– Пусти! Пусти, гадина!
Из тени палатки сверкнули два желтых диска – глаза чудовища – и раздалось утробное хрюканье. Завоняло аммиаком.
– Витка! – проорал невидимый в ночи Грига. – Пригнись!
Девушка молча присела, судорожно вдыхая и отплевываясь. Ослепительный луч прошил светлую ночь, подрезая бок палатки и впиваясь в блестящую бугристую тушу. Один глаз чуда-юда погас, кожа, словно жиром смазанная, лопнула, и фонтаном брызнула черная вонючая жижица. Тонкое щупальце, стиснувшее ногу Виты, медленно разжалось.
Всхлипывая, Вита быстро отползла. Привстав, она побежала, спотыкаясь о разлезающиеся снопы водорослей. Выбежав на сухое, Бока обернулась и задохнулась от ужаса – десятки круглых глаз смотрели на нее из воды, будто тусклые фары. Спокойная вода приливала, подтянутая сдвоенным притяжением лун, и волновалась, горбилась множеством бугристых выпуклостей – моллюски перли на берег, словно брали его приступом. Усиленное хрюканье и харканье, плески и хлюпы озвучивали кошмарное нашествие.
Подбежал Грига в шортах, натянутых шиворот-навыворот, и вскинул бластер. Прерывистая струя плазмы, калящаяся желтым цветом, ударила в десятиногую тварь и пробила ее, как мешок с тухлятиной.
Сгребая потоки песка с дюны, скатился Лобов. В руках его поблескивало оружие.
– Глаза! – рявкнул он.
Вита зажмурилась, но и сквозь веки пробивалось бледно-фиолетовое полымя разряда. Вслед за вспышкой ударил короткий гром. Девушка открыла глаза и досмотрела, как десятиног вспыхнул – весь, с головы до кончиков щупалец, превращаясь в сполох. Один пар остался.
– Бей их, ребята! – закричал Рич, подпрыгивая на песке. – Огонь!
Импульсы бластеров, лучи лазеров-гигаваттников, разряды дезинтеграторов били залпами и поодиночке, истребляя океанскую нечисть. В воздухе повис острый запах озона, мешаясь с вечными ароматами соли и гниющих водорослей.
– Мадемуазель, вы в порядке? – крикнул Пиньон.
– Да, шеф! – откликнулась Вита.
– Парни! – подозвал Лобов. – Все палатки закрыть, девушек и женщин проводить до тех круглых домов. И матрасы не забудьте! Николя, бери своих – прочешем дюны! Всё, что с буграми и щупальцами, – под луч!
– Есть, мон женераль! – браво ответствовал Пиньон.
– Это всё Грига накаркал! – радостно провопил Сидоровс. – Понарассказал про кальмаров!
– Молчи, наше всё!
Вита Бока вздохнула с облегчением. Всё в порядке, она среди своих. И только слой слизи на ноге, сохнущий и стягивающий кожу, напоминал о ночном происшествии.
А вверху, на беззвездном небе, сияли две луны, сростясь боками и обернувшись куклой-неваляшкой. «Интересно, – подумала девушка, – Дава спит сейчас или смотрит на луны? А если его взгляд отразится от лун, попадет он в мои глаза?..»
Глава 12 ЗЕМЛЯНИН ВО ДВОРЯНСТВЕ
1Черная ночь опустилась на Хассе – излюбленный венценосцами цвет закрасил небо и выткал звездный позумент. А вот улицы никак не хотели погрузиться во мрак и тишину. Тысячи факелов озаряли стены дрожащим светом, отбрасывая в проулки шаткие тени и высекая блики в окнах – курредаты отмечали коронацию императора Вантасса.
Неразличимая человеческая масса растекалась между каменными громадами домов и храмов, факельщики орали здравицы, пели гимны и просто вопили от избытка чувств. Голоса сливались в смутный, неразборчивый гул – только это и отличало факельное шествие от плавного течения реки, несущей на себе поток огней на плотиках, как в День Памяти Павших.
– Они бы так же радовались, – несмешливо фыркнул Свантессен, – если бы вместо коронования объявили мое низложение! Охлосу с демосом безразлично, за что пить перебродивший сок ягод квим – за упокой или во здравие, лишь бы выдержанное глотать, да осветленное.
– Не уважаете подданных, мой император? – тонко улыбнулся Давид.
Его величество пожал плечами.
– А за что их уважать? – спросил он.
Широко шагая, так, что полы сутаны развевались, шелестя и прихлопывая, император подошел к окну и затворил тяжелую свинцовую раму со множеством мутных стекляшек, вделанных в переплет. Рама встала на место, и сделалось тихо.
– Вот что, Тавита Вишту, – усмехнулся Свантессен. Его сухое лицо, обращенное к окну, осветилось красноватым отблеском, и профессор ксенологии стал похож на Мефистофеля, кривящего губы в демонической улыбке. – Признаюсь, когда я впервые услышал о том, что ты… что тебя занесло на Маран-им, то испытал немалое раздражение. Зачем мне, думаю, еще и эта головная боль? Однако время прошло, и голова моя перестала болеть.
Ты хорошо проявил себя, я ценю это и думаю, что тебе пора занять высший командный пост – почувствуй на плечах груз ответственности и пойми, каково приходится мне.
Приказ о твоем повышении готов, но не спеши радоваться – работы тебе привалит столько, что… Как говорят в Курре: «Поздравьте долгонога с началом пахоты!»
– Полагаю, что могу работать, – подтянулся Виштальский, – и объемы дел меня не пугают.
Император кивнул и торжественно сказал:
– Я назначаю тебя Великим магистром Имперской безопасности. Или лучше так – возвожу в Великие магистры! В твоем ведении окажутся полиция криминальная и полиция тайная, разведка и контрразведка, управление спецлагерями и резервациями. Тебе будут подчинены Охранные отряды и Черная гвардия. Кстати, я приписал к черногвардейцам не только рыцарей с арбалетчиками, но и штурмовиков-огненосцев. Короче говоря, ты станешь распоряжаться могучей силой принуждения и подчинения. И я приказываю тебе употребить ее по максимуму!
Давид повел себя так, будто новое повышение его не касается, – таков этикет.
– На этой декаде финиширует еще один земной флот, Второй, – продолжил император. – Прибудут крейсера Пятой и Седьмой космических эскадр. Они выведут на орбиту несколько планетарных гипноиндукторов – старой модели, но нам сгодится. Если я правильно расслышал, это будут направленные психоизлучатели типа «Матрикс». У нас с Землей всё оговорено, и данное макроскопическое воздействие одобрено Советом Мира. Вижу вопрос на челе твоем, магистр, и отвечаю: нет, никакие силовые акции не планируются. Просто флотские психоинженеры будут облучать те или иные области Курре, а твоя задача, магистр, собирать, вернее, подбирать тех из обработанных, кто является врагом короны. Надо очистить от колдунов и ведунцов все так называемые «святые места» – корабли с учеными, землянами и сириусянами, вот-вот прибудут, и надо сразу разворачивать фронт исследовательских работ.
– Так вот для чего вам потребовалась новая религия! – озарило Давида. – «Божники» уверовали в единого Творца, и всякие мегакомплексы для них уже не святыни, скорее уж богомерзкие капища, а «колдуны» с «ведунцами» – как бы еретики и сатанисты, враги веры. Первые сами покинули объекты культуры Волхвов, а вторых можно разбивать и расточать, вязать и решать! И освобождать объекты для наших ученых.
– Ты поразительно догадлив, мон шер ами, – улыбнулся император.
– Мне потребуется техническая поддержка, – сказал Давид деловито. – Надо будет оперативно доставлять черногвардейцев в облученные поселения, и…
– Безусловно, – перебил его император. – Флотские спустят нам достаточное количество эмбриосистем, и те развернутся в вертолеты и турболеты. Сам понимаешь, закон запрещает снабжать отсталые планеты новейшими образцами, так что никаких антигравов, никаких флаеров.
– Обойдемся, – сказал Давид. – Но все равно потребуются пилоты.
– Тебе передадут роботов-андроидов экспериментальной серии, тебе лично. А также оружие, легкие боекостюмы и миниатюрные ДПС – диссекторы психосущности, чтобы можно было быстро и надежно выявлять колдунов и ведунцов. Отделять, так сказать, агнцев от козлищ! Так что, готовься. Да, вот еще что. Чин Великого магистра автоматически производит тебя в дворянство, Тавита. Отныне ты имеешь полное право именовать себя комитом. Но! Император, согласно древним законам и обычаям, хоть и обладает верховной властью, но ничем не владеет – ни землями, ни недвижимостью, ничем. А комита без земель и замков здесь не уважают. Поэтому тебе нужно навестить нашего друга короля. У «Толика» полно сеньорий и фьефов,[7] ты попроси его хорошенько, пусть бы одарил тебя. А чтобы его высокородие был посговорчивей, поднеси ему бочку игристого анжуйского – я вчера как раз синтезировал двести литров.
– Хорошо.
– Вот карта, выбери место родовых владений, которое тебе понравится.
Давид подошел к большой карте Восточного континента. Вся она была испещрена странными значками, исчеркана прямыми и кривыми линиями, покрыта зачерненными квадратами и многоугольниками, звездами и спиралями.
– Я сюда нанес все следы деятельности Волхвов, известные на сегодня, – пояснил Свантессен.
– Угу.
Давид приглядел местечко у моря, к северу от Хассе, где среди скал и дюн поднимался терминал подземного туннельного города, – курредаты считали это строение замком.
– Я сюда нанес все следы деятельности Волхвов, известные на сегодня, – пояснил Свантессен.
– Угу.
Давид приглядел местечко у моря, к северу от Хассе, где среди скал и дюн поднимался терминал подземного туннельного города, – курредаты считали это строение замком.
– Вот это можно?
– Бери! – сделал щедрый жест император. – Это замок Мосса, там красиво. Ну а пустая бочкотара здесь, в подсобке, синтезаторная – через дверь от нее. Удачи, граф!
Великий магистр, комит Тавита Вишту-но-Мосса, изысканно поклонился и вышел.
Он чувствовал себя дураком, пока катил тяжелую бочку с вином в королевские покои, но радость монарха-пропойцы была столь велика, что Виштальский мигом повысил самооценку.
– Это всё мне? – промурлыкал Толло-но-Хассе, сияя и лучась.
– Вам, ваше высокородие. Позвольте.
Давид выковырял пробку и ловко наполнил кубок под рубиновой струей.
– Испробуйте, ваше высокородие!
Король мигом отобрал кубок и как следует приложился. Вылакав половину, Толло отдышался и спросил, умиротворенно и благодушно:
– С чем пожаловал Великий магистр? Как идет охрана короны?
– Корона в полной безопасности, ваше высокородие. Вот только неловко чувствую себя в своем новом положении… Обрести титул графа почетно и приятно, но какой прок от знатности, ежели не опираешься на свою землю? Мне бы замок Мосса приобрести, от ваших щедрот.
– Да, – подтвердил король, – я щедрый! Ик! Эй, кто там есть с пером и пергаментом?
Подбежавший слуга мигом расставил складной столик, расстелил лист пергамента и замер с тростинкой в руке.
– Пиши! «Я, король Толло-но-Хассе, соправитель императора Вантасса, великий князь Горгии, владыка Заморья, дарую на вечные времена земли в окрестностях замка Мосса верному стражу короны графу Тавите Вишту за великие заслуги перед народом и государством». Дата. Подпись.
Писарь аккуратно вывел последнее слово, посыпал текст песочком, сдул – и с поклоном подал бумагу королю. Толло-но-Хассе поставил размашистую витиеватую роспись и крикнул:
– Печать!
Откуда ни возьмись появился хранитель печати. Толло подышал на кругляш и приложил к пергаменту.
– Пользуйся, граф!
– Премного благодарен, ваше высокородие. Однако монарх уже не интересовался землянином во дворянстве, он нетерпеливо подзывал виночерпия – не самому же наполнять кубок.
Удалившись из покоев, Давид разогнул спину и свободно вздохнул. Однако господину графу стоит посетить свое дворянское гнездо, подумал он.
Свернув пергамент трубочкой, Виштальский сунул его в кошель-набрюшник и спустился во двор. Там его поджидали друзья-однополчане. Возвышение Давида и их подняло прицепом – Зесса с Коггом произвели в старшие приоры, а Нанга сделали младшим маршалом. Чего ж не порадеть за своих?
– Можете обращаться ко мне по-простому, – ухмыльнулся Давид, – «Ваше великославие!».
Друзья осклабились, переглянулись, и оба сделали одинаковый жест – потерли пальцами. Такое дело обмыть надобно!
Из тени навеса вышел Буссе, комит, а также Великий маршал, командующий штурмовиками-огненосцами, и поклонился своему новому начальнику.
– Жду ваших приказов, кхенти, – измолвил он нейтральным голосом. Заметив неприязненный взгляд Виштальского, Буссе нацепил открытую улыбку рубахи-парня, добавив тише и глуше: – Предлагаю забыть то, что случилось на берегу, но помнить то, что происходило в море.
Давид подумал и ответил:
– Хорошо. Я отъеду ненадолго в Моссу, пошлешь со мной полусотню огненосцев.
– Слушаюсь.
– И с остальных не слезай – никаких увольнительных и прочих послаблений. Очень скоро нам привалит работенки – это я передаю слова императора Вантасса.
– Понял, кхенти. Всё сделаю в лучшем виде.
– Я надеюсь. – Обернувшись к Зессу, Давид сказал: – Возьмешь сотню рыцарей, проводите меня до Моссы. Догоняй!
Вскочив на Мауса, Давид покинул двор и выехал на Главную улицу.
Центральная артерия города сохранила с вечера все признаки массового гулянья – каменные плиты были усеяны, а кое-где просто завалены скорлупой, объедками, догоревшими факелами. В одном месте лежал засохший букет, в другом – стоптанный башмак, а в третьем валялись штанишки с завязками, судя по размеру – девичьи. Давид поглядел на этот предмет одежды и порадовался, что Свантессен ввел новую форму для Черной гвардии – куртка и длинные брюки, заправленные в сапоги. Первое время черногвардейцы стеснялись ходить в женской одежде, но быстро оценили нововведение, проехавшись верхом, – больше ни у кого не чесались ноги, натертые грубой щетиной долгоногов.
Давид не успел доехать до Северных ворот, как услыхал цокот копыт – его догоняли, не смешиваясь, эскадроны рыцарей и огненосцев. Форма на них была одна, черногвардейская, но штурмовики-огненосцы, гордо выставляющие напоказ двухпотоковые бластеры, все еще задирали нос, будучи уверенными в собственной избранности. Ничего, две-три схватки сплавят в один слиток и горцев, и рыцарей, и огненосцев.
Скакали на север, по местам, где Давид еще не был ни разу. Садов-огородов здесь не водилось, землица была худая. Скалы и редкий лесок – сплошь растрепанные вилльны.
Окружали Моссу пространства безлюдные и глухие – песок да камни, сильно выветрившиеся скалы да шуршащая на ветру трава нух, росшая пучками. Море было совсем рядом, волны с грохотом лупили в берег, взбивая пену, а на галечном пляже догнивал костяк выброшенного на берег псевдоспрута, обклеванного птицами.
Саму Моссу мешала увидеть пологая гора, вся прочерченная извилистыми линиями террас, на которых отливала зеленым молодая поросль квим.
– А недурные у вас земли, граф! – громко сказал Буссе, скакавший слева от Давида. – Небось сок бочками собираете! Аж завидки берут.
Виштальский подозрительно глянул на комита – смеется он, что ли? Но Буссе был абсолютно серьезен, поглядывал с этаким уважением – да, мол, здорово ты меня обскакал. Вон сколько земельки хапнул, и какой!
– Не знаю, – проворчал Давид, – я тут первый раз.
– А мы управляющего попытаем!
Замок Мосса открылся неожиданно – долгоноги пролетели крутой поворот, и вот он, терминал тоннельного города. То ли четыре, то ли все пять стен терминала-замка описывали концентрические круги, вмещаясь одна в другую по принципу матрешки. Их соединяли горбатые мостики и галереи, овальные в разрезе, и с обеих сторон прижимались тонкие высокие башенки. Иногда они перерастали стену высотой, порой не доходили и до середины. Академик Линдгрен считал эти башни климатизаторами, а его оппоненты были уверены, что «квазитуриты» служили украшением, архитектурным излишеством.
Вертя головой, Давид въехал через треугольные ворота за первую стену, где его встречал суетливый управляющий. Он мило улыбался, но взгляд был настороженным. Давид молча протянул ему королевскую грамоту. Управляющий прочел высочайший текст, шевеля губами, и улыбка его стала уж вовсе елейно-медовой.
– Уж как мы рады! – всплеснул он пухлыми ручками. – Уж прямо не знаю, как!
– Сколько бочек сока квим заготовлено? – сурово спросил Виштальский.
– Тридцать две! – отрапортовал управляющий, преданно пуча глаза.
– Врешь – и не краснеешь. Ну ладно, о хозяйстве потом как-нибудь. Устрой долгоногов, задай им корму. Размести людей и сообрази обед.
– Это мы мигом!
– Звать-то как?
– Из Заречья мы, Ксо мое имя!
Давид спрыгнул с Мауса и передал зверя подскочившему шталмейстеру. «А хорошо быть комитом!» – мелькнуло у него. Отряхнув пыль, Виштальский отправился вдоль наружной стены Моссы. Между нею и стеной внутренней могли в ряд проехать шестеро-семеро всадников. Полоса гладкого пластилита плавно загибалась, словно улица, только вот стены, зажимающие ее, были глухими и гладкими. Лишь кое-где их вогнутую и выпуклую поверхности продавливали башенки или углубления-ниши, прорезали длинные узкие пазы, дырявили круглые отверстия.
Пройдя метров сто, Давид обнаружил треугольный проем во внутренней стене и увидел за ним той же формы зияния в третьей, четвертой и пятой стенах. Проходы шли по прямой, открывая центр терминала – полусферический купол с обломанным шпилем. Пятая стена поднималась выше всех и ужимала небо в небольшой розовый кружок, пряча полусферу в густую тень.
Давид обернулся – и увидел за спиною сдержанного Зесса, ухмылявшегося Буссе и управляющего. Ксо встретил его взгляд и тут же искательно улыбнулся. Почувствовав раздражение, Давид велел себе успокоиться и погладил шершавую поверхность центрального купола. Все дружно охнули – стена под его рукой подалась, вдвигаясь вовнутрь, и открыла вход в форме равнобедренного треугольника.
– Чудо-о! – проблеял Ксо. – Вовек не открывались эти стены! Замок слушается вас, комит! О-о!
Зесс, уняв потрясение, склонился к Давиду и спросил шепотом:
– Обруч на вас, кхенти?