Татьяна ПОЛЯКОВА ЧЕРТА С ДВА!
* * *
Я въехала во двор и огляделась. И двор, и дом мне нравились. Дом был четырехэтажным. Огромные окна, высоченные потолки, широкие лестничные клетки. В таких домах дышится по-другому. Дворик тихий, небольшой и невероятно уютный. Свернув сюда, я подумала: трудно поверить, что это чудо расположено буквально в центре города и в нескольких метрах находится проспект с его шумней, ни на мгновение не затихающей жизнью.
Я давно мечтала купить квартиру в таком доме. И вот наконец мечта сбылась, я ее купила, причем за прямо-таки смешные деньги. В общем, мне повезло. Квартира, в которой я до сих пор живу, располагается в новом районе, в девятиэтажке. Десять подъездов, огромный захламленный двор, всюду бродячие собаки и неприкаянные дети. Добираться туда общественным транспортом — дело нелегкое, а оставлять во дворе машину — опасное. Скорее всего утром ее не застанешь на обычном месте, а если и повезет… то так покажется только в первые три минуты. Подойдешь поближе и убедишься, что колеса сняли, магнитофон вырвали с корнем и кому-то вдруг понадобилось лобовое стекло. Я ненавижу свой дом, свой район и квартиру тоже ненавижу. Комната с видом на соседний дом — шедевр современной архитектуры, а к ней кухня и крохотная прихожая.
Приткнув машину на стоянке, заасфальтированной и обнесенной невысоким заборчиком, я направилась к первому подъезду. Моя новая квартира под номером пять была на втором этаже. Я надеялась застать бывших хозяев и поговорить с ними. С отъездом я особенно не тороплю, но все же…
Я нажала кнопку звонка. Подождала, прислушиваясь. Легкие шаги, дверь открылась, и я увидела девочку лет восьми.
— Здравствуйте, — сказала она.
— Здравствуй, — я улыбнулась. — Мама или папа дома?
— Ага… мам! — крикнула девчушка.
В прихожей появилась женщина в спортивном костюме, на вид очень усталая. Конечно, эти переезды — сплошные нервы.
— Здравствуйте, — сказала я, начиная чувствовать себя неловко. Люди заняты, а я лезу к ним с какой-то ерундой, в конце концов, перееду я неделей раньше или неделей позже — не так уж и важно… — Я. — Максимова Александра Сергеевна, — улыбнувшись слегка заискивающе, представилась я.
Женщина смотрела на меня и хмурилась, стало ясно: мое имя ей ничего не говорит. Странно…
— Я купила у вас квартиру, — подсказала я.
— Что? — Глаза ее изумленно распахнулись, она хлопнула ресницами и спросила:
— Какую квартиру?
— Эту, — растерялась я, чувствуя, как начинает щемить сердце. Я уже была готова зареветь или упасть в обморок.
— Вы что, с ума сошли? — спросила женщина и жалобно крикнула:
— Сережа!
Тут в прихожей появился мужчина, надо полагать, ее муж, на меня он взглянул сурово. Я стояла на пороге, силясь понять, что происходит…
— Что? — спросил хозяин.
— Вот она говорит, что купила у нас квартиру…
— Да, и что она еще говорит? — Мужчина подошел поближе, взялся за ручку двери и, буркнув:
— Топай отсюда! — хлопнул дверью, едва не задев мой нос.
Я всхлипнула, потом вздохнула поглубже и заставила себя нажать кнопку звонка. Дверь распахнулась сразу.
— Чего тебе? — спросил мужчина.
— Если вы будете вести себя подобным образом, я вызову милицию, — стараясь, чтобы голос звучал строго, предупредила я. Однако мой голос дрожал, в нем отчетливо слышались истерические нотки. — В конце концов, у меня есть документы…
— Какие документы? — не понял мужчина.
— На эту квартиру…
— Что за чушь? — нахмурился он, но вдруг испугался и проронил как-то неуверенно:
— Ладно, заходите…
— Вы Дмитрий Михайлович Теплов? — спросила я, тут же осознав, какая это несусветная глупость: жена только что назвала его Сережей.
— Нет. Вы что-то напутали, девушка. Разумеется, я напутала, всю свою жизнь я что-нибудь путаю.
— Мы сами эту квартиру месяц назад купили. С какой стати нам ее продавать? И никакого Теплова я вообще не знаю.
Я пошатнулась, мужчина заботливо пододвинул мне стул, я села, изо всех сил стараясь не разреветься.
— Послушайте, но я ведь была именно в этой квартире, приезжала сюда с посредником… возле самой двери у вас в комнате стеллажи с книгами и репродукция картины «Девочка с персиками» на стене…
Мужчина нервно кашлянул, сказал почти испуганно:
— Да… Когда вы приезжали?
— Две недели назад. Часов в десять утра.
— Ясно. Мы на работе, дочка у бабушки. Как зовут вашего посредника?
— Андрей. Андрей Суворин.
— А вы его хорошо знаете?
— В общем-то нет. Он знакомый моей подруги…
— Ясно. И у этого типа были ключи от нашей квартиры.
— У меня и документы есть. Вот, пожалуйста, — засуетилась я, — и ваша расписка… то есть получается, что не ваша…
В этот момент из комнаты вернулась женщина с бумагами в руках.
— Посмотрите, девушка, все как положено… Мы же вас не обманываем.
— Надо идти в милицию, — твердо заявил Сергей. — Смотри что делается… И у этого типа есть ключ от нашей квартиры.
— Откуда же? — испугалась женщина.
— Должно быть, от прежних хозяев. Выходит, этот ваш посредник с ними знаком…
Больше я ничего не слышала, то есть я, конечно, слышала, но все это уже не имело значения. Я несчастная идиотка, отдала все свои деньги и еще радовалась, что купила квартиру так дешево… Денег я не увижу и загнусь на своем дурацком девятом этаже… Теперь уж точно мне жить там до самой смерти, потому что такую сумму мне больше не собрать. Я встала, сказала:
— Извините, — и направилась к двери. Хозяева тревожно переглянулись.
— Может, вы… — начала женщина, а я еще раз повторила:
— Извините…
Спустилась по лестнице, бегом бросилась к машине, хлопнула дверью и зарыдала, кусая пальцы.
— Боже мой, боже мой… — повторяла я. Рыдания перешли в тихий вой, а потом в тяжкие вздохи. — Дура несчастная, — сказала я самой себе минут через двадцать, — была дурой, дурой и помрешь…
Я завела машину, с тоской взглянула на зеленый дворик и поехала к себе.
«Может, мне утопиться? — подумала я очень серьезно, проезжая мост. — Или съесть упаковку таблеток… Пользы от меня человечеству никакой, и сама себе я давно в тягость… Мелкое художественное дарование…»
— Твои идиотские картины никому не нужны! — громко заявила я, начиная наслаждаться самобичеванием. — Что ты о себе воображаешь? Все, что ты делаешь, ужасная дрянь… а ты сама — никчемная, глупая и совершенно не приспособленная к жизни. С твоим характером надо быть не художницей, а сиделкой при безнадежно больном дядюшке… Впрочем, и там бы ты ничего не высидела… Господи, как я себя ненавижу…
Я въехала в свой район. Многоэтажки, серые, унылые, два чахлых деревца на сто квадратных метров, лето им не пережить… Надеюсь, мне тоже… Как бы половчее прекратить затянувшуюся нелепость под названием «моя жизнь». Но и на это меня, разумеется, не хватит. Я могу тешить себя мыслями о самоубийстве, не больше. Я труслива, беспомощна и ни на что не годна.
Я въехала во двор и бросила машину на площадке возле подъезда. Черт с ней, пусть угоняют, бьют стекла или снимают колеса! Чем хуже, тем лучше. Я вошла в подъезд. Лифт, конечно, не работал. И в самом деле, зачем ему? Я стала подниматься по лестнице и заревела, тихо и горько. Квартира смотрела волком, я ее не любила, и она меня тоже. Лето, восемь вечера, а уже нужно включать свет: темно и неприютно. Не двор, а колодец… Я потянулась к телефону. На счастье, Лариса была дома. Пока я думала, как половчее ей все объяснить, она спросила:
— Когда переезжаешь?
— Никогда, — ответила я.
— Почему? Вроде бы все оформили? Сорвалось?
— Лариса, кажется, Андрей меня обманул. Квартиру продали месяц назад, совершенно другим людям и… — Я опять заревела.
— Бог мой… Сашка, не плачь… придумаем что-нибудь… — Голос подруги звучал неубедительно. Лариска — недотепа вроде меня, и ничего путного мы придумать не сможем.
— Где ты подцепила этого Андрея? — вздохнув, спросила я.
— Я ж тебе рассказывала, на вечеринке у Пашки Губанова, обмывали выход в свет альманаха, там подборка его стихов.
— Про альманах я знаю, — вздохнула я. — Он у меня на полке лежит, и я давно его прочитала.
— Ну… и Андрей там был. Нормальный парень… Он повез меня домой… я ведь рассказывала?
— Рассказывала.
— Я между делом сказала ему, что подруга ищет квартиру в старом городе, она художница и новые районы ей просто отвратительны. Она там ни жить, ни работать не может. А он заявил, что как раз занимается продажей квартир. Вот я вас и познакомила. Надеюсь, ты не думаешь, что я…
— Не думаю, если бы ты что и затеяла, все бы у тебя вышло наоборот и наперекосяк.
— Может, ты зря расстроилась? Может, есть какое-то объяснение?
— Конечно. Объяснение есть: я законченная дура. Отдала деньги незнакомому человеку, взамен получила расписку от какого-то Теплова, которого в природе скорее всего вовсе не существует.
— Позвони Андрею. А хочешь, я позвоню?
— Не хочу. Жулик твой Андрей. — Я вздохнула.
— Сашка, тебе надо в милицию, и вообще… Ты заняла кучу денег, надеясь, что старую квартиру продашь и расплатишься. А теперь что, а?
— Не знаю. Скорее всего квартиру все-таки придется продать. Если повезет, смогу купить «малосемейку» или комнату…
— Может…
— Ладно, позвоню твоему Андрею, — сказала я и повесила трубку.
Андрея дома не оказалось. Я прошла на кухню и попыталась приготовить себе ужин, все валилось из рук, и я опять разревелась. Завтра же пойду в милицию и… и что? Андрей скажет, что в глаза меня не видел, а расписку от какого-то никому не ведомого Теплова можно смело выбросить. В милиции посоветуют впредь не быть столь доверчивой, а свои деньги я вряд ли получу назад. Тут я заревела еще отчаяннее, потому что вспомнила: через три месяца необходимо вернуть долг — пять тысяч долларов. Где я их возьму, не продавая квартиры, в ум не шло.
— Ну и ладно, — сказала я, вытирая горькие слезы, и еще раз повторила:
— Ну и ладно.
Ужинать не хотелось, с трудом проглотив пару ложек салата, я вернулась в комнату и села в кресло. Закрыла глаза, дыша глубоко и по возможности ровно. Потом поднялась и пошла к кульману, где были мои рисунки.
— Хватит ныть, давай работать, — напомнила я себе. — Только попусту теряешь время. — «Если бы ты знала время так же хорошо, как я, — ехидно проронил Болванщик, — ты бы этого не сказала. Его не потеряешь! Не на такого напали!» Я усмехнулась и взяла карандаш.
Телефонный звонок вернул меня к действительности: Мартовский Заяц ухмылялся с кульмана, но меня обступали стены ненавистной квартиры, а за окном раскинулся мир, в котором мне никак не находилось места. Я досадливо посмотрела на телефон и сняла трубку.
— Ты звонила? — спросила Лариса.
— Что? — не сразу поняла я.
— Ты звонила Андрею?
— Нет еще. То есть я звонила, но его, видимо, не было дома, или он просто не снял трубку…
— Надо было позвонить еще. Звонить и звонить… Ты меня слышишь?
— Конечно, я тебя слышу. Я позвоню.
— Боже мой, ты хоть понимаешь, что можешь оказаться на улице?
— Я понимаю, и я сейчас позвоню.
— Хочешь, вместе к нему съездим, поговорим, а?
— Не знаю, может быть.
— Ладно. Звони ему. Вдруг повезет… Мне действительно повезло, в том смысле, что Андрей был дома, в остальном везеньем и не пахло.
— Андрей? — робко начала я. — Это Саша.
— А, — пропел он и вроде бы даже хохотнул. — Как дела?
— Плохо. Андрей, я сегодня ездила на квартиру, которую купила с твоей помощью. Оказывается, ее уже купили раньше меня какие-то люди…
— Бывает, — равнодушно перебил он.
— Что бывает? — растерялась я.
— Ну, бывает, что кто-то купит раньше…
— Андрей, я не вижу во всем этом ничего забавного. Я заплатила деньги и…
— Да ладно, ладно… Найду я тебе квартиру, чего ты…
— Какую квартиру?
— Хорошую. Не переживай.
— Андрей, я ничего не понимаю. У меня расписка…
— Выбрось ее.
— Чти?
— Выбрось, говорю.
— Что значит «выбрось»? — возмутилась я, но как-то неубедительно, и в глубине души была согласна с Андреем.
— А что еще с ней делать?
— Я пойду в милицию, — чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы, и злясь на себя за это, заявила я.
— Иди, — засмеялся он, — там дураков любят… утешат.
— Боже мой, — не выдержала я. — Как ты мог так поступить со мной? Я должна кучу денег, я надеялась продать свою квартиру и вернуть долг, а теперь…
— Твою квартиру мы мигом продадим, т — сказал он весело. — Нашла о чем реветь…
— А мне прикажешь жить на улице?
— Сейчас лето. Погода хорошая.
— Ты мерзавец, — сказала я и собралась повесить трубку, но он меня остановил:
— Ладно-ладно, успокойся. Говорю, будет у тебя квартира… Ну, сорвалось с этой, повезет с другой. Ты мне еще спасибо скажешь…
— Верни мне деньги, — сказала я.
— Что?
— Деньги.
— Скажи по буквам.
— Не сумею. — Мне вдруг стало смешно.
— Тогда ничего не получишь.
Я бросила трубку и закусила кулак. Телефон ожил, надеюсь, это не Лариска, не стоит мне лишний раз напоминать, что я в скором времени окажусь на улице.
— Сашенька, — произнес Андрей ласково, — а чего б нам с тобой не встретиться и не обсудить все в спокойной обстановке?
— Что обсудить? — перестав грызть кулак, спросила я.
— Ну… ситуацию.
— Ты вернешь деньги?
— Вряд ли, — вздохнул он. — Их у меня уже нет. Но квартиру найду. Есть одна на примете. Хорошая квартира, за гроши, живет один алкаш, она ему ни к чему. Такому и комната сгодится… Отличный район. Только ремонт сделать. Продадим твою квартиру, сделаем ремонт, и еще деньги останутся.
— Я тебе не верю… — сказала я, очень надеясь, что он говорит правду, и твердо зная, что он врет.
— Ну… зря. Я чувствую себя обязанным. Ты мне нравишься, и вообще. Одним словом, мне очень хочется быть хорошим. Давай встретимся и все обсудим. Идет?
— Идет, — покачав головой и вздохнув, ответила я.
— Вот и отлично. Жду тебя через час на остановке…
— Но уже поздно…
— Брось. Весь город в огнях… чего ты боишься?
— Мне нечего бояться, совершенно нечего, — попробовала я убедить себя, вышагивая от стены к двери. — Я пойду и поговорю с ним. Да. Пойду и поговорю.
Я должна вернуть свои деньги. Черт возьми, я должна это сделать, если не хочу оказаться на улице.
Через сорок минут я была одета и спускалась по лестнице, только на одной лестничной площадке горел свет, идти пришлось в абсолютной темноте.
«Ничего из твоего похода не выйдет, — сообщил мне внутренний голос. — Я имею в виду: ничего путного».
Ровно через час после звонка Андрея я была на остановке, он уже ждал меня, сидя в машине. Окно открыто, из кабины доносилась музыка, что-то очень старое и лирическое.
— Привет, — проронил он, распахивая дверь с моей стороны. — Рад тебя видеть. Я села, и мы куда-то поехали.
— Отличная ночь, да? — усмехнулся он. — А звезды? Посмотри, какие звезды…
— Я не вижу звезд, я вижу фонари. О чем мы говорим? Верни мне, пожалуйста, мои деньги.
— Конечно-конечно, — кивнул он. — А как же. Разумеется, я их верну. Ты нервничаешь, тебе надо успокоиться. Поедем, поужинаем… Я знаю отличное место.
— Уже поздно…
— Ерунда. Сейчас увидишь, какое это классное местечко.
— Андрей… — начала я.
— Подожди, подожди. Успокойся. Мы поужинаем вдвоем, ты и я, а потом поговорим о делах…
Мы приехали то ли в ресторан, то ли в кафе… в общем, в какую-то ужасную забегаловку. Толпа народа бессмысленно сновала между столами, музыка резала уши, ее изо всех сил пытался переорать телевизор в углу. Мы приткнулись за свободный стол, подошел парень в немыслимых лохмотьях, оказавшийся официантом, и принял заказ. Музыка стала громче, может, оттого, что кто-то догадался выключить телевизор. Господи, зачем я здесь? В этом аду разговаривать невозможно.
— Андрей! — прокричала я ему на ухо.
— Что? — крикнул он.
— Уйдем отсюда.
— Тебе не нравится?
— Не нравится.
— Брось. Здесь отлично, — он улыбнулся и обнял меня.
Мне хотелось сбросить его руку со своего плеча, но я не решилась. К счастью, принесли заказ, и руку он убрал сам. Еда была скверной, а я нервничала и вовсе не могла есть. За соседним столом компания человек в десять дружно вскочила и, раскачиваясь, принялась что-то выкрикивать.
— Давай выпьем за нас! — на ухо мне прокричал Андрей. Я кивнула, надеясь, что мои ушные перепонки еще какое-то время все это выдержат. — Почему не пьешь? — опять крикнул он.
— Не хочу, — ответила я.
— Ты не хочешь выпить за нас?
— Я хочу, чтобы ты вернул мне деньги.
— Ведь я же сказал, не начинай все сначала…
— Мне здесь не нравится, — отрезала я. — Я хочу уйти…
— Классная музыка, да? — усмехнулся он.
— Я хочу уйти! — крикнула я.
— Хочешь, потанцуем?
Он просто издевается… Я почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы… Господи, только бы не зареветь… Как это глупо… Зачем я с ним поехала? Он не вернет деньги… От толпы вдруг отделился длинный светловолосый парень, нечесаный и какой-то грязный, шагнул в нашу сторону, но, заметив меня, кивнул головой на дверь.
— Извини, детка, — поднялся Андрей. — Я сейчас.
Детка… вот дерьмо… Кто-то задел мое плечо, я вздрогнула и повернулась: огромный тип в бейсболке скалил зубы, держась рукой за мой стул.
— Познакомимся? — спросил он.
— Я здесь со своим парнем, — пришлось сказать мне.
— Жаль. Если надумаешь, я вон за тем столиком.
Тип вроде бы исчез, зато появился другой: лет восемнадцати, то ли пьяный, то ли просто сумасшедший, он опирался на плечо дружка.
— Пойдем со мной, крошка! — проорал, наклоняясь к моему лицу, и что-то добавил на ухо приятелю. Тот захохотал, а я покраснела. Вскочила и бросилась к двери, за которой исчез Андрей. С меня довольно, я ухожу… Мне совершенно нечего здесь делать, все бессмысленно, бессмысленно… Я толкнула дверь. В узком коридоре, ведущем в служебные помещения, спиной ко мне стоял Андрей и отсчитывал деньги. Я растерянно замерла. Пачка долларов перешла в руки длинного парня.