– Капитан, извини, – Борисов прервал Славу неожиданно вежливым, почти заискивающим тоном. – Отойдем, а?
– Я все понимаю, но и ты меня пойми, – полушепотом продолжил Борисов, когда они отошли за корму БТРа. – Тебя к ордену, само собой! Лично отмечу в спецдокладной, но сейчас… Этот красавец панически тебя боится, а мне он выложит многое. Я же пообещаю ему скорый обмен…
– Да ни черта он не боится! – перебил майора Телегин. – Он тебя переиграет. Считай, он уже сделал первый ход…
– Извини, Телегин, но ты как был «подрывником», так им и остался. А я все-таки школу КГБ окончил. Кое-что в оперативных комбинациях и играх кумекаю, – Борисов мило улыбнулся. – В спецдокладной все напишу честно, можешь не волноваться.
– Твоя власть, майор, – тяжело вздохнул Слава. – Только посади его в яму. В хороший зиндан. И охрану поставь хорошую, не скупись…
– Исключено! Ты в этих делах не специалист…
Похоже, майор всерьез заболел идеей перевербовать Змею. Ох, не терпится, видимо, дырку сверлить…
Оставшись в одиночестве, Кроуфорд размял наконец затекшие руки – наручники сняли, какой хороший человек этот господин майор. Типичная штабная крыса, и как расплылся, когда его назвали «господином». Кажется, на этот раз карта ложится удачно. Главное, он ушел от этих «волкодавов». А этот русский сработал классно! И по виду ведь не скажешь. «Вас, кажется, зовут Джимми». Ничего, с «господином» будет легче. А может, прямо сейчас? Дверь тяжелая, с зарешеченным окошком, в котором виднеется тощая солдатская фигура с автоматом. Солдата зовут Алеша, это Кроуфорд уяснил из его беседы с напарником, который на несколько минут оставил пост. Видимо, отправился за наркотиками. Кроуфордовские недавние подчиненные щедро «прикармливали» местную воинскую часть. Искать «терьяк» он будет минут двадцать, не меньше.
– Алеша, – негромко окликнул солдата Эсэсовец.
Солдат дернулся, осторожно подошел к зарешеченному окошку.
– Меня тоже в детстве Алешей звали, – чисто, без акцента, произнес Кроуфорд.
– Ты что – русский? – удивленно вскинул брови солдат.
– Мой дед эмигрировал из России. Очень давно. А здесь я случайно, – Кроуфорд намеренно делал паузы между фразами, точно гипнотизировал солдатика. – Поговори со мной, Алеша…
– Не положено, – мотнул головой солдат.
– Я ведь впервые встретил… Ну вас, русских. Настоящих. Не эмигрантов. – не замечая, точно сам с собою, продолжил Змея. – Ладно, извини.
Кроуфорд замолчал, но от решетки не отходил. Не отходил и солдат Алеша, несмотря на инструкцию. Так прошло около минуты.
– А ты сам в плен-то сдался? – неожиданно прервал молчание солдат.
– Можно считать и так, – ответил все тем же отстраненным голосом Кроуфорд.
– Это правильно! – кивнул солдатик. – Тогда и помиловать могут.
– Слушай, ты извини, я понимаю, что нельзя… – голос пленника жалко задрожал, и он стал путаться в словах. – Мне бы, как это… По нужде, а?
– Это нет! Тебя же выводили! Нет, земляк. А ты на пол давай, ничего страшного, – посоветовал солдат.
– Позорить… Я не могу так.
– Ну ладно, погоди – сейчас напарник мой вернется, тогда и…
– Сейчас, Алеша… Не могу! Прошу как брата!
Солдат молча передернул затвор автомата и быстро щелкнул замком.
– Ну быстро только. И не вздумай мне тут…
Договорить он не успел.
Наутро, возле гарнизонной гауптвахты, куда на ночь Борисов запер Эсэсовца, Телегин увидел «уазик» военной прокуратуры и снующих туда-сюда особистских и прокурорских чинов. Возле крыльца топтался, точно кастрированный жеребец, майор Борисов. Сверкали вспышками фотоаппараты. Чуть поодаль хмурый военврач не торопясь докуривал трофейный «Салем». Уже догадавшийся обо всем Телегин протиснулся к крыльцу.
У солдатика была свернута шея – сам лежит на спине, а голова под неестественным углом уткнулась носом в пыль. Автомат «АКС-74» и штык-нож господин Эсэсовец с собой прихватил, по пути прирезал второго часового – Телегин позже увидел его труп за углом, метрах в тридцати.
– Ну? – подойдя вплотную к Борисову, произнес Слава. – Уползла Змея… Доигрался?
Особист смолчал, а Телегин с трудом удерживался, чтобы не съездить Борисову по физиономии.
– Ладно, капитан, – отведя взгляд, проговорил наконец Молчи-Молчи. – Теперь рапорт нужно составить, иначе…
– Какой рапорт, мудак, тебя к стенке надо ставить! – не сдержался-таки Телегин.
– Капитан, опомнитесь! – в «беседу» встрял полковник из военной прокуратуры. – Что это за тон? Кого это вы к стенке тут ставите!?
– Погоны, видать, жмут, – бросил кто-то из особистско-прокурорской челяди, Телегин даже не разобрал, кто.
– Как его звали? – повернул он голову в сторону лежащего в пыли тела.
– В документах написано, – пожал плечами прокурор.
Телегин молча повернулся и зашагал к штабному кунгу «каскадеров».
– Напрасно, Слава, – Никитин занимался любимым делом, разбирал и чистил личное оружие.
– Да ладно! – отмахнулся Телегин. – Лучше чего-нибудь смешное расскажи!
– Да не до смеха, Слава, – Николай отложил в сторону затворную раму. – У нас гости из особого отдела армии. И прокурорский меня сегодня остановил – мол, что с вашим сослуживцем – капитаном Телегиным? Как это так, несдержанность какая… А то, что ты «стингер» добыл, – это они в толчок сольют.
– Ну добыл, положим, не я один. Ты, Серега, Паша, остальные ребята.
– Вот всем вместе что-нибудь и припаяют. Если, конечно, острой нужды в нас не возникнет…
Никитин, как всегда, оказался прав. Вечером следующего дня в «каскадерский» пункт постучался вестовой и пригласил Телегина посетить полевую прокуратуру.
– Вы обвиняетесь в мародерстве. У нас есть сведения, что вы обшаривали карманы и присваивали имущество пленных и убитых. – Прокурор выжидательно смотрел на капитана Телегина. – Что вы скажете на это?
– Хотел бы посмотреть на того, кто поставляет такие сведения…
– Напрасно вы так, – это подал голос находящийся здесь же Борисов. После неудачной «вербовки» он выглядел скромнее и тише. Однако дело свое особистское знал туго. – Можем ведь и по-другому… с тобой, – закончил майор с отчетливой угрозой в голосе.
Телегин молчал, понимал – его провоцировали. Мародерство, мать их… Проверка на вшивость, вот что это. Прокуратура и особисты уже решили, где искать виновных, а заодно и показать – кто в доме хозяин. Сейчас этот «каскадер» не сдержится и… А на входе трое дюжих бойцов из комендантской роты, «шакалье», как зовут их окопные. Скрутят, свяжут… Эх, ну и говном же оказался этот новый прокурор. Просто-таки редкостным…
– Вы авантюрист, капитан Телегин, – произнес прокурор. – Если бы вы были моим подчиненным…
– Бог миловал, – не выдержав, сдерзил Слава, резко оборвав прокурорскую речь. – Если считаете нужным – возбуждайте дело, на то вы и юстиция.
Борисов тяжело вздохнул. Мол, я вас предупреждал, господин прокурор!
– Всему свое время, капитан, – смиренно вздохнул полковник.
А Коля Никитин как в воду глядел. Уже заполночь он разбудил Телегина, который успел проспать ровно два часа и двадцать минут.
– Могу тебя поздравить – прокуратура и «особка» от тебя временно отстанут. Нам выдали индульгенцию. Восемь минут на сборы! – Никитин уже застегнул бронированный «лифчик» и теперь прилаживал кобуру и ножны.
Телегин молча стал собирать личный боекомплект.
– Куда мы, Коля? – уже в вертолете спросил Слава.
– На юго-востоке «духи» подбили самолет фельдъегерской службы.[20] По счастью, мужики как-то сели. Уже четыре с лишним часа оборону держат. Отобъем – получим по медальке. Не отобъем – тебя сожрет «особка», а меня и остальных – руководство местной резидентуры, – объяснил Николай. – Знаешь анекдот – встречаются два охотника. «Ты чего грустный?» – спрашивает один другого. «Понимаешь, – отвечает тот, – пошли мы с мужиками на кабана. А кабан не пришел. Ну мы с досады напились, как свиньи. Вот тут кабан и заявился…»
– Минутная готовность! – послышалась команда из пилотской кабины.
Фельдпочта была отбита. Двое бойцов «Каскада» получили легкие ранения. «Особка» с прокурорскими и впрямь больше Телегина не беспокоили. Коля Никитин купил в киоске несколько шоколадных медалек и торжественно раздал их Телегину и остальным бойцам.
После ДРА был Нагорный Карабах, банда Серого в Армении, Вильнюс и Рига, события 91-го и 93-го… А после 93-го, когда спецназ отказался штурмовать мятежный парламент и сумел без выстрела вывести людей из Белого дома, подразделение было расформировано. Никитина и Телегина, как обладающих опытом, Навигатор забрал в Службу внешней разведки. Там только создавалось собственное спецподразделение, впоследствии получившие название «Заслон».
Западная Ю…я. 200… год
– Стучать будешь, башку отрежу! – послышалось из-за двери.
– Стучать будешь, башку отрежу! – послышалось из-за двери.
Кроуфорд проорал что-то неразборчивое и забарабанил еще сильнее. Снаружи послышались злобные ругательства, однако вскоре загремел засов, вспыхнул свет. В подвал спустились двое автоматчиков. Один остался на ступеньках, держа все пространство под прицелом, второй приблизился к пленникам и крепко ткнул Кроуфорда стволом в живот. Тот охнул и упал на колени, согнувшись в три погибели, после чего автоматчик поинтересовался, в чем дело.
– Да этот, второй… Закололся, вон, посмотрите, – держась за живот, Кроуфорд протянул охранникам ржавый окровавленный гвоздь.
Тело второго пленника, Телегина, лежало неподвижно. Автоматчик с силой пнул его ногой. Тело не шелохнулось. Тест повторился, Телегин вяло дернул испачканной в крови рукой и еле слышно застонал.
– Жив, шакал, – произнес экспериментатор. – Как это он себя?..
– Как самурай – воткнул в живот и пропорол крест накрест, – ответил разогнувшийся Кроуфорд, оставаясь на коленях.
– Как кто? – переспросил охранник, брезгливо морщась. И было отчего – из жуткой раны сочится кровь, торчат лоскуты кожи, висят порванные кишки…
– Как тот, кто жить не хочет, – разъяснил Джимми.
– Слушай, это ведь тот, вчерашний, который к Эмиру разговор имел, – заговорил охранник, стоящий на ступеньках. – Вот дьявол! Надо его к доктору, иначе и допросить не успеем… Эй, ты! – кивнул он Кроуфорду. – Бери его под мышки и тащи. Быстро!
Несмотря на худобу, Телегин оказался довольно тяжелым мужиком. Особенно если тащить его волоком вверх по лестнице. Но по этому поводу Джимми особо не переживал – такой расклад он предвидел. Не сами же охранники потащат «самурая»…
Врач был с Эмиром, и им пришлось довольствоваться фельдшером, которого они обнаружили в пристройке к гаражу. На столе было свалено имущество, изъятое у Телегина, Джимми и переставшей существовать кроуфордовской команды. Кое-что уже приватизировали победители, но и того, что осталось, было немало – бронежилет, автоматы, ножи и пистолеты, несколько обойм – целый арсенал. Даже заплечный клинок Телегина и две бутылки коньяка. Пыхтящий Кроуфорд свалил Телегина прямо на стол рядом с «выставкой». Фельдшер был уже порядком обкурен. На вопрос одного из автоматчиков «Как Эмир?» пробормотал что-то невнятное и махнул рукой – мол, ничего хорошего… Один из автоматчиков стал у входа, второй вышел. Через пару секунд Кроуфорд услыхал, как хлопнула дверь сортира.
– Так… А кишки-то у него наружу вывалились… Ты, – фельдшер ткнул пальцем в Кроуфорда. – Сними с него рубаху, будешь вправлять!
– Сейчас, только руки вытру, – произнес тот и ударил стоявшего сзади автоматчика локтем под кадык.
Оживший Телегин в одну секунду обездвижил эскулапа.
По паре пистолетов, побольше обойм… Заплечный клинок… Кроуфорд даже хотел прихватить и бутылку коньяка, но потом махнул рукой. Телегин ко всему прочему забрал у фельдшера из кармана мобильник (его собственный, специальный, был раздавлен), а из саквояжа – кое-какие медикаменты.
Добраться до ближайшего джипа и завести его не составило труда. Эмирово войско впало в коллективную депрессию, пило и кололось, подавленное перспективой близкой кончины своего лидера.
Джимми утопил педаль газа в пол и несся вперед, наводя ужас на встречных водителей. Баранку крутил левой, в правой – пистолет. Телегин тоже демонстративно держал «пушку» на виду. За полчаса они благополучно покрыли километров сорок, даже не разобрав, была ли за ними погоня. Незримые пределы зоны влияния Черного Эмира остались позади. Оказавшись на нейтральной территории, они остановились у небольшого ручья. Боевой запал иссяк, боль в избитых телах вдруг стала невыносимой, к тому же Телегину была нужна перевязка – свой живот «самурай» пожалел, протыкать не стал, но кожу пришлось процарапать гвоздем в нескольких местах, залезая поглубже, да еще натолкать в порезы всякой дряни: «натюрморт» организовали, изготовив «кишки» из презервативов – у чистоплюя Джимми оказалось целых две пачки, разного дизайна и оттенков, а приклеивали их «по месту» жевательной резинкой, которую пришлось перед этим долго употреблять по назначению – для придания нужной клейкости.
– Послушай, Телегин, – произнес Кроуфорд, завершив перевязку, к его чести, умело и быстро. – Я готов заплатить тебе приличную сумму…
– Оставим это, Джимми.
– Ну подумай сам. Разве это порядочно, то, что ты здесь делаешь? Воруешь чужое…
– Какое же оно чужое… Ведь эту разработку начинали у нас в МВТУ. А потом… вы перетащили к себе самых талантливых, но, как обычно бывает, самых неустроенных. А самые глупые, руководители талантливых, поспешили продать вам то, что хранилось в секретных фондах… Скупка краденого, Джимми.
Кроуфорд некоторое время сидел молча. Затем заговорил, уже другим, проникновенным, мягким голосом.
– Пойми, Телегин, мы вовсе не собираемся бомбить Россию. Но в наших руках должно быть мощное оружие! Против мирового терроризма, «Аль-Каиды», похитителей людей…
– Мы тоже не собираемся бомбить США, Джимми. По крайней мере лично я. И мы тоже против террористов. Почему бы, Джимми, вам не поделиться с нами технологиями и не объединить наши усилия на деле, а не на словах? – Телегин с трудом выдерживал спокойный тон, царапины дико зудели.
– Это дело политиков. И если они сочтут целесообразным, я с радостью привезу в Россию и «груз», и специалистов, лично сам, и так быстро, как только возможно. – Кроуфорд только что правую руку к сердцу не поднес.
– Джимми, у политиков свои дела, у нас с тобой – свои. Мы начали день с попытки прикончить друг друга, потом друг другу помогли, и я не держу на тебя зла – давай спокойно разойдемся… Теперь моя очередь крутить баранку. Могу подбросить тебя до ближайшего поселка… – Телегин дал понять, что претендует на машину, и приготовился к спору – но неожиданно в его кармане запищал мобильник. Тот самый, что он реквизировал у врача.
– Интересно, кто это тебя разыскал? – Кроуфорд отреагировал первым.
Телегин достал аппарат, поднес к уху.
– «Рудокоп», это ты? – услышал Вячеслав далекий голос.
– Да, «пловец», это я, – ответил Телегин.
– Зачем моих людей бьешь?
– Чтобы песком не бросались, – проговорил Телегин. – Как ты?
– Какие-то шакалы чуть без головы не оставили… Ты сейчас где? Хочу тебя видеть!
– Перезвони, будь добр, минут через десять…
Телегин вновь убрал аппарат в карман. За все время разговора он не спускал глаз с Эсэсовца и не снимал пальца с курка пистолета.
– Тебя разыскали друзья? – продолжал свои попытки Кроуфорд.
– Даже сам не знаю… – искренне пожал плечами Телегин. – Вот что, автомобиль я, пожалуй, оставлю тебе. Только вот…
Не поднимая руки, Телегин двумя молниеносными выстрелами от бедра пробил покрышки обоих передних колес.
– Это в целях твоей же безопасности – в этом авто лучше кое-кому на глаза не попадаться. А домой – ногами, уж извини.
Их пистолеты вновь были нацелены друг на друга, но начинать первым никому не хотелось.
– Расходимся, Джимми, – кивнул на прощание Телегин. – Тебе, кажется, дальше по дороге? Тогда мне – в противоположную сторону… Не ходи за мной. Если мы больше не встретимся, то, может, и еще поживем!
Западная Ю…я. 200… год
Когда их загрузили в микроавтобус, Наталья немного расслабилась. Это – еще один шаг в нужном направлении, выходит, она верно рассчитала – возможность периодически расслабляться с девочками при работе в изоляции от общества обычно оговаривается специальным пунктом контракта. Сейчас, несмотря на возбужденное хихиканье и громкие разговоры попутчиц, можно было даже немного подремать…
Доехали они быстро, высадились прямо на берегу озера. Вокруг было непривычно много вооруженных людей. «Угольная» девица даже удивилась:
– Что у вас тут? Война, что ли?
– Не бойся, дорогая… С вами войны не будет, – откликнулся один из боевиков и обнял «угольную» за талию.
Наташа сразу выделила американцев. И выбрала своего. Высокого, даже долговязого лысеющего блондина лет сорока. Она окрестила его «Паганель». У него были неуверенные движения, он не знал, куда деть длинные худые руки, беспрерывно курил… На девиц он не обращал ни малейшего внимания, стоял один, опираясь на деревянные перила балюстрады над озером, и смотрел куда-то в пространство, мимо всей развеселой оравы. Наталья была уверена – этот тип пассивно подчинится ее воле и не будет настырно приставать. Она решительно тронулась в его сторону, но вдруг кто-то властно взял ее за плечо. Наталья обернулась – перед ней высился настоящий урод, нескладный, с огромными конечностями, с гротескно увеличенными чертами лица. Акромегалик, сообразила Наталья. Неприятная болезнь – гормональные нарушения приводят к гигантизму, но это не опасно, такой человек наводит ужас своим видом, но и только – его умственные и физические способности остаются такими же, как у обычных людей.