Минуты через три после столь неожиданного начала через главный вход вошел в зал Торчилин. Он пристально смотрел через весь зал на Марата и криво улыбался одним уголком рта. Время от времени он смещался то в одну сторону, то в другую, пропуская задержанных.
Постояв несколько минут, он махнул рукой своим людям, давая им знак закругляться. Задержания закончились. Парни в амуниции покинули помещение.
– Позвольте, – проронила вдруг в микрофон Лиля, все это время как вкопанная стоявшая на сцене, – что это было?!
– Ничего особенного, девушка, продолжайте, прошу вас. Я тоже послушаю, – улыбнулся ей Торчилин и выжидательно скрестил руки на груди.
– Тут что же, концерт дают? – нарисовался рядом с ним Влад Зубров.
Марат обалдел окончательно. Эти двое выглядели как старые закадычные друзья.
– Продолжайте веселиться, прошу вас. Мы закончили, – снова хмыкнул Торчилин.
Марат, оцепенев, стоял посреди зала и в упор смотрел на Зуброва.
– Не буду я вам петь! – взвизгнула Лиля Лисицкая и пошла к спуску со сцены.
– Вам придется за все это ответить по полной программе!
Сверкая злобой в глазах и полный негодования, Мелис Абдураупов пробирался сквозь толпу гостей по направлению к незваным посетителям и нарушителям веселья.
– Что вы себе позволяете?! У нас тут частная вечеринка!
Торчилин молча достал из нагрудного кармана сложенный вчетверо лист бумаги, развернул его и протянул Абдураупову:
– У нас все по закону. Прошу недовольных ознакомиться.
– Вы испортили нам торжество!
– Никто не умрет, – хладнокровно отрезал Зубров и пошел в сторону хозяина кафе.
Мураталиев, не дожидаясь его приближения, презрительно сощурился, развернулся и пошел в свой кабинет, расположенный в административной части заведения. Влад последовал за ним.
Только в кабинете стало заметно, что щуплый старик весь дрожит. Позвякивая графином о стакан, он налил себе изрядную порцию виски и залпом выпил.
– Тебе не предлагаю. Я думал, мы партнеры, а ты…
– Не кипятись, Марат. Для пользы дела надо чем-то пожертвовать. Эта компания не пострадает, уверяю тебя.
– Но Торчилин забрал треть гостей! Многие из них вообще не виноваты ни в чем…
– Никто не погибнет, уверяю тебя, – улыбнулся Зубров.
– Может, ты скажешь, что их отпустят на соседней улице?
– Нет, врать я не стану.
– Что это все значит?!
– Отпустить их, конечно, не отпустят. Промаринуют в обезьяннике как положено. Весь сыр-бор устроен потому, что нам нужна чистая картинка.
– Соизволь объясниться!
– За этим я и пришел.
– Я слушаю.
– Молодец!
– Не издевайся! Говори! Что тут делает ФСКН? Ты обещал, что будешь меня от них защищать, а сейчас я вижу тебя вместе с ними!
– Потому что я делаю то, что тебе обещал. Прикрываю твой зад. Самое смешное, что в этом деле мы нашли много общих интересов с Торчилиным.
– Это не смешно, Влад!
– Сядь!
Марат почему-то послушно сел, видно так перенервничал, что был просто-напросто рад такому предложению, не важно, что оно поступило в форме приказа.
– Я тебе сейчас скажу, что ты будешь делать в ближайшее время, а ты даже не пытайся искать возражения и отговорки.
– Я заинтригован.
– Это только начало, Марат. Ты хорошо запомнил, что возражения не принимаются? И отговорки здоровьем или гордостью не сработают. У тебя нет выбора.
– Что ты придумал? Что ты хочешь, чтобы я сделал?.. После всего этого?
– Ты идешь к Жогову на переговоры.
– Куда? – скривился хозяин заведения, не веря своим ушам.
– К Прачке.
– Зачем?
– Договоришься с ним о сделке.
– Что ты несешь?
Марат вдруг потерял интерес к разговору и безнадежно махнул рукой.
– Сообщаю тебе о том, что ты будешь делать в ближайшее время, – сердито отрезал Влад.
– Я не пойду, ты же понимаешь.
– Я тебя предупреждал. Возражения не работают. Ты либо садишься в тюрьму за убийство Асанова, либо идешь к Жогову на переговоры.
Марат побледнел и заморгал глазами.
– Не дрейфь, – тут же успокоил его Зубров. – Все хорошо. Слушай и запоминай! Через пять минут я отчалю с парнями в две другие твои точки. Тоже с облавой. Все, что Торчилин найдет – забирает себе. У тебя есть время кого-либо предупредить, пока мы едем. Можешь даже сказать, куда ехать во вторую очередь. Ты меня понимаешь?
– Да, – обреченно кивнул Марат.
– Не дрейфь! Это – неофициальный визит.
– В каком смысле «неофициальный», ФСКН же бумагу показали?
– Бумага липовая. Нам надо, чтобы все очень-очень поверили, что тебя прищемили всерьез…
– Но что скажет начальство в ФСКН?..
– Не твое дело. Формально это только проверка. Уверяю тебя, в официальных отчетах будет сказано, что Торчилин ничего не нашел. Ты будешь чист. Но об этом никто, кроме присутствующих тут сейчас, не должен знать. Для твоего же блага.
– Конечно, Влад, – кивнул, расслабился и порозовел Мураталиев.
– Кроме этого, ты звонишь Жогову. Прямо сейчас! Бери телефон!
Марат послушно достал трубку из кармана.
– Что говорить? Если он вообще станет со мной говорить.
– Ты должен любым способом, любой ценой назначить ему встречу как можно скорее. Самое позднее – завтра утром. Отказ не принимается. Деньги, кстати, платить будешь сам, так что торгуйся получше.
– Каков предмет моего интереса к нему?
– Назвать причину ты можешь только при личной встрече. По телефону – ни в коем разе. Звони!
– Но он заподозрит подвох!
– Не факт. Звони. А после я расскажу, что тебе надо будет делать дальше.
* * *Игорь пришел в офис очень рано. Уборщица еще занималась уборкой и не успела пропылесосить его кабинет. Чтобы не раздражаться чужим человеком, делающим какие-то свои дела на его территории, ну и для того, чтобы не мешать ей, он, взяв ноутбук, ушел в зимний сад. Там тоже возилась уборщица, но, раздраженный этим фактом уже всерьез, он сквозь зубы попросил ее выйти, а уборку закончить через полчаса.
Настроение было ниже плинтуса. До самого утра после звонка Мураталиева Жогов уже не смог заснуть. Он все пытался понять, чего же хочет от него грозный конкурент, даже враг.
Дозвониться до Кузнецова поздно ночью не удалось ни в одной из многочисленных попыток, потому что телефон у того был отключен. Игорю оставалось лишь возмущаться тем, что следователь позволяет себе такую роскошь, как отсутствие связи с ним по ночам – мало ли что может случиться в городе, пока он мирно спит?! Но ничего изменить в таком положении вещей Жогов пока не мог. Точнее, недостаточно этого хотел. В конце концов Игорь потерял надежду на сон и поднялся ни свет ни заря.
Не успел он плюхнуться в любимое кресло в зимнем саду, открывая на ходу ноутбук, как зазвонил его телефон. К радости Жогова, на дисплее высветилась фамилия Кузнецова.
– Да? – ответил предприниматель, решив не спешить со своими вопросами, а выждать, не скажет ли чего следователь сам по интересующей его теме.
– Ты мне звонил ночью, Игорь? – к разочарованию Жогова спросил Пал Палыч. – Я только сейчас увидел, что ты вроде бы звонил несколько раз. Что-то случилось?
Надо было срочно выкручиваться, потому что называть истинную причину своего волнения мужчина не намеревался.
– Я? Нет, Пал Палыч, я вам не звонил. Я крепко сплю по ночам.
– Но мне пришло пять уведомлений.
– Что-то случилось не у меня, а у моего оператора, я подозреваю, потому что вы – третий, кто говорит мне сегодня утром, что я ему звонил. Почти мистика. Я разберусь с этим вопросом.
– А, ну понятно. Тогда извини. Надеюсь, что я тебя не разбудил.
– Нет, что вы! Деловые люди поднимаются очень рано, потому что, как говорится, «кто рано встает, тому бог дает».
– Ну хорошо, хорошо…
Следователь явно мялся, возможно, желая что-то сказать, но пока не решаясь. Игорь решил, что есть смысл в том, чтобы подтолкнуть старика.
– Что нового на вашем фронте, дорогой Пал Палыч? – спросил он как можно беспечнее.
– А ты уже слышал, что вчера случилось?
– Кого-то еще нашли мертвым? Я уже этому не удивлюсь.
– Слава богу нет. Но тоже интересно.
– Ну так говорите же уже!
– Похоже, ФСКН плотно села на хвост Мураталиева и уже даже сильно прищемила его.
Игорь очень постарался выдержать паузу и ничем не выдать свое волнение. Он молчал изо всех сил. Не дождавшись ответа, Кузнецов с оттенком некоторого разочарования продолжил:
– Вчера вечером они устроили настоящий скандал. ФСКН целой бандой нагрянула с облавой к Марату прямо во время празднования дня рождения Лили Лисицкой.
– Согласитесь, это красиво придумано, – не удержался от выражения восторга Жогов.
– Я не знаю, случайно так совпало, или эти бандиты заранее знали о мероприятии и, справедливо предполагая, что там найдется, чем поживиться, выбрали именно этот вечер. Не знаю.
– Много награбили?
– Взяли они кучу народа. Многих продержали полночи в участке.
– По какому поводу случился цирк? – как можно равнодушнее поинтересовался Игорь.
– По какому поводу случился цирк? – как можно равнодушнее поинтересовался Игорь.
Он уже понял, что Мураталиев звонил после этого Армагеддона в пределах маленького закрытого королевства и, скорее всего, собирается о чем-то его просить. Встреча, согласно ночной договоренности, должна состояться уже сегодня, но только через полтора часа. Игорю не терпелось предугадать, о чем пойдет разговор.
– Как говорят свидетели, мои друзья, которые присутствовали там, ФСКН предъявила бумаги на ревизию его бизнеса. Мои коллеги доносят, что вроде бы поступил анонимный донос.
– Любопытно, – хмыкнул Игорь.
– Тебе, кстати, ничего не известно?
– От вас, Пал Палыч, слышу обо всем этом впервые.
– И вот что интересно, – продолжал следователь, – говорят, что вместе с Торчилиным пожаловал и Зубров. Вот это мне совсем не понятно.
Игорь не сдержался и присвистнул.
– Вот это уже, действительно, интересно. Они что же, были вместе?
– Я об этом тебе и толкую.
– Они же конкуренты?! К тому же, насколько я знаю, Мураталиев подкармливает Зуброва как раз для того, чтобы ФСБ отвадила Торчилина от маратовского общепита. А вы говорите, что они устроили облаву вместе. Что-то тут не вяжется.
– Именно. Но факт есть факт. Скандал был серьезный. Именинница пыталась звонить нам и направить на ФСКН полицию.
– Смешное решение.
– Да нет, нашим было не до смеха.
– А что же, все-таки, там делал Зубров? Как он это объясняет?
– Он никому ничего не объясняет, но я знаю, что он от ФСБ занимается делом Асанова.
– Ну конечно! Воин Закона. Как я мог забыть! – съязвил Жогов.
– Мне думается, – сказал Кузнецов, – что на Марата повернулись какие-то стрелки следствия.
– Все интереснее и интереснее. У вас есть какие-то доказательства этой догадки?
– На сей момент я знаю только то, что тебе сейчас рассказал. Думаю, когда приду на службу, получу больше сведений.
– Держите меня в курсе, прошу вас. Меня очень забавляет вся эта история!
После разговора настроение Жогова моментально улучшилось. Теперь он, наконец, знал, что Мураталиев придет как проситель. Значит, он полностью в его власти, а это не могло не радовать. Жогов нажал кнопку селектора и, услышав голос секретарши, спросил, не испарилась ли уборщица из его кабинета. Узнав, что она все еще там возится, он попросил принести ему кофе прямо сюда, в зимний сад.
* * *Виктор, плавая из сна в дрему, слышал, как Зубров, хозяин квартиры, зачем-то приютивший их обоих – по официальной версии, преступников, – ходит по квартире. То он перекладывал какие-то вещи, громыхая мебелью, наверное, складывал постель, то шумел водой в ванной, то позвякивал посудой на кухне. Иногда он разговаривал по телефону, всегда кратко, всегда монотонно, всегда быстро.
* * *Вчера вечером, придя домой очень поздно, но застав гостей все еще без сна перед телевизором, он сообщил, что утром уйдет рано.
– Служба у меня, – зачем-то решил объяснить он, – в отличие от вас, бомжей. Я уйду и мешать вам не буду, так что можете спать, сколько хотите, но ни в коем случае не высовывайте нос из квартиры.
– А если нам понадобится что-то купить в магазине? – наивно спросила Люся.
– Чушь. Не надо вам ничего. Можете брать в холодильнике еду. Если не хватит, потерпите, пока я вернусь.
– Так же поздно, как сегодня? – не сдавалась Люся.
– Не нравится условие? Тогда прямо сейчас иди гуляй, но подальше от моего дома и не возвращайся, – разрешил радушный хозяин и объяснил: – Мне неприятности не нужны.
На этот раз Люся ничего не ответила, только кивнула головой, поднялась с дивана и направилась в спальню.
– И еще кое-что, – добавил он чуть громче, наверное потому, что очень хотел донести смысл своей речи до девушки, уходящей прочь из комнаты, – когда я дома, никакого секса! Без меня – сколько угодно.
– Будет исполнено, – пообещал Виктор и тоже поднялся, чтобы пойти спать вслед за Люсей, освобождая место хозяину.
– Стоять! – отчеканил Зубров в спину Цилицкому. – Есть еще кое-что.
Виктор послушно остановился, повернулся и превратился в воплощенное внимание.
– Вам запрещается звонить по телефону.
– А это еще почему? – удивился Виктор. – Не с собственного же мобильного нам звонить?! Спалимся сразу.
– Откуда ты знаешь, умник, кто из твоих дружков еще не пообещал полиции слить тебя при первом намеке на твое появление? К тому же ты подставишь мой номер. Сечешь фишку? Ты меня, командира спецотряда ФСБ, подведешь под трибунал за укрывательство подозреваемых в двойном убийстве.
– Но мы не виноваты. Мы же все объясним.
– Я не уверен, что смогу объяснить, почему укрываю у себя дома людей, которых разыскивают все силовые службы страны. По крайней мере, быстро и убедительно это не получится, а времени на разбирательство, скорее всего, не будет. Только операцию сорвете. Нам надо главного взять, тогда оправдываться не придется. Два дня – и вы на свободе, чистые и красивые, почти герои.
* * *Цилицкий, понимая, что времени на сон у него еще предостаточно, попытался заснуть, но шаги в глубине квартиры мешали этому. Он привык жить один. Он не привык к коммунальному хозяйству. Его смущали и пугали чужие люди, которые могут ходить рядом в то время, как он сам раздет, расслаблен, защищен от внешнего мира одним лишь одеялом.
Ему на зависть, Люся спокойно посапывала рядом.
С какой стати эта мало знакомая ему девушка оказалась связанной с ним так плотно? Он до сих пор только в страшных снах видел картинки своей супружеской жизни и – уж точно – не собирался обзаводиться семьей в обозримом будущем. Его устраивали не очень частые визиты Веры и чуть более частые посещения случайных залетных подружек, тщательно скрываемые от Веры. Ему даже нравилась секретность, она возбуждала фантазии.
Виктор на минутку представил, что теперь каждый день эта девушка будет крутиться рядом, спать рядом, иногда толкая его ногами или руками, вставать по ночам, тревожа его не глубокий, как правило, сон…
Хлопнула входная дверь и, наконец, наступила тишина. Цилицкий перевернулся на живот. С надеждой на скорый спокойный сон он обхватил руками подушку и закрыл глаза.
Перед внутренним взором маячила Вера и то и дело мелькала голая «лолита» – Катя. Все чаще она стала появляться залитая кровью. Она лежала на полу рядом с разбитым зеркалом, в котором под алыми подтеками вместо Кати отражалась все та же Вера.
Надеясь задушить неприятные картинки, Виктор поглубже уткнулся лицом в подушку.
– Цилицкий, ты – лузер! – на разный манер, с разными настроениями и оттенками – то с издевкой, то с укоризной, то шутя, то злобно – говорил у него в голове голос Веры.
«Почему это я лузер?! – мысленно возмутился мужчина. – Я-то как раз, похоже, выскакиваю сухим из воды, да еще и с выгодой!»
– Ты теперь на всю жизнь повязан. Ты теперь на всю жизнь обязан! – тыкала в него пальцем из липкого кровавого зеркала Вера.
«Ну, уж точно не с тобой и не тебе!» – снова мысленно возразил ей Виктор.
– Ты посмотри, Цилицкий, кто рядом с тобой?! Ты этого хотел? Простушка-потаскушка? Ты нашел ее в грязном подъезде. Она подставила тебя по всей программе. Из-за нее у тебя все проблемы. А кто она? Она всего-навсего какая-то необразованная медсестра! И теперь это – твой крест до конца дней.
– Чушь! – услышал свой голос Виктор и осекся, он даже сам немного испугался этого неожиданного звука.
В темноте плотно зашторенной комнаты плавали незнакомые тени. Воздух казался слишком плотным и липким. Сердце билось, как царь-колокол – медленно и мощно. Ему показалось, что по одеялу скользят чьи-то руки. «Катины!», – почему-то решил он, и решительно открыл глаза, уставившись в темноту. Оказалось, что там никого нет. Ничто не скользило по одеялу.
«Это только мои мысли!» – повторил себе несколько раз Цилицкий и снова закрыл глаза. И снова ощущение навязчивого липкого контакта окутало его сознание. Вроде даже он услышал какие-то голоса. Кто-то ходил за стенкой.
Виктор снова открыл глаза и понял, что все это ему опять только мерещится. Он понял, что все это с ним происходит на той стадии засыпания, когда он начинает проваливаться в сон. Но от этого не было легче, потому что избавиться от наваждений не получалось, а они, эти призраки бессознательного, казались уж очень натуральными, правдоподобными, навязчивыми и страшными. Они как будто специально донимали его, чтобы вызвать страх, которым питались, которым жили.
Цилицкий встал и вышел из спальни.
В другой комнате тоже было темно, хотя окно не было зашторено и свет уличных фонарей кое-как освещал эту жилое пространство на втором этаже хрущевки. Виктор нашел выключатель и включил свет.
Обстановка была обычной. Шкаф, диван, журнальный столик, компьютерный стол у окна, компьютер. Повсюду навалены бумаги, газеты, журналы, папки официального вида. Виктор взял одну из них и уселся на диван.