Но Одри была так органична и искренна в роли слепой девушки, что критики простили фильму все недостатки и в один голос восхищались её талантом. Понравился фильм и зрителям — они сочувствовали героине и с удовольствием пугались за неё и вместе с ней. Тем более что во время показа фильма в кинотеатрах для большего эффекта в последние пятнадцать минут в зале полностью гасили свет, и на экране почти ничего не было видно, а были только слышны крики героини и учащённое дыхание пытающегося её убить злодея. Напряжение достигало такого уровня, что на улице возле крупных кинотеатров дежурили машины «скорой помощи».
Когда-то вручение «Оскаров» было церемонией. Теперь это только ритуал.
После окончания съёмок «Дождись темноты» и очередного выкидыша Одри Хепбёрн решила расстаться с Мелом Феррером.
Она не собиралась разводиться официально, ведь она всегда считала, что замуж надо выходить один раз и на всю жизнь, и два развода её матери стали для неё примером того, как не должно быть в её жизни. К тому же Мел был ей по-прежнему очень дорог и как отец её сына, и как хороший друг, много сделавший для неё и для её карьеры. Если бы не он, она так и работала бы за гроши.
Но главное — она боялась в случае официального развода потерять сына. Если бы Мел стал судиться за опекунство, суд скорее всего стал бы на его сторону. А это для Одри стало бы настоящим крахом мира. Поэтому они с Мелом договорились просто пожить отдельно какое-то время, чтобы отдохнуть и подумать о будущем.
Это известие, сразу же подхваченное журналистами, совпало с выходом фильма «Двое на дороге», поэтому пошли слухи, будто бы разъезд знаменитых супругов — лишь рекламный трюк. Но те, кто знал Одри, поняли, что всё серьёзно, она такими вещами никогда не шутила даже ради самой большой рекламы.
Мел занялся работой над новой постановкой «Майерлинга». Одри он приглашать уже не стал, и она с удовольствием уехала в Швейцарию. Но покой и размышления не привели их к примирению. В начале 1968 года Одри всё-таки подала на развод.
Когда распался наш брак, это было ужасно. Более того, это было горьким разочарованием для меня. Я полагала, что брак между двумя добрыми, любящими друг друга людьми должен существовать до тех пор, пока один из них не умрёт. Я не могу выразить, насколько я была разочарована.
После фильма «Дождись темноты» Одри Хепбёрн заявила, что решила сделать перерыв в работе и временно покидает кино.
«Пройдёт много времени, прежде чем я снова появлюсь на экране, — сказала она. — Я обещала сыну не меньше двух тысяч часов моего времени».
Вряд ли тогда кто-то мог предполагать, что этот перерыв затянется на восемь лет. Сама Одри и впоследствии объясняла свой «отпуск» тем, что она хотела побольше бывать с сыном. «Я бросила работу, когда мой сын Шон пошёл в школу. Я всегда так хотела иметь детей, что ужасно страдала, когда мне приходилось расставаться с ним ради съёмок. Я не могла больше выносить разлуку с ним, поэтому перестала сниматься».
Но большинство биографов считают, что Одри немного лукавит, объясняя свой уход из кино только желанием быть с сыном. Она не могла не заметить, что в кино настала новая эпоха, где её героиням уже не было места. А меняться в соответствии с требованиями времени и сниматься в фильмах, где много секса и насилия, она не хотела. «Двое на дороге» и «Дождись темноты» — это был предел того, что она могла себе позволить, не поступаясь принципами. Тем более что за последние фильмы она заработала достаточно, чтобы ни в чём не нуждаться.
Так и получилось, что с 1968 года Одри Хепбёрн стала домохозяйкой…
Я скажу вам просто: у меня нет абсолютно никакого желания работать. И нет нужды обращаться к психиатру за разъяснением причин этого нежелания.
Летом 1968 года Одри Хепбёрн познакомилась с итальянским врачом Андреа Дотти.
Большинству её друзей было сразу ясно, что Одри недолго пробудет одна. Она слишком привыкла, что рядом с ней есть человек, к которому можно обратиться за советом и поддержкой. Мел не был идеальным мужем, но она всегда знала, что может на него опереться.
К тому же развод с Мелом совпал с её уходом из кино, поэтому получилось, что она разом порвала не только личные, но и деловые связи. Одри вдруг поняла, что оказалась в пустоте — ей практически не с кем было поговорить и нечем было заняться. Оказалось, что быть только матерью для неё недостаточно, она привыкла много работать и общаться с большим количеством людей.
Тогда её приятельница графиня Лователли, к которой она периодически ездила в гости, здраво решила, что Одри нужен новый мужчина. И начала активно знакомить её с подходящими женихами. Весной и летом 1968 года журналисты периодически фотографировали Одри то со знаменитым матадором Антонио Ордоньесом, то с принцем Альфонсо де Бурбоном, то с князем Марино Торлониа. Всё это были яркие интересные люди, но по разным причинам ни с одним из них отношения у неё не сложились.
Пока наконец в круизе на яхте французского промышленника Поля Вейера она не встретила итальянского графа Андреа Дотти, горячего поклонника её таланта.
Боишься не старости и даже не смерти, а одиночества и отсутствия любви… Мне кажется, меня никогда бы не стали беспокоить мысли о старости, если бы я знала, что меня всегда будут любить и у меня будет возможность отвечать любовью на любовь.
В январе 1969 года Одри Хепбёрн вышла замуж за Андреа Дотти.
«Я влюбилась и счастлива, — говорила она. — Никогда не думала, что со мной может произойти такое. Я почти перестала надеяться».
Он был почти на десять лет моложе неё, обаятельный, улыбчивый, внимательный. Ещё во время круиза он сумел вывести её из депрессии, чему немало способствовали его профессиональные навыки — Дотти был заместителем директора психиатрической клиники Римского университета. Хотя сам он говорил: «Я никогда не был для неё психиатром. Наши отношения были совершенно другими. Мы вместе развлекались на яхте с нашими друзьями, и постепенно, день за днём, наши отношения становились более серьёзными и глубокими».
А уже осенью Живанши, которого она навестила в Париже, рассказывал: «Она заметно воспрянула духом. Нет, конечно, она ничуть не поправилась, это было не в её стиле. Но она была счастлива, и по её телу это было заметно».
Дотти нельзя было заподозрить ни в меркантильности, ни в желании прославиться за её счёт. Он был преуспевающим врачом, графом с большими связями. Он хотел иметь детей, и главное — он подружился с Шоном. Ну как можно было ответить отказом на его предложение руки и сердца? «Он такой жизнерадостный и энергичный человек, — говорила Одри. — И совершенно очевидно, что, когда я поближе с ним познакомилась, я поняла, какой он думающий и глубоко чувствующий человек».
Я вышла замуж за человека исключительных знаний, разговаривать с которым можно бесконечно.
Одри Хепбёрн и Андреа Дотти поселились в Риме.
Свекровь предлагала ей два этажа своего палаццо, но несмотря на то, что у неё были хорошие отношения с роднёй мужа, Одри предпочла вежливо отказаться. Они с Дотти сняли прекрасную квартиру с видом на Тибр в доме, бывшем когда-то кардинальской резиденцией.
Одри увлечённо занималась ремонтом новой квартиры и вообще с явным удовольствием играла роль итальянской домохозяйки. Она даже не читала присылаемые ей сценарии — сейчас ей это было неинтересно, её внимание полностью занимали муж, сын и новый круг общения.
Семья Дотти приняла её прекрасно. Вообще-то итальянская аристократия весьма сдержанно относилась к бракам вне своего круга, но Одри была голливудской звездой, а это в их глазах равнялось почти королевскому происхождению. Поэтому они с удовольствием приняли её в свой круг, приглашали в гости и с гордостью демонстрировали друзьям.
Кино же теперь интересовало Одри в основном теоретически. Она ходила в кинотеатр, но знакомство с новинками лишь больше убеждало её, что возвращаться нет смысла. Фильмов, в которых она могла бы сыграть, просто не было. В её вкусе были разве что приключенческие истории про Джеймса Бонда, но даже они казались ей слишком жестокими.
Некоторые фильмы очень хороши. Вне всякого сомнения, для них есть место в современном обществе, но я не нахожу в них места для себя.
8 февраля 1970 года Одри Хепбёрн родила второго сына.
Беременность обнаружилась уже через четыре месяца после свадьбы. Одри это очень обрадовало, но, конечно, и обеспокоило — всё-таки ей было уже почти сорок, и она пережила несколько выкидышей. Но к счастью, на этот раз всё обошлось. Рожала она в Лозанне, путём кесарева сечения. Мальчика назвали Лукой.
Этому ребёнку радовались все, кроме разве что поклонников Одри, понимавших, что её возвращение в кино откладывается. Дотти был счастлив, его родня тоже, а уж про саму Одри и говорить нечего, она давно мечтала о втором ребёнке.
Шон воспринял появление младшего брата спокойно, поэтому семейной идиллии появление Луки не нарушило. Правда, идиллия эта была не совсем настоящей — Одри прекрасно знала, что пока она была в Швейцарии, Дотти не раз фотографировали с красивыми женщинами. И хотя он отрицал какие-либо личные отношения, утверждая, что это его пациентки или коллеги, она чувствовала, что в слухах есть доля правды. Но как и во времена брака с Мелом, она предпочитала закрывать глаза на всё, что могло нарушить её душевное равновесие. Когда стало ясно, что Дотти не так идеален, как ей казалось, Одри предпочла не думать об этом, а сосредоточиться на воспитании сыновей.
Люди часто спрашивают меня, не скучно ли мне быть обычной женой и матерью. Совершенно не скучно. Самая важная моя задана — воспитание сыновей. Конечно, дети растут сами, но им необходима любовь. Они не могут получать любовь только от себя самих.
Брак Одри Хепбёрн и Андреа Дотти был обречён с самого начала, поскольку они оба ждали от этого брака совершенно разного.
Андреа Дотти женился на кинозвезде. Он влюбился в неё ещё подростком, она была его мечтой, его райской птицей. И смотреть, как она превращается в обычную домохозяйку, для него было всё равно что смотреть, как райская птица превращается в домашнюю курицу. «Ему потребовалось определённое время, чтобы понять, что Одри и девушка из „Римских каникул“ — это не одно и то же, — говорил один из его друзей, — но когда он всё-таки это понял, он как будто бы пробудился от прекрасного сна. Реальность не могла удовлетворить его».
Неудивительно, что он оказался чувствителен к искушениям, подстерегавшим его как мужа кинозвезды. «Я сказала ему, что некоторых людей — женщин в основном — может привлечь к нему тот факт, что он женат на мне, а это не только не принесёт ему никакой пользы, но может оказаться рискованным для его профессиональной репутации», — говорила Одри. И она как в воду глядела.
Дотти хотел гордиться женой, он с удовольствием давал интервью журналистам и не скрывал, что полностью за то, чтобы она снова начала сниматься. «Моя жена обязательно вернётся в кино, — говорил он. — Она — великая актриса, и было бы преступно лишать её того, что она любит». И конечно, его очень разочаровало, что она этого не сделала.
У меня с мужем то, что вы назвали бы «свободными отношениями». Это неизбежно, мне кажется, когда муж моложе жены.
Между 1967 и 1976 годами Одри Хепбёрн появлялась на экранах дважды, но это нельзя было назвать возвращением в кино.
В 1970 году она вместе с Барброй Стрейзанд, Ричардом Бартоном, Джули Эндрюс, Ширли Маклейн и другими звёздами появилась в телевизионном фильме «Мир любви». Гонорар за этот фильм им не выплачивался, так как снимался он с благотворительной целью собрать деньги для ЮНИСЕФ — организации помощи детям в рамках ООН. Ради съёмок в этом фильме Одри даже полетела в Америку, где не была со времён работы над фильмом «Дождись темноты».
Второе появление Одри на экране в эти годы можно назвать практически полной противоположностью первому. В начале семидесятых годов она снялась в своей первой и единственной в жизни телевизионной рекламе. В четырёх японских роликах она рекламировала — кто бы мог подумать — парики. Сделала она это по банальной причине — деньги. За полтора дня работы ей заплатили почти как за целый фильм. Впрочем, она знала, что её очень любят в Японии, поэтому была рада передать привет своим поклонникам.
От всех остальных предложений она отказывалась, хотя они продолжали поступать с завидной регулярностью. Однако время шло, деньги заканчивались, а Одри привыкла не стеснять себя в средствах. К тому же у неё заболела мать, и на лечение потребовалась очень крупная сумма. И в конце концов Одри стала внимательнее присматриваться к предлагаемым сценариям.
Дело не в том, что на меня поднялся спрос, всё дело в росте инфляции. Я остаюсь великой, а фильмы становятся мельче.
В 1975 году Курт Фрингс прислал Одри сценарий под названием «Возвращение Робин Гуда».
Это была грустная и остроумная история о постаревшем Робине, вернувшемся из Крестового похода, и его бывшей возлюбленной, девице Мэриан, ставшей настоятельницей монастыря.
Идея сразу подкупила Одри — ей показалось, что героиня чем-то похожа на неё. Да и вообще, сценарий был достойный, в таком фильме не стыдно было сняться после девяти лет перерыва. К тому же Робина должен был играть Шон Коннери, которого она обожала в роли Джеймса Бонда. Да и гонорар предлагали достаточный, чтобы решить её финансовые затруднения.
«Как только мы пообещали ей снять фильм в течение летних каникул, и поэтому она может взять детей с собой в Испанию, а также заверили её, что мы закончим съёмки к началу школьного учебного года, нам больше не потребовалось никакого давления, — рассказывал режиссёр Ричард Лестер. — Но её нужно было успокаивать, говоря, что на экране она будет выглядеть великолепно. И это потребовало некоторых усилий. Ведь она не снималась целых восемь лет. Кино за это время сильно изменилось».
Обдумав все за и против, Одри Хепбёрн всё-таки дала согласие сниматься. Это стало настоящей сенсацией. Режиссёра, продюсера и актёров осаждали журналисты. Фильм сразу был переименован в «Робина и Мэриан». Все ждали — каким будет возвращение Одри Хепбёрн?
Я всегда нервничаю в начале картины. Каждый раз неизвестно, чем всё это кончится и как пройдёт.
К облегчению Одри Хепбёрн, фильм «Робин и Мэриан» был доброжелательно принят зрителями и критикой.
Она всегда нервничала, начиная работу над новой картиной, но в этот раз особенно. Её беспокоило всё — что она разучилась играть, что её забыли, что она ужасно выглядит и на экране будет казаться старухой. «Освещение такое, — говорила она, — что я выгляжу так, будто меня уже сейчас нужно отправлять в гериатрическую клинику». К тому же она не понимала стиля работы режиссёра, переживала из-за того, что фильм корректируют по ходу съёмок, и страшно страдала от жары.
К счастью, ей повезло с партнёром — Шон Коннери старался уступать ей и помогал находить общий язык с режиссёром. «Ему нравилось, когда работа шла быстро, — вспоминал режиссёр, — он с радостью будет играть ту или иную сцену без всякой репетиции. Одри же предпочитала хорошенько выверить всё заранее, а затем отделаться от проработанной сцены как можно скорее за один или за два дубля. Нам пришлось искать что-то среднее. Шон вёл себя на репетициях как настоящий джентльмен».
Их усилия не пропали даром — фильм получился печальный и трогающий за душу. «Перед нами, — писал Винсент Кэнби в „Нью-Йорк Таймс“, — разыгрывается история любви без какой-либо умной болтовни и комических эффектов, и в основном благодаря великолепному лицу мисс Хепбёрн, которого время лишь слегка коснулось словно только для того, чтобы показать нам, каким испытанием стали для Мэриан последние двадцать лет».
Я несчастная девушка среди пропащих парней из Шервудского леса.
После «Робина и Мэриан» об Одри Хепбёрн разом вспомнили и зрители, и журналисты, и киностудии.
В начале 1976 года она отправилась в Америку рекламировать свой новый фильм, и там её сразу пригласили в Лос-Анджелес, на церемонию «Оскара». Ей досталась почётная обязанность вручить премию за фильм «Пролетая над гнездом кукушки», и как писали журналисты — она была воплощением элегантности. Потом она поучаствовала в другой, более важной для неё церемонии — вручения Уильяму Уайлеру «Оскара» за достижения в области киноискусства.
На этом мероприятии она произнесла речь, в которой благодарила режиссёров, у которых ей пришлось сниматься: «Я не пытаюсь скромничать, но без этих режиссёров меня бы просто не было… Во мне живёт множество комплексов. Мне очень трудно выступать перед публикой…»
Возвращаясь домой, она сделала остановку в Нью-Йорке, где как раз проходила премьера фильма «Робин и Мэриан». Когда Одри увидела тысячи поклонников, ожидающих её у входа «Радио Сити Мюзик-Холл» с белыми розами и орхидеями, она расплакалась. Она и не ожидала, что кто-то до сих пор помнит, какие цветы она любит.
Когда она вернулась в Европу, ей предложили несколько сценариев. Но достойным внимания среди них был только фильм о войне «Мост слишком далеко», от которого ей пришлось отказаться, потому что он будил тяжёлые воспоминания.
Моих режиссёров роднит одно — рядом с ними я чувствую в себе уверенность, чувствую себя обожаемой. Я полностью полагаюсь на них. Я была балериной, а они сумели сделать меня актрисой, которую любят зрители.
К весне 1978 года брак Одри Хепбёрн и Андреа Дотти окончательно распался, хотя развод они оформили только в 1981 году.
Сама она старалась сохранить достоинство и объясняла их расставание тем, что они слишком разные люди — Андреа любит город, шумные компании, развлечения, а она негородской человек, предпочитает тишину и покой. Но её сын Шон спустя много лет говорил, что даже он знал о похождениях отчима: «Он был настоящий женолюб. Он просто не понимал, как это можно хранить верность. Не самый лучший выбор для женщины, которая стремится к стабильности и безопасности».