Добить его ногами? Нет, пистолет все-таки надежнее карате. Джимми бросился к тому месту, куда улетела «пушка», но не успел – Телегин уже был рядом, он не позволит нагнуться… Теперь выжидательную тактику избрал Кроуфорд, топчась на том месте, где валяется «вальтер», и стараясь поймать момент, чтобы подхватить оружие. Русский кружил около него, снова ловя момент для атаки, но было видно – он уже не тот, удар ногой в голову его потряс, вот-вот он раскроется… И тогда всего один удар – в висок или в горловую впадину… Вот оно! Эсэсовец угадал брешь в защите Телегина – и резко атаковал, но вместо телегинского виска встретил пустоту, зато сам пропустил весьма болезненный удар в бровь. Он устоял на ногах и даже сумел блокировать второй удар только потому, что весил килограммов на 20 больше. Нет, русский еще крепок и подвижен. Некоторое время они топтались на месте, не рискуя нападать, – оба восстанавливали силы. Джимми понял – в этой боксерской карусели он Телегину уступает, надо играть в свою игру. Поймал момент и провел «ножницы» – в прыжке обвил обеими ногами тело противника и подсек его. Но Телегин, падая, захватил в замок уже пострадавший голеностоп – Кроуфорд взвыл раненым койотом…
Теперь они катались в партере, силясь искалечить друг друга, выискивая наиболее уязвимые точки и стараясь прикрыть по мере сил свои собственные. Кроуфорд первый почувствовал, что задыхается от усталости, преимущества в весе сошли на нет. Внезапно Джимми поясницей почувствовал что-то холодное и твердое… Он спасен! Пистолет уже у него в руках, и теперь он его не выронит! Кроуфорд ударил Телегина рукояткой по голове, потом под ребра, и тот ослабил хватку. Эсэсовец вырвался и вскочил на ноги.
– Фляги, Вячеслав! Мне нужны фляги!
В лоб Телегину вновь смотрел пистолетный ствол. Эсэсовец хорошо усвоил только что полученный урок, он стоял метрах в пяти, вне зоны досягаемости, да и расслабляться он больше не будет.
– А нету фляг, Джимми, – проговорил Телегин лежа. Затем, восстановив дыхание, подобрал под себя ноги и уселся в позу лотоса. – Жарко было… Воду выпили, фляги выбросили. Кому они нужны, пустые?
Сжав зубы, Кроуфорд молчал. Ах, с каким наслаждением он наделал бы дырок в этом жилистом, казалось, равнодушном к боли теле… Он знает, какие места для этого выбирать. Но – нельзя. Сначала надо выяснить, где находятся пробы, где эта чертова девка – ведь скорее всего у нее есть дублирующий комплект. Приходится миндальничать с этим животным. Джимми скрипел зубами от ярости, а русский пялился на него своими голубыми очами снисходительно-устало. В сложившихся обстоятельствах оставалось одно – допрос третьей степени. Для начала – прострелить Телегину одно колено, будет уклоняться от ответа – прострелить второе. В конце концов Телегин отдаст ему все – и фляги, и девку, и способ, каким они собирались выбираться отсюда. В обмен на быструю смерть.
– Ладно, Джимми. Спрячь свою дуру, – неожиданно сказал Телегин и медленно, разбито, матерясь сквозь зубы, поднялся на ноги. Казалось, он прочел мысли Эсэсовца. – Я отдам тебе фляги… Переиграл. Признаю.
– Правильное решение. Для начала я тебя свяжу. Чтобы не передумал. Снимай ремень! – Джимми понимал, что русский только и ждет момента, чтобы взять реванш.
– Нет, Кроуфорд. – Телегин покачал головой, не спуская глаз с пистолета. – Так не пойдет. Возьмешь фляги, а потом добьешь меня… Фляги за жизнь, только так. Мне нужен шанс, и шанс реальный…
– Говори, я слушаю. – Джимми напрягся, фиксируя малейшее движение врага, – этот псих рано или поздно сделает еще одну попытку, это точно. Нет, все же допрос третьей степени – самое верное средство для фанатиков.
– Контейнеры здесь. Я их спрятал в тайнике. Как чувствовал. За ними должен приехать связной, завтра утром. – Телегин говорил спокойно, Джимми видел – корпус и конечности расслаблены, ноги дрожат, поза такая, из которой внезапно не выпрыгнешь. Говорит рассудительно… Может, и впрямь сломался? Теперешние русские – не те парни, что были двадцать лет назад, – каждый пятый спит и видит, как бы продать хоть что-нибудь за баксы. Тем более – за жизнь…
– Давай так, Кроуфорд, – продолжил Телегин. – Я говорю тебе, где они лежат. Это здесь, совсем рядом, я просто не успел далеко уйти. Держишь меня на мушке, находишь упаковку. Ты проверяешь, что там внутри, и делаешь с ними, что хочешь. А я использую свой шанс – рвану в лес. Ну? Конечно, может, ты и не промахнешься… Но тут уж как кому повезет: или зайцу, или охотнику.
Кроуфорд внимательно смотрел Телегину в глаза. Значит, он действительно таскал фляги с собой? Не так уж и глупо. Подруга надежно укрыта, рассчитывает отсидеться… Потом тихо уйдет. Что ж, может, Телегин и не врет. А байка о связном? Ну это обычная комбинация. Русские вполне могли на нее пойти. Вполне грамотно. Добывают одни – доставляют другие….
– Нет, Телегин. Это тебя устроит фифти-фифти. А меня – только сто процентов. Зачем мне эти игры? Смотри: я тебя приканчиваю прямо сейчас, вызываю своих ребят, и мы спокойно ждем курьера. Завтра утром, говоришь? Ладно, полсуток я для такого дела найду. Мой план мне нравится больше. Ты как думаешь?
– Джимми, я тронут. Как ты мне веришь! Больше чем себе, да? А если тайник совсем не здесь? И курьер явится совсем не сюда?
– Всякое бывает… Для начала я прострелю тебе ногу, – Кроуфорд поднял пистолет.
– И опять ты рискуешь, Кроуфорд. Если ты не оставляешь мне шанса – зачем мне терпеть мучения? Ты же знаешь – у нас всегда есть возможность уйти по своей воле. Ампула у меня не в воротнике, она всегда мне доступна. У тебя ведь тоже такая есть? Есть, конечно. И я не буду спрашивать, где ты ее прячешь. Какая тебе разница – уйду я от твоей пули или от своего яда? Так и так ничего не узнаешь… Пойми, Джимми, если у меня не будет шансов, то их не будет и у тебя. Ты не хочешь мне дать даже фифти-фифти? Ты плохой человек, Джимми. Но все равно, предложи свой вариант…
Кроуфорд молчал, по-прежнему глядя в эти омерзительные голубые глаза. У проклятого русского мозги на месте. Похоже, он прав… Нет, нельзя так думать! Обманет, уже почти обманул! Это же просто гипноз! Нет, надо отобрать инициативу, надо вести свою игру!
– У тебя нет своего варианта? – русский видел его насквозь.
Сейчас я убью эту гадину, подумал Джимми… Спокойно, спокойно… Посмотрим, кто кого обставит.
– Ладно, говори, где тайник, а потом я предложу свой вариант. Где? Говори! – теперь замолчал Телегин. И так же, как только что Джимми, смотрел в глаза врага. И Кроуфорд увидел, как взгляд русского становится все более неуверенным, вопросительным… Джимми возликовал в душе – он вырвал у русского инициативу и не оставит ему теперь никакого шанса!
– Там… Вон там, на мостике, – Телегин выталкивал слова одно за другим, голос сразу сел, он несколько раз облизал губы. – На середине моста, в средней стойке перил справа… Нет, если идти отсюда, то слева… Там выдолблен паз, надо сдвинуть планку и… Там они и лежат. Все в одной упаковке.
Эсэсовец хмыкнул и бросил быстрый взгляд на мостик. Он был в десяти шагах, да еще пять шагов до его середины… Есть там фляги или нет, но как только их разделят эти пятнадцать шагов, русский бросится ловить свои фифти-фифти. Что ж, хороший стрелок скорее всего попадет, а хороший заяц скорее всего ускачет…
– Теперь слушай мое предложение. Три шага вперед! – приказал Кроуфорд.
Телегин молча сделал шаг, потом второй. Джимми отступил на два шага к мосту, потом еще на шаг. Телегин не двигался.
– Ну, что же ты? Три шага вперед! Боишься?
– Я так и буду идти за тобой, как привязанный? Ты же меня свалишь первой же пулей!
– Та сам хотел услышать мое предложение. Что же ты испугался? Ну? Смотри, я не боюсь, я даю тебе еще один шанс! – Джимми сделал еще шаг назад, потом еще. Нельзя, чтобы русский подошел слишком близко – может броситься вперед, выбить оружие… Только не терять свою игру!
Так они и шли – Джимми на два шага отступал, Телегин – с серым лицом и больными глазами – на шаг продвигался вперед. Между ними оставалось восемь-девять шагов, когда Кроуфорд, не спуская с Телегина глаз и держа снятый с предохранителя пистолет на уровне его груди, добрался до средней стойки.
– Здесь! Справа, снаружи, – корректировал процесс Телегин.
Стойка оказалась у Джимми под правой рукой. Переложить пистолет в левую? Нет, нельзя, опасно… Кроуфорд навалился правым боком на перила и, ловя глазами каждое движение врага, зашарил левой рукой по стойке. Вот планка, сейчас… нажать посильнее… Планка подалась, Джимми нажал еще. Да, вот и паз. Теперь осталось лишь…
И в ту же минуту настил моста в буквальном смысле ушел у Кроуфорда из-под ног. Он успел-таки выстрелить, но заяц и здесь обманул охотника – вместо того чтобы рвануть в кусты, Телегин с места, рыбкой метнулся вниз – в речку. И уже в воде встретил тело не успевшего опомниться Кроуфорда. Речка была неглубока, но вода – ледяная, течение вертело два сцепившихся тела, ударяло о камни, и Кроуфорд так и не успел оправиться от шока – разок вдохнул прямо под водой, а когда, забившись в судорогах, вырвался из воды на поверхность за глотком спасительного воздуха – словил сильнейший удар в челюсть, потерял сознание, снова ушел под воду и снова хлебнул…
Очнулся Джимми на берегу – лежал ничком, головой вниз по склону, его вырвало водой, в рот лезет трава, лицо в песке. Но он может дышать! Дышать, дышать… И несколько секунд, кашляя и давясь изрыгаемой из легких водой, он просто дышал, не соображая, где он и что с ним. И лишь восстановив кое-как дыхание, почувствовал – руки стянуты за спиной, да так, что локти соединены, а плечевые суставы болят, как вывихнутые. Болит челюсть, болит печень, болит разбитое о камни колено… Но он определенно жив, раз может чувствовать боль. Он может видеть – траву, песок и камни. Он может слышать… Чей-то голос, смутно знакомый, какие-то слова… Проклятый русский, это его голос. Его слова…
Эсэсовец перевернулся на бок. Трава уже не лезла в рот, и был виден Телегин – он сидел рядом, жевал травинку. Глядел участливо, мягко улыбался, покачивая на пальце Кроуфордов «вальтер».
– Я же говорил, что ты проиграешь, – Телегин выплюнул изжеванный стебелек, улыбнулся еще шире. – Минут двадцать назад я точно так же навернулся, когда с той стороны шел. Умылся, а потом деревяшечки аккуратно сложил, как было. Подлая натура, как считаешь?
Эсэсовец не ответил, даже не взглянул на Телегина.
– Точнее – издержки профессии, – продолжил в том же духе Телегин. – Даже не знаю, зачем… Предчувствовал, что ли. Уже хотел разобрать – вдруг дед какой-нибудь пройдет, кости переломает… А тут – ты, – балагурил Вячеслав.
Кроуфорд молчал. Он понимал, что теперь Телегин его в живых не оставит. Еще бросит пару ласковых русских словечек и пристрелит.
Однако в глубине леса послышались громкие голоса. Кроуфорд узнал повадку «бойцов» касимовской гвардии – эти головорезы не могут ходить, как нормальные люди. Им надо, чтобы за полкилометра все знали: спасайся, кто может, крутые герои идут! Но в данном случае это как нельзя более кстати…
– Сиди молча, иначе пристрелю! – прошипел Телегин и, точно горностай, юркнул в кусты.
«Бойцы» гомонили у самой речки. Кроуфорд сидел молча. Ведь Телегин рядом… На всех у него патронов не хватит, но уж для него, Кроуфорда, найдется… И вдруг до него дошло – никакого Телегина уже давно нет рядом и в помине! Сейчас Джимми ненавидел самого себя лютой ненавистью.
– Развяжите меня! Я здесь! – превозмогая стыд и самолюбие, закричал он.
Через минуту из кустов один за другим на поляну вышли облаченные в камуфляж боевики. Заросшие, как у обезьян, физиономии, фески, надвинутые на глаза, автоматы на изготовку… Даже эти клоуны здесь, карлик и великан. Как его, Физрет, кажется. Тот самый идиот, что вывез телегинскую напарницу за оцепление… Идут, как стадо, не торопятся, и никакой радости по поводу неожиданной встречи…
Преемник Касима подошел вплотную, но развязывать господина американца не спешил.
– Ты, двуликий оборотень… Это ты застрелил Касима? Мы все знаем!
– Что за чушь? – с трудом сдерживаясь, произнес Кроуфорд.
– У Касима был включен мобильник, и я лично слышал весь ваш разговор. Вы очень громко спорили. Ты что-то говорил о Коране.
О, дьявол! Наркобарон оказался куда хитрей и коварней. Даже после смерти сумел достать… Неужели он, Кроуфорд, так громко орал?! Или на касимовском аппарате было специальное устройство?! Какая теперь разница… И у Кроуфорда осталось последнее, что он мог произнести:
– Стой! Сто тысяч тебе и…
Забыв о разбитом колене, Кроуфорд приподнялся, хотел встать… И, точно подрубленный снизу серпом, рухнул на спину – его голова превратилась в бесформенное месиво, брызжущее кровью и осколками костей под перекрестным огнем нескольких автоматов.
Телегин видел и слышал все это издали, его вдруг затошнило. Он медленно, неслышно повернулся и пошел в сторону шоссе. Эсэсовец и здесь перемудрил. Вот и поймал наконец свой кончик от веревочки… И пулю от недавних союзников.
Западная Ю…я. 200… год
Омар и Физрет вышли из лесу, изрядно отстав от остальных: Омару надоело бежать вприпрыжку за более длинноногими коллегами, а Физрет притормозил, чтобы не отрываться от старого друга. К тому же он не любил ходить пешком. То ли дело катить в его быстром, как газель, микробасе, особенно когда тот набит девочками, такими мягкими и сочными…
С утра в рюкзаке у Физрета лежало несколько самодельных мин. Ему велели взять их с собой, чтобы перекрыть все тропинки при облаве на этих неверных, застреливших Касима. А потом по мобильнику позвонили и сообщили, что Касима убили не они, а американец… Кто бы мог подумать! Ведь они были такими друзьями, господин Касим и этот американец, который даже спас господина Касима от смерти…
После этого сообщения мины стали не нужны. Физрет выбрасывал их по одной при каждом удобном случае, чтобы не тащить на себе лишний груз, к тому же такой опасный.
Осталась одна, и они с Омаром решили, что последнюю мину просто так выбрасывать жалко – надо ее пристроить где-нибудь так, чтобы насолить полицейским, или людям Эмира, или чертовым иностранцам… Да все равно, кому. Бои отгремели, а они – живы-здоровы, и это надо отметить салютом!
Они вышли к окраине поселка и брели по нескошенной траве. Неожиданно Физрет остановился – что за странная картина? Обычный двор перед обычным загородным домом. А во дворе, прямо на травке, стоит высокий черный ящик. Сразу видно, вещь богатая и дорогая. Омар подпрыгнул, чтобы разглядеть диковинный предмет, и с первого взгляда определил, что это фортепиано. Карлик пару раз видел его в каких-то старых кинофильмах.
– Вот это мы и заминируем! – Карлик радостно засмеялся.
– Зачем?
– У-у, какой ты глупый! Хоть и вырос до неба! – захихикал Омар. – Зачем?! Да потому что…
– Стой, я догадался! – Физрет поднял вверх громадный толстый палец.
– И о чем же ты догадался? – настороженно спросил Омар.
– Они приедут, чтобы забрать его! – Физрет поднял палец еще выше.
– Кто?
– Люди Эмира! Ведь господина Касима нет…
– Правильно! Какой ты умный! – Омар подпрыгнул, насколько смог, и в полном восторге хлопнул Физрета чуть выше талии.
Через минуту оба деловито суетились вокруг фортепиано. Наконец карлик сумел открыть нижнюю крышку и несколько минут изучал устройство педалей и раму. Затем достал из коробки заряд и начал прилаживать, по ходу дела комментируя свои действия.
– Смотри, две педали. Одна – газ, вторая – тормоз. Ручки – с той стороны. За них возьмутся два человека, самых сильных, и потащат… Или прицепят трос – один конец к этом ручкам, второй – к автомобилю. Как только кто-то нажмет на газ… Ни один не уцелеет! Даже автомобиль разнесет!
– По-моему, ты неправильно его зарядил. Давай проверим! – подал идею молчавший до сего момента Физрет.
Карлик выразительно постучал крохотным кулачком по собственному лбу. Затем взялся за крышку и с помощью согнувшегося в три погибели Физрета приладил на место.
– Теперь все. Пошли! – скомандовал Омар.
– А может, останемся посмотреть, как их разнесет? – Физрет почувствовал изъян в затее: салют готовили они, а смотреть будет дядя? Несправедливо… Но карлик настоял на своем, сообразив, что убежать от уцелевших у него не получится.
До прибытия конвоя, посланного за контейнерами, оставалось полтора часа. Они вышли на место рандеву заранее, чтобы ничто не помешало в последний момент. Хотя, что может им теперь помешать? Накладок было немало, но в конце концов все образовалось. Натаха шла босиком по мягкой траве, на голове – обожаемое произведение шляпных дел мастеров, полы распахнутой блузки завязаны узлом на голом животе, в руках – сумка, еще более шикарная, чем предыдущая…
– Телегин, ты кем хотел стать в детстве? – Натаха явно чувствовала себя как на загородном пикнике.
– Ну-у, как все… Сперва шофером. Потом летчиком. Потом, когда сводили в цирк, – дрессировщиком медведей. Потом, когда разрешили смотреть взрослое кино, – каскадером, – вспоминая, перечислял Телегин. – Когда мне нарыв на пальце вскрыли, целую неделю хотел быть врачом-хирургом. Ну а потом десантником, само собой…
– А я вот всегда хотела стать разведчицей, – улыбаясь, проговорила Натаха. – И стала!
Вот так исполняется дурацкая детская мечта…
Она действительно была сейчас девчонкой. Светлые волосы развевались от ветра, глаза сверкали голубыми огоньками. И Телегин понял, что сказать то, что он хотел, надо сейчас.
– Наташ… Я поговорить с тобой хочу. Давно уже. Понимаешь… – он опустил глаза, сбился.
– Не-а, Телегин… Не хочу ни о чем говорить! Я знаю, о чем ты… Мне сейчас хорошо, а ты скажешь скучные банальные вещи… Отвечаю сразу – конец твоей истории слишком очевиден для меня: они жили долго и счастливо, пока не спились и не сдохли в один день!
Дерзкая наглая девчонка! Нет, моя дорогая, – бывает и по-другому. Он, Телегин, в этом уверен.
– Натах… Я люблю тебя. – произнес он.
Казалось, она не слышала. Он смотрел сбоку на ее лицо и не мог угадать, о чем она думала, что чувствовала. Спокойное, безмятежное, даже отрешенное лицо. Не девчонка, как десять минут назад. Но – никакой озабоченности, никаких тревог. Неподъемные дела переделаны, трудные решения приняты. И теперь – никаких метаний, никакой маяты.