— Винюсь, мой лорд! Не подумал просто. Брякаю, как и другие, не задумываясь.
— С сарацинами, — добавил Гай, — мы могли заключать союзы, они всегда держат слово. Сарацины не раз проявляли больше рыцарства, чем наши крестоносцы. А вот у разбойников нет ничего святого! Потому их нужно уничтожать немедленно и беспощадно. Без суда и следствия, как диких и опасных зверей. Они виноваты уже тем, что грабят народ, а не пашут землю.
Ему почудилось, что Беннет, Аустин и даже Дарси смотрят на него с сочувствием, словно ему предстоит работа потруднее, чем с жестокими боями вести по раскаленным барханам измученный отряд в сторону неведомого Иерусалима.
К вечеру виселица с тремя петлями уже высилась на околице села на обочине дороги, чтобы всякий въезжающий и выезжающий видел закон в действии.
Гай сидел на коне, уперев руку в бок, и зорко поглядывал по сторонам. Среди местных жителей, как ему почудилось, появились и посторонние, чем-то неуловимым да отличаются, но это могут быть из соседних сел, привлеченные слухами о предстоящей казни.
Он подозвал Беннета и, наклонившись с коня, шепнул негромко:
— Надо узнать, что за посторонние.
— Ваша милость?
— Не оборачивайся, — предупредил Гай. — Вон там, между конюшней и колодцем.
— Сейчас сделаю!
— Но не спрашивай в лоб, — сказал Гай тихо, — и вообще… чтоб они не заметили. Помни, за нами тоже могут наблюдать.
— Хорошо, ваша милость, — ответил Беннет угрюмо. — Все сделаю. Что за жизнь, у себя дома и оглядывайся…
С виселицы слезли последние работники, оставив там три петли, из домов вышли семьями, даже мужчины оставили работу, а дети вообще в первом ряду, не каждый же день вешают разбойников почти посреди села.
Хильд зачитал приказ шерифа об истреблении разбоя, что позволяет вешать без суда, если при этом присутствуют жители деревень, сел или городов.
Аустин по приказу Гая лично проверил веревку, а то находятся любители помучить жертву, либо веревку берут слишком толстую, либо скамейку под ногами чересчур низкую, в обоих случаях повешенный слишком долго корчится в конвульсиях, гадит в штаны, от него гадостно воняет…
Вообще-то при правильно подобранной веревке и высоте, с которой осужденный должен рухнуть, шейные позвонки с хрустом ломаются, и смерть наступает мгновенно, но точно не угадаешь, и когда веревку берешь тоньше, чтобы удушила быстрее, или увеличиваешь высоту, то такой обычно обрывает веревку и падает на землю, так что уж, ладно, пусть висит и удушивается, сволочь, медленно, вспоминая и раскаиваясь, что угодно, если верить Хильду, нашему всемилостивейшему Господу.
Гай спросил у Дарси, который сейчас день, тот ответил, что вторник, и Гай кивнул с удовлетворением. Вешают в любой день, кроме воскресенья, чтобы повешение не отвлекало народ от божественного, однако обычно выбирают пятницу или субботу, чтобы народ мог собраться на праздник.
Когда все трое повешенных перестали дергаться, Гай распорядился громко:
— Виселицу не разбирать!..
Один из жителей села спросил непонимающе:
— Ваша милость?
— На ней повесим и остальных, — объяснил он жестко. — Это ведь не последние разбойники, верно? И вообще… это хорошее напоминание, что жить надо честно, не так ли?
Крестьянин тяжело вздохнул.
— Нет, — сказал он, — нехорошее. Но вы правы, ваша милость, пока что нужное. Но потом надо разобрать.
— Потом, — согласился Гай. — Когда придет время. А пока эта картинная рама шерифа пусть напоминает, что потанцевать на веревке придется каждому, кто пытается жить грабежами.
Он слышал, как Беннет сказал одному негромко:
— Так как констебль теперь ты, то присматривай за порядком. Как только что-то не по силам, немедленно беги к нам!
Глава 4
На другой день уже Беннет ему докладывал встревоженным голосом:
— Ваша милость, разбойники в бешенстве. За казнью, говорят, наблюдал сам Робин Гуд, местный вожак шайки, что собралась взамен разгромленного отряда Твердолобого. Он поклялся обязательно отомстить вам!
— И что он сделает? — поинтересовался Гай.
— Говорят, он просто необыкновенный стрелок из лука! Никогда не промахивается. Способен попасть в любую щель между пластинами доспеха.
Гай ощутил слабое прикосновение страха, ибо одно дело — сойтись в бою с сарацинами, такими же рыцарями, как и он, только на восточный лад, другое — получить стрелу в спину.
— Что делать будем, — спросил Беннет, — ваша милость?
Он спросил хмуро:
— Кто-нибудь знает, где эта шайка обретается?
Беннет сказал таинственно:
— Могу поинтересоваться…
Гай изумился:
— Что, так просто? После того разгрома они так и не приняли мер безопасности?
Беннет кивнул.
— Ваша милость, вы тут первый шериф за десяток лет. А может быть, и вообще первый, я что-то не видел нигде упоминаний, что здесь были шерифы. Если и были, то либо сразу удирали, либо их самих быстро вешали. Во всяком случае, при короле Ричарде — точно не было, как при его отце Генрихе или деде… А у саксов их вообще не бывало, там лорд сам судил, сам вешал… Сейчас все-таки есть настоящий суд, спасибо датчанам.
Гай буркнул:
— Суды всегда были.
Хильд подал голос из своего уголка:
— Настоящие суды, ваша милость, это если присяжные, а не лорд судит по своему нраву. Датчане принесли в Англию суд присяжных, а мы, норманны, — шерифов!.. Все верно, ваша милость, вы — первый шериф Ноттингема. Все, кто будут потом, будут равняться на вас, стараться превзойти вас. Так что вам надо стать неподражаемым!
Гай покачал головой.
— О нас будут судить по делам нашим. Завтра проедем дальше. Пусть народ видит, в Англию возвращается власть!
Нищета и голод в селах, он это видел теперь ежедневно, а иногда просто ужасающая нищета, но все-таки разбойников расплодилось не столько из-за крайней бедности, как из-за полного отсутствия власти. Будь даже страна богатой, пусть бедных вообще не было бы, все равно нашлись бы лихие люди, что выходили бы по ночам на дороги и грабили прохожих. Просто так, потому что так сладостно видеть страх жертвы, наслаждаться ее полной беспомощностью, схватить женщину и зверски изнасиловать на глазах привязанного к дереву мужа…
За эту неделю он снова наткнулся на подобное, когда, захватив работающую на опушке пару, разбойники затащили их чуть дальше в лес, мужчину избили и привязали к дереву, а женщину растянули на земле, привязав руки и ноги к вбитым в землю кольям и насиловали всей шайкой, вливали ей в рот через лейку вино так, что живот вздулся, как у беременной на последнем месяце, и снова насиловали, наслаждаясь ее муками и криками о помощи…
Когда потерявшего сознание мужчину приводили в чувство, Гай вернулся к женщине, ее уже освободили и удерживали за руки, она в отчаянии жаждала покончить с собой.
— Ты не обесчещена, — сказал он с яростью. — Это они обесчещены. Этого им не простит ни Господь, ни люди, ни я, ноттингемский шериф. Я найду их! Кто не будет убит на месте, того повешу принародно.
Ее избитый муж прошамкал окровавленным ртом:
— Ваша милость! Я пойду с вами. И либо погибну, либо они все будут убиты! Я запомнил их лица, их гогот, их шуточки… Господи, как я их ненавижу… Если бы ненависть убивала, от всего Шервудского леса остался бы пепел…
Гай спросил внезапно:
— Был ли среди них разбойник по имени Робин?
Мужчина покачал головой.
— Не знаю. Но вожаком у них Каменный Джек, он отдавал приказы.
Гай спросил у Беннета:
— Кто такой Каменный Джек? Может, это другое имя Робина Гуда? Или кличка?
Тот покачал головой.
— Каменный Джек — один из подручных Робина Гуда. Иногда Робин посылает его с небольшой бандой на какое-то задание.
Гай процедил сквозь зубы с тоской и ненавистью:
— Куда мир катится… Уже у разбойника целая армия, он в состоянии посылать в разные стороны мелкие отряды!
— Так по всей Англии, сэр, — произнес Беннет сурово. — Законы попраны… В Данелаге у лордов нет права вершить суд по своему произволу… что и хорошо, вы видели здешних лордов на примере барона Тошильдера, остальные не лучше, но нужна твердая королевская власть! Ваша милость, вам нужно еще людей.
Гай ответил хмуро:
— Я вижу. Завтра же поищу подходящих.
Беннет покачал головой.
— У вас есть дела поважнее, ваша милость. Мы с Аустином всех знаем, это возьмем на себя.
Гай криво усмехнулся.
— Как книжно говорит принц Джон, надо уметь делегировать часть полномочий своим подчиненным… Хорошо, Беннет! Это на вас с Аустином. Буду спрашивать с вас, как с меня — принц Джон.
Разбойников столько, что нужно привлекать армию, однако армии в Англии нет, как нет ее вообще, из Второго крестового похода вернулись единицы.
Возле Мессийского леса земли барона Густава Этерберга. Гай велел сопровождавшему его Дарси проехаться по его селам и поговорить с местными жителями, а сам двинулся к замку.
Его пропустили сразу же, как только он назвался. Барон оказался одним из потомков первых норманнов, что высадились с Вильгельмом на берег Англии и в кровавой битве у Гастингса разгромили превосходящее по численности войско англосаксонского короля.
Расположившись в его уютной гостиной, он принимал угощение, вежливо отхлебывал вино, отведал сладости из меда и цветочной пыльцы, а барон все выспрашивал о сражениях в Палестине, о взятии Акры, о штурме Дамаска, глаза его блестели молодой отвагой, лицо раскраснелось.
Как выяснилось, он в свое время рвался поучаствовать во Втором крестовом, но обстоятельства не позволили, и теперь, хоть и не побывал в знаменитом походе, однако презирает лордов, у которых была возможность вступить в бой за Святую Землю, но они ею не воспользовались.
Гай тщетно искал щелочку в разговоре, чтобы перейти к своей миссии, наконец просто сказал, буквально перебив словоохотливого барона на полуслове:
— …а сейчас мне нужна ваша помощь.
Барон воскликнул:
— Все, что угодно, дорогой друг!
— Не так уж много, — заверил Гай.
— Слушаю, дорогой мой герой.
— Я сейчас веду борьбу с разбойниками, — объяснил Гай. — Их уже не десятки, а сотни, все умело скрываются в Шервудском лесу. Малые шайки удается перехватывать, обычно их рубим на месте, однако количество не уменьшается. Нужно ударить в центр, поразить вожака и уничтожить его логово…
Лорд слушал с невеселой улыбкой, что все меркла по мере того, как Гай рассказывал о трудной борьбе с лесными грабителями.
— А стоило ли принимать такую работу? — спросил он внезапно. — Простите, мой друг, но принц Джон узурпатор трона! Истинный правитель Англии — король Ричард!
Гай сказал с неловкостью:
— Разумеется, ваша светлость. Разумеется! Мы столько с Его Величеством прошли боев вместе, что я в любой миг моей жизни, даже в самый счастливый, отдам ее по единому слову или взгляду Его Величества!.. Однако, ваша светлость…
Он замялся, лорд выждал, потом сказал вопросительно:
— Что, мой друг?
— Мне кажется, — произнес Гай, — что если бы Его Величество в настоящее время был в Англии, он бы послал меня именно в этот район шерифом. Ибо то, что я желаю…
— …принц Джон записывает на свой счет, — закончил за него лорд. — Вы очищаете земли Ноттингема от разбойников, налаживаете судебную систему, а принц Джон говорит всем, как он заботится об Англии!
Гай пробормотал:
— Да, принц Джон сволочь, мне он очень не нравится… временами вообще омерзителен… в нем нет ничего мужского… однако разбойники разоряют эти земли, перехватывают собранные налоги, издеваются над священнослужителями, а то и вовсе убивают… Страна погружается в хаос, ваша светлость!
Лорд откинулся на спинку кресла, лицо довольное, пробормотал с глубоким удовлетворением:
— Я так и знал, что принц Джон — никудышный правитель!
— Никудышный, — согласился Гай. — Но Англия… она ж наша!
Лорд посмотрел на него с неудовольствием.
— Сэр Гай, — сказал он сурово, — я на вашем месте не стал бы так уж стараться для принца Джона. Или вам так уж необходимо это жалованье? Давайте я вам положу в три раза больше… или в пять, как скажете!.. И вы будете свободны, я от вас ничего не требую, вы можете абсолютно ничего не делать. Вы — герой, вы двенадцать лет сражались в самой благороднейшей и самой справедливейшей из войн, вы заслужили, чтобы Англия отплатила вам добром!
Гай пробормотал:
— Ваш светлость, я снова возвращаюсь к своей просьбе.
Лорд поморщился.
— Насчет моей дружины?
— Да, ваша светлость.
Лорд покачал головой.
— Простите, мой благородный друг, но я не могу их так опозорить. Скажу откровенно, как рыцарь рыцарю. В моей дружине три барона, шесть виконтов, остальные же восемь — благородные рыцари из славных семей с богатыми родословными. Как могу я их отправить ловить презренных разбойников, ниже которых вообще не существует людей?
Гай опустил голову.
Глава 5
В каждом замке, где он побывал в поисках помощи, его встречали достаточно враждебно, а юные леди радостно улыбались ему и строили глазки, но сразу же фыркали и отворачивались, едва узнавали, что этот красивый и загадочный рыцарь — шериф графства.
А из далекой Германии пришла весть, что второго февраля тысяча сто девяносто четвертого года на торжественном собрании в Майнце король Ричард принес унизительнейшую клятву верности императору, делающую его вассалом, и кроме оммажа еще и поклялся выплачивать ежегодно пять тысяч фунтов стерлингов.
Через два дня Ричард с матерью спешно покинули Майнц, но император спохватился, что отпускает «тирана сильного, угрожающего всему миру», как записали его слова, который, конечно же, не сдержит слова, и спешно отправил за ним погоню. Но на этот раз Ричард благодаря мудрой Алиеноре был намного осторожнее, ехал, постоянно меняя дороги, схватить его не удалось, раздосадованный император в отместку ужесточил условия содержания английских заложников.
Через месяц и десять дней король Ричард высадился в Англии, но в Лондоне, по слухам, пробыл всего два дня, где собрал местных лордов и с их отрядами двинулся на север против мятежных баронов.
Гай ловил все слухи с жадным волнением, и когда примчались разведчики и прокричали в страхе, что великий король-воин Ричард уже в десяти милях от Ноттингема, велел седлать коней, взял с собой дружину и выехал навстречу.
Они только-только спустились с холма, как увидели двигающийся навстречу отряд закованных в блестящие доспехи воинов. Впереди гигант на огромном коне, рядом с ним на коричневой лошадке знаменосец со стягом, на котором гордо реет под ветерком золотой леопард, знак короля Ричарда.
Гай понесся навстречу. Передний всадник вскинул руку, приказывая своим остановиться, и поехал навстречу, кивнув только молодому воину, чтобы передал стяг другим, и поехал за королем.
Сердце в груди Гая едва не выпрыгнуло от счастья и волнения. Всадник высился на коне чудовищно огромный, широкий в плечах. Пока Гай спешивался, он двумя руками снял шлем и передал его оружносцу, тот принял с поклоном и благоговением.
На Гая взглянули пронзительно-синие глаза на загорелом под жгучим южным солнцем лице. Пышные золотые волосы, густые и длинные, как у викинга, подсвечивает со спины солнце, и они словно горят в небесном огне.
Гай приблизился и преклонил колено.
— Ваше Величество…
Ричард всмотрелся, захохотал.
— Гай? Гай Гисборн?
Гай поднял голову.
— Ваш покорный слуга, Ваше Величество.
Ричард проворно слез с коня. Огромный и высокий, почти семи футов, он еще и в плечах шире любого человека почти вдвое, Гай сам видел, как Ричард вызывал на поединки сарацинских богатырей и рассекал их пополам до самого седла так, что меч поражал даже коня.
Когда он приблизился вплотную и протянул руку, Гай ухватил ее и поцеловал кольцо с королевской печатью, Ричард поднял его с колен и обнял, мощно прижав к груди.
— Здравствуй, дорогой друг, — произнес он прочувствованно. — Сколько боев мы провели в Святой Земле?.. Сколько миль прошли по знойным пескам, теряя боевых друзей?..
— Ваше Величество, — ответил Гай взволнованно, — только позовите! И я первым встану под ваше знамя.
Ричард похлопал его по плечу.
— Все впереди. Так это твой замок?
— Да, Ваше Величество.
— Гм, а мне сказали, что в Ноттингеме и Тикхилле собрались мои противники, надеясь воспрепятствовать мне занять трон…
Гай сказал с раскаянием:
— К великому сожалению, я сам только вчера узнал, что в Тикхилле собрались мятежники, потому не успел принять меры.
Ричард хмыкнул.
— И что, своими силами бы захватил замок?
— Но получалось же раньше?
Ричард расхохотался.
— Да, в этом тебе нет равных. То ли дело я — всегда пру напролом, как английский бык. Без трюков. Хорошо, остановимся у тебя, переведем дух и решим, что делать дальше.
На следующий день перед замком появилась группа всадников, Гай узнал знамена графа Бульдонера, Делстэйджа, Лэпторинга, Кастельвана, баронов Сабертуфа, Сэндибриджа, а также ряда других лордов, тоже достаточно влиятельных людей графства.
Один протрубил в рог, Гай сам поднялся на стену и крикнул:
— Кто и что желает?
Всадник прокричал:
— Бароны графства хотят видеть короля и заверить его в покорности и преданности!
Гай ответил громко:
— Хорошее желание, я сейчас же доложу королю. Только вам, сэр Сэндибридж, надо будет объяснить ваш призыв поддержать притязания принца Джона на престол и не позволять королю Ричарду даже высаживаться на берег!.. А вы, сэр Сабертуф, придумайте, как объяснить, что вы дали приют в своем замке мятежным королю силам!