. Все они помнят, как пару месяцев тому назад этим ножом Паша вскрыл горло их общему другу Бурдюку. И все потому, что парень не захотел ехать в Москву на поиски Муската.
– Как он вас вычислил? – не глядя на провинившихся, спросил Горюн.
– По номерам. Номера черноземские.
– Это он может. В две тысячи шестом он цыган по номерам запутал, из другой области их взял…
Когда-то Мускат был кумиром для Горюна. Он знал наперечет все его подвиги. А Лешка много про него рассказывала…
– Да, живчик он, – обреченно кивнул Дуб. – Голова у него варит, и быстрый очень.
– Фильм такой есть, «Быстрый и мертвый». Один быстрый – другой мертвый. Мускат – быстрый, а ты мог стать мертвым.
– Мог. У меня до сих пор заворот кишок, – скривился Дуб.
– И заворот мозгов…
Горюн посмотрел на свою подружку, та улыбнулась, поймав его взгляд. Может, Лизу и не рассмешила его шутка, но все же она должна была откликнуться на нее, из уважения к Горюну.
Не красавица она: лицо слишком широкое, глаза не очень выразительные, но были в ней и свои достоинства. Кожа нежная, чистая, с матовым отливом и даже ароматная; тело мощное, но без жировых прослоек. Ноги длинные, сильные, не зря Фомич с вожделением пялится на них. Халат на ней короткий, нога заброшена за ногу… Но ничего ему не обломится. Лиза по уши влюблена в Пашу, и никто другой ей не нужен. Он, конечно, может потребовать, чтобы она переспала с Фомичом. Но ведь он же не потребует… Не любит он Лизу, но чувство собственника развито в нем чрезвычайно.
Может, потому он и не может простить Мускату, что тот жил с Лешкой…
Горюн встречал в своей жизни девушек гораздо красивей, чем Лешка. Но ни одна из них не могла сравниться с ней по силе внутреннего обаяния. Было в Лешке нечто, что распаляло и взрывало мужское воображение… Горюн помнил, как вибрировал от радости, когда Лешка уступила ему.
– Ну, ты, Дуб, завернулся; а ты, Фомич, о чем с Мускатом говорил?
– Да говорил… – с опаской покосившись на нож, с видом обреченного кивнул парень. – Он спрашивал, кто его заказал.
– И что ты ему ответил? – Горюн надавил лезвием на камень, чтобы звук стал гуще, ощутимей. Фомич должен был почувствовать, что смерть совсем близко.
– Да ничего… Никто ж его не заказывал…
– Почему не заказывал? Заказывал.
Горюн вспомнил, как Лешка однажды разоткровенничалась. Мускат тогда далеко на выезде был, один, без сопровождения, а она, перебрав с коньяком, затащила его в постель. Она бы отдалась ему и трезвой, но спиртное развязало ей не только инстинкты, но и язык. Она призналась, что ненавидит Муската за то, что тот убил Носа. И ненавидела его, и любила. Но при этом она любила и Носа, хотя также ненавидела его… И самого Горюна она возненавидела, потому что позволила ему совратить себя. Но при этом она его и любила… Странная женщина с неуемными амбициями. Но как же хорошо с ней было в постели!
Она сказала, что подозревает Муската в убийстве Носа. И что хочет поквитаться с ним за это. И даже заказала его…
* * *– Убить его мало, – сказала Лешка.
Она лежала на спине, под простыней, с закрытыми глазами, в пьяном раздумье накручивая на палец локон волос.
– Так в чем же дело?
Горюн совсем не прочь был занять место своего босса, так же как тот в свое время сделал это сам. Убить Муската, пользуясь поддержкой Лешки, приблизиться к самому Прокурору. Он мог делать дела, жить с Лешкой в ее квартире, порой выезжая в загородный дом. Не жизнь, а малина…
– Ты мог бы его убить? – удивленно посмотрела Лешка.
– Ну, он же смог убить Носа.
– Убил. И занял его место. Ты тоже так хочешь? – спросила она и, не дожидаясь ответа, сказала: – Зря надеешься. У тебя ничего не получится. Ты хочешь быть нашим, но ты не сможешь подняться высоко. Кирилл не хочет быть с нами, но он поднялся. Потому что – крутой. Он все может…
– Ну, я тоже смогу, дай только срок.
– Срок судья дает.
– Почему Кирилл не хочет быть с нами?
– Потому что ему и без нас хорошо. Без нас всех, но со мной. Только со мной. И деньги у него есть. Много денег… Он хочет меня увезти куда-нибудь далеко-далеко. Я не хочу… Но ведь он может уехать без меня, как ты думаешь?
– Спроси что-нибудь попроще.
– Может уехать… А я не хочу, чтобы он куда-то уезжал. Наверное, он без меня и не уедет. Но меня могут убить…
– Кто?
– Не знаю. Но есть предчувствие… Если со мной что-то случится, он уедет. Найдет себе другую. Ты должен мне пообещать… Пообещай мне, что ты найдешь его. И если у него кто-то есть, ты должен убить и его. И ее… Ты меня слышишь?
* * *Лешка тогда была пьяна и едва ворочала языком. И не говорила она, а скорее, бредила. Но Горюн кивнул: согласился убить своего босса. Хотя и не думал, что ему придется сдержать свое слово…
Он никогда и никого не любил в этой жизни. Лешка была исключением, не сказать, что счастливым, но все-таки. И он даже пустил скупую мужскую слезу, когда узнал, что Лешка погибла…
Паша часто думал о ней, вспоминал, как раздевал ее, укладывал в постель… Но при всех своих чувствах к ней он не отправился бы в Москву, чтобы убить Кирилла. Слишком опасно это, да и ни к чему. Даже если бы Лешка реально заказала Мускатова, выплатила бы Горюну солидный аванс, он все равно не вышел бы на охоту. И если бы узнал, что это Кирилл убил ее, не стал бы ему мстить. Но дело в том, что ему нужны были деньги, которые Мускат забрал с собой. И, возможно, наркотики ценой в два миллиона долларов.
Все дело в том, что Лешка смогла убедить его в том, что это Мускат убил Носа. А он слышал о той истории, когда после перестрелки с таджиками пропали деньги. Целых два миллиона. Такая сумма стоила того, чтобы пролить за нее кровь – как свою, так и чужую…
Зря Лешка считала, что Паша ни на что не способен. Он смог сколотить свою собственную бригаду, раздобыть солидную сумму для того, чтобы не пропасть в Москве, приехал сюда, нашел Кирилла, в чем ему помогла Лешка. Она рассказывала, что Мускат трясется за свою больную мать, которая всегда мечтала уехать в Москву…
Непросто было найти Кирилла в огромном городе. Он мог купить здесь квартиру, машину, поэтому Фомич перелопатил риелторские и гаишные базы, но безрезультатно. Оказалось, машины у Муската не было, квартиры тоже. Можно было вычислить его через сотового оператора: ведь должен же был быть у него мобильник. Но и здесь ничего. Зато засветилась его мать. Они объездили все больницы, где она могла получить помощь из-за своей травмы, и все-таки нашли Мускатову Елену Максимовну, узнали номер ее домашнего телефона и адрес.
Теперь осталось взять Кирилла самого. Но Мускат сам взял Фомича и Дуба. Потому что он быстрый. И хваткий. Нелегко будет иметь дело с таким противником, но Горюн надеялся на лучшее.
– Кто его заказал? – спросил Фомич.
– Я заказал.
– Но не убивать же?
– Не убивать… А может, и убьем, если не скажет, где деньги.
– Он не сказал, – мотнул головой Фомич.
– Что?! Ты спрашивал у него про деньги? – встрепенулся Горюн.
– Я? Нет! Ничего ему не сказал… Как будто ничего про него знаю… Еще он про «девятку» какую-то спрашивал. Но тут я точно ничего не знаю! – вытаращив глаза, воскликнул Фомич.
И для большей убедительности куснул клыком подушечку большого пальца.
– Про какую «девятку»?
– Ну, он сказал, что какая-то «девятка» была, которая его чуть не сбила. Ну, вместе с бабой… Ты же не посылал к нему никакой «девятки»?
– Умней ничего не придумал?
Горюн покосился на Малика, который молча лежал на диване, вытянувшись во весь рост. Этот плосколицый чуваш не отличался большим умом, был даже тупей, чем Фомич и Дуб вместе взятые, но Горюн очень ценил его. Малик и он сам – были единственные, кто реально мог справиться с Кириллом. Фомич больше по компьютерной части, боец из него неважный. Дуб в этом плане был получше, но все равно против Муската ему не потянуть. И случившийся эпизод – тому подтверждение. Будь на его месте Малик, он бы не позволил Кириллу взять над собой верх. Хотя кто его знает…
– Ты ему сказал, что нам нет смысла его убивать? – с важным видом спросил Малик, поймав на себе взгляд босса.
Горюн откашлялся в кулак. Чуваш – конечно, важное звено в его команде, но все-таки хорошо, что он оставил его сегодня дома. Малик бы с потрохами выдал себя, скажи он Мускату такое…