– Мужчины, даже самые умные и успешные, такие дураки! Юрий умел делать деньги, а то, что творится дома, оценивал абсолютно неверно, – завершила рассказ сестра Катерины.
– Я слышала, что у Малинина в последнее время возникли финансовые проблемы, – пробормотала я, – вроде все его счета пусты.
Ксения округлила глаза.
– Откуда вы это взяли? Ну, я, конечно, знаю все со слов Кати, а та говорила, что у хозяев жизнь шоколадная. Они не стесняли себя в расходах, Юрий Иванович недавно купил Лене новую машину. Что-то я сомневаюсь в отсутствии у вдовы денег. Некоторое время назад Малинин попросил Катю подъехать в какую-то контору. Там ей дали бумагу и попросили поставить подпись. Хозяин объяснил сестре: «Это очень важный документ, его положено визировать свидетелю. Ты вроде как гарантируешь, что я находился в твердом уме и здравой памяти, когда составлял его, а нотариус заверит наши подписи». Катюше стало интересно, что же за бумага такая, но она постеснялась спросить. На обратном пути Юрий ей сказал: «Пожалуйста, не говори Елене, где мы сегодня были. Понимаешь, недавно мой знакомый Веня Глобов, сорокапятилетний, вполне здоровый мужик, внезапно умер. Оказалось, тромб оторвался. Сейчас за его деньги дерется куча народа, родственники всех мастей появились невесть откуда. А Наташа, жена Вениамина, похожа на Лену, сама не способна решения принимать, идет туда, куда ее за руку потащат, и ничего в финансах не понимает. Алчная свора ее ограбит, останется Наталья с ребенком без средств. Вот я и призадумался. А вдруг со мной что? Как Лена жить будет? Только гроб зароют, мигом жадные вороны слетятся, обнаружатся какие-нибудь там троюродные братья-сестры, о которых я никогда не слышал, начнут претендовать на состояние и дом. Да и партнеры по бизнесу – еще те шакалы. Сейчас-то они милые, улыбчивые, а вдову догола раздеть не постесняются. Я сделал вывод из чужой беды и сегодня оформил документы, чтобы никто, кроме Лены, не мог после моей кончины ничего тронуть, все жене и Андрейке перейдет – деньги, недвижимость, страховка. Теперь я спокоен. Если отброшу мокасины, супруга и сын в полном порядке будут, не узнают нужды».
Ксения провела ладонью по лицу.
– Боже, о чем мы говорим… Но все же, где Катя? Куда она подевалась? Почему не забежала сюда? Не позвонила? Ой, телефон! Ну, я, коза тупая…
Розова схватила трубку и начала нажимать на кнопки. Затем растерянно произнесла:
– Абонент недоступен. Что делать-то? Маме пока ничего говорить нельзя, она в истерику ударится.
– Полине Гавриловне лучше не нервничать, – согласилась я. – Попытаюсь отыскать Катюшу. У нее были при себе вещи, она не могла с чемоданами пешком уйти. Ваша сестра, наверное, вызвала такси, вот и ниточка.
– Пожалуйста, умоляю, – зашептала Ксения, – сделайте что-нибудь!
– А вы дайте мне знать, если Екатерина объявится, – в свою очередь попросила я.
* * *Подъехав к воротам своего поселка, я высунулась в окно и обратилась к охраннику:
– Добрый день, Дима. Если не ошибаюсь, вы записываете номера всех чужих автомобилей, которые въезжают и выезжают из поселка, фиксируете к кому они прибыли.
– Верно, – подтвердил секьюрити.
– Можете подсказать координаты такси, которое вчера прибыло к Малининым? – спросила я. – Говорят, оно из надежной компании, хочу им воспользоваться.
– Нет проблем, – улыбнулся парень и исчез в кирпичном домике.
Ждать пришлось недолго, минут через пять Дмитрий высунулся из окна.
– Малинины никого не вызывали.
– Хорошо, тогда скажите, кто к ним из посторонних приезжал, – не сдалась я.
Охранник пропал из виду, потом снова появился.
– Утром прибыл красный «БМВ». В нем сидела женщина с темными волосами. Потом она уехала вместе с Еленой Сергеевной. Мы обычно посторонние тачки, которые покидают поселок, досматриваем, просим багажник открыть, в салон заглядываем. Не все с пониманием к проверке относятся, некоторые орать начинают, а правила не охрана придумала, так жильцы на общем собрании постановили. Но вчера я яркую «трешку» не осматривал, ведь в ней Елена Сергеевна сидела. Вернулась она все на той же «бэхе», с той же брюнеткой за рулем после обеда, больше никуда не укатывала. Темноволосая тетка тоже не выезжала, небось ночевать у Милининой осталась.
Сзади раздался автомобильный сигнал. Дмитрий нажал на брелок, шлагбаум поднялся. Я увидела минивэн с надписью «Любимое спа моего пса». На водительском сиденье сидел Николай.
– Здрас-сти! – закричал парень в окно. – Можем и к вам, Дарья, заехать. Первая стрижка-мойка бесплатная.
– Рада, что вы оправились от гриппа, – улыбнулась я.
– Мы никогда не болеем, – удивилась Наташа, как всегда, сидевшая рядом с напарником. – Мы с Николашей моржи, в любую погоду водой ледяной обливаемся. Нас ваще никакая зараза не берет.
– А ваш хозяин сказал, будто вы слегли, – удивилась я.
– Вы его неправильно поняли, – засмеялся Коля. – Нужно было в одном месте собак прививать, наверное, Семен Кириллович выразился иначе, мол, мы на вирус поехали.
Минивэн покатил в поселок.
– Между прочим, номер этой машины вы не записали, – укорила я Дмитрия.
– Так они постоянно работают у нас, – пояснил охранник, – вечно в Ложкине тусуются, мы знаем их прекрасно, днем и ночью приезжают. Народ у нас живет занятой, многие поздно освобождаются от работы. Коля с Татой и в час ночи, и в шесть утра приезжают животных обихаживать. Мы своих не фиксируем. Например, тех, кто продукты каждый день привозит из «Территории еды», или химчистку «Белая роза». Ну и звериных парикмахеров.
Я вынула из кошелька купюру.
– Спасибо.
– Ну, зачем вам тратиться, – смутился охранник, взяв ассигнацию, – и так много хорошего нам с женой сделали, сколько вещей дочке отдали.
– Так они моей Маше давно малы стали, – улыбнулась я. – Не солить же их.
Дима кашлянул.
– Вы хотите что-то сказать? – спросила я. – Говорите, я слушаю.
– Да нет, просто в горле першит, – пояснил Дима.
– Еще один вопрос. Вчера вы видели Катю, горничную Малининых?
– Не-а. Небось заболела она, – предположил Дмитрий.
– Почему вы так решили? – удивилась я.
Охранник вышел из домика.
– Три раза в неделю в пять вечера сюда приезжает фермер. Он вон там, на площадке, останавливается, и туда же все домработницы за молочными продуктами идут. Екатерина аккуратная, по ней часы сверять можно, ровно в четверть шестого творог со сметаной берет. Очень положительная женщина, всегда поздоровается, спросит, как дела. Не то что некоторые. Другие пройдут мимо, нос задрав, всем видом подчеркивают: мы элита, у богатых хозяев служим, а ты, Митька, цепной Полкан у шлагбаума. Но вчера Катя не появилась, вот я и подумал, что у нее грипп.
– Значит, Катерина мимо вас с чемоданами не проходила? – уточнила я.
Дима удивился.
– Нет. Зачем ей в руках тяжести таскать? И куда пешком топать? У Кати машина есть.
– Точно! – воскликнула я. – Совсем забыла, что домработница Малининых недавно автомобилисткой стала. И она не выезжала?
– Нет, – ответил охранник.
Глава 27
Я посмотрела на часы: до встречи с Остролистовой еще много времени, и въехала в Ложкино. Встала чуть поодаль от ворот участка Малининых и стала смотреть сквозь решетчатую ограду.
Машины наши соседи ставят под навес, и там сейчас виднелись осиротевший джип Юрия, ярко-синий седан Лены и алый «БМВ» Светланы. Крошечного автомобильчика Кати не было. Я прекрасно знаю участок, ранее принадлежавший банкиру Сыромятникову: нигде, кроме как на специально оборудованной парковке, «железных коней» там нельзя оставить.
Я развернулась, возвратилась к охраннику и вновь задала тот же вопрос:
– Дима, Катя вчера не выезжала?
– Нет, – ответил он. – Домработница Малининых поселок не покидала, я же говорил.
– А эвакуатор? – ухватилась я за последнюю соломинку. – Может, малолитражка Розовой сломалась, и ее утащили на платформе?
Дмитрий почесал в затылке.
– Уж и не скажу, когда в Ложкино скорую автомобильную помощь вызывали. Тут у всех тачки новые. О, вспомнил! Зимой в последний раз у Саблиных сын снегокат сломал. А что случилось-то?
Я, ничего не ответив, порулила в сторону Москвы. Успею до встречи с Остролистовой скатать на Стеклокерамический проезд, чтобы наконец-то получить посылку, отправленную Машей.
На Новорижском шоссе постоянно чинят мосты, поэтому весной, летом и осенью добираться до МКАД приходится в плотном потоке машин, который то и дело останавливается. Но я абориген и отлично знаю: быстрее всего по дороге едет крайний правый ряд.
Заняв нужную позицию, я потащилась вперед черепашьим шагом, пытаясь найти ответы на многочисленные вопросы.
Ну, как я могла забыть, что у Кати есть маленькая машинка, на которой она ездит на рынок и в магазин! Такси домработнице заказывать не требовалось. Дежурный у ворот утверждает, что Розова не покидала поселка и вчера не явилась покупать творог. Пешком Катерина мимо охранника не проходила, на автомобиле тоже не выезжала. Но ее малолитражки на хозяйской парковке нет, а в доме Малининых отсутствуют вещи горничной. Я нашла только спрятанный в диванной подушке фотоальбом. Куда же подевалась прислуга?
Заняв нужную позицию, я потащилась вперед черепашьим шагом, пытаясь найти ответы на многочисленные вопросы.
Ну, как я могла забыть, что у Кати есть маленькая машинка, на которой она ездит на рынок и в магазин! Такси домработнице заказывать не требовалось. Дежурный у ворот утверждает, что Розова не покидала поселка и вчера не явилась покупать творог. Пешком Катерина мимо охранника не проходила, на автомобиле тоже не выезжала. Но ее малолитражки на хозяйской парковке нет, а в доме Малининых отсутствуют вещи горничной. Я нашла только спрятанный в диванной подушке фотоальбом. Куда же подевалась прислуга?
Из поселка есть лишь один выезд, через центральные ворота, покинуть Ложкино можно исключительно так. Правда, Андрюша Малинин сделал подкоп и бегает тайком в Кузякино. Но я с трудом представляю Катю, протискивающуюся в лаз под бетонным забором вместе с чемоданами. Но даже если предположить, что горничная, побив все олимпийские рекорды по метанию ядра, перебросила через высоченную ограду туго набитые кофры и ухитрилась протиснуться в сделанный Андреем ход, то возникает очередной вопрос из серии безответных. Где машина Розовой? Из поселка автомобильчик не выезжал.
Простите меня за многократное повторение одного и того же, но я просто нахожусь в растерянности, не понимая, куда подевалась Екатерина.
Почему, собрав шмотки и не оставив даже свою зубную щетку в стакане, Екатерина бросила снимки любимого Андрюши? По какой причине она решила покинуть мальчика, которого считала родным? Что случилось? Кто вчера послал Андрею эсэмэску «Прекрати! Или ты покойник»? Отчего на счетах Малинина, как утверждает Светлана, не оказалось денег? Что побудило Юру изменить свое отношение к иностранным школам и заплатить за обучение сына в Лондоне сразу за несколько лет вперед? Кто пугал Малинина? Как крохотная девочка залезла на ель? Неужели она не испугалась высоты? И как малышке удалось со скоростью молнии перемахнуть через трехметровый бетонный забор, не имея при себе веревки с крюком, лестницы, ботинок с «когтями» и прочих аксессуаров?
Ни на один из вопросов ответа у меня нет.
Я повернула налево, увидела пустынную улицу длиной метров сто, не более, и притормозила около серого дома, на углу которого висела табличка «Стеклокерамический проезд».
В Париже, в Латинском квартале, есть крохотный проход между мрачными средневековыми зданиями. Называется он поэтично – «Улица кота-рыболова» и считается самой узкой улочкой столицы Франции. Я, носящая тридцать четвертый европейский размер одежды, могу передвигаться по ней только бочком. Стеклокерамический проезд оказался не намного шире своего французского собрата, и на нем стояло всего одно здание, на первый взгляд без окон и дверей. Но ведь люди как-то попадают внутрь смахивающего на ангар помещения!
Я медленно двинулась вдоль глухой стены и в том месте, где она почти закончилась, наткнулась на неприметную узкую дверь без ручки. В центре ее я увидела прямоугольную железную пластину и постучала по ней кулаком.
Раздался противный скрип, ставня упала на землю. Она прикрывала зарешеченное оконце.
– Добрый день, – произнес из темноты мужской голос. – Что вам надо?
– Здравствуйте, – ответила я. – Желаю получить посылку.
– Откуда? – бдительно поинтересовался служащий.
– Из Парижа, – отрапортовала я.
Повисло молчание, потом невидимый собеседник произнес:
– Ошибка. Из Франции сюда ничего не доставляют. Проверьте в центральном распределительном пункте.
– Ой, пожалуйста, не уходите! – взмолилась я. – Вы единственный, кто со мной нормально разговаривает, остальные служащие вашей почты – прямо роботы какие-то.
Из окошка донеслось тихое покашливание.
– Чего надо-то?
– Может, по номеру посмотрите? – заныла я. – Вдруг пришла бандеролька, а?
– Говорите, – милостиво согласился невидимка.
Я быстро назвала номер и добавила:
– Получатель Дарья Васильева, поселок Ложкино.
– Не наша маркировка. Ошибка, – незамедлительно донеслось в ответ. – Отсутствует ярлык номинации.
– Что? – опешила я.
– Ярлык номинации. Проверьте в центральном распорядительном пункте.
– Пожалуйста, подскажите номер телефона, по которому туда можно позвонить! – взмолилась я.
– Информация не распространяется. Проверьте в центральном справочном пункте.
Я не успела вымолвить ни слова, как железная заслонка со скрипом поднялась, скрыв оконце. Я вытащила из кармана телефон.
«Солнце-е-е на ладони-и-и…»
– Здравствуйте, вы позвонили в почту ОВИ, ваш звонок очень важен для нас. Если хотите узнать…
Пока прокручивалась запись, я изо всех сил пыталась держать себя в рамках. Мне, человеку не особенно агрессивному и не истеричному, очень захотелось пинать ногами дверь и орать: «А ну, гады, отдайте мою посылку! Вам заплатили деньги за услуги, выполните наконец свою работу!» Еще секунда – и я бы взорвалась, но тут раздался голос-колокольчик:
– Добрый день. Оператор Влада. Ваш звонок очень важен для нас. Чем могу помочь?
– Девушка, я звоню из Москвы, – быстро произнесла я. – Приехала на Стеклокерамический проезд за посылкой, а мне говорят, что им нужен какой-то ярлык номинации.
– Ваш звонок очень важен для нас. Откуда вы звоните?
– Из Москвы! – заорала я. – Уже сказала! Я на окраине столицы, главного города нашей социалистической Родины! Широка страна моя родная, много в ней лесов, полей и рек… Фу-у, кажется, я начинаю сходить с ума. Отдайте посылку! Немедленно! Назовите ярлык номинации!
– Ваш крик оскорбляет в моем лице всю службу почты ОВИ, – неожиданно агрессивно ответила диспетчер. – Если будете беседовать в подобном тоне, я завершу разговор.
– Вы издеваетесь над клиентами! – завопила я. – Доводите их до нервного срыва, а потом еще делаете замечания!
Из трубки полетели частые гудки. Меня затрясло, как мышь, попавшую в электропровода. Ну, погоди, почта ОВИ! Я снова начала нажимать на кнопки.
«Солнце на ладони-и-и-и-и…»
– Здравствуйте, вы позвонили в почту ОВИ. Ваш звонок очень важен для нас…
Я терпеливо слушала запись. Ну когда же наконец будет необходимая информация? Ага, вот она! Отлично, нажмем нужную клавишу!
«Солнце на ладони-и-и…»
– Здравствуйте, вы соединились с отделом клиентских жалоб почты ОВИ. Ваш звонок очень важен для нас. Спасибо, что нашли время сообщить нам о мелких просчетах в работе. Мы созданы, чтобы помогать людям, и очень ценим разумную критику. Если вы желаете рассказать о недочетах, нажмите кнопку семь, хотите сделать замечание конкретному сотруднику – восемь…
Я совершила предписанное действие.
– Здравствуйте, вы соединились с отделом клиентских жалоб в адрес конкретного сотрудника лучшей в мире почты ОВИ. Ваш звонок очень важен для нас. Своевременные сигналы о служащих, допустивших ошибку, помогают нам работать еще лучше, чтобы приносить радость в дом каждого клиента. С почтой ОВИ вам доступен весь мир. Мы стираем границы между странами! Если вы хотите отправить письменную жалобу, направьте ее по адресу «Почта ОВИ собака ру», если намерены оставить устное сообщение, нажмите зеро.
Я, вспотев от злости, не сразу сообразила, что вышеупомянутое «зеро» – это ноль, но потом быстро утопила клавишу.
– Добрый день. Вы позвонили в отдел устных клиентских жалоб почты ОВИ. Ваш звонок очень важен для нас. Внимание! Заявление не может быть анонимным. Жалоба должна относиться к компетенции почты ОВИ. Ее необходимо подкрепить материалами, обосновывающими суть претензии. Речь не должна содержать нецензурных выражений, а также слов, оскорбляющих честь и достоинство сотрудников лучшей в мире почты ОВИ, как ее рядовых членов, так и менеджеров среднего, а также высшего звена. В случае, когда заявление клиента не соответствует требованиям, оно стирается. Если сообщение принимается к рассмотрению, вам в течение ста восьмидесяти двух дней будет дан ответ о принятии его к рассмотрению. Результат будет отправлен вам по имейлу в письменной форме. Вам нужно оставить краткую информацию о себе: фамилия, имя, отчество, год рождения, адрес по прописке, адрес фактического проживания, семейное положение, места работы с начала трудовой деятельности, когда и с какой целью выезжали за границу, наличие детей, сведения о взятых в банках кредитах. Если по истечении ста восьмидесятидвухдневного срока вы не получили ответа, необходимо вновь обратиться в службу устных клиентских жалоб почты ОВИ. В случае неполучения официального ответа и повторного обращения следует записаться на личный прием к менеджеру по разбору устных клиентских жалоб. Запись проводится каждый третий четверг пятого и седьмого месяца года, а также во вторую среду и первый вторник четвертого и третьего месяца с двенадцати часов десяти минут до четырнадцати часов девяти минут с перерывом на обед с тринадцати до четырнадцати. Ваш звонок очень важен для нас. Почта ОВИ работает для вас! Вы готовы сделать устное обращение?