— Деньги — это лишь малая компенсация за лучшие годы моей жизни, что я на него угробила. Он же гад и сволочь. Так что получил по заслугам. Но ты, конечно, права, деньги он захочет вернуть. То есть уже хочет, причем со страшной силой.
— Отправляйся за границу, — отмахнулась я, — там он к тебе приставать не будет.
— Плохо ты знаешь моего муженька. Нет, проблему надо решать здесь.
— Решай, — пожала я плечами.
— Я думала, ты мне поможешь.
— Как, интересно? — удивилась я. — К тому же у меня теперь своих проблем хоть отбавляй, так что со своими проблемами сама разбирайся.
— Это не по-дружески, — вздохнула Лерка. — Вот я готова прийти к тебе на помощь. Разве нет?
— Ага. Спасибо большое. Сосредоточься на своих проблемах.
— Он меня убьет, — сказала Лерка, и как-то чувствовалось, что она не шутит.
— Кто тебя убьет? — нахмурилась я, прикинувшись дурочкой, хотя прекрасно поняла, о ком идет речь.
— Гришка. У него нет другого выхода. Деньги я ему не отдам, это он уже понял. Мы не разведены, значит, если я умру, все по наследству перейдет к" моему муженьку. Следовательно, он поспешит стать вдовцом.
— Если он тебя убьет, его отправят в тюрьму. Что ему за радость от наследства, если воспользоваться им он не сможет?
— Ты не знаешь Гришку, — вздохнула Лерка. — Он что-нибудь придумает. Какой-нибудь несчастный случай… Я ни одной ночи не спала спокойно с тех пор, как он вернулся. Зря, что ли, Сашуню везде с собой таскаю? Боюсь. Странно, что он до сих пор не пытался меня укокошить. Видно, занят чем-то важным. Знать бы чем.
— Спроси у него.
— Белобрысого, между прочим, зовут Леней. Леонид Сергеевич Костенко. Он начальник службы безопасности казино «Олимпия», которое принадлежит двум весьма известным личностям: Вадиму Чернову и Витьке Громову. Слышала о таких?
— Нет.
— Везет же некоторым. Счастливо живешь.
— Почему я должна о них слышать?
— Ну.., не последние люди в нашем городе.
Вадик Черный и Витя Гром. Что, в самом деле не слышала?
— Нет, и слышать не хочу.
— Их бы удар хватил, узнай они об этом. Оба совершенно убеждены, что при звуках их имени страусы закапываются в песок по самый хвост.
— Чепуха какая-то, — отмахнулась я.
— Ты слышишь, Сашок? — хихикнула Лерка. — Она их не знает. Да, идет время, и новое поколение не испытывает почтения к прежним героям. Конечно, сейчас они приличные люди, по крайней мере, стараются таковыми казаться, но еще пять лет назад.., очень крутые ребята. И вряд ли они оставили прежние замашки. По крайней мере, если их как следует разозлить, прежние замашки махом вернутся. Ты понимаешь, о чем я?
— Я даже не слушаю.
— Зря. Послушать умного человека всегда полезно. Про ребят я тебе все рассказала, и начальник их службы безопасности проявляет к тебе интерес.
— К тебе тоже проявит, — напомнила я. — Мы в квартире вместе с тобой были.
— У меня Сашок, мне не страшно. К тому же оба — приятели моего муженька, следовательно, неплохо меня знают и хорошо подумают, прежде чем беспокоить. Хотя, если честно, белобрысый сегодня побеспокоил. По телефону. Я подтвердила твои слова и дала тебе исключительно похвальную характеристику.
— Спасибо большое. А кто твой муж? — решила я проявить любопытство.
— Векшин Григорий Николаевич.
Я немного покопалась в памяти, потому что фамилия показалась мне знакомой.
— Тот самый? — спросила я где-то через минуту.
— Наверное, — пожала Лерка плечами. — Другого такого точно нет.
— Значит, денег у тебя действительно много, если верить людской молве.
— Я много тратила, но кое-что еще есть. Главное, конечно, фирма. Она приносит большой доход. Ее он и захочет вернуть. А по документам она моя. По брачному договору, который он сам же предложил составить, потому что брал в жены голодранку. При разводе никто из супругов не имеет права на собственность друг друга. Переводя фирму на мое имя, он об этом забыл. Или был уверен в моей любви. Я и в самом деле его любила. Даже вены резала, когда он хотел меня бросить. Видишь, шрамы остались. — Я посмотрела на ее руки и покачала головой. — С такими дружками он много чего придумает, чтобы денежки вернуть. Но меня не это сейчас беспокоит.
Что-то у них произошло, не зря белобрысый рыщет по городу и натыкается на трупы. Твой Арсений, случайно, планами с тобой не делился?
— Он что, тоже из их компании? — испугалась я.
— Нет. По крайней мере, никогда о нем раньше не слышала. Ты слышал? — обратилась она к Сашку.
Тот замотал головой, как лошадь.
— Но это дела не меняет. Они им заинтересовались. Он мертв. Они заинтересовались тобой. Тебе следует быть очень осторожной. В этих делах ты мало чего смыслишь, так что одна не справишься.
Ты поможешь мне, я тебе.
— Я в твоей помощи не нуждаюсь. И помогать тебе не буду. Я вообще ни во что не хочу вмешиваться.
— Хорошо, — пожала плечами Лерка, чем вызвала мое беспокойство, не пожатием плеч, разумеется, а тем, что уж больно легко со мной согласилась.
Потом она достала из сумки паспорт и протянула мне. Только я хотела поинтересоваться, зачем мне ее паспорт, как сообразила, что паспорт мой собственный. Так и есть: фотография моя, и фамилия тоже моя.
— Откуда у тебя мой паспорт? — сурово спросила я, чтобы Лерка не вздумала увиливать.
— Ты его в машине выронила.
— Ерунда. Говори, как мой паспорт попал к тебе и для чего он тебе понадобился?
— Я нашла его в машине, — спокойно ответила Лерка, и стало ясно: сколько бы я ни спрашивала, ничего нового не услышу.
— Вот что, — разозлилась я, — катитесь отсюда, и давайте договоримся: я вас не знаю, вы меня тоже.
Я не хочу иметь с вами ничего общего.
Лерка молча направилась к двери, Сашок особо разговорчивым никогда не был и сейчас молчал. Услышав, как хлопнула входная дверь, я выглянула в прихожую, убедилась, что оба ушли, и вздохнула с облегчением.
* * *Ночью мне снились кошмары и мучила совесть.
С кошмарами я боролась валерьянкой, а с совестью пыталась договориться. Ранее людей мне гнать от себя не приходилось, оттого-то и было скверно на душе, но Лерка, твердила я самой себе, это заслужила. И еще неизвестно, с какой целью она меня обхаживала… Опять же паспорт. Едва мне удавалось убедить себя, что я поступила правильно, изгнав ее из своей жизни, как тут же вспоминала ее слова об одиночестве. Без друзей, без родни, с сумасшедшим Сашком и мужем, который спит и видит себя вдовцом.
Утром я отправилась на работу, невыспавшаяся и несчастная, а когда часов в восемь вечера вернулась домой, поняла, что все мои несчастья только начинаются. Я вошла в квартиру и поначалу решила, что меня навестили грабители: в квартире разгром, вещи валяются на полу, все шкафы открыты. Я вызвала милицию, а пока они в течение двух часов добирались до меня (райотдел был на соседней улице, потому и приехали так быстро), я убедилась, что ничего ценного из квартиры не пропало. Деньги я храню в сейфе на работе (не очень-то их бывает много), а золотые украшения и шуба остались нетронутыми, так же как телевизор и видеомагнитофон. Пропала лишь стеклянная вазочка, но ее осколки я обнаружила в мусорном ведре — таким образом выяснилось, что и на нее не позарились.
Милицию это тоже удивило. Они даже на меня слегка обиделись, потому что побеспокоила я их напрасно. Как только они меня покинули, я сильно затосковала и даже хотела позвонить Лерке, но гордость пересилила. Тут я вспомнила про ключ и бросилась к шкатулке. Крышка открыта, шкатулка опрокинута, ее содержимое разбросано по тумбочке.
Я нашла ключ и вздохнула с облегчением, хотя чего мне за него так волноваться, собственно говоря. Ваза стояла нетронутой, я вытряхнула шпильки и прочую ерунду и увидела брелок с номером. Еще раз взглянула на свою разгромленную квартиру и поспешила ее покинуть, решив некоторое время пожить у бабушки. Уже из машины позвонила Софье Сергеевне и предупредила, что в ближайшие два дня на работе не появлюсь.
* * *Общение с бабушкой, а также близость к природе произвели на меня самое благоприятное впечатление. Я успокоилась и решила, что Лерка сознательно запугивала меня, ничего особо страшного мне не грозит. О том, что ключ у меня, никто не знает. К тому же вовсе не факт, что искали именно ключ. Арсений погиб, меня с ним в самом деле ничего не связывало, так что могут проверять и перепроверять мои слова, пока не надоест, лишь бы не переходили к физическим мерам воздействия.
Я задержалась у бабушки на выходные, а потом и понедельник прихватила. Домой возвращаться я все-таки побаивалась.
Софья Сергеевна ежедневно звонила мне. На работе полный порядок, и я решила, что небольшой отдых мне лишь на пользу. В итоге деревню я покинула утром в среду и сразу поехала в офис. Аврала не наблюдалось, подозрительные личности не беспокоили, и к обеду я совсем окрепла духом. На обед отправилась в кафе, но не в то, где познакомилась с Арсением, оно навевало невеселые мысли, и я в целях собственного душевного спокойствия вычеркнула его из списка любимых заведений.
Кафе «Фламинго» размещалось в полуподвале, в окнах в основном мелькали ноги прохожих, по этой самой причине я в ожидании, когда принесут заказ, взяла газету, которую кто-то оставил на соседнем стуле, и принялась ее просматривать. Со второй страницы, где находился раздел происшествий, на меня смотрела Лерка. Не она сама, конечно, а ее фотография. Я прочитала заметку и покрылась липким потом. Вчера в автомобильной аварии погибла Векшина Валерия Константиновна, президент фирмы и так далее. Газета вышла во вторник, значит, Лерка погибла в понедельник. Боже мой… Я еще раз перечитала заметку. В машине Лерка находилась одна…
А где же был Сашок? Он же от нее ни на шаг не отходит?.. По-видимому, не справилась с управлением, врезалась в ограду моста, машина упала в реку, тело до сих пор не найдено, в том месте сильное течение… Есть мне мгновенно расхотелось. Я побрела на работу, размышляя, что теперь должна предпринять.
Ясно, что гибель Лерки не случайна. При мне она за руль ни разу не садилась, и Сашок следовал за ней как приклеенный. Неужто Сашок продался врагам?
Лерка высказалась совершенно однозначно: муж ее убьет. Не «собирается», не «подумывает», а именно убьет. И через четыре дня после этого она погибает.
Дураку ясно: ни о каком несчастном случае и речи быть не может. Явное убийство. Что-то сотворили с машиной, и в результате Лерка не справилась с управлением. Я должна решить: идти мне в милицию или нет. Убийца не может остаться безнаказанным, значит, надо идти. С другой стороны, у меня нет никаких доказательств. Меня даже могут обвинить в клевете. К тому же в газете совершенно определенно написано: несчастный случай. И вдруг являюсь я со своими россказнями. Хорошо еще, если Лерка о замыслах мужа не только мне говорила, но и кому-то из друзей… У нее нет друзей, по крайней мере, сама она так считала. Теперь муженек вернет себе свои денежки и будет жить припеваючи. Вряд ли ему понравится то, что я обращусь в милицию. А человек он решительный, к тому же теперь очень богатый.
Зачем мне такой враг? Но, зная об убийстве, смолчать… В общем, я испытывала настоящие муки, пытаясь решить, что теперь делать. В таком состоянии находиться на работе — значит попусту тратить время, и я отправилась домой.
Открыла дверь и тут же почувствовала: что-то не так. После визита незваных гостей я в своей квартире в безопасности себя не чувствовала и потому сделала шаг назад, прислушиваясь с замиранием сердца. Кто-то явно передвигался по моей квартире, с кухни шел подозрительный запах, то есть пахло вкусно, но если учесть, что дома меня не было несколько дней… Замерев возле открытой двери, я пыталась решить, что делать: позвонить соседям, позвонить в милицию или все-таки войти?
Пока я тратила на эти колебания время, из кухни появился Сашок с ножом в руке. Я собралась орать, но тут обратила внимание, что он еще и в фартуке, моем, разумеется. Вошла и со злостью хлопнула дверью.
— Ты что здесь делаешь? — рявкнула я. Он вернулся в кухню, и мне пришлось последовать за ним.
В кресле-качалке возле окна сидела Лерка и листала журнал. Сашок обретался возле плиты и что-то помешивал в сковородке.
Я вытаращила глаза, уставясь на Лерку. Она повернулась ко мне и улыбнулась широко и лучезарно.
Еще десять минут назад я сильно печалилась о ее кончине, теперь была в бешенстве.
— Какого черта вы делаете в моей квартире? — гневно спросила я. — Кажется, я совершенно ясно дала понять, что не хочу вас видеть.
— Мне надо где-то спрятаться, — миролюбиво ответила Лерка. — Дело в том, что я как бы умерла…
— Знаю. В газете прочитала. — Я бросила газету на стол и, не удержавшись, добавила:
— Между прочим, я расстроилась.
— Зато теперь ты должна быть счастлива.
— С какой стати?
— Но я ведь жива.
— Хорошая новость. Только почему вы оба сидите в моей кухне?
— Но я ведь объяснила…
— Ага. И это плохая новость. Я понимаю, у тебя проблемы и все такое, но я не хочу иметь с ними ничего общего. Так что найдите себе другое пристанище.
— Ты не знаешь всех обстоятельств. Нам просто необходимо держаться вместе. И дело даже не во мне, а в тебе. У меня есть пара квартир, о которых никто не знает, я вполне могу переждать и там. Меня беспокоишь ты. Твоя безопасность.
— При чем здесь моя безопасность? — нахмурилась я, чувствуя себя очень неуютно.
— Говорю, ты не знаешь всех обстоятельств.
— Ну так расскажи мне о них.
— Расскажу. Обедать будешь? Или ужинать? Сашок, кстати, классно готовит.
Я вспомнила, что сегодня не обедала, и вяло согласилась. Готовил Сашок и впрямь неплохо. Мы устроились втроем за моим круглым столом, я жевала, ожидая Леркиного рассказа, но начала она с другого.
— У тебя что, гости были?
Тут я вспомнила, в каком виде оставила квартиру, уезжая к бабушке, и кивнула.
— Были. Только не представились. — Я решила, что должна поблагодарить Лерку за то, что она навела в квартире порядок, но из вредности передумала: в конце концов, я ее об этом не просила.
— Знаешь, кто был?
— Нет, конечно. Говорю, не представились.
— А догадываешься?
Догадки у меня были, но я предпочла оставить их при себе, иначе пришлось бы рассказать Лерке про ключ, а мне этого не хотелось.
— Нет. Но думаю, это как-то связано с убийством Арсения.
— Кто-то решил, что он мог что-то тебе оставить?
Я недовольно покосилась на нее.
— Возможно. Только он мне ничего не оставлял.
Я тебе все про него рассказала: мы один раз сходили в театр. В квартиру он не поднимался, и вообще у нас были не те отношения, чтобы он мог особо доверять мне, в том смысле, чтоб оставить что-то ценное.
Тут Лерка выложила брелок от ключа, что прислал мне Арсений, до этого момента он лежал у нее в кармане. Я мысленно выругалась, но спросила без всякого интереса, даже не особенно удивляясь:
— А это что?
— Вообще-то я хотела спросить тебя об этом.
— Меня?
— Ага. Я нашла его в вазе и подумала, что раз брелок лежит там, значит, он твой.
— В какой вазе? В зеленой? — Лерка кивнула. — В ней лежит всякий хлам. Его можно смело выбросить вместе с вазой.
— А-а… Я просто подумала, может, этот брелок от банковского ключа. Подходящий ключ лежит в шкатулке.
— Ты всю квартиру обыскала? — рассвирепела я. — Или что-то осталось обделенным твоим вниманием?
— Я просто хотела бы знать, не имеет ли он отношение к убийству, потому что если имеет…
— Не имеет, — отрезала я. — Теперь все?
— Все. Значит, ты арендуешь ячейку в Сбербанке на улице Мира?
— Мне послышалось или ты в самом деле сказала «все»?
— Что такого особенного я спрашиваю? Я тоже там арендую ячейку.
— С чего ты взяла, что непременно в Сбербанке на улице Мира? Может быть…
— В нашем городе такую услугу оказывают лишь три банка: и во всех у меня свои ячейки. В Сбербанке самый большой зал, осмотрительные люди предпочитают его. И этот брелок точно такой же, как у меня. В «Менатепе» брелок синий…
— Мне не интересно, — оборвала ее я, хотя интерес-то как раз был, просто я не желала его афишировать.
Итак, теперь я точно знаю, что это ключ от банковской ячейки и находится эта ячейка в Сбербанке на улице Мира. Поначалу это вызвало бурную радость, которая тут же поутихла: что мне с того, раз у меня по-прежнему нет документов. Банк это банк, туда не явишься просто так.
Я погрузилась в размышления и не сразу обратила внимание, что Лерка с любопытством разглядывает меня. Я нахмурилась и начала жевать интенсивнее.
— Когда собираешься меня покинуть? — спросила я, чтобы испортить ей настроение.
— Ты что, не поняла? Мы здесь для твоей же безопасности.
— Скажи лучше, зачем тебе понадобилось устраивать этот розыгрыш? Я имею в виду статью в газете.
— Хорош розыгрыш, — хмыкнула Лерка. — Он мне стоил «Мерседеса». Знаешь, какие это бабки?
— Догадываюсь. Тем более интересно знать, к чему такие жертвы?
— Я ж тебе говорила: муженек меня непременно укокошит.
— И ты решила ему помочь? Теперь, если ты официально скончалась, денежки перейдут к нему.
— Это он так думает. И пусть думает на здоровье.
Но его ждет сюрприз. Я написала завещание.
— Он его оспорит.
— Наш брачный контракт и этот вариант предусматривает.
— Да уж, твой муж большого ума человек.
— Жадность фраера сгубила, — кивнула Лерка. — Представляю его рожу, когда он узнает от адвоката, что у меня есть наследник. Для Гришки это будет как гром среди ясного неба, ему известно мое отношение к завещаниям, да и нет человека, которого я хотела бы осчастливить. Точнее, не было.
— И кому ты все оставила? Сашуне?
Сашок, услышав такое, вроде бы удивился, они с Леркой переглянулись и уставились на меня. Я почувствовала смутное беспокойство.
— Кому? — спросила я тревожно, вытирая рот салфеткой.
— Тебе, конечно. Кому же еще? — удивилась Лерка.