Давид вытащил из седельной кобуры дезинтегратор. «Последний заряд!» Тщательно прицелившись, он выстрелил, поражая ревущего сааха в середину тулова. Зверь взвыл, свертывая щупальца и падая в снег, и тут же два, три, пять чудовищ набросились на подстреленного собрата – вой и рев сделались оглушительными.
– Бегом отсюда! – скомандовал Давид и развернул Мауса. Того понукать нужды не было – долгоног взял разгон с места.
Возвращение отняло куда меньше времени и сил. Спустившись с Пустынных гор, гвардейцы прошли берегом извилистой Тавассы и выбрались на Старую Дорогу. И – ни одной засады, ни одного боестолкновения!
А миль за тридцать до Хассе Виштальский разглядел на дороге заставу королевских арбалетчиков. Почтительно приветствуя Давида, бородатый сотник сказал:
– Его преосвященство выслал нас вперед, чтобы осведомиться: да или нет? Выполнил ли кхенти свою миссию?
– Да, – твердо ответил Давид.
Бородач радостно ощерился и махнул рукой парочке тощих новобранцев, оседлавших гоночных долгоногов:
– Обрадуйте Большого Жреца!
Новобранцы засвистели, загикали, и породистые бегуны помчали вестников по пыльной дороге.
Давид подбоченился, потом пощупал транслятор, висящий на плече: жив ли? Обруч ответил ладони нежным теплом. Жив. Виштальский коснулся пальцами обруча на голове – и надвинул мягкий подшлемник на лоб, пряча «сувенир».
Двумя часами позже полусотня рыцарей Тавиты Вишту прискакала к Восточным воротам Хассе. За это время к нему присоединились отряды арбалетчиков, лучников и копейщиков, огненосцы-штурмовики и горцы из Охранных отрядов. Все щеголяли в парадной форме – красной с желтым, черной с серебром, синей с белым, буро-зеленой с разводами. Долгоноги, покрытые расшитыми попонами, выступали гордо, потряхивая головами и позвякивая колокольцами, подвешенными к начищенной сбруе.
А уж что творилось в самом Хассе! Чудилось, все двести тысяч горожан запрудили улицы. Яркие, нарядные толпы гомонили и кричали «рух», махали ветками с чашеобразными цветками вилльны и яркими ленточками на палках, пританцовывали и распевали во все горло.
Давид ехал впереди, одной рукой сжимая поводья, другой придерживая меч в ножнах, и чувствовал себя триумфатором. «А хорошо постарался Кардинал, – улыбнулся он про себя, – организовал праздничное мероприятие по высшему разряду!»
Под крики и гимны, блеск глаз и улыбок Виштальский выехал на Центральную площадь. Здесь его ждали – посреди площади возвышался помост, сплошь устланный жесткими коврами из Заречья, на которых по черному фону цвели громадные розовые цветы в обрамлении изумрудных листьев и магических знаков – звезд, спиралек, трехлучевых и пятиугольных символов Скорого Пришествия.
На помосте стояли двое – его преосвященство Большой Жрец в черной сутане до пят, с откинутым куколем, подпоясанный плетеным ремешком, и король Толло-но-Хассе, тоже во всем антрацитово-черном, но настолько плотно затканном серебром, что напоминал бесформенную статую, отлитую из тускло блестящего металла. Его высокородие, обычно пьяный и веселый, был трезв, скучен и вял. Но Свантессену требовалось шоу жизнеутверждающее – Кардинал щелкнул пальцами, и малый жрец быстренько поднес монарху кубок с винно-водочным изделием. Король расцвел на глазах. Выхлебал всю порцию, икнул и блаженно улыбнулся.
Давид подъехал ближе – «первый ряд» из комитов, расцвеченный присутствием дуки Шасса-но-Фау, расступился. На ходу соображая, что ему делать, галактист покинул седло и снял с плеча овал транслятора. Громкий шепот разнесся по толпе, и Свантессен улыбнулся не без удовольствия.
– Взойди, о, воин! – возопил Толло-но-Хассе и картинно протянул длани к Виштальскому.
Площадь замерла, люди затаили дыхание. Тишина настала такая, что был отчетливо слышен звук падения свернувшегося листа вилльны в парке.
Давид, держа транслятор в вытянутых руках, медленно поднялся по ступеням на помост и сделал три шага. Кому передавать обруч, он не знал, но король его выручил – его высокородие принял транслятор, поднял его повыше, показывая регалию народу, и повернулся к Свантессену, не опуская задранных рук.
В тот же момент провыли трубы, и десятки горластых герольдов разнесли над площадью старинную формулу:
– Священнейшее коронование его владычества начинается! Его высокородие король, восшедший на прародительский наследный престол государства Курредатского и нераздельных с ним земель, возлагает корону на Верховного правителя, императора Вантасса! Да приосенят Творцы своею всепомощной благодатью в день оный вожделенный всех мужей и жен, старых и малых, ближних и дальних!
Король торжественно возложил транслятор – его руки нетвердо держали обруч у головы Свантессена. Овал медленно стянулся в круг, обжимая волосы с проседью. Толпа шумно выдохнула.
– Всепресветлейшему, Державнейшему, – грянули герольды, – Верховному государю – слава!
– Виват! – рявкнули рыцари.
– Виват! – крикнули нестройно графья и герцоги.
– Виват! – восторженно заревела толпа.
А император Вантасс стоял и скромно улыбался. Потом посмотрел на Давида и подмигнул ему.
Глава 11 КРАСАВИЦЫ И ЧУДОВИЩА
1Незаметно минул месяц – четыре недели, двадцать восемь дней.
Работы на Виту Боку навалилось столько, что ни вздохнуть, ни охнуть. И это было прекрасно – на отчаяние, на тоску, на выматывающее ожидание просто не оставалось времени.
Группа земных ксенологов – три сотни светил – от зари до зари пропадала у своих коллег сириусян, а команда космонавтов-сириусян осваивала новенький звездолет «Йуругу», оборудованный нуль-установками. Рядом с «Ра» опустились «Нооген» и «Мицар», «Шакти» и «Лембой» – целая эскадра экспедиционных кораблей готова была отправиться на поиски сокровищ Волхвов. И пробил час…
«Ра» пролетел мимо Маран-им, плавно гася скорость, и вернулся, описав эллипс. На третьем витке корабль вышел на круговую орбиту. До морей и океанов планеты, до ее гор, лесов и степей оставался какой-то мегаметр. А ведь еще вчера пролегала пропасть в сто парсек.
Нуль-звездолет сверхдальнего действия, перемигиваясь с крейсерами Второго космофлота, вышел на четвертый виток. Его опознали как своего и дали разрешение на посадку.
Бурый материк, нечетко видимый сквозь розовую дымку атмосферы, всё медленней передвигался по экрану. В поле зрения вплывало выпуклое зеркало сиреневого океана с отраженным в нем солнцем. Показался странный остров – круглый, розовато-серый, изрезанный множеством каньонов, трещин и борозд, идущих строго параллельно, как будто по этому клоку суши граблями прошлись, расписав спиралями и завитками.
– Это остров Горелый, – глянул в экран Лобов. – Толян, садимся здесь, остров необитаемый, тут нас никто не достанет.
– Добро, – проворчал командир. – Объявляю посадку! Звездолет развернулся днищем вниз и притормозил. Тяготение немедленно призвало «Ра» к себе. Начался спуск.
– Сейчас немного потрясет – входим в плотные слои.
Планета приближалась, подсовывая под корабль Горелый остров. Стали видны серповидные дюны и рощицы, смахивающие на клочья черной пены. Но наибольшее любопытство вызывали огромные проплешины, гладкие и блестящие под солнцем, круглые или овальные.
– Знаете, на что это похоже? – сказал Новиков со штурманского поста. – Как если бы огромные фотонные корабли стартовали отсюда.
– Привет! – буркнул Грига. – Да они бы тут всё позаражали радиацией!
– Есть еще одна версия, – спокойно добавила Вита. – Это могут быть следы сверхмощных лучевых ударов.
– Думаешь, здесь была война?
– А почему нет?
– Полная мощность на оси! Статический откат.
Корабль завис над каменистой равниной со скалистыми грядами, тонущими в нагромождениях зелени. Гравизащитные системы как бы вычли массу корабля, подвесили его на высоте километра.
– Полная мощность на оси! Уменьшить статический откат.
Гул гравитаторов разошелся по переборкам.
– Половину мощности на оси! Малый статический откат.
– Реакторы на холостой ход!
– Посадка в точке надира. Ноль – ноль. Антигравы стоп!
Корабль сел. Командир, не мешкая, выпустил киберразведчиков. Шустрые машинки понеслись вокруг звездолета, выписывая спираль. Остановились, вытащили бурмобиль и проделали дырку в километровой проплешине блестящего, как зеркало, шлака. Оказалось, что грунт кипел в этих местах и застыл на глубине в десять метров.
– Всё, набурились? – нетерпеливо спросил командир корабля.
– Радиологической опасности нет, – доложила СРР,[2] – биологическая опасность отсутствует.
– Вылезаем! Я спущу вездик.
– Давай, – кивнул Лобов, – поищем место под город. Каспар! Будь другом, запусти киберов поближе к океану, туда, где дюны!
– Бу-сде!
– Бу-сде!
Бурили роботы-разведчики у самого края круга, дальше шла просто опаленная земля, голая – ни травинки. Шаровые шасси вездехода размолачивали верхнюю корку, растрескавшуюся наподобие такыра, а потом к скребущему звуку прибавился чвакающий – приближались джунгли. Вита жадно вглядывалась в мир за спектролитовым колпаком вездика.
Лес стоял корявый – деревья выросли кривыми, изломанными, а воздушные корни пушились и спутывались между собой. Живности – никакой, только парочка образчиков какой-то мелкой многоногой пакости перебежала дорогу, вызвав у Боки приступ отвращения.
За лесополосой, как в зеркале, расстелился еще один круг древнего расплава, и снова шасси гулко зацокотали по крепкой глади.
– Глянь, – Грига протянул Вите бинокль. – Гора интересная!
Вита глянула. Над лесом поднималась одиночная гора удивительной формы – острый купол, наклоненный под углом. Завесу туч прорвало, и свет жарко хлынул, прибавляя яркости зелени. А гора ослепительно засверкала, будто покрытая полированным металлом.
– Гора… – пробормотала Виолетта. – Гора ли? Местность вокруг стелилась фантастическая – от горизонта до горизонта блестела рябая желто-коричневая равнина, залитая стеклянистой массой, пятнисто отблескивающей на солнце. Блики сливались в сплошное поле слепящего сверкания, и ничего, кроме блеска и таинственной горы, взгляд не ловил.
– Слушайте, это не купол! – подпрыгнул на сиденье Ричард. – Это полукольцо! То есть, как бы, подкова!
– Ни хрена себе подковка… – хмыкнул Грига. – Полтора кэмэ в высоту!
Вблизи гора пугала – половина тора поперечником в два километра вырастала из оплавленного грунта, подняв в незапамятные времена круговую каменную волну.
Вездеход заехал в тень исполинского «бублика», и стали заметны детали – тор был опоясан тонкими темными линиями через равные промежутки. Словно это образование сложили из одинаковых цилиндров четырехсот пятидесяти метров в поперечнике. Вита поделилась этим наблюдением с Григой, и тот покачал головой.
– Это не образование, Витка… – протянул он, радостно улыбаясь, – это изделие! Природа такого не умеет.
Вездеход взобрался на «волну» и остановился. Грунт расплескался неровностями, углубляясь вокруг гигантского тора вытянутым овалом. Интересно, что внутренняя сторона «бублика» кое-где пошла складками.
– Такое впечатление, – возбужденно говорил Грига, – что эта громадина сверзилась с небес!
– А похоже, – оценил Лобов. – Спикировала и ухнула в это месиво.
– И ударилась о твердый грунт, – подхватил Рич. – Вон, аж складки пошли!
– Там трещина! – завопил Грига. – Вон, сразу над первой складкой, если снизу считать!
– Эх, Мануэля нету, – сказал Лобов с досадой. – Тот бы забрался.
– Нэ журысь, пан директор! – ухмыльнулся Грига. – Мы с сэром Ричардом по всем Крымским горам истаскались. Я попробую…
Зикунов разулся, скинул куртку и повесил на плечо моток веревки.
Вита подошла вплотную к тору и коснулась его ладонью. Поверхность была прохладная и гладкая.
Девушка взглянула вверх. Великие небеса… Представить, что эта гора – артефакт, было почти невозможно. «Изделие» было необъятно.
– Неужели это… – пробормотал Ричард.
– Корабль рептилоидов, – авторитетно кивнул Грига, – дело ясное!
Подтянувшись, он полез вверх.
– Не скользко? – крикнул Рич, задирая голову.
– Нормально… – пропыхтел Зикуновишна, перехватываясь.
Поверхность тора не была абсолютно ровной – повсюду торчали выступы – полукруглые и кубиками, ребра, штыри – и западали пазы. В иных местах чернели отверстия, подозрительно похожие на пробоины.
– Как на «Ра»… – проговорила Вита, глядя из-под руки на карабкающегося Григу. – Там тоже всякие фиксаторы, движки коррекции, антенки…
– Корабль, – внушительно сказал Рич, – он и на Маран-им корабль!
– Эт-точно…
Зикунов добрался до трещины и скрылся в ее темном зиянии. Минуты не прошло, а вниз уже полетела, раскручиваясь, веревка.
– Витка! – крикнул Грига. – Так я тебя жду!
– Лезу! – ответила девушка.
– Осторожнее! – встревоженно сказал Лобов.
– Я подстрахую! – крикнул Зикунов и скинул вторую веревку. – Обвяжись!
Бока обвязалась и полезла. Лезть по тонкому канату было нелегко, но Зикунов помогал, подтягивая страховочный конец. Вот и трещина…
– Ничего себе, трещинка… – пропыхтела Вита, переваливаясь за край. – Пещера!
Они спустили оба каната к далекой земле и подняли груз – мощные фонари. Потом расслышали мольбы снизу, переглянулись и по очереди втащили Рича и Лобова.
В свете фонарей помещение по ту сторону трещины впечатляло обширностью – уж никак не меньше пятисот квадратов – и чужеродностью.
Трещина изнутри выглядела щелью, разорвавшей двухметровой толщины броню. У гофрированного борта торчали вкривь и вкось коленчатые шесты с круглыми зеркалами, и изображение они давали кривое до невозможности.
Грига охватил лучом фонаря дальние углы. Свет провалился в отверстие распахнутого люка. Чем дальше, тем интересней…
Вита съехала по наклонному полу к массивной перепончатой стене и заглянула в люк. Голубой луч заметался по зеркальным переборкам, сходящимся под непривычными углами, взблескивал на гранях, бросал в глаза десятки малых отражений круглого отверстия с выглядывающим Григой.
– Там два люка! – крикнула она. – Один продолжает анфиладу, а другой… Что-то типа поперечного коридора!
Грига заскользил к ней с веревкой. Закрепив трос на сегментной полуперепончатой крышке люка, он спустился вниз, раскачался и запрыгнул в поперечник.
– Похоже на кишку! – глухо донесся его голос. – Ужатия такие кругом, вроде кучи диафрагм. Ух, ты…
– Что там? – крикнула девушка.
– Инопланетянин! – возбужденно ответил Грига. – Дохлый! В скафандре! Мумия… Ах, ты! Ч-черт, рассыпался. Ученые меня убьют!
– Вылазь, галактист хренов! – крикнул Лобов. – Тут наскоком не отделаешься. Работа на годы!
Зикунов вылез, и друзья набросились на него.
– Как он выглядел? – наскакивал Рич.
– Он был как человек? – интересовалась Бока.
– Он был как ящерица! – ухмыльнулся Грига.
– Врешь!
– Да чего б я тебе врал?! – обиделся Зикунов. – Рептилоид, в натуральную величину. Истинный таоте. Ростом с нас, кожа чешуйчатая, зеленая, как ярь-медянка, на руках по три пальца, хвоста нет, голова по вертикали сплюснута, а уж буркала. У нашего друга Ануо органы зрения как бусинки, если с таоте сравнивать.
– А скафандр где? – спросил Лобов.
– Там лежит! Несподручно скакать с грузом.
– Давайте будем спускаться… – решила Вита. – Тут можно филиал Ксеноцентра открывать.
– Да запросто! – поддержал ее идею Рич. – То есть, как бы.
– И мы сюда не рептилоидов искать прилетели, а место для города-колонии. Полезли!
Спустившись, вся команда запрыгнула в вездик, и Лобов завел двигатель.
Оставив в стороне громадный кратер, отдающий слабой радиацией, четверка выехала на еще более странную равнину – на километры к югу и востоку стелились ровные квадратные плиты, серые и гладкие. Южнее швы между плитами проросли деревьями, смахивающими на пальмодендроны с Водана, каждое в два обхвата, и Ричард на глазок определил возраст «космодрома» – порядка тысячи лет.
– У меня по астроботанике зачет! – гордо сказал он. На востоке «космодром» упирался в гряду громадных песчаных дюн, ограждающих поле от океана, а на их фоне круглилась пара шаров, метров по сто в диаметре.
– Интересно как… – стонал Грига в экстазе. – И совсем нет пыли! Тыща лет – и ни пылинки! Да здесь все должно было покрыться холмами пыли! А вот…
– А меня не это удивляет, – сказала Вита. – Если Маран-им – материнская планета Волхвов, то почему тут все такое… не их?
– Так тут же Пришельцы отметились! – вытаращился Рич.
– У тебя и по Пришельцам зачет?
Лобов подвел вездеход к ближнему шару и остановился.
Шар, после колоссального тора, торчащего на горизонте, не впечатлял. Ну, шар… И что?
Стены его покрывало вещество, на цвет и на ощупь напоминающее плотную резину, но не гладкую, а оплывшую, как воск со свечки. Вита обошла шар вокруг и нащупала большой овал – его затягивала тонкая пленка, ощутимо прогибавшаяся под рукой. Вход? Потеки черного с синим огибали овал, будто специально выделяя. Вита огляделась – никто не видит? – и саданула локтем по перепонке. Тугая диафрагма прорвалась внутрь и затрепетала лепестками на ветерке.
Вита ухватилась за края и рванула по-хорошему. Перепонка лопнула овдоль.
– Вот так… – проворчала Бока. – А то «не пущу, не пущу!» Мальчики! Идите сюда! Тут дверь!
– Где?! – донесся вопль и сразу – топотанье.
– Где дверь? – закричал Грига и углядел прорыв в стене. – Ух, ты! Ну, Витка, ты первая.
Девушка улыбнулась, потирая локоток, и пролезла внутрь.