Но альтруисты смотрят на свободу совершенно иначе. Об этом мы поговорим в следующей главе.
ГЛАВА 5 АЛЬТРУИЗМ И ПРАВА ЧЕЛОВЕКА
Мы, представители западного общества, дорожим идеей свободы. Мы считаем, что некоторые действия, предпринимаемые по отношению к нам (прежде всего государством), недопустимы. Мы настаиваем, что у каждого человека должно быть личное пространство, свое царство, куда посторонним вход воспрещен и где он может чувствовать себя защищенным. Мы также полагаем, что государство не имеет права творить произвол. Одним словом, мы утверждаем, что у каждого человека есть права.
Альтруисты отвергают эту точку зрения.
Требуя от нас подчинения другим, они не считают нас свободными, самостоятельными личностями. Мы для них — рабы, которые должны заботиться о благе других людей и интересах коллектива. А у раба, как известно, нет никаких прав, а одни лишь обязанности. Раб подчиняется воле хозяина. У него нет ничего своего, все принадлежит коллективу. Он ничем не владеет по праву, ведь права есть только у нуждающихся.
Обладать правами — значит быть свободным и поступать по собственной воле, руководствуясь независимыми суждениями, без давления извне. Это совсем не то же самое, что действовать с чьего-то позволения. Джон Локк, родоначальник философии права, писал: «Каждый человек принадлежит самому себе; поэтому никто не имеет прав ни на кого другого, кроме как самого себя. И мы с определенностью можем утверждать, что плоды труда, осуществленного нашими собственными руками, по праву могут принадлежать только нам»1.
Свободно высказывая свою политическую позицию, вы осуществляете свои права. Если критика в адрес властей запрещена законом, если ваше мнение считается противоречащим «общественным интересам», ваши права нарушаются. Если для совершения какого-либо действия вам требуется разрешение, значит, права на это действие у вас нет и вы — не свободный человек. Вы зависите от чужой милости. Таков принцип коллективизма — вы живете исключительно с позволения общества. У вас нет никаких естественных прав, а есть только набор привилегий, которые по желанию коллектива могут быть или расширены, или отняты.
Если мы живем для других, никаких прав и свобод у нас нет. Поборник альтруизма Огюст Конт писал:
[Философия] признает только обязанности, долг всех перед всеми. <…> Такое понятие, как права недопустимо, потому что в основе его лежит индивидуализм. Мы рождаемся и проживаем свою жизнь под бременем обязательств, — мы в долгу перед нашими предками, потомками, а также современниками. <…> Если речь идет об отдельном человеке, понятие права абсурдно и аморально2.
Бремя альтруизма лишает нас независимости. Так запряженный в плуг вол тянет свою лямку, пашет на хозяина, не помышляя об иной доле. Если человек по Локку обладает естественным правом на собственную жизнь, то альтруизм требует от человека постоянно жертвовать собой ради общества. Призыв к самопожертвованию как отрицание свободы
Многие сторонники альтруизма, особенно люди консервативного склада ума, пытаются примирить понятия свободы и самопожертвования. Они уверяют, что мы хотя и обязаны жертвовать собой ради других, но за нами остается законное право выбора — без давления со стороны государства решать, выполнять свой долг или нет, а если да, то каким образом.
Подобное допущение полностью противоречит самой сути альтруизма.
Признать за человеком право выбора — значит согласиться с тем, что он способен самостоятельно строить свою жизнь и что она принадлежит только ему. Альтруисты не могут согласиться с этим: наша жизнь должна принадлежать остальным, и только эти остальные вправе решать, когда, как и сколько мы должны жертвовать. У нас нет права сбросить кандалы. Мы как должники, которым некуда бежать от кредиторов. Коллектив предъявляет свои права на нашу жизнь. Как говорил Папа Римский Павел IV, «помогая бедным, вы отдаете не свое. Вы отдаете то, что принадлежит им»3.
Если владелец фитнес-клуба не хочет, чтобы инструктором по аэробике у него работала толстуха, то, в соответствии с нашими альтруистическими законами, суд заставит его уступить. Если стоматолог, боясь заразиться, указывает на дверь ВИЧ-инфицированной пациентке, он тоже проиграет судебный процесс. Человек, живущий «под бременем обязательств», лишен права выбора. Это право есть только у коллектива.
Тут явно напрашивается сравнение с религией. Верующие считают, что все мы обязаны служить Господу. Строить свою жизнь самостоятельно — вероотступничество. Мы должны подчиниться воле Господа, а тех, кто нарушает Его заповеди, ждет страшная кара. (При теократии, поскольку вся власть принадлежит Церкви, кара может постигнуть человека и в земной жизни.)
По сути, религия — та же философия альтруизма. Нас уверяют, что мы должны служить высшему существу, и только оно может направлять нашу жизнь. Если мы не будем подчиняться, нас накажут по всей строгости закона.
Мысль о том, что у человека есть права, несовместима с представлениями о нашей рабской природе. Ведь раб зависит от общества и Бога, а потому не может быть хозяином своей судьбы. У нас есть свобода выбора, только если наша жизнь принадлежит нам. (Естественно, такая свобода предполагает и право сделать выбор в пользу служения людям, — но не по принуждению, а добровольно. А вот раб не может выбрать свободу.)
Сравнивая альтруизм и религию, можно провести и более глубокие параллели. За требованием подчинить себя Божией воле стоит уверенность в неспособности человеческого разума постичь истину. Церковь предлагает нам обратить свои мысли к Богу, который и раскроет нам ее. В основе религиозного сознания лежит вера.
Но вера — не синоним убежденности, уверенности, точного знания или другого понятия, связанного с разумом. Вера — это признание истинности тех или иных утверждений без убедительных доказательств. Вера не нуждается в знании. Разумный человек понимает, что невозможно одним мановением руки заставить море расступиться, что не бывает воскресения из мертвых и что научно доказано, что жизнь на Земле существует уже несколько миллиардов лет. Религиозное сознание требует отказаться от этого знания. Его место должна занять вера, вера в то, что разум отрицает. «Надейся на Господа всем сердцем твоим и не полагайся на разум твой»4 — учит нас Библия. Проповедники говорят, что наш разум ненадежен, и любые, казалось бы, очевидные выводы, сделанные на основе разума и логики, суть иллюзия. Вместо развития интеллекта нам предлагают веру в сверхъестественное, непостижимое для нашего слабого ума.
Перестать думать — значит утратить навыки выживания. Полагаясь только на веру, человек снимает с себя ответственность за свою жизнь. Как слепой ищет помощи у зрячего, чтобы перейти дорогу, так верующий руководствуется чужим умом, чтобы не заблудиться в реальности. Религия предлагает вверить себя Божественному разуму, который и будет нашим поводырем.
Вера требует подчинения, подчинение ведет к рабству. Если вашим пастырем становится Бог, вы должны послушно, как ягненок, следовать за ним, куда бы он вас ни вел.
Альтруизм также полагается на веру. Как мы уже писали выше, он не объясняет, почему мы должны жертвовать собой ради других. Мы не услышим хоть сколько-нибудь вразумительных доводов в пользу утверждения, что чужая жизнь должна быть ценнее нашей. Нам твердят, что нравственность находится за пределами рационального и нравственные принципы следует принимать на веру. Общество решает, что хорошо, а что плохо, и навязывает вам свои представления о добре и зле. Благо — не то, что вы как разумный человек считаете полезным для себя, а то, считают полезным другие. Чтобы служить коллективу, нужно подчиниться ему.
Лишь оставаясь на позициях разума, можно добиться личной независимости и стать свободным. Разум не терпит посредников между человеком и реальностью. Человек мыслящий вырабатывает собственные суждения и делает собственные выводы, и ему не нужно жить чужим умом. Он не зависит от чужих убеждений, а формирует свои. И он уверен, что сам справится с трудностями. Единственное, чего он ждет от других, — это чтобы ему не мешали преследовать цели, которые он перед собой ставит, производить товары, которые он считает нужными, и обмениваться этими товарами с другими свободными людьми.
Существование тесной связи между разумом и свободой доказано самой историей. В обществе, погруженном в религиозный мистицизм, нет свободы. А общество, в котором правит разум, наслаждается свободой. Например, в Средние века на Западе власть Церкви была почти абсолютной. Не допускалось ни малейшего отклонения от христианских догматов. Люди жили как рабы, в полной зависимости от своих сюзеренов, и каждый обязан был подчиняться Церкви. Всюду царила ужасающая нищета, которая воспринималась как неизбежность. Людей смолоду приучали к мысли, что этот мир лежит во зле, а человек жалок и ничтожен. Богатство — это грех. Люди обречены на страдания. Но спасение возможно: оно лежит в области сверхъестественного, и спасется лишь тот, кто покорится воле Господа. Все, начиная с простых крестьян и кончая королями, жили в постоянном страхе, что после смерти они будут наказаны за грехи. Церковь определяла список грехов, за которые грешники должны были расплачиваться адскими мучениями. Люди платили Церкви налоги, слушались священников и строго исполняли заповеди. Человеческая жизнь была загнана в рамки церковных канонов, а еретиков пытали, сажали на кол и сжигали на кострах. Если отдельные группы людей пытались отойти от Церкви, папа римский отправлял к ним крестоносцев.
С наступлением эпохи Возрождения мистицизм и мракобесие начали отступать. Начался возврат к культурным ценностям Древней Греции, в основе которых лежал разум. Старые догмы были поставлены под сомнение, люди учились думать самостоятельно. Во многом благодаря обращению к философии Аристотеля вернулась вера в то, что человек способен познать Вселенную. Мы начали изучать и осваивать окружающий мир. Это преображение человеческого духа привело нас к эпохе Просвещения. Опора на разум способствовала накоплению знаний в области науки и политики и расцвету искусств. Эти процессы затронули и Церковь: благодаря распространению деизма стало возможным примирение религии и разума.
В политическом плане кульминацией этого многовекового процесса стало создание Соединенных Штатов Америки — единственного в мире государства, опиравшегося исключительно на философию прав человека. Началась эпоха разума. Томас Джефферсон, один из отцов-основателей США, писал: «Пусть руководит вами разум, поверяйте ему каждый факт, каждую мысль. Не бойтесь поставить под сомнение само существование Бога, ибо если Он есть, то ему более придется по душе свет разума, нежели слепой страх»5.
США создавались как государство свободных, мыслящих людей, а не бездумных вассалов; как государство, в котором к каждого было неотъемлемое право на жизнь, на стремление к счастью. Функции государства были сведены к защите прав и свобод граждан. Именно в США был провозглашен совершенно новый политический принцип: каждый человек вправе высказывать любое мнение (свобода слова), исповедовать любую религию или быть атеистом (свобода совести). Именно в США в целях защиты прав и свобод граждан Церковь была отделена от государства.
В обществе, в котором человек играет главную роль, нет ни господ, ни рабов, потому что свободным людям они не нужны. Требование пожертвовать собой (ради ближнего, ради так называемого пролетариата или даже во имя Отечества) считается посягательством на права личности. Если мы хотим сохранить наши достижения, мы должны отказаться от альтруизма и твердо стоять на позициях эгоизма. Что такое «права»?
Пришло время спросить: а что такое «права»? Разумеется, это не потакание собственным прихотям. Но на что мы имеем право и почему?
Чтобы жить, человек должен научиться думать и действовать. Для этого ему необходима личная свобода. На необитаемом острове вопрос о свободе личности не встает: вам не от кого требовать, чтобы вас оставили в покое, разве что от деревьев и скал. Но когда мы живем среди людей, вопрос о свободе становится насущным и неизбежным. Мы хотим, чтобы никто не вмешивался в наши дела.
Гарантией невмешательства являются наши права.
Айн Рэнд называла право «нравственным принципом, определяющим и утверждающим свободу действий человека в социальном контексте»6[8]. Фундаментальным правом, из которого проистекает необходимость во всех других правах, является право на жизнь. Для поддержания жизни человек должен воспроизводить себя. Право на жизнь означает право на самовоспроизводство. Поскольку мы — существа разумные, в нас самой природой заложена потребность в приобретении знаний и благ, необходимых для поддержания и продолжения жизни. Право на жизнь также предполагает свободу действий, которые мы считаем необходимыми для поддержания жизни. Мы вправе добиваться своей цели, руководствуясь собственными суждениями. Поскольку жизнь невозможна без получения практических результатов нашей деятельности, право на жизнь также предполагает право собственности. Собственность, как и сама жизнь на всем ее протяжении, является продуктом затраченных нами усилий. Без права владения, распоряжения и использования собственности невозможна реализация любых других прав. Например, право на свободу слова, на выражение своего мнения нельзя реализовать без права пользования ручкой, компьютером, лекторским залом, трибуной или типографским оборудованием. Единственной нашей обязанностью в данном случае является признание за другими точно таких же прав и отказ от посягательства на них.
Как можно отнять у человека его права? Только с помощью насилия, т.е. при помощи действий, совершаемых против его воли. Применение силы (как и угроза ее применения) обезоруживает человека, делая бесполезным главный инструмент его выживания — разум. Человека заставляют действовать не в соответствии с его представлениями о том, что ему нужно, под дулом пистолета. Шантаж и мошенничество также являются формой насилия, хотя и не физического. Неважно, как именно у вас отнимают собственность, — путем вооруженного ограбления или аферы. В любом случае у вас отбирают то, что принадлежит вам по праву, отбирают без вашего согласия, попирая ваши права.
Признавая права личности, мы тем самым отвергаем насилие и соглашаемся жить в мире и согласии. Иными словами, соблюдение прав — необходимое условие существования цивилизованного общества.
Применение силы следует отличать от других форм вмешательства в чужие дела. В ответ на ваши слова или поступки кто-то может презрительно вскинуть бровь или погрозить вам пальцем. Кто-то начнет читать вам нотации, насмехаться над вами или перестанет вас замечать. А кто-то напишет на вас памфлет. Но ни одно из этих действий не нарушает ваших прав. Вы можете оставаться при своем мнении. Интеллектуальное «насилие», в отличие от наставленного на вас пистолета, не может принудить вас действовать против своей воли.
В свободном обществе применение силы — как гражданами, так и государством, — запрещено.
Разумеется, имеется в виду применение силы в целях нападения, а не самозащиты, когда оно морально оправданно. Право быть свободным от любых посягательств на ваши права предполагает право противодействия насилию. Право на жизнь автоматически предполагает право на ее защиту. Чтобы защитить права реальной или потенциальной жертвы, приходится давать отпор преступнику. В цивилизованном обществе это право делегируется правоохранительным органам.
Наши права распространяются не только на какие-то объекты, но и на действия (и, как следствие, на продукты нашего труда). Право на жизнь заключается не в том, чтобы получать даром средства к существованию, а в том, чтобы беспрепятственно их добывать. У нас есть право на труд, которое мы реализуем, когда предлагаем свои услуги нанимателю, готовому взять нас на работу. При этом мы не имеем права требовать взять нас на работу или просить денег, если не можем никуда устроиться. У нас есть право на медицинское обслуживание. Это означает, что мы можем лечиться у тех врачей, которые согласны нас лечить. Но мы не можем принуждать их к этому или требовать от других оплаты нашего лечения. У нас есть право на выражение собственного мнения. Мы можем высказать его тем, кто захочет нас выслушать. Но мы не можем требовать, чтобы нам предоставили микрофон, создали личный сайт или обеспечили нас аудиторией. Мы можем предъявлять свои права лишь на то, что является результатом нашей деятельности, — это могут быть блага, произведенные либо нами самими, либо приобретенные у других. Только они могут принадлежать нам.
Наши права, возникающие в процессе взаимодействия с другими людьми, определяются правом на свободу торговли. Сделка возможна только при согласии обеих сторон. Сделка, совершаемая насильственным образом, — нонсенс: это обыкновенный грабеж. Мы вправе предложить кому-то заключить сделку или согласиться на нее без вмешательства третьих лиц. Преимущественное право на получение продуктов питания, жилья, работы, лечения или даже публикацию в газете — результат нарушения чужих прав, их насильственного присвоения. Нарушение прав других людей недопустимо.
Право всегда индивидуально: его носителем является отдельная личность. Не существует коллективных прав человека. Право всегда относится к вашей жизни, вашей свободе и собственности, к вашему стремлению обрести счастье. Права любого сообщества проистекают из прав каждого отдельного его члена, который добровольно переуступает их коллективу. Но само наличие сообщества не предполагает возникновения надличностных прав.
А поскольку надличностных прав не существует, мы не можем говорить о каких-то «коллективных правах». Само это словосочетание — нонсенс. На земле живут конкретные люди, которые делают конкретную работу. Утверждать, что коллектив имеет больше прав, чем каждый из его членов в отдельности, — значит допускать, что кто-то имеет право присваивать плоды индивидуальной деятельности, что по само по себе является нарушением прав.
Поскольку права человека даются ему от рождения и реализуются через его деятельность, права одной личности не должны вступать в противоречие с правами другой. Каждый имеет право на одинаковую степень свободы. Исходя из этого, можно сказать, что каждый имеет право жить по собственному усмотрению. Если вы не хотите покупать у дилера машину по предлагаемой цене, никакого столкновения интересов не происходит: каждая из сторон имеет право заключить сделку или отказаться от нее. Если стороны не пришли к соглашению, они остаются при своих интересах. Но если вы крадете чужую машину, речь может идти только о правах пострадавшего, потому что вы их нарушили. Ваши права заканчиваются там, где начинаются права другого.