— Ты что несешь?
— Правду! Правду, друг мой. Ты помнишь, как разгромили ЦРУ в девяностые. Придурки решили, что им не нужна национальная безопасность. Мирный дивиденд, мать твою! И до чего мы так доэкономились? Я знал лично парня, который видел еще Вьетнам и заваливал управление меморандумами с предложением разобраться с Бен Ладеном еще в Судане.[41] А потом — б…и на слушаньях заявляли, что они ни хрена не знали, пока Северная башня почему то не начала рушиться в облаках пыли! Я видел умнейших ребят, которые поработав стажерами, уходили на Уолл стрит, потому что им не находилось места, Ты что, хочешь чтобы эта чернозадая образина все повторила? Нет, сэр, я этого не позволю!
— Ты… чего…
— Существует угроза. Мы должны ее контролировать. Но мы должны понимать и то, что наличие угрозы дает нам работу. Этот парень фанатичен и искренен? Прекрасно! Его-то как раз легче всего сломать, чем займусь я. После чего — мы его выпустим.
— Но…
— Заткнись. Пошли…
Они снова вышли на палубу, когда на востоке уже занимался рассвет, а матросы из числа особо проштрафившихся — начали первый, утренний осмотр палубы, готовясь к очередному дню полетов…
— Вот и все! — бывший исполнительный офицер Совета национальной безопасности Ти-Джей Пачеко прищурился, глядя на разгорающуюся на востоке зарю, на кроваво-красную рану как от удара мечом, рассекшую небо и океан. Потом зевнул…
— Я не знал, что ты так хорошо знаешь арабский…
— Я много чего знаю, дружище…
— Но что ты ему сказал? — сам "борец с терроризмом" Склодовский не знал никаких языков, на которых обычно говорят террористы. Так и ехал на польском и русском.
— Какая разница? Главное — у тебя тут. Заводи агентурное дело и получай поощрения по службе. Думаю, это парень далеко пойдет в своей Нигерии.
Склодовски с сомнением посмотрел на папку, которую он зажимал подмышкой. Там лежало собственноручно написанное террористом заявление о желании сотрудничать с американской разведслужбой. Отсняли они и кассету… по сегодняшним меркам это значило, что вербующий офицер качественно сделал свою работу. Вот только — Склодовски было что-то не по себе, не верил он, что этот отмороженный фанатик реально будет сотрудничать.
— Что-то я сильно сомневаюсь, что как только мы выпустим подонка из рук — эта папка пополнится хоть одним агентурным сообщением.
Пачеко неприятно хмыкнул
— А голова тебе на что? Напиши сам… помоги агенту, хе-хе…
И глядя на обалделого Склодовски — хлопнул его по плечу и рассмеялся.
Проверявшие палубу матросы — со скрытым любопытством смотрели на двоих веселящихся мужчин в гражданских костюмах.
Вербовка потенциально очень ценного агента сыграла Склодовскому безусловно в плюс, когда принимали решение о его повышении. В Вашингтоне не особо интересовали всякие домыслы об опасности, фанатичности, несгибаемости агента, потенциальной вероятности того, что он подставился под вербовку специально и тому подобный бред. Заявление есть? Есть. Кассета есть? Есть. Количество агентов, которых удалось завербовать американцам непосредственно в структурах Аль-Каиды — не вскрыть почтовый ящик, перехватить телефонный разговор и спрогнозировать поведение, а именно завербовать — исчислялось единицами. Поэтому — за перспективного агента схватились руками и зубами и чем больше людей пытались примазаться к этому делу как к потенциальному локомотиву в карьере — тем больше было людей, кровно заинтересованных в том, что этого агента продолжали считать надежным. Как раз в это время — такой вот "надежный агент" подорвался на передовом посту Чэпмен в провинции Нангархар и убил семерых оперативников ЦРУ. На стратегически важном направлении — образовалась дыра и на нее бросили тех, кто был в это время на слуху — в том числе Склодовского. На какое-то время — завербованного на авианосце исламиста со странным именем Какаа он потерял из виду.
Но до того, как он отправился в Афганистан — нужные люди передали ему десять тысяч долларов США. Наличными и без каких-либо расписок. Просто передали и все. И он — взял их.
Деньги были от Ти-Джея Пачеко. Который в свою очередь получил их нелегально через цепочку посредников — если бы кто-то взялся за труд ее размотать, то пришел бы в конечном итоге к инвестиционному фонду, созданному на паях домом Саудов и семьей Бушей. Но на таком уровне — никто не копал.
30 июля 2015 года Северная Нигерия, неконтролируемая территория
Ганнери-сержант морской пехоты США Грегори Бунт как всегда плавно нажал на спусковой крючок. А затем — еще, раз за разом. Три выстрела — гарантированный резерв снайпера. На мгновение смазавшееся в прицеле изображение приобрело четкость — и он увидел, как ракетчик с РПГ-7 и мешком с ракетами за плечами — валится на землю с пулей в животе. Смотреть на результаты второго и третьего выстрела — было некогда…
Еще минус три…
В следующее мгновение — раскатисто загремели Калашниковы, десятки пуль прорезали воздух во всех направлениях. Но его это уже не волновало — скользнув назад и закинув винтовку за спину — чтобы не мешала и не нагружала руки — он побежал по следам своей маленькой группы…
Еще минус три. Но они — продолжают идти. Они все равно продолжают идти.
Сержант бежал внешне неспешным, размашистым бегом, все подмечая по сторонам. Могло быть все что угодно — просевший участок голой, свободной от растительности земли, означавшей наличие мины. Блеск проволочки в траве — растяжка. Просто — нора муравьеда. Змея — а здесь подавляющее большинство ядовиты. Но он ко всему к этому был готов.
Где-то далеко позади взорвалась граната, раздался новый взрыв ярости, выраженной в автоматном огне. Боевики нарвались на гранату под небольшим валуном — кроме осколков гранаты их хлестнет еще и осколками валуна. Двое, трое… может быть, четверо. Но они все равно не остановятся, они опытные и терпеливые воины и рано или поздно загонят их насмерть.
Сержант уважал их. Он убивал их — но он и уважал их. И понимал, что ему отсюда уже не уйти — он умрет здесь.
Уже ближе к вечеру — хотя дни сейчас долгие… — он увидел свой маленький караван уходящих от преследования людей. Они сидели.
— Какого хрена?! — он обрушился на них со всей яростью старого опытного служивого, сержанта лучшего рода войск в мире — какого, мать вашу хрена вы сидите!
— Папа…
— Я не тебя спрашиваю! Рик, какого хрена они…
Делайла — оттолкнула сержанта Ричард Типа в сторону и заняла место перед отцом. Глаза ее сверкали.
— Это я приказала! Они устали!
— Уставать будете в гробу!
— Папа, это всего лишь гражданские! Они не супермены, мы идем уже второй день!
— И будете идти пять, десять, сто дней, пока мы нахрен не выберемся отсюда!
— Делайла…
Это был один из ООНовцев.
— Тебе какого хрена, а?
— Сэр… извините, сэр. Мы и в самом деле очень устали. Но мы ценим то, что вы делаете для нас и продолжаете делать. Думаю… мы готовы идти, верно?
— Да в гробу я видел то, что вы цените…
Сержант внезапно понял, что он перегорел. Все. Можно ругаться, орать — но в душе есть только одно — понимание, что либо он, либо они все.
— Рик. За мной. Остальным — собираться, пять минут!
Они отошли в сторону
— Рик…
— Сэр, мне это все не нравится. Радио перестало ловить, сигналов совсем никаких нет. И смотрите…
Он показал спутниковый навигатор.
— С самого утра ничего не показывает, сэр, ни одного спутника. Вообще ни одного.
Ганнери-сержант искренне старался постичь то, что говорит ему его подчиненный. Получалось плохо.
— Просто эта долбанная железяка сломалась. Выбрось ее нахрен.
— Нет, сэр. Она исправна, я проверил это — только сигналов от спутника нет.
— Ладно, нахрен все это. Слушай сюда. Ты готов сделать то, что нужно для спасения этих людей?
— Конечно, сэр.
— Вот и отлично. Тогда — сделаем так. Сейчас — ты поведешь их в ночь. Не торопись, замети следы, ты это умеешь. А я сейчас вернусь, немного пошумлю — и поведу их немного другим путем. Надо разделиться — иначе мы не выберемся.
— Это мне не нравится, сэр.
— Это приказ, сынок. Нравится он тебе или нет — ты должен его выполнять, так?
— Сэр, помнится на Пэрис-Айленд нам говорили, из боя возвращаются либо все, либо никто. Настоящий морской пехотинец не бросит своих. Припоминаю, что это говорили нам вы, сэр.
Сержант улыбнулся, улыбка была по-настоящему страшной.
— Это было так давно, парень, что я уже и не припомню. Подумай сам — смогут ли эти ублюдки завалить меня, а? Да обломаются. Заложники — только сковывают меня, не позволяют мне действовать так, как я привык. Если их не будет — я этим ублюдкам инквизицию устрою…
Типп смирился
— Хорошо, сэр. Какая моя задача?
— Идете тихо и максимально незаметно. Я уведу их от вас, они не будут вас преследовать, теперь ваша задача будет как можно тише выйти к цивилизованным районам, к побережью. Там обратитесь в полицию, в офис какой-нибудь компании… неважно. Главное для тебя вывести заложников. А я — еще помотаю их…
— Нет, не помотаешь!
Двое военные повернулись — Делайла стояла в нескольких шагах, ни один из них не слышал, как она подошла.
— Делайла…
— Нет, не помотаешь. Ты останешься с нами…
— Делайла…
Ганнери-сержант подошел ближе, взял ее руки в свои.
— Выслушай меня. Хоть раз в жизни. Ты должна понимать, что не все в жизни происходит так, как задумано.
— Да это хрень собачья, мать твою!
— Не ругайся. Не бери с меня пример. Так вот, если такое происходит, если все летит ко всем чертям — не остается ничего, кроме как импровизировать, положившись на свой опыт и знания. Мой опыт — поможет мне выжить здесь… где угодно. Ваш опыт здесь ничего не значит, он не поможет здесь выжить. Доброта здесь не имеет никакого значения. Имеет значение лишь сила.
— Папа…
— Я знаю… Я горжусь тобой. Несмотря на то, что ты росла без меня, ты выросла такой же как я. Сильной. Это самое главное. Будь сильной. И честной.
— Папа, я… люблю тебя.
— Я тоже тебя люблю. Но ты должна выводить своих людей. Ты должна спасти их, ведь это твои люди, и ты отвечаешь за них. Считай, что ты на службе в морской пехоте…
Делайла всхлипнула
— Всегда мечтала…
— Я вернусь.
— Обещаешь?
— Обещаю. Теперь — иди…
Несколько дней спустя Северная Нигерия, неконтролируемая территория
Вот, кажется и все…
Нога распухла — нора какого-то животного сделала то, что не смогли сделать сотни стволов и тысячи пуль. Отбегался…
Сержант глянул в бинокль — благо тут была относительно ровная и не заросшая растительностью местность. И увидел черные ручейки, катящиеся по долине. Экстремисты и местные племенные боевики — шли за ними, неутомимо и быстро…
Сержант взглянул на свое оружие, то, которое у него было — патронов к винтовке осталось немного. Потом — он расчехлил саперную лопатку, заточенную до остроты бритвы. Штык лопаты — вонзился в жирную, кроваво-красную африканскую землю…
Через полчаса — сержант отложил лопату в сторону и снова посмотрел в бинокль. Черные ручейки были ближе.
Он установил винтовку — и дважды, раз за разом выстрелил. Кажется… один раз даже попал. Он хотел просто привлечь внимание к себе — но для снайпера стрелять и не попадать — все равно что святотатство.
Потом он продолжил копать.
— Эфенди…
Какаа открыл глаза. В голове стучали барабаны…
— Эфенди, местные на грани бунта. Они считают того, кого мы преследуем дьяволом и не хотят идти…
Какаа — открыл дверцу машины, вышел. В руках его — был автомат АКМС.
— Нкози… — обратился к нему лидер местного племенного ополчения — вы не понимаете, мы не сможем его убить. Мы столько раз в него стреляли все и без толку, у него есть какой-то амулет. Может быть…
— А почему у тебя нет такого амулета? — спросил Какаа
Негр суетливо хватанул какой-то черный мешочек на веревке.
— У меня есть, но у этого дьявола видимо был более сильный колдун. Да и это защитный амулет, он только…
Длинная автоматная очередь почти разорвала высокого негра пополам.
— Ну что, помог тебе твой амулет? Все мы в руках Аллаха! — заорал Какаа — только Аллаху ведомо, когда прервется жизнь каждого из нас. Аллаху и его верным воинам. Убить можно любого! Слышите, любого? Кто в это не верит, ну?
Местные ополченцы подавленно молчали
— Тот, кто погибнет сегодня — станет шахидом. Героем! И получит все то, что и не мечтал получить здесь, на земле Дар аль-Харб, земле войны. Слышите меня?! А того, кто погибнет как трус — просто закопают в землю. Вот так! Аллаху Акбар! Аллаху Акбар!
Отрывисто щелкнул выстрел, мимолетной молнией сверкнула выброшенная гильза. Сержант уже свалил как минимум пятерых — и больше желающих идти на плохо подготовленный приступ горы — не было.
Я здесь… приходите и берите меня…
Пули, пущенные с расстояния, много превышающего прицельную дальность огня АКМ, плюхались в землю то тут, то там поднимая фонтанчики грязи. Прицельно никто не стрелял.
Что будет дальше — сержант Бунт хорошо знал. Подъедут несколько внедорожников, на каждом будет крупнокалиберный ДШК, "диско" — или миномет. Они будут стрелять с большого расстояния. Потом — снова будет атака.
Но и у сержанта — было чем им ответить.
Ганнери-сержант морской пехоты США Грегори Бунт погладил холодную ствольную коробку стоящего рядом с ним в окопе русского ручного пулемета Калашникова — тот же автомат, но с более длинным стволом. Это было мощное и надежное русское оружие, которое он раздобыл в Афганистане и по своим каналам переправил в Штаты. А теперь — взял с собой в Африку на случай, если будет неладно. Хотел сделать его легальным, с возможностью только одиночной стрельбы, купить одобренный BATF ресивер[42] — да как то все руки не доходили.
Рядом, в прорезиненном мешке ждали своего часа автоматные магазины, в основном собранные у боевиков, которых он убивал по ночам. Их было очень много.
Он перевел взгляд дальше, на пластиковую коробочку подрывной машинки, которая лежала на специально откопанной полочке в окопе. Провода от нее — уходили к минам Клеймор, которые сержант поставил для защиты своей позиции.
Конечно, все может решить одно точное попадание мины в окопчик, который он наспех отрыл. Но это — будет уже судьбой.
Которой Ганнери-сержант морской пехоты США Грегори Бунт сдаваться без боя в любом случае не собирался.
Истошный вой, пульсирующий шум барабанов и истерические выкрики "Аллах Акбар!" раздались впереди, где концентрировались для атаки боевики. Исламские экстремисты и злобные дикари из племенных ополчений — подбадривали себя перед атакой…
Ганнери-сержант посмотрел в прицел винтовки. Пора…
Амман, Иордания Май 2013 года
Иордания. Хашимитское королевство. Где королева и сейчас не уступит по красоте иной фотомодели, а король — любит ездить на мотоцикле, и сам, своими руками собрал мощный радиоприемник. Один из последних рубежей обороны перед стремительно накатывающим варварством, перед тьмой.
Генерал Алим Шариф прилетел в Амман обычным, рейсовым самолетом. Ему нужно было сыграть одну из самых сложных шахматных партий в своей жизни. Возможно — самую сложную…
Все было просто. Даже слишком просто. Американцы, которых посылали в Пакистан бороться с терроризмом — ни черта не знали о сложной игре, все, что они могли — это пристрелить человека на улице, а потом попасть за это в тюрьму, создавая проблему для своего правительства. Или — нанести удар дроном. Они были как дети — верили, что есть добро и есть зло, хотя в современном мире давно не было ни того ни другого…
Сначала появились слухи о том, что в пакистанском генералитете после того, как его лишили денег назревает раскол: часть генералов выступают за то, чтобы выполнить американские требования и начать сотрудничество с США, часть — выступает за то, чтобы поискать других партнеров и более тесно сотрудничать с Китаем. Затем — на станцию ЦРУ в Исламабаде, где сменилось четыре начальника за полтора года — вышел некий майор пакистанской армии, передал некие данные и сказал, что у него есть еще. Американцы — ждали именно этого, и потому заглотили информацию жадно как рыба блесну, толком и не проверив. Второй пакет информации стал для американцев подобием разорвавшейся бомбы — он содержал подробности ликвидации Осамы Бен Ладена пакистанскими спецслужбами еще в две тысячи восьмом — сразу после этой ликвидации началась эскалация вооруженного насилия в Афганистане. Зацикленные на событиях 9/11 американцы даже не поняли, что информация о событиях две тысячи восьмого года сейчас не дороже дохлой собаки. Минимальное расследование, проведенное американцами, показало что майор, передающий критически важную информацию — сын генерала пакистанских спецслужб, одного из основателей Аль-Каиды. В документах ЦРУ ему присвоили псевдоним BQHUMMER и радостно отрапортовали, что наконец то у ЦРУ появился агент в самой верхушке пакистанских спецслужб. Несколько человек получили повышение — а это значило, что за своего агента они будут драться насмерть, даже если он сообщит о скором нашествии марсиан. Теперь судьбы этих людей — были напрямую связаны с завербованным ими агентом.
На очередной встрече с майором — ему передали боны на предъявителя на двести тысяч американских долларов и сказали, что хотели бы встретиться с его отцом, и желательно, за пределами страны. Пакистанец помялся, но деньги взял и сказал, что это вполне возможно…