Митчел отступил и закрыл глаза, опершись руками по обе стороны дверного проема. Да, он чувствовал. На прославление ненависти здесь было брошено нечто большее, чем просто изображения сцен и специальным образом подобранное освещение. Здесь присутствовало некое физическое начало, чем-то знакомое Митчелу, что-то напоминавшее ему.
Многие годы назад, во время космического сражения он испытал на себе действие лучей берсеркера, поражающего мозг. Люди научились экранировать свои корабли от этих лучей — так неужели теперь они могли умышленно ввести их во внутреннее убранство своего корабля?
Митчел открыл глаза. Излучение, действие которого он испытывал, было довольно слабым, но оно несло в себе нечто большее, чем простое смятение.
Он вышел из комнаты и снова вошел в нее. Снаружи, за тонкой, тоньше, чем у других зданий, стеной эффект воздействия практически отсутствовал. Внутри оно ощущалось со всей определенностью — энергия лучей покалывала в мозгу центры, вызывающие гнев. Медленно, очень медленно она исчезала, словно прекращалось действие только что выключенной машины. Если даже сейчас он ощущал на себе воздействие, что же могло твориться в этом храме, когда проектор был включен на всю мощь?
Еще больше волновал его вопрос, почему подобное вообще могло происходить здесь? Неужели все это понадобилось только для того, чтобы побудить гладиаторов нести смерть, от лицезрения которой извращенные зрители могли бы получить большее удовольствие? Возможно. Митчел бросил взгляд на бронзовую статую божества, возвышающегося над храмом, ведущего свою колесницу, довлеющую над всем остальным миром, и вздрогнул. Он чувствовал присутствие во всем чего-то другого, чего-то большего, нежели простая жестокость Римских игрищ.
Сделав еще несколько снимков, он вспомнил, что рядом с первым храмом он еще раньше заметил установку для внутренней связи. Он вернулся к тому месту и набрал на клавишах номер Информационной Службы Корабля.
— Мне нужна информация относительно конструкции этой арены, — приказал он, — в особенности все, что касается трех строений, расположенных по верхней кромке.
В ответ голос спросил его, не хочет ли он получить соответствующие схемы.
— Нет, по крайней мере, пока. Просто расскажи мне все, что знаешь об основной идее создателя арены.
Последовала пауза, растянувшаяся на несколько секунд. Затем голос произнес:
— Главным конструктором арены был человек по имени Оливер Микал, которого уже нет в живых. Программируя конструкцию, он снабдил ее многочисленными ссылками на описания, заимствованные из литературного произведения Джеффи Чосера,[3] жившего в древности на Земле. Его произведение называлось «Сказание о Рыцаре».
Имя Чосера почти ничего не говорило Митчелу. Зато он сразу же вспомнил, что Оливер Микал был одним из экспертов Ногары по промыванию мозгов и исследователем классического наследия.
— Какие устройства психоэлектронного воздействия установлены в этих трех постройках? — задал он свой следующий вопрос.
— У нас на борту отсутствует какая-либо информация относительно установок подобного рода.
Митчел не сомневался в наличии в храме проектора ненависти. Возможно, его установили там секретно. Если самые худшие его предположения соответствовали действительности, то скорее всего так оно и было.
— Прочти мне какое-нибудь место из упомянутого тобой произведения, имеющее отношение к строениям, — снова приказал он.
— Три храма посвящены Марсу, Диане и Венере, — прозвучало по внутренней связи. — Далее следует отрывок, имеющий отношение к храму Марса.
Митчелл не отличался глубокими познаниями в древнем языке. Он понимал лишь отдельные слова. Да он и не слушал толком. Все его внимание поглотила единственная фраза: «Храм Марса». Не так давно он уже слышал ее в связи с новым тайным культом поклонников берсеркера.
За спиной Митчела послышался какой-то негромкий мягкий звук, и он быстро обернулся. Рядом с ним стоял Катсулос. Он улыбнулся, но глаза его напомнили Митчелу статую Марса.
— Вы что, знаете древний язык, Спэйн? Нет? Тогда я переведу. Певучим голосом он начал читать стихотворение:
— Кто вы на самом деле? — голос Митчела звучал настойчиво. Всем своим видом он давал понять, что ждет прямого ответа на свой вопрос. Кроме того, ему нужно было как-то выиграть время: за пояс Катсулоса был заткнут пистолет, который он в любой момент мог пустить в ход. — Что значит для вас все, что здесь находится? Это ваша религия?
— Нет, это не какая-то там религия! — произнес Катсулос и затряс головой; глаза его, сверкая, сверлили Митчела. — Это не мифология, воспевающая далеких богов, и не мертвая этическая система, пригодная только для того, чтобы с ней возились покрытые пылью философы. Нет! — он сделал шаг в направлении Митчела. — Спэйн, у меня нет времени на то, чтобы всеми тонкостями и премудростями обращать тебя в нашу веру. Я могу сказать только: храм Марса открыт для тебя. Новый бог, повелитель созидания, примет твою жертву и твою любовь.
— Вы молитесь этой бронзовой статуе? — Митчел слегка переместил свой вес на другую ногу, приготовившись к схватке.
— Нет! — Фанатичные слова полились быстрее и громче. — Эта фигура в шлеме и с мечом — просто наш символ и не более того. Наш подлинный бог нов, реален и достоин почитания. Он обладает смертельными лучами и ракетами, слава его велика, как сверхновое солнце. Он потомок и преемник самой Жизни и по праву питается Жизнью. Каждый, кто отдает себя какой-нибудь из его многочисленных систем, становится в ней бессмертным, хотя плоть наша умирает при его прикосновении!
— Я слышал о существовании людей, молящихся берсеркеру, — вставил Митчел, — но никогда не думал, что встречусь с одним из них. — Откуда-то издалека донесся едва различимый крик и топот шагов, бегущих по коридору людей. Может, кто-то спешит на помощь, — промелькнула у него мысль, — интересно к кому: ко мне или к Катсулосу.
— Пройдет немного времени и мы проникнем повсюду, — громко продолжал Катсулос. — Сейчас мы завладели этим кораблем. С его помощью мы освободим ту часть нашего бога, которая вращается на орбите гипермассы. А скверножизнь Карлсена мы, как и самих себя, отдадим Марсу. В нем мы будем жить вечно!
Он заглянул в лицо Митчела и потянулся за пистолетом. Митчел бросился вперед.
Катсулос увернулся и Митчелу не удалось крепко схватить его. Оба они, мешая друг другу, неуклюже свалились на пол. Митчел успел заметить поворачивающийся в его сторону ствол пистолета и, не раздумывая, бросился под укрытие зрительских кресел. Раздались выстрелы и вокруг него замелькали щепки. Не теряя ни секунды, он вновь бросился бежать, достиг храма Венеры и, заскочив внутрь него через одну дверь, тут же выбежал с обратной стороны через другую. Прежде, чем Катсулос успел заметить его и произвести следующий выстрел, Митчел уже мчался вниз по лестнице к выходу с арены.
Вбежав в коридор, он услышал, что выстрелы раздаются и со стороны того помещения, в котором располагалась команда корабля. Он двинулся другой дорогой, направляясь к каюте Хемпхилла. В том месте, где коридор изгибался, дорогу ему преградил какой-то человек в черной униформе. Митчел без промедления бросился на него, застав полицейского врасплох. Пистолетный выстрел раздался как раз в тот момент, когда Митчел ударом отвел пистолет в сторону и повалил полицейского на пол. Сидя на своем противнике верхом, Митчел молотил его кулаками и локтями до тех пор, пока он не стих.
Сжав в руке отобранный у полицейского пистолет, Митчел поспешил к каюте Хемпхилла. Не успел он даже прикоснуться к двери, как она распахнулась. Митчел едва проскользнул в каюту, а дверь уже вновь захлопнулась за ним.
На полу, прислонившись спиной к стене, сидел человек в черной униформе. Невидящие глаза его были обращены в сторону Митчела, грудь пересекали следы пулевых ранений.
— Добро пожаловать, — сухо произнес Хемпхилл. Он стоял рядом с пультом управления, который, видимо, не так давно был выдвинут из стола, где он скрывался до этого момента. Конструкция пульта судя по всему была продумана его создателями до мелочей. Левой рукой он что-то поправлял на пульте, а в правой сжимал автоматический пистолет. — Кажется мы столкнулись с большими трудностями, чем предполагали, — добавил он.
На полу, прислонившись спиной к стене, сидел человек в черной униформе. Невидящие глаза его были обращены в сторону Митчела, грудь пересекали следы пулевых ранений.
— Добро пожаловать, — сухо произнес Хемпхилл. Он стоял рядом с пультом управления, который, видимо, не так давно был выдвинут из стола, где он скрывался до этого момента. Конструкция пульта судя по всему была продумана его создателями до мелочей. Левой рукой он что-то поправлял на пульте, а в правой сжимал автоматический пистолет. — Кажется мы столкнулись с большими трудностями, чем предполагали, — добавил он.
Люсинда сидела в затемненной каюте, в которой прятался Жор, и наблюдала за тем, как он ест. Сразу же после его побега она принялась искать Жора, методично прочесывая коридоры и переходы корабля. Она слонялась из конца в конец, нашептывая его имя, пока однажды он не ответил на ее зов. С этого момента она постоянно и тайно приносила Жору еду и питье.
Он оказался старше, чем ей показалось с первого взгляда, примерно одного с ней возраста. В уголках его вечно подозрительных глаз затаились маленькие морщинки. Парадоксальная вещь: чем больше она помогала ему, тем более подозрительными становились его глаза.
Жор прекратил жевать и обратился к Люсинде с вопросом:
— Что ты думаешь делать, когда мы доберемся до Ногары и на борт взойдет сотня людей, которые будут искать меня? На это им понадобится не так уж много времени.
Девушка хотела посвятить Жора в план Хемпхилла, сказать ему о том, что после того, как Йоханн Карлсен окажется у них на борту, никому не придется опасаться Ногары, Но подозрения Жора по отношению к ней еще не развеялись окончательно, поэтому она не решалась посвятить его в эту тайну.
— Ты же не сомневался, что рано или поздно тебя поймают, — продолжала Люсинда, — зачем же ты бежал?
— Тебе не известно, что значит быть их пленником.
— Ты ошибаешься: я знаю, что это такое.
Жор не обратил на ее возражение никакого внимания:
— Они готовили меня к сражению на арене вместе с другими. Но потом меня отделили от остальных и стали обучать чему-то гораздо более худшему. Они довели меня до такого состояния, что достаточно было включить какой-то выключатель, и я, словно берсеркер, готов был убить кого угодно.
— Что ты хочешь сказать?
Позабыв о еде, Жор закрыл глаза.
— Мне кажется, они хотели подготовить меня к нападению на какого-то человека. Почти каждый день меня приводили в храм Марса и доводили там до сумасшествия. Затем всякий раз мне подбрасывали образ этого человека. Каждый раз — одно лицо и все та же одежда. Я должен был уничтожать этот образ кинжалом, пистолетом или голыми руками. Когда они щелками выключателем, выбора у меня уже не оставалось; я не контролировал свое поведение. Они опустошили все внутри меня и наполнили эту пустоту своим сумасшествием. Они безумцы. Мне кажется, что и сами они приходят в этот храм для того, чтобы напустить туда своего сумасшествия и барахтаться в нем перед своим идолом, словно свиньи в грязи.
Никогда еще он не говорил с ней так долго. Люсинда не могла с уверенностью сказать, что из услышанного ею является правдой, но чувствовала готовность поверить всему. Она дотронулась до его руки.
— Жор, я тоже кое-что знаю о них, — сказала девушка. — Поэтому-то я и помогаю тебе. Мне приходилось видеть людей, которым по-настоящему промыли мозги. Тебя они еще не сломали. Пройдет время, и с тобой все будет в порядке.
— Они и хотели, чтобы выглядел я совершенно нормально. — Жор открыл глаза, в которых по-прежнему затаилась подозрительность. — А как ты вообще оказалась на этом корабле?
— Это из-за того, — девушка словно пронзила взглядом прошлое, — что два года тому назад я встретила человека по имени Йоханн Карлсен. Да, того самого. Все его знают. Я провела с ним всего десять минут… если он еще жив, то наверняка забыл обо мне, и успела влюбиться в него.
— Влюбиться! — фыркнул Жор и принялся ковыряться в зубах.
«Да, мне казалось, что я в него влюблена, — произнесла девушка по себя». Наблюдая за Карлсеном, понимая и прощая его упрямое недоверие, она вдруг поняла, что не может больше отчетливо представить себе лицо Карлсена.
Внезапно что-то словно ударило по натянутым нервам Жора. Он вскочил, бросился к выходу из каюты и выбежал в коридор.
— Что за шум? — прокричал он. — Ты слышишь? Кажется там идет бой.
— Итак, — голос Хемпхилла был печальнее, чем обычно. — Оставшиеся в живых члены команды забаррикадировались в своих каютах. Они окружены и подвергаются постоянным атакам. Проклятые приверженцы берсеркера захватили мостик и моторное отделение. Фактически в их руках весь корабль, кроме этой штуки, — Хемпхилл похлопал рукой по пульту, который он недавно извлек из потайного места в невинном, на первый взгляд, столе Ногары, — Я хорошо знаю Ногару, и не сомневался, что в его каюте мне удастся обнаружить главный пульт управления кораблем. А когда я увидел кучу полицейских, то сразу понял, что пульт мне может понадобиться. Вот почему я и обосновался в этой каюте.
— А чем управляет этот пульт, — спросил Митчел, вытирая руки. Он только что оттащил убитого в туалет. Катсулос плохо знал Верховного Адмирала, если решил послать к нему только одного убийцу.
— Думаю, что этот пульт имеет приоритет перед всеми другими устройствами управлении как на мостике, так и в моторном отделении. С его помощью мы сможем открыть большинство дверей и люков на корабле. А к этому маленькому экрану, — Хемпхилл указал на него рукой, — судя по всему сходится информация от сотен сканнеров, спрятанных в различных местах корабля. Похоже, что поклонникам берсеркера не придется свободно разгуливать по кораблю. По крайней мере, для этого им придется заново проложить на корабле все кабели управления или вытащить нас с тобой из этой каюты.
— Мне кажется, что и мы вряд ли сможем пойти куда-нибудь, — вставил Митчел. — Ты не знаешь, что случилось с Люси?
— Нет, наверно, она и этот человек, Жор, на свободе, не исключено, что они смогут чем-то помочь нам, но особенно рассчитывать на это не приходится. Спэйн, посмотри-ка сюда. — Это вид изнутри того помещения, где расположены охранники. Рядом — тюрьма. Она расположена под трибунами арены. Если все эти камеры заполнены, там находится около сорока человек.
— Это — идея. Наверняка все они опытные бойцы и уж конечно не страдают от большой любви к черной униформе.
— Я мог бы поговорить с ними прямо отсюда, — в задумчивости произнес Хемпхилл. — Но как нам освободить и вооружить их? с этого пульта я не смогу открыть двери камер, хотя удержать врага от проникновения в прилегающую к ним область в моих силах, по крайней мере, на некоторое время. Ты знаешь, как началось сражение? Что послужило причиной?
Митчел рассказал Хемпхиллу то, что знал сам.
— Забавно, но приверженцы культа охвачены той же идеей, что и ты. Они тоже собираются привести корабль к гипермассе. Они хотят поймать Карлсена. Только цель у них, конечно, иная: они планируют отдать его берсеркеру. — Он потряс головой. — Скорее всего, Катсулос специально отобрал для этого полета членов секты, состоящих на службе в полиции. Я полагаю среди них больше его сторонников, чем мы думаем.
Хемпхилл только пожал плечами. Неужели он мог понять этих фанатиков — ведь они были полной его противоположностью.
…
Люсинда не могла теперь покинуть Жора и не позволила бы ему уйти от нее. Словно загнанные животные пробирались они по коридорам, которые она столь хорошо изучила в долгие дни скитания по кораблю. Она вела его обходными путями, избегая тех мест, где раздавались звуки сражения.
Когда они подошли к помещению охраны, Жор осторожно заглянул за угол и, повернувшись к ней, прошептал:
— У двери в комнату охранников никого нет.
— Но как ты попадешь туда? Эти стервятники наверняка находятся внутри, а ты даже не вооружен.
Он беззвучно усмехнулся:
— А что мне терять? Свою жизнь?
И Жор повернул за угол.
Пальцы Митчела внезапно впились в руки Хемпхилла.
— Смотри! Там Жор. Похоже, он собирается сделать то, о чем ты говорил. Открой ему дверь, быстро!
С внутренних стен храма Марса сняли большинство панелей с росписью. Двое людей в черной униформе возились с находившимися под панелями механизмами. Катсулос сидел у алтаря, наблюдая с помощью своих собственных потайных сканнеров за продвижением Жора. Увидев, как кто-то впустил его и Люсинду в помещение охраны, он вскочил на ноги.
— Быстро! Включите луч и наведите на него. Ну-ка, вскипятите ему мозги! Тогда он перебьет всех там внутри, а с остальными мы уж как-нибудь разберемся сами.
Два помощника Катсулоса бросились исполнять его приказание, разворачивая кабели и направленную антенну. Один из них спросил: