– Да зачем же ее вообще решать, эту задачу?! – взорвалась Бока. – Жили же раньше курредаты без нас, и ничего! Это мы пришли к ним, вторглись, можно сказать, и зачищаем планету от коренного населения! И как зачищаем, а? Гуманно зачищаем, бережно, чтоб не все перемерли!
– Знаешь, какая между нами разница, Виточка? – печально улыбнулся Давид. – Ты переживаешь за двести миллионов маранитов, а я – за двадцать миллиардов землян. Откровенно говоря, мне наплевать на аборигенов, я защищаю интересы только родной планеты, интересы человечества Земли.
– Ой, ну надо же! Последний рыцарь нашелся!
– Да, я – рыцарь. Надеюсь, что не последний. А вот ты – предательница.
– Что-о?! Что ты сказал?!
– Ты последовательно предаешь землян, – раздельно проговорил Давид, – когда поддерживаешь ее врагов, ибо любая помощь трапперам – это дестабилизация, нарушение баланса не в нашу пользу. И чтобы выправить этот баланс, мне придется затратить больше сил и времени, пролить больше пота и крови. И по чьей же вине – моей? Или все же по твоей, Виточка? Подумай!
– Подумай… – горестно сказала Бока, готовая заплакать. – Подумай сам! Ты же галактист!
– У меня такое впечатление, что ты неверно толкуешь обязанности галактистов. Для чего, по-твоему, Земля засылает резидентов на планеты с гуманоидными цивилизациями?
– А что, это не ясно? Галактист – это тот, кто несет прогресс! Отсталым планетам.
– Правильно. А для чего?
– Что значит – для чего?
– Ну, для чего он его несет, этот прогресс? Просто так?
– Ну, чтоб развивались расы.
– Тоже верно. Но как-то общо. А конкретно если, то галактисты вовсе не таскают по Вселенной факел цивилизации вообще. Мы несем гуманоидам земную цивилизацию, приучаем расы к земной морали и этике, мы делаем все, чтобы на отсталых планетах земным духом пахло, чтобы гуманоиды на Сарголе, Тьет, Намассе или здесь, на Маран-им, исповедовали наши принципы и защищали наши интересы. Чтобы они дрались за них, считая своими, разделяя с нами наши побуждения и порывы, ценности и идеалы, цели и средства. Понимаешь? Никто не заботится о человекоподобных туземцах в силу высокой нравственности, испытывая благородное стремление помочь братьям по разуму. Все гораздо проще, грубее, четче – мы хотим расширить Землю до пределов Галактики. Вот и все.
– Как просто! – усмехнулась Вита. – Следовательно, цель оправдывает средства?
– Если цель – послужить Земле, сделать Планету сильнее, то да, безусловно.
– Но это же страшно, Дава! Неужели ты не понимаешь? Почему ты выбираешь изо всех решений не самое доброе, а самое эффективное? Разве власть не может быть доброй?
– Может. Но не должна! – убежденно сказал Виштальский. – Добрая власть – слабая, она будет мириться с преступниками, уговаривать бунтовщиков, беспомощно мямлить красивые слова, вместо того чтобы идти на крутые меры. Но добро – именно в насилии! Хороший земледелец без жалости выпалывает сорняки, а не ждет, пока они погубят его посев. Пастырь, который добр к паршивой овце, творит зло всему стаду! Власть должна следить за тем, – продолжил он назидательно, – чтобы все соблюдали закон, и наказывать тех, кто преступает его. А как это сделать, не применив силу? Закон – это не кодексы. Закон есть точно отмеренная сила! Этому – десять плетей, ибо проступок его невелик. Того – на каторгу, он опасный разбойник. Но когда нет силы, и нет воли применить ее… тогда плохо. Тогда начинаются разброд и шатание, приходит смута и умножается зло…
Давид внезапно протянул к Вите руки и обнял девушку, крепко прижимая к себе.
Она не оттолкнула его, а сама подалась навстречу, закидывая руки и обхватывая крепкую шею Великого магистра.
– Пусть этот разговор, – прошептал он, – будет нашей последней ссорой.
– Угу… – вымолвила Вита, вжимаясь лицом в его грудь, чувствуя кожей щек бархатистость ткани и гладкий холодок серебра.
Давид не видел ее глаз и того, как в них разгоралось черное пламя, а порхание слипшихся от слез ресниц тушило опасный огонь. Зато его руки, завладев гибкой спиной Боки, продолжали наступление, опускаясь до выпуклых округлостей ягодиц, вминаясь в их упругую мякоть, как тогда, на веранде, на далекой-предалекой Земле.
– Я по тебе соскучилась… – произнесла Вита прерывистым голосом.
– Я тоже.
Она быстро распустила непривычные застежки на черной куртке-камзоле, стала целовать шею и грудь Давида, задыхаясь и торопясь. Дава стянул с Виты брючки-колготы, стал жадно целовать ее ноги, водя языком все выше и выше, ладонями сгребая тонкую рубаху вместе с кофтой-накидкой. Девушка прижималась к нему и изгибалась, пока, еще слабая после лучевого удара, не упала на мягкую кушетку. Руки Давида подхватили ее и уложили, оглаживая и лаская.
Когда он вошел в нее, Вита резко вздохнула. Но, выдыхая, она тихо вскрикнула, приветствуя проникновение. Давид нависал над нею и тут внезапно замер, дыша часто и неровно. Вита коснулась его ребер, кончиками пальцев обследуя каждую ложбинку, потом обвела контур грудной мышцы, заново привыкая к ощущению его плоти внутри себя. Она чувствовала, что ее сильно растянули и заполнили, и ждала приближения мощных приливов сладострастия.
– Вита…
Давид перенес вес тела на левую руку, а правой погладил ее лицо. Бока повернула голову и поцеловала его пальцы.
– Да.
Он опустил голову и накрыл ее губы своими, не дав договорить имя. Его рука легла Вите на грудь, а бедра стали двигаться вверх и вниз, наступая и отступая в ритме поцелуя и движения большого пальца по соску. Вите хотелось глубоко вздохнуть, но у нее не получилось – мужчина не прекращал поцелуя.
Она оплела ногами его бедра, достигая конечной открытости, извивалась под Давой, вторя безжалостным и нежным движениям, и тут глаза ее расширились – накатило, нахлынуло блаженство соития, и мужчина оборвал поцелуй.
– Дава…
– Я люблю тебя.
– И я тебя…
Над разлученными парила Великая Любовь, улыбаясь коварно и нежно.
Глава 14 ДАВИД И ГОЛИАФ
1Адъютант Цзеху-но-Лотта материализовался и прожурчал, одновременно вытягиваясь и прогибаясь:
– Господина Великого магистра ждут в малом зале!
– Иду.
Давид Виштальский был бодр и весел с самого утра, и его хорошее настроение не мог испортить даже император. Захотелось старикану выдать ему цэ-у? Ладно, послушаем.
Он прошагал длинным коридором, связывающим тайную канцелярию Имперской безопасности с резиденцией его владычества, и поднялся на третий этаж башни Обители Большого Жреца – император не пожелал переезжать на новое место жительства, ему и на старом жилось неплохо.
Два гигантских гвардейца – у каждого объем шеи больше обхвата головы, молча развели копья, скрещенные перед входом в личные покои императора. Давид, в упор не замечая этих дуболомов, толкнул створку из литого серебра и вошел в кабинет Вантасса Первого.
Император вольно раскинулся в огромном кресле и цедил шампанское из емкого бокала.
– Виват, Тавита Вишту! – промычал он и дернул бокалом, указывая место для гостя. – Располагайся! И поменяй, пожалуйста, выражение лица. Не бойся, новыми заданиями нагружать не буду, я тебя для другого позвал. У меня сегодня праздн-ик! М-да. Уж и не чаял дождаться этого дня! М-да. Я смотрю, ты твердо стоишь на ногах – налей-ка мне шампанского, это уже выдохлось, а я люблю с пузырьками, чтобы в нос шибало.
Давид исполнил просьбу императора, и тот с церемонным кивком принял посуду. Глаза у Свантессена разъезжались в стороны, да и сама голова нетвердо держалась на тощей морщинистой шее. Император был пьян.
– Десять лет! – воскликнул он, театрально вскидывая руку и обливая рукав вином. – Десять лет я шел к этому дню! Шел, шел – и дошел. Ик! Пардон, «ики» напали. Не понимаешь, да? Вижу, что ни бум-бум. Я тебе щас все объясню, Тавита, мы с тобой – два сапога пара, нам стесняться нечего. Верно?
Давид осторожно кивнул.
– Ну вот… – продолжил император. – Я чуть было не стал жертвой собственных амбиций, но вовремя попал сюда, на Маран-им. А эти… хи-хи-хи. Они решили, что я тут сижу и работаю как проклятый ради их эксперимента! А вот дудки! Ради своего личного плана я прозябал тут, гнил в этом тухлом болоте годами! Когда я сообщил на Землю, что стал резидентом не где-нибудь, а на материнской планете Волхвов, вся Мировая Академия Наук закудахтала от восторга. Прогресс! Технологии! Мощь! И только я один понимал истинную цену всем этим мегакомплексам и хабитатам. Власть! Сумасшедшая, небывалая власть – вот что сулила Маран-им!
Император повернулся к Давиду всем корпусом и спросил:
– Видал ту аномалию в Заморье? Как это выглядело? Круг ночи, мм?
– Аномалию? Я думал, это испытывали новое оружие.
– Правильно! – захихикал Свантессен. – Испытывали! Только не с орбиты, не с борта крейсера. Это я – я! – испытывал свою Силу! Подойди к окну.
Император повернулся к Давиду всем корпусом и спросил:
– Видал ту аномалию в Заморье? Как это выглядело? Круг ночи, мм?
– Аномалию? Я думал, это испытывали новое оружие.
– Правильно! – захихикал Свантессен. – Испытывали! Только не с орбиты, не с борта крейсера. Это я – я! – испытывал свою Силу! Подойди к окну.
Виштальский, все еще недоумевая, приблизился к высокой узкой амбразуре, открытой к гавани Хассе.
– Видишь, там, за бухтой, дальше в море, островок? Видишь?
– Вижу. И что? Довольно невзрачный клочок суши – камни, соленый песок и кучи гниющих водорослей с наветренной стороны. Я как-то проплывал мимо. Рыбаки прозвали его Пробкой – он как бы затыкает бухту с моря.
– А теперь смотри!
Император вытянул в сторону острова костлявые руки, и в небе над «невзрачным клочком суши» стало что-то происходить. Солнце, пробившее полог туч, заплясало и разошлось веером – больше десятка ложных светил воссияло над морем, а прямо на Пробку начал опускаться с неба острый конус фиолетового огня. По набухшим серым тучам пробегали светящиеся пятна, а море, наоборот, потемнело. Фантастическое огненное острие накололо Пробку, и вверх, за облака, забил гигантский гейзер пара и пепла, кругом разгоняя тучи, как при атомном взрыве. Тугой грохот донесся с моря. Там, где только что был остров, образовалась каверна, воды хлынули, заполняя ее, и вздыбились громадным столбом мути.
– Вуаля, мон шер! – произнес Свантессен лязгающим голосом и осушил кубок, поглотив добрых пол-литра игристого и шипучего.
– Что происходит? – подобрался Давид. Император радостно рассмеялся, повизгивая и жмурясь от удовольствия.
– Волшебство, магистр! – выговорил он, сдерживая смех. – Обыкновенное волшебство! Ма-ги-я!
Насладившись растерянностью Виштальского, его владычество снизошел до объяснений.
– Это всё транслятор, – сказал он, погладив пальцем венец на голове, – он усиливает и передает мои мысленные приказы – и вся планета подчиняется мне. Мне одному! Десятки мегакомплексов, связанных внепространственными тоннелями, покрывают всю планету, а над нею, необнаружимая, кружит орбитальная группировка охранных спутников. Ах, магистр, до чего же это сладостно – ощущать собственное всемогущество!
Свантессен внезапно загрустил, прижал кубок к щеке, перекашивая рот и пуская слюни.
– Сколько времени потрачено, – вздохнул он, – сколько страхов преодолено, сколько трудностей и опасностей. И я всегда был один! Спасибо тебе, Давид, что помог – нашел живой транслятор. А, да ты не понимаешь ничего! Иначе оценил бы размах и смелость моей комбинации!
Понимаешь, Давид, прежние хозяева Маран-им, то бишь Волхвы, всю планету переустроили для лучшей жизни, здесь была глобальная система поселков-хабитатов, производственных континуумов и мегакомплексов, и еще несколько уровней инфраструктур – энергетической, информационной, транспортной и других, суть которых пока ускользает от человеческого понимания. И была еще одна тотальная сеть, самая глубинная – она связывала эмиттеры и модуляторы М-поля. Сириусяне называют его гиперполем, ну а я дал ему свое определение – «волшебное поле», или М-поле, от английского «мэйджик». Ик. М-да. Никто на свете пока не знает, что это за штука. Одно известно точно – в природе гиперполя не существует, Волхвы создали его искусственно. И вот, если ты находишься на этой планете и имеешь обруч-транслятор на голове, то тебе достаточно пожелать, чтобы стало по твоему хотению, по твоему велению. Уловители желаний примут мысль, и сработают материализаторы. Вот, смотри!
Император поднял пустой кубок, икнул, после чего грозно нахмурил брови – и шампанское пенными струями хлынуло из кубка, плеская на ковер.
– Видал?! – воскликнул Свантессен. – Я еще не волшебник, я только учусь и не могу точно рассчитать дозировку, но это пустяки. Пробовал диван превратить в кабанью тушу, но не получилось – вышла у меня точная копия разделанного вепря из полированного дерева. Да и древесина внутри оказалась непонятным органическим киселем. Пустяки, дело житейское! И я ведь только притронулся к могуществу, вскользь познакомился с трансфигурацией, а сколько еще возможностей таит в себе система М-модуляторов?! Подумаешь – и дух захватывает! М-да. А знаешь, что было самым невыносимым за все это время? Я еще пять лет тому назад всё понял про М-поле, но ничего поделать не мог. Нет, я примерно знал, где можно иксать… тьфу, искать трансляторы, но что с них толку, когда не работала сеть? Увы, за десятки тысяч лет система законсервировалась, перешла в режим спячки. Ты бывал в Заморье, видел тамошние степи, видел и здешние леса. Так вот, степи – это наносы над сотнями хабитатов и комплексов, а в дебри лесные превратились древние парки. Волхвы покинули планету, и вся их мощнейшая цивилизация уснула. Но не исчезла! На четверть она сохранилась, однако как было разбудить эти мегакомплексы? Как активировать М-систему?
Так вот, достаточно было разгрести миллионы тонн грунта и просто войти в древние здания, а психодинамическое излучение мозга само воздействует на сверхтехнику Волхвов, выведет ее из спячки. Конечно, мне одному это было не под силу. Курредатов мобилизовать? Тоже толку мало – что они лопатами успеют раскопать? А землян зазвать. Как? Да те же таоте сразу закопошатся: а чего это хомо полезли на эту планету? Агрессия это или что? Выйдет добрая свара, и поди-ка выпутайся из нее потом. Да и сами курредаты не лучше – понравятся ли им пришельцы, что роются в их Святых местах? Вообразите себе кхацкха, вибробуром сверлящего храм Кхаджурахо! Можно представить, какие травмы заработает такой вандал. И тогда я придумал комбинацию в несколько ходов. Сперва я объявил себя Большим Жрецом и начал проповедовать новую религию. Короля я споил быстро, и дело пошло – я расколол народ на колдунов и божников. А дальше все было, «как у людей»: божники полезли на теплые местечки, отпихивая колдунов, гоняя колдунов, наговаривая на колдунов и забирая половину имущества колдунов. Я послал конкистадоров в Заморье, зачищать степь. Короче, я освобождал от местного населения все больше и больше комплексов Волхвов. Земля сразу приняла мою сторону, подбрасывая оружие, синтезаторы, то-се. И вот прибыли ученые. Десятки тяжелых систем разгребали наносы. Дрожа от возбуждения, ксенологи проникали все в новые и новые объекты – и М-сеть оживала! Я чувствовал это! Я стал пробовать творить чудеса, и у меня кое-что получалось, а теперь я обрел такую силищу, что о-го-го!
– Зачем вы все это рассказываете? – поинтересовался Давид. – Я ведь и сболтнуть могу, человек слаб.
Император отмахнулся.
– Болтайте! – сделал он широкий жест. – Ибо ничья слабость мне более не опасна – с моей-то силой! Я могу сбить каждый крейсер в отдельности или все разом. Могу играть ими, расставляя на орбите то так, то этак. Могу прикрыть все полушарие защитным полем или сжечь его и перекопать на километр вглубь. Я всё могу! А рассказываю я все это по одной причине – мне хочется, чтобы хоть кто-то оценил мою победу. Иначе никакого удовольствия!
– И что теперь?
– Хороший вопрос, – зажмурился Свантессен. – Я как раз думаю над ним. Ну, для начала я, пожалуй, уволюсь из КГБ. Хватит с меня. Я теперь Властелин Мира и буду сам решать, с кем мне дружить, а кому фигу показывать. Вон, по краю системы вертятся корабли таоте и прочих. Могу и их приманить: цып-цып-цып, носители разума! Вот вам мегакомплекс Семнадцать-Зет, копайте! Отдаритесь новеньким звездолетом средней дальности. Кто там в очереди? Кхацкхи? А, пардон, не узнал! Никак гетероморфы пожаловали? Тоже к технологиям галактов причаститься охоту возымели? Будь по-вашему! Вы нам – сотню космоистребителей, мы вам – хабитат. Ах, вам два хабитата подавай? Ладно, тогда с вас полтораста истребителей и пять десантных ботов!
– Вы это серьезно? – ровным голосом спросил Виштальский.
– Милый, – ласково сказал Свантессен, – я уже неделю веду переговоры с таоте и риттами! Торгуются – страсть!
– Но зачем? Я не понимаю… Профессор, разве Земля плохо вас снабжала?
– Не в том дело, Давид, – серьезно сказал Свантессен. – Я же не собираюсь изолировать Маран-им. Напротив, я хочу выйти на галактический простор! Хочу заиметь свой флот, хочу основывать колонии, а иначе какой мне интерес? Пускай императору Вантассу завидуют, пускай ищут с ним союза! Только я сам буду решать, кто будет моим союзником и на каких условиях. Больше никто не будет мною командовать! Довольно! Скоро тут станет оживленно, Давид. Вот увидишь. Я стану торговать наследием Волхвов оптом и в розницу, буду отмерять следы их деятельности тоннами и кубометрами, а мне за это выстроят орбитальные станции и космопорты, проложат дороги, запустят промкомплексы. Может, и континуумы галактов сдадут в эксплуатацию! Эх, заживем, Давид. А тебя я сделаю. Кем ты хочешь стать?
Виштальский натужно улыбнулся и ответил: