Когда обряд погребения завершился, вдова, поддерживаемая под руку Эленским, не произнеся ни слова, направилась по дорожке, ведущей к выходу с кладбища.
– Лиза, примите мои искренние соболезнования, – преградил путь женщине Игорь. – Вы должны помнить меня, я Свиридов…
Откинув с лица чёрную вуаль, Лиза затуманенным взором – глаза ее покраснели от слёз – некоторое время вглядывалась в лицо остановившего ее мужчины. А потом вдруг с откровенным удивлением воскликнула:
– Господи, вы? Откуда вы здесь появились?
Женщина с громкими рыданиями бросилась к Свиридову и уткнулась ему лицом в грудь.
– Лизонька, кто это? – встрепенулся Эленский, нервно запахивая полы пальто.
– Я давний приятель Вадима, – одарив олигарха неприязненным взглядом, ответил Игорь.
– Стало быть, тоже гэбэшник? – криво усмехнулся Эленский.
– Да нет, я дипломат. Простите, а вы кем приходитесь Вадиму? – в свою очередь задал вопрос Свиридов.
– Хм, гэбэшник, дипломат, одно и то же… Молодой человек, вы что, с Луны свалились? Я Борис Эленский! Не говорите только, что вы обо мне не слышали. У вас там, в Москве, Кремль шатается, когда произносят моё имя!
– Ах, вон оно что! Извините, не признал вас сразу. Вы выглядите гораздо старше, чем на фотографиях.
– Что поделаешь, что поделаешь, не лучший момент переживаем. Но сразу хочу попросить вас сделать мне одолжение. Не надо со мной играть, уважаемый! – показал зубки Эленский. – Я что-то не припомню вас среди друзей Вадима…
– А почему вы так перепугались, господин Эленский? Как видите, Лиза хорошо помнит меня! – усмехнулся Игорь, поглаживая по волосам все еще плачущую у него на груди вдову.
Свиридову неожиданно показалось, что Лиза в каком-то неадекватном состоянии. Скорее всего, пьяна.
– Господа, предлагаю продолжить разговор в другом месте, – неожиданно заговорил Гольдберг. – Всем нам следовало бы помянуть Вадима. Ну, по нашей русской традиции! Если не возражаете, поедем сейчас к Лизе домой и поднимем чарочку за упокой души нашего товарища и ее мужа…
– Тоже мне, нашелся православный! – истерично выкрикнула вдруг Лиза, оттолкнув от себя Игоря. – И вообще, на кой хрен вы мне нужны?! Вы все кровопийцы! Поминать вздумали Вадима? А он для меня живой! Понимаете, живой!
– Лизонька, успокойтесь ради всего святого! – воскликнул Эленский, испуганно оглядываясь по сторонам. – Здесь же люди!
– Плевать я на них хотела! – продолжала визжать Лиза. – Я хочу, чтоб Игорь проводил меня домой!
«Точно, она пьяна, – понял Свиридов. – Но чёрт возьми, как здорово все складывается! Мой расчёт оправдался. Да-а, иногда действовать с открытым забралом куда эффективнее, чем из-за кустов. Снимайте нас, господа из Скотланд-Ярда, сколько душе угодно! Главное, Лиза признала во мне давнего приятеля Вадима, и теперь всё выглядит естественно и прилично».
– Всё, с меня хватит. У меня дел выше крыши, поэтому позвольте, господа, откланяться… – заикаясь, скороговоркой, но решительно произнёс Эленский и быстро засеменил прочь.
За ним тут же последовали двое верных церберов и совершенно растерявшийся Гольдберг.
У центрального входа на кладбище, куда Игорь под руку с Лизой добрались минут через десять, Свиридов заметил мужчину в длиннополом чёрном плаще с поднятым воротником, прислонившегося к железной изгороди. Несмотря на довольно холодную погоду, он был без головного убора, и его рыжеватая шевелюра смешно торчала вихрами в разные стороны.
Похож на ирландца. Этот тип определённо не случайно здесь ошивается, мгновенно решил Игорь, когда его испытующий взор пересёкся со взглядом незнакомца в чёрном. Человек из Скотланд-Ярда? Слава богу, что не из числа тех, кто отправил Вадима на тот свет. Просто конкурент в разгадывании криминальных шарад. Интересно, только криминальных или политических тоже?
– Игорь, так вы проводите меня? – спросила в тот момент Лиза.
– Ну конечно, – кивнул Свиридов, продолжая поддерживать вдову под локоток.
Неожиданно незнакомец в чёрном, оторвав своё тело от прутьев ограды, быстрым шагом направился к ним.
– Здравствуйте, сэр, – машинально поднеся правую руку к виску, мужчина обратился прямо к Свиридову. – Я из эмиграционной службы. Позвольте взглянуть на ваш паспорт.
– Не скажу, что мне очень приятна встреча с вами. Хорошее же место и время вы выбрали для проверки документов! – чуть отстранившись от Лизы, сказал Игорь и полез в карман пиджака. Стараясь сохранять невозмутимый вид, он протянул незнакомцу свой дипломатический паспорт, куда была вложена и карточка аккредитации при головном офисе ЕС в Брюсселе.
«Если рыжий подошел сразу ко мне, стало быть, других участников погребения он знает. Значит, я угадал – Скотланд-Ярд, а не разведка. Те сразу не светятся, – размышлял Интеграл, пока тип в пальто изучал его документы. – Очевидно, эти парни тоже предпочитают игру с открытым забралом. Ну и отлично!»
– Благодарю вас, господин Свиридов, всё в порядке, – возвращая документы владельцу, с ухмылкой на лице произнёс детектив. – На всякий случай представлюсь: меня зовут Эрнест Барлоу. И простите, что я не вовремя полез с вопросами.
– Я всё понимаю, мистер Барлоу. Служба есть служба, тем более при таких неординарных обстоятельствах. Хотите, угадаю? Сейчас у вас каждый русский под прицелом, не так ли?
И Свиридов, не скрывая иронии, хотел было продолжить, сказать что-нибудь типа: что ж вы, ребята, так суетитесь, если даже на кладбище пристаете с вопросами? Значит, вы сами не верите официальной версии, что Вадима из мести отравили русские? Или только вы, господин Барлоу, в нее не верите? Небось тоже за флэшкой собираетесь поохотиться? Понимаю и желаю успеха.
Но разумеется, ничего такого он не произнес. К чему?
Игорь огляделся по сторонам, но рядом никого не увидел – ни Лизы, ни Эленского с его спутником и охранниками. Впрочем, как и остальных людей, присутствовавших при погребении.
Поймав его недоуменный взгляд, Барлоу любезно сообщил:
– А господа вас покинули. Вон, последний лимузин сейчас скроется за поворотом…
Интеграл машинально обернулся, проводив взглядом автомобиль.
– Удивительная публика! – специально для ушей Барлоу произнес он с досадой. – Даже попрощаться не сочли нужным.
Вот дьявол! Эленский всё же увёл у него из-под носа Лизу! Игорь скрежетнул зубами, понимая, что теперь ему заново придется подбираться к вдове. Неужели рыжий тип в черном и Эленский сработали в одной связке, чтобы отсечь его от Лизы? Собственно, почему бы нет? Вполне вероятно. Но тогда получается, что версия об участии олигарха в устранении Люсинова имеет под собой реальное основание. Однако хуже всего то, что Лиза сейчас абсолютно невменяема, а значит, с ней можно делать все что угодно. Если флэшка у нее, она запросто может отдать ее тому же Эленскому. Потом ищи ветра в поле.
– Удивительная публика! – еще раз произнес Свиридов с досадой. – Даже попрощаться не сочли нужным. Прощайте, господин Барлоу.
– Прощайте, сэр. – Сыщик охотно пожал руку русскому дипломату. А про себя отметил, что вряд ли такой лопух может быть из разведки. Профессионал бы никогда не упустил момента. Вдовушка так к нему жалась, что Эрни даже завидно стало.
Еще несколько минут он, как изваяние, стоял у входа на кладбище, наблюдая, как отъехал дипломат, а потом неожиданно для себя понял, что не знает, что делать.
– А не пошарить ли мне по отелям? Загляну в «Коннут», где поселились те двое подозрительных русских. Потом загляну еще в несколько отелей, – неожиданно заговорил он сам с собой вслух. – Если этот дипломат решил посетить похороны, то почему бы еще кое-кому из русских, интересующихся делом Люсинова, не оказаться сейчас в Лондоне?
Эрни быстро вскочил в машину и лихо умчался в сторону, совершенно противоположную той, куда отправились другие свидетели похорон. На ходу Барлоу задумался, почему парочка из «Коннута», в отличие от дипломата, не явилась на кладбище. Или он зря тех мужчин заподозрил, или просто не заметил.
Глава 10. Галеристка в ударе
– Ну и что ты извлек из этой дурацкой затеи? Стоило тащиться на кладбище, чтобы как бедные родственники присутствовать на похоронах… Лично у меня от всей процедуры настроение теперь премерзкое. Поэтому предлагаю сразу в паб. И быстрее смоем неприятный осадок.
Багрянский прямо-таки искрил от невиданного раздражения. И с чего бы? Никто не гнал их на кладбище. Тем более что ни он, ни его друг Александр Духон, олигарх времен ельцинской эпохи, не числились среди знакомых убиенного бывшего разведчика.
– Вот занудил ты так занудил, Левушка. Сам знаешь, это все Боря. Сходите… Посмотрите… Ну, посмотрели. Ты что-нибудь увидел интересного? – как мог, оправдывался Александр, сознавая, что присутствие на похоронах все-таки больше его затея. – Я тоже не заметил ничего любопытного. Разве что могилку Карла Маркса.
– Вот занудил ты так занудил, Левушка. Сам знаешь, это все Боря. Сходите… Посмотрите… Ну, посмотрели. Ты что-нибудь увидел интересного? – как мог, оправдывался Александр, сознавая, что присутствие на похоронах все-таки больше его затея. – Я тоже не заметил ничего любопытного. Разве что могилку Карла Маркса.
– В этом смысле – да-а, – охотно поддакнул Багрянский. – Сбылась мечта двух бывших пролетариев!
– Точно. А твоя идея насчет паба, пожалуй, дельная, старик.
Друзья стояли в лобби отеля «Коннут», словно витязи на распутье, раздумывая, как скоротать время. Те, кто их знал, в такое никогда бы не поверили. Для многих вообще было загадкой, что и как сблизило тридцать лет назад двух столь разных по характеру, темпераменту и жизненным пристрастиям мужчин.
Мало кто мог уразуметь, что именно разнохарактерность и постоянное противостояние практически во всем служили прочной основой их дружеского взаимопритяжения. Иными словами, Багрянскому и Духону никогда не было скучно друг с другом. Тем более что все-таки в трех пристрастиях они были единодушны: в любви к авантюрным приключениям, вкусной еде и сочинительству.
Нет! Было еще четвертое, что их объединяло, – ирландский виски, как раз ради которого друзья собирались посетить свой любимый лондонский паб «Адли».
Почти три недели назад они прилетели сюда (Духон из Нормандии, а Багрянский из Москвы), как обычно, на пяток дней и поневоле оказались втянутыми в скандально-трагическую историю, связанную с расследованием «дела Люсинова». И все это время за ними велась неприкрытая слежка. С одной стороны, повышенное внимание английских спецслужб к их персонам забавляло друзей, но с другой стороны, дико раздражало. Ну кому может понравиться ходить под колпаком?! Тем более в чужой стране.
– Согласись, в своей стране как-то приятнее, – когда в очередное посещение паба вновь зашел разговор на эту тему, пошутил Духон.
Багрянский не согласился. Он вообще не принимал таких сомнительных шуток. Но больше всего его злило, что попали они «в историю», можно сказать, по собственной инициативе.
Сыщики из Скотланд-Ярда остановили их на выходе из находящегося по соседству отеля «Миллениум» и велели вернуться обратно в лобби. Допрашивал худой, длинный, как телевышка, мужчина.
– Какова цель вашего визита в Великобританию? – официальным тоном спросил он, придирчиво просматривая паспорта приятелей.
– А какое вам, собственно, до этого дело? Как вас там… мистер…
– Барлоу. Меня зовут Барлоу. Визы у вас в порядке, господа.
– Тем более, какого рожна вам ещё надо? Ваши действия переходят все границы! – кипятился Багрянский. – Мы несколько дней назад приземлились в аэропорту Лутон, и визы там уже проверяли.
– Извините, сэр, но я исполняю приказ начальства. Мне предписано проверять всех русских, попавших в зону происшествия, – спокойно, но с нотками превосходства в конкретной ситуации отчеканил рыжий Барлоу. – Вы слышали, наверное, что случилось здесь, в отеле?
– Да в курсе мы, конечно, в курсе. Мы регулярно слушаем новости. И что с того? При чём тут мы? – вступил в разговор Духон. – Неужели вы и нас подозреваете, так сказать, в причастности?
– В данный момент мы подозреваем всех. Извините, но такова наша работа. Зачем вы, например, наведались в «Миллениум»?
– Своим вопросом вы вторгаетесь в частную жизнь, господин полицейский, – изобразил возмущение Лев Багрянский, теребя усы.
– Частную, говорите? Так мы еще ваши номера в «Коннуте» осмотрим на предмет обнаружения… – холодно обронил Барлоу, неожиданно замявшись. – И потом, повторяю, я не полицейский, а старший следователь Скотланд-Ярда, где имею честь возглавлять отдел по борьбе с терроризмом.
– Пардон, пардон, не признал! – съехидничал олигарх. – Только, позвольте спросить, что вы надеетесь у нас найти? Шприцы с полонием? Пораскиньте, в конце концов, своими заторможенными британскими мозгами, ну хотя бы как ваш предшественник Шерлок Холмс, и поймите: разве стали бы мы здесь сидеть и ждать вас, будь мы хоть каким-то боком причастны к отравлению Люсинова?!
– Да, но… – хотел было что-то возразить следователь, но потом, видно, передумал. – Ответьте на один вопрос, господа: зачем вам понадобилось сегодня появиться в отеле, где было совершено преступление? И я вас тотчас отпущу.
– А вы уверены, сэр, что преступление совершено именно здесь? – Духону явно стало интересно. – Кстати, не желаете ли обсудить проблему за чашкой чая или кофе?
У следователя глаза полезли на лоб.
– Вы что-то знаете, сэр?
– Да откуда мне что-то знать?! – воздев глаза к небу, заметил Духон. – Просто мы с господином Багрянским в некотором смысле занимаемся литературным творчеством.
– И если вы все-таки будете нас шмонать, то в моем номере найдете пару наших книг, – вклинился в разговор Багрянский, которому стало скучно стоять посреди лобби неуютного отеля.
– Так вы пишете книги? – то ли с уважением, то ли с сомнением спросил Барлоу.
– Не просто книги, а в некотором роде детективы. Так что поймите, мистер, оказаться рядом с отелем «Миллениум» и не заглянуть туда было бы непростительно с точки зрения людей пишущих. Вас удовлетворил мой пространный ответ?
– В известной мере, – пробормотал Барлоу, задумавшись о чем-то своем. – Разумеется, я проверю то, что вы сказали.
– Сколько угодно! – весело откликнулся Духон. – Если будет что-то новенькое по делу, то не в службу, а в дружбу – поделитесь…
Когда Барлоу удалился, приятели зашлись гомерическим хохотом.
– Саша, очнись! – спустя несколько секунд пришел в себя Багрянский. – Если серьезно, то какого чёрта мы до сих пор здесь торчим и ждём у моря погоды? Чего мы не видали в Лондоне, а? И чего поперлись на идиотское кладбище? Мы все глубже и глубже увязаем в этой истории! Сидели бы сейчас у тебя в Нормандии – тишь и благодать. Дописывали бы последний роман. У нас с тобой, в конце концов, есть обязательства перед издательством!
– Ну что ты вновь запыхтел, Лёва? Обязательства у нас прежде всего перед собой. Ты правильно вспомнил о романе. А какой будет следующий? Почему бы не подумать о следующем и не взглянуть более серьезно на то, что происходит сейчас? Ответь, например, на такой вопрос. Кому пришла в голову идея устроить погребение Люсинова по мусульманскому обычаю?
– Наверное, ему самому, – вяло заметил Багрянский.
– Тогда скажи зачем? – не унимался Духон.
– Не знаю.
– То-то и оно. А почему бы нам не поискать ответы на наши вопросы?
– Много мы в этом понимаем… Я имею в виду полоний и прочую химию, – усомнился в самом себе Лев.
– Нам не надо ничего понимать в химии, – быстро возразил Духон. – Тут, думаю, все тоньше – и проще одновременно.
– Допустим, подумаем, – нехотя согласился Багрянский. – Но прежде сам спроси Эленского, зачем он погнал нас на кладбище. Может, зацепка тут?
– И спрошу!
– А пока еще вопрос. Скажи на милость, где твоя выдающаяся галеристка леди Соутбридж, ради которой мы, собственно, и притащились в Лондон? Вдруг этот скотский Ярд все-таки потребует конкретных объяснений, почему мы здесь оказались… Наверняка мадам Соутбридж – аристократическая стерва. Приглашала тебя, приглашала, а сама словно сквозь землю провалилась. Так, между прочим, светские б… не поступают, тем более в Англии. Долго мы ещё будем ждать, пока эта сучка объявится?
– Осторожнее в выражениях, Лёвушка! Ты же не на улице, публика в пабах разная, так что не болтай лишнего. Вдруг рядом пьет пиво родственник леди Соутбридж или того хуже – филер того самого Барлоу?
– Ну да, конечно. Виноват. Нынче тут почти все понимают по-русски…
– Хорошо, что сейчас время такое – сразу после открытия здесь малолюдно, – заметил Духон.
Устроившись за своим любимым столиком, приятели уже поглотили по полпинты «Гиннесса» и по два двойных «Джеймесона».
– Не протух? Свежий? Ты так осторожно пробовал, словно боялся отравиться, – ехидно обронил Лев, намекнув на известный анекдот.
– Люсинов не боялся, а что с ним произошло, мы знаем, – парировал Александр.
Оба замолчали.
– И еще. Да будет тебе известно: леди Маржи Соутбридж – потомок очень древнего рода.
– Ты уже сообщал мне, что её родословная берёт начало чуть ли не со Средневековья, – закрыв глаза, устало вымолвил Багрянский. – Но от этого не легче. Признайся, Саша, ты просто прикипел к галеристке, а твое намерение купить у неё картину – элементарный повод встретиться.
– Не болтай ерунду, Лева! Во-первых, я её в глаза никогда не видел и общался только по телефону. Во-вторых, она английская аристократка, поэтому, как водится, выглядит, наверное, страшнее атомной войны. Местные аристократы в большинстве своем все такие. Так что прикипел я не к ней, а к неизвестному полотну кисти Джозефа Тёрнера, которое дама выставляла два месяца назад на вернисаже в Париже.