— Кажется, тебе нужна подзарядка. Ты совсем себя не бережешь, — проговорила я, протягивая руку. Омар с благодарностью за нее взялся и глубоко вздохнул от того удивительного чувства наполненности, что посетило и меня.
— Лучше?
— Намного.
— Обращайся. Мы — искры, должны помогать друг другу, — улыбнулась я и оглядела комнату. Здесь было много вещей, а еще больше коробок. — Оль, вы решили сюда переехать?
— Ненадолго. Пока Омар не свыкнется со всем.
— Понимаю. Я тоже очень долго не могла привыкнуть. Нужно время.
Мы еще несколько минут говорили о всяких пустяках, и, думаю, они, так же как и я, не решались затронуть интересующую меня тему. И все же я первая спросила.
— Ты увидел что-то плохое?
— Может быть ты присядешь? — предложила девушка, но на этот раз терпение мне изменило.
— Оль, я хочу знать все.
— Ну, хорошо, — вздохнула она и начала рассказывать.
Как оказалось видение застало Омара не сегодня и даже не вчера, а пять дней назад, когда меня пытались похитить.
— Тогда я увидел первый образ. Неясный, все было смутно, словно я смотрел через размытое стекло. Я даже не мог до конца объяснить Оле то, что видел. Но сегодня все было иначе. Такое ощущение, что…
Он запнулся и начал говорить по-английски, и даже Олеф едва успевала переводить.
— Омар думает, что первое видение — что-то вроде возможности. Непонятно, сбудется или нет. Оно могло обернуться пустой фантазией, или вовсе не случиться, но сегодняшнее меня напугало. Я никогда еще не видел, чтобы возможность так резко переросла в неизбежность. И в связи с этим у нас вопрос возник, что же такого ты делала?
Я рассказала о рисунке и о Крысе с его безумной теорией об Осванге. Омар не придал этому такого значения, а Олеф, напротив, напряглась.
— Осванг?! Я слышала об этом пророчестве и довольно много. Эля, все это очень серьезно. Это угроза уже не только тебе, но и многим людям.
— Что это за пророчество?
— Точная его формулировка давно утеряна. Многие считают, что его вовсе и не Черный маг написал, и все, что находили ранее, оказалось фикцией, подделкой. Но суть всегда сводится к одному. Осванг пророчит о появлении силы, способной поколебать наши устои, саму основу нашего мира.
— Как?
— Я не знаю.
— И ты думаешь, что эта сила — я?
— Эль, то, что увидел Омар, касается не только тебя. И я не могу просто так это оставить.
— Что ты намерена делать?
— Рассказать о видении папе.
— Нет! — воскликнула я и схватила подругу за руку. — Он бабушке расскажет. Оль, давай сначала вы объясните мне все в подробностях, и если все действительно так серьезно, я сама расскажу бабушке.
— Хорошо, — после недолгого раздумья согласилась она. — Но если события и дальше будут развиваться по наихудшему сценарию, я не стану молчать.
Это меня вполне устраивало. Сейчас самое главное — понять, действительно ли все так страшно. Может, зря мы так переполошились?
— Думаю, пришло время рассказать мне о видении.
— Я лучше покажу, — неожиданно проговорил Омар и протянул ко мне руки. Я не поняла его поначалу, но Олеф пояснила:
— Омар много тренировался со своей хранительницей, чтобы передавать видения кому-то другому. Кое-что получается, кое-что нет, но с тобой, думаю, все будет проще и легче. Вы ведь связаны, не только как искры, но и как обладатели одного дара.
— У меня больше нет предвидения, — возразила я.
— Всегда что-то остается, — покачала головой Олеф.
Я ее не совсем поняла, и все же рискнула вложить свои ладони в его. Несколько секунд ничего не происходило, но после меня накрыла волна, и я оказалась в чужом видении.
Первое, что бросилось в глаза — зал. Огромный, не знаю даже с чем его сравнить. Никогда не видела ничего подобного. Наверху стеклянный купол, я вижу звезды и мягкий лунный свет, падающий с небес. Но он рассеивается в свете факелов. Странно, я словно присутствую на каком-то костюмированном представлении. Факелы, люди в красных балахонах. И это действительно люди. Много людей. Они стоят в кругу и удерживают семерых. Я вздрогнула, когда узнала нескольких из них. Катя, странно знакомый рыжий мальчишка, Кристина, еще один парень с рогами. Я глаза выпучила, когда его увидела. Это реально был парень с рогами, как у Хэллбоя из фильма. Только тот их подпиливает, а этот нет. Может, они не такие большие, но такие же жуткие. А еще у этого типа есть крылья. Я сначала приняла их за плащ, но это явно крылья. А еще на шее у каждого висел странного вида светящийся ошейник. Я отвлеклась от созерцания странной семерки, когда открылась дверь, а какой-то тип в балахоне ввел меня. Странную и апатичную. Такое ощущение, что меня заколдовали, сделали марионеткой, как Егор недавно в машине, но тогда я не могла двигаться, но была в себе, а здесь показалось, что меня в этом теле нет. Одна оболочка. И меня действительно привязали к жуткой штуковине в центре этого страшного круга. И действительно ко мне подошел тот самый тип, скрывающийся за маской. Странно, но кроме него, меня и семерки пленников, все остальные были людьми. По крайней мере, светились, как люди.
Я попыталась подойти поближе, чтобы рассмотреть тех, кто скрывался за масками, но меня что-то удержало. Странный купол, барьер или защита. Кто-то еще вошел в зал, и все присутствующие, за исключением пленников пали на колени. Я обернулась, но и этот прятался от меня за балахоном, однако, я заметила на его шее медальон. Черный дракон. Символ рода Бьюэрмана.
А вот с аурой этого существа происходило что-то невообразимое, она то исчезала, то появлялась. Никогда такого не видела. Он остановился, достал нож весьма своеобразный. Меня привлекла рукоятка, я даже подвинулась ближе, чтобы рассмотреть все от начала и до конца. Сейчас мне казалось это чрезвычайно важным, ведь от этого, ни больше, ни меньше зависит жизнь и, похоже, не только моя. Этот тип ничего не делал. Просто стоял и ждал. А, нет, кажется, он наверх пялился. Я тоже подняла глаза к небу и увидела луну. Огромный полный диск висел прямо перед нами, отбрасывая свой свет на одинокую фигуру привязанной к штуковине — меня. А потом началось лунное затмение.
И как только черный диск коснулся луны, тип со странной аурой передал нож тому, кто привел меня, а тот в свою очередь, подошел и разрезал мои руки от локтя и до запястья. Другие, те, что удерживали остальную семерку, сделали то же самое. Круг у их ног, в центре которого была я, начал заполняться кровью. И когда она перемешивалась, возникали синие всполохи. Словно природный газ танцевал сейчас по нашей крови. Меня затошнило, захотелось отвернуться, потому что это не было концом. Как только луна полностью закрыла диск, человек с ножом снова приблизился к бледной и полумертвой мне, провел кончиками пальцев по лицу, и я услышала шепот:
— Прости, но если бы ты выбрала меня…
Я закричала от ужаса и бросилась бежать, потому что осознала, что меня убьет тот, кого я люблю, вот только кто? Егор или Диреев?
Вернувшись в реальность, я бросилась в ванную, где меня вывернуло наизнанку от всего. Как такое возможно? Кто эти люди? Что это за обряд страшный? И почему я не могла ничего сделать? А самое главное, как так вышло, что меня убьет тот, кого я люблю? «Если бы ты выбрала меня…» — этот шепот, нет я не могла различить, хотя знала голоса обоих. Кто из них? Диреев, который клялся, что никогда не причинит мне вреда или Егор, который уже предал однажды. Я не хочу, чтобы это было правдой. Не хочу бояться собственной тени, не хочу бояться того, кого люблю, даже если я люблю их обоих.
— Эля, — Олеф постучалась ко мне, а я даже ответить не могла, так мне было страшно. Как никогда в жизни. — Как ты?
Что я могу ответить? Солгать, что все в порядке, когда мне хочется спрятаться, забиться в норку и никогда больше не вспоминать это страшное видение. А потом я побрызгала на лицо водой, глубоко вздохнула, посмотрела на свое отражение и поняла, что так просто не сдамся. Не на ту напали, гады. Что бы ни случилось, но я сделаю все, чтобы это чертово видение не сбылось, никогда. И дело не только во мне, а в Кате, в Кристине, в тех семерых ни в чем не повинных существах, которых также убивали вместе со мной.
— Ты успокоилась? — спросила Олеф, когда я вышла из ванны.
— Да. Теперь я понимаю. Оль, узнай для меня все, что сможешь об этом пророчестве, а я попытаюсь это все пережить.
— Я помогу тебе всем, чем смогу, — пообещал Омар.
Я кивнула и подумала о том, что друзья мне сейчас не помешают. И поддержка близких. Жаль, что самый близкий для меня человек не отвечает на звонки. А я и хочу и страшусь встретиться с ним снова. Вдруг, увидев его, я узнаю в нем убийцу. Или в Егоре? Все это очень печально. Как мне теперь реагировать? Как жить?
— Поговори со мной, — попросила Олеф. — Я знаю, тебе страшно.
— Мне не хочется больше испытывать это чувство.
— Я понимаю. Когда Омар мне рассказал, я испугалась за тебя, но даже не представляю, каково это, увидеть все своими глазами. Но меня утешает то, что видение можно изменить. Омар жив, и с тобой будет тоже все в порядке. Я верю в это.
— Надеюсь.
— А теперь расскажи подробнее, что ты увидела в видении?
Я вернулась домой вечером и тут же взялась за альбом. Пока все свежо в памяти, я должна это нарисовать. Да и Крыса подождать нужно, надеюсь, и его вылазка к хранителям не будет бесполезной. Он явился поздно ночью и напугал меня.
— Крыс. Что ты так долго, я даже ждать устала? — прошептала в темноте.
— Да я это… Милену видел.
— О как? Валерьянку тащить?
— Не, обойдусь. Нам же все равно придется сталкиваться по работе.
— Да. Придется. А что с нашим делом?
— Не знаю, вокруг Черного мага столько слухов ходит, не знаешь, чему верить. Я закинул удочку на счет специалиста по культам. Может, скоро что-то и прояснится. А ты что узнала?
— Ничего хорошего, Крыс, — ответила я и рассказала о видении, а затем показала наброски того, что успела увидеть в своем видении.
Первое, круг на полу. Мне показалось, он был поделен на сектора. Но здесь, Крыс ничего не мог предположить, а вот медальон на груди того типа заинтересовал.
— Черный дракон, символ твоего рода.
— Да, но от рода Савойи остались только я, да Ева.
— Может, этот символ не только твой род использовал?
— Может быть.
— А что еще там есть?
Нож. У него на рукоятке были странные символы написаны и знак рода Бьюэрмана. Черный дракон.
— Тебе знакома надпись? — спросила я.
— Нет, только несколько слов: «Кровь, надежда, сила».
— А что ты думаешь об этом?
Я показала последний рисунок, который вызвал у меня наибольшее недоумение. Потому что я увидела его случайно. Татуировка на моей руке. Четырехлистник.
— Символ рода Углич.
— Да. Как думаешь, если я не буду делать никаких татуировок, видение не сбудется?
— Особо на это надеяться не стоит. Но, так или иначе, тебе нужно подумать над тем, чтобы послать обоих Егоровых куда подальше.
— Крыс, мне хочется верить, что несмотря на все неурядицы между нами, что бы не произошло в будущем, никто из них никогда не причинит мне вреда.
— Пока.
— Я знаю, что ты думаешь, но… я… в это я не могу поверить. Иначе все мое представление о людях перевернется. Диреев не такой.
— А второй? Он и раньше тебя подводил.
— Но я спасла ему жизнь. Надеюсь, это хоть что-то да значит.
— Кого ты пытаешься убедить, меня или себя?
— Обоих. Нас обоих.
Потому что мне тоже страшно. Я не хочу умирать в ближайшие лет двести. И это видение, кажется, сейчас особенно зловещим. Блин, ну почему я полезла в эти старые коробки? Что это? Судьба или злой рок? Или провидение?
Глава 10 Итак, он со мной порвал
Утром я первым делом полезла в компьютер, выяснить, когда будет ближайшее лунное затмение. 27 декабря, через три месяца. Значит, до этого времени нужно все выяснить о ритуале, о тех незнакомцах, которые были в нем помимо Кристины и Кати, что это за зал, а главное, как все это предотвратить? Я думаю, что это происки того маньяка. И не просто думаю, я уверена в этом. Он хотел, чтобы я родилась, он все подстроил, и очень скоро он появится на горизонте. А я буду начеку, потому что уже знаю, если не его, то как выглядит его аура.
— Крыс, ты не хочешь прогуляться?
— Нет, Элька, я собираюсь в библиотеки Совета. Есть у меня там один знакомец, постараюсь выбить нам пропуск.
— Хорошая мысль.
— Не дрейфь, Элечка, прорвемся.
— А ты, я смотрю, воодушевился.
— Так утро же, посмотри как солнышко светит ярко. Все тучи рассеялись. Я уверен, что вместе мы справимся, только ты это… на рожон не лезь.
Я клятвенно пообещала не выходить сегодня за пределы нашего дома и быть осторожной. Да мне и самой не хочется. Я лучше поднимусь на крышу, пока Марина Валерьевна не занялась озеленением, и отвлекусь хоть ненадолго от тяжелых мыслей. А лучший способ релаксации для меня — рисование. Так что, я взяла свой чемоданчик с красками, мольберт, одела старую майку, косынку, чтобы волосы не измазать и, сообщив Женьке, что пойду на крышу рисовать, удалилась.
Как же здесь хорошо. Не жарко и не холодно. Свежо, но ветер теплый, нежный, он словно обнимает меня и приветствует. И я решила его отблагодарить, нарисовать, как этот шутник гоняет поднятый с земли уже слегка пожелтевший кленовый лист. И так увлеклась этим занятием, что не сразу заметила чужое присутствие. Нет, не чужое. Свое, родное. Диреев.
— Эля.
Он почти прошептал, а у меня мурашки по спине забегали, и так хотелось обернуться, но я не могла. Страшно стало, а что увижу, если сделаю это? Вдруг проклятое видение разрушило что-то между нами, но, оказалось, что все разрушило вовсе не оно, а я сама.
Я все же обернулась и почувствовала себя глупой дурой. Как я могла усомниться в нем? Чтобы тот, кто клялся мне в любви, мог стать причиной моей смерти. Это просто невозможно. Но когда я отложила мольберт, сделала пару шагов, поняла, что что-то случилось, поменялось в нем. Он странно смотрел на меня, чужим, нелюбимым взглядом.
— Нам надо поговорить.
Мне показалось, что на крыше похолодало градусов на семь. И даже теплый, ласковый ветер уже не согревал.
— Поговорить? О чем?
— Обо всем.
— Хорошо, — нахмурилась я. — Давай поговорим. Если ты из-за Егора такой, то я его не целовала, он сам.
— Нет, — перебил меня Диреев. — Дело не в нем. У меня есть к тебе несколько вопросов.
Вопросов? Не понимаю, почему он себя так ведет, словно я снова оказалась в той ужасной комнате в инквизиции на его допросе.
— Я так понимаю, расспрашивать меня сейчас будет не мой парень.
В ответ он вытащил целую пачку фотографий и отдал мне. Я открыла конверт, рассмотрела. Там было много снимков. Начиная с моего приключения в гараже, поцелуев с Егором у нашего дома и заканчивая поисками маски на помойке.
— Это… хм, твои наблюдатели поработали на славу, — усмехнулась я, но мне сейчас совсем не было весело.
— Эля, я не собираюсь с тобой играть. Мне нужны ответы.
— Да я тоже к играм не расположена. Но пока я не услышала ни одного вопроса.
— Хорошо, — вздохнул он. — Ты знаешь, кто этот парень?
Он указал на Кира, на одной из фотографий.
— Зачем мне знать, ты меня сейчас просветишь во всех подробностях, — съязвила я, а он поморщился. Не нравится. Мне тоже не нравится, ни его взгляд, ни поза, ни наезды.
— Значит, не знаешь. И встретилась с ним совершенно случайно?
— Блин, Диреев, да ты скажешь, в чем дело или так и будешь туман наводить?
— Этот парень, сын одного из последователей старого ордена «Темная кровь», знакомое название?
— Я слышала, что его родители погибли в аварии.
— Они не погибли. Их убили, наши люди, Эля.
— Под вашими людьми, ты подразумеваешь инквизиторов?
— Они были преступниками.
— Но он-то нет. Ему семнадцать лет всего.
— Моему брату не намного больше было, когда вы с ним.
— Так вот в чем дело? Не в том, что я с кем-то там случайно встретилась, не в том, что нарушила ваши правила, все всегда сводится к Егору. Так? Я знаю, что тебя так бесит. Ты просто не доверяешь мне. Я не целовала Егора, это он меня целовал, за что и получил.
— И думаешь, мне от этого легче?
— Я думаю, что сейчас не самое время ревновать.
— А это и не ревность. Это бессилие. Что бы я ни делал, что бы ни говорил, но ты всегда будешь вздрагивать от одного упоминания о нем.
— Это несправедливо.
— Да. Но я устал быть всего лишь заменой. Запасным аэродромом для тебя.
— Это не так! — возмутилась я. Как… как он может так думать?
Он не поверил. И продолжил смотреть на меня своим холодным, чужим взглядом.
— О чем ты говоришь? Я здесь, с тобой, я тебя ждала… мне столько нужно тебе рассказать.
Но он даже слушать не стал. Перебил меня, повысив голос.
— Этого недостаточно. Я… мне этого мало. Мне тебя мало. Я не хочу всю жизнь оглядываться в прошлое, смотреть на тебя и гадать, о чем ты думаешь? О нем или обо мне? Назовешь ли мое имя во сне или его?
Господи, что с ним такое? Почему он ведет себя сейчас, как кретин в десятом поколении? Почему так глупо все рушит? Я не понимаю. Ничего не понимаю.
— Я хочу сделать шаг назад.
— Что? Почему? Что за бред, Диреев? Что за бред? Ты что, бросаешь меня что ли? Вот так, просто, между криками и обвинениями?
Он не ответил. Просто стоял и смотрел на меня, а я ничего не понимала. НИЧЕГО! Еще пару дней назад у нас все было хорошо, мы ходили на обычное свидание, танцевали, были парой, строили планы. Я хотела попробовать. Действительно хотела. А он все испортил, почему?
— Ты знал. Ты все знал. И тогда, в Праге тебя это не остановило, неделю назад, здесь, на крыше тебя это не остановило, почему же сейчас ты хочешь расстаться?