— Порядок? — спросил Андрей. Тот кивнул и что-то сунул в его ладонь.
— Андрей, — позвала я, он быстро опустил руку в карман. — Извини, я ухожу…
Я прикрыла дверь и пошла к выходу, на улице он догнал меня.
— Тебе не понравилось? — спросил весело.
— Нет.
— Почему?
— Мне не понравилось. Просто не понравилось. Я хочу домой…
— Ладно, без истерик. Садись в машину. Мы сели в машину, я отвернулась к окну, кусая губы. Он положил руку на спинку моего сиденья.
— Ты не умеешь отвлекаться от проблем, это вредно для здоровья.
— Андрей, послушай, ты обманул меня… это ужасно, и я не хочу отвлекаться, я хочу получить свои деньги.
— А квартиру? Ты же хотела квартиру?
— Пожалуйста, верни мне деньги…
— Не сейчас. Сейчас не могу. Честно. Но на днях обязательно верну. Не злись, ладно? — Он взял меня за подбородок и придвинулся ближе. — Поедем ко мне, поболтаем… Ты мне нравишься, честно… вот увидишь, все будет просто отлично.
— Мне надо домой…
— Ты хочешь получить свои деньги? — усмехнулся он. — Да или нет?
— Хочу.
— Тогда поехали ко мне.
Вот подонок… Господи, почему я не могу сказать ему, что он подонок…
— Убери руки… убери руки, мне это неприятно.
— Ты не хочешь получить свои деньги? — повторил он.
— Ты не имеешь права так со мной разговаривать, — покачала я головой.
— Да? — Он завел машину и не спеша тронулся с места.
— Куда ты едешь? — спросила я.
— Я везу тебя домой.
— Мой дом в другой стороне.
— Да? Я знаю короткую дорогу.
— Пожалуйста, останови машину.
Теперь мы неслись по проспекту, огни мелькали, голова кружилась, мне хотелось разреветься и упасть в обморок.
— Если тебе не нравится в моей машине, можешь выйти… — Он перегнулся и открыл дверь. Я вскрикнула и попыталась ее закрыть. — Ты же хотела выйти, — засмеялся он и легонько подтолкнул меня.
— Псих! — испуганно закричала я, а он захлопнул дверь.
— На тебя не угодишь, — произнес он с усмешкой и вдруг резко затормозил. Я вытянула перед собой руки и только поэтому не разбила лицо о лобовое стекло. Машина замерла, а я удивленно огляделась.
Впереди стояли две машины ГАИ, в свете фар возник человек в бронежилете и с автоматом, потом еще один.
— Проверка! — бросил он резко.
— А что случилось? — спросил Андрей, открыв окно, выходить из машины он не собирался.
— Документы, — сказал тип в бронежилете, протянув руку.
Андрей достал бумажник и, с интересом поглядывая на дорогу, стал извлекать бумаги.
— В чем дело-то, командир?
— Вы превысили скорость.
— Быть такого не может, ехал шестьдесят километров. Правда, Саша? — с усмешкой спросил Андрей, поворачиваясь ко мне.
— Я не смотрела на спидометр, — промямлила я. «Самое время уйти, пока он занят», — решила я и щелкнула замком, освобождаясь от ремня. Моя рука оказалась рядом с полой его пиджака. Тот парень в кафе что-то отдал Андрею, и он сунул эту вещь в карман. В правый… конечно. Она в кармане. И вещь эта стоит больших денег. Кажется, я побледнела… Пиджак расстегнут, пола свободно свисает вниз…
— Да ты что, командир, — паясничал Андрей, наполовину высунувшись в окно. — Ты, случаем, на посту не заснул?
— Выйдите из машины, — спокойно произнес тот. — Откройте багажник…
С тяжким вздохом Андрей толчком открыл дверь, а я… протянула руку. Мгновение — и она оказалась в кармане его пиджака. Он ничего не заметил. Я коснулась его локтя и спросила:
— Что происходит?
— Сиди… — поморщился он и вышел. Обошел машину и поднял крышку багажника.
Я разжала пальцы: на моей ладони лежал черный пластмассовый цилиндр. В таком обычно хранят фотопленки. Я торопливо убрала его в сумку и вышла из машины.
— Ты куда? — удивился Андрей. Я не смогла ответить и бросилась к остановке. — Да пошла ты!.. — крикнул он.
«Господи, я это сделала, — билось в мозгу, — я сунула руку в чужой карман и украла… да-да, украла. А он? Он обманул меня, взял мои деньги да еще издевался. Боже мой, боже мой…»
Скрипя тормозами, рядом остановилась машина, только тогда я сообразила, что стою на дороге и отчаянно машу рукой. Дверь открылась.
— Ты куда так торопишься, красивая? — засмеялся водитель.
— Извините, — пролепетала я, устраиваясь рядом с ним.
Теперь свет не горел ни на одной лестничной клетке. Задыхаясь, я бегом поднялась на свой этаж, долго нащупывала ключи и замок, руки противно дрожали. Наконец я оказалась в прихожей, включила свет, заперла дверь на щеколду. Потом, передумав, выключила свет в прихожей и вошла в ванную.
— Господи боже, — прошептала я испуганно, доставая цилиндр из сумки. В нем точно была фотопленка. Я подняла ее над головой, стараясь рассмотреть, что на ней изображено. Двенадцать кадров, мужчины и женщины что-то отмечают. Судя по всему — нормальное застолье.
— Дура несчастная, — покачала я головой, скрутила пленку, убрала в цилиндр и опять повторила, всплеснув руками:
— Дура несчастная… залезла в карман к человеку, чтобы полюбоваться, как кто-то что-то празднует.
Я умылась холодной водой и попыталась рассуждать здраво. Я сама видела, как Андрей заплатил деньги. Большие деньги… нет, огромные. Никакие фотографии таких денег стоить не могут… Почему я пришла к выводу, что деньги он отдал за эту пленку? Что, если он просто возвращал долг, а пленка… пленка сама по себе. «Ладно, хватит гадать», — минут через двадцать решила я, подумала и сунула пленку в стиральную машину. Выпила чаю, не зажигая свет, и отправилась спать.
Андрей позвонил в шесть утра. Я смогла уснуть часа за два до этого и потому долго трясла головой, таращила глаза, вздыхала и только потом сообразила снять трубку.
— Господи боже, кто это? — спросила я, растирая лицо ладонью.
— Верни пленку, сучка, — не здороваясь, прорычал Андрей.
— Что? — не поняла я и тут же вспомнила.
— Пленку, — повторил он. — Верни, тебе же хуже будет.
— Что за идиотские шутки? — вздохнув, спросила я. Так, значит, пленка чего-то стоит, и сумасшедшие деньги он выложил именно за нее. — Шесть утра, и это совсем не смешно, — собрав всю твердость, на которую была способна, заявила я.
— Слушай, ты, недоделанная… верни пленку. Подумай, дура, зачем она тебе?
— Если ты не прекратишь меня оскорблять, я позвоню в милицию… Ты сумасшедший… Поднимаешь человека в шесть утра и несешь какую-то чепуху…
— Вот что… у меня была пленка, ты видела, как я положил ее в карман, видела, а потом украла…
— Это ты украл мои деньги, — уговаривая себя не упасть в обморок, ответила я. — Ты взял деньги, обманул меня с квартирой, а теперь не желаешь эти деньги возвращать. Это ты вор, ты… и не смей мне больше звонить…
— Ладно-ладно, не дергайся. Пленка у тебя?
— У меня нет никакой пленки. И я хочу получить свои деньги.
— Получишь. Никому ее не показывай. Ясно? Если не хочешь спуститься со своего девятого этажа без лифта. Поняла?
— Я еще раз повторяю: у меня нет никакой пленки. И я хочу получить свои деньги.
— Получишь, — проворчал он.
— Когда?
— Завтра, завтра. Позвони с утра. Договоримся. И держи язык за зубами. Сучка, кретинка, мать твою!
Он бросил трубку. Я осторожно положила свою, легла и стала рассматривать потолок. Неужели я что-то сделала для себя? Поверить не могу… Пусть я украла эту пленку, пусть я воровка, зато у меня появился шанс вернуть свои деньги. Я закрыла глаза и попыталась уснуть, но через час поднялась и пошла в ванную, достала пленку из стиральной машины, вернулась в комнату и, встав у окна, внимательно рассмотрела все двенадцать кадров. Андрей либо сумасшедший, либо меня разыгрывает. На пленке не было совершенно ничего такого, за что стоило бы платить деньги.
— Ничего не понимаю, — покачала я головой. Все-таки на сумасшедшего Андрей не похож, и нервничал он по-настоящему. — Надо ее куда-то спрятать, — вслух сказала я и огляделась.
Ни одно место в комнате не казалось надежным. Я прошлась по квартире, озираясь, хмуро и сосредоточенно. Ничего подходящего для тайника не наблюдалось. Если эта пленка такая ценная, хранить ее в квартире глупо. Где же ее хранить в таком случае? Отвезти к Лариске? А если это действительно опасно, вдруг Андрей не врал? Господи боже, куда ее сунуть? С полчаса я бессмысленно бегала по квартире, и тут в голову мне пришла мысль прямо-таки гениальная. В нашем доме был так называемый технический этаж. Некоторое время назад его облюбовало подрастающее поколение, с ними боролись и на двери повесили огромный замок, который подростки почти сразу же сбили. Тогда врезали внутренний, но ключ, один или несколько, почему-то потеряли. Как раз к этому времени из-за обильных весенних осадков потекла крыша, дверь взломали, и с тех пор ни внутренних, ни висячих замков не было вовсе. Молодежь, как видно из чувства противоречия, посиделки сразу же прекратила.
Я натянула шорты и футболку и осторожно покинула квартиру. На площадке никого не было. Воровски оглядываясь, на цыпочках я поднялась еще на один пролет. Мне совершенно не хотелось, чтобы кто-то из соседей меня здесь застукал, точно какую-нибудь бродячую кошку. Я толкнула дверь и осторожно вошла, прикрыла дверь и огляделась. Дышала почему-то с трудом и вообще чувствовала себя по крайней мере шпионкой. Господи боже, кто бы мог подумать, что все это произойдет со мной… Я прячу какую-то идиотскую пленку. Ладно, лучше подумай, куда ее приткнуть. Слева, в стороне, стоял большой ящик с навесным замком, я подошла ближе и заглянула за него, потом с трудом чуть-чуть отодвинула. За ящиком щербатая стена, один кирпич раскрошился почти полностью. Немного попыхтев в согнутом положении, я извлекла два крупных обломка, сунула пленку в образовавшееся отверстие у самого пола и как могла замаскировала куском кирпича.
— Молодец, — сказала я насмешливо, задвигая ящик на место. Стряхнула с ладоней пыль и осторожно выглянула на площадку. Ни души. Тихо спустилась вниз, прикрыв за собой дверь, и направилась к своей квартире.
В этот момент появилась соседка. Она вышла из лифта с четвероногим Филей. Пес сразу же бросился ко мне, виляя хвостом. Я присела, гладя его по спине, и с улыбкой поздоровалась:
— Доброе утро.
— Здравствуй, Сашенька.
— Лифт работает? — порадовалась я.
— Работает. Надолго ли? Слышала, Симаковы квартиру продали, — кивнула она на соседскую дверь. — Молодой, неженатый, теперь намучаемся.
— Может, он тихий, — пожала я плечами. Софья Сергеевна рукой махнула.
— Лестницу он точно мыть не будет, значит, ты да я… Кошмар какой-то, не дом, а помойка… Мусоропровод опять засорился, и что они с ним делают, интересно?
— Да… — неопределенно проронила я, поднимаясь. Софья Сергеевна, подозвав Филю, исчезла за своей дверью, а я вернулась в квартиру. Выпила чаю и подошла к кульману. Мартовский Заяц продолжал ухмыляться. Я взяла карандаш и почесала им за ухом.
— А если Андрей надо мной просто смеется? — вздохнула я. — Что такого может быть в этой пленке, я ее разглядывала и так и эдак и ничего усмотреть не смогла.
— А что, если мы переменим тему? — спросил Мартовский Заяц и широко зевнул.
— Разумеется, — пожала я плечами.
День прошел как-то незаметно. В комнате вдруг стало темнеть, я посмотрела за окно, накрапывал дождь, а стрелки часов показывали семь вечера.
— Вот это да! — покачала я головой. И стала приводить в порядок свое рабочее место. Есть очень хотелось, а в холодильнике скорее всего было пусто. — У меня есть хлеб и чай, — напомнила я себе и пошла в кухню. Хлеб и чай действительно были, а также два яйца, масло и банка шпрот, почти полная. Еще была картошка. Я приготовила королевский ужин и распахнула кухонное окно, чтобы послушать дождь. За этим занятием меня и застал телефонный звонок.
— Эй, ты, — привычно не здороваясь, проворчал Андрей. — Что с пленкой?
Я успела забыть о пленке и потому ответила не сразу.
— Не хочу говорить о всяких глупостях, — ответила я хмуро. — Когда вернешь деньги?
— Завтра. Приезжай с утра. И пленку захвати.
— У меня нет никакой пленки.
— Зачем она тебе, дура? Что ты с ней собираешься делать?
— Абсолютно ничего. Ты прав, мне не нужны никакие пленки, мне нужны мои деньги.
Он вздохнул и, наверное, покачал головой.
— Ладно, ладно… Забери свои деньги… и впредь не будь такой идиоткой. Уяснила?
— Когда приехать, я имею в виду, во сколько?
— С утра… часов в одиннадцать. Можешь даже раньше, нет, лучше в одиннадцать. И не забудь пленку.
— Я не могу ее забыть или не забыть, у меня ее просто нет, и взяться ей неоткуда.
— Ага, — явно усмехнулся Андрей и, помолчав, добавил:
— Заберешь свои деньги, а вечером я заеду к тебе, и ты вернешь пленку, идет?
— Надеюсь, ты не обманываешь, и свои деньги я получу.
Я повесила трубку. Неужели и вправду получу? Я запретила себе радоваться раньше времени, взяла книгу и устроилась в кресле. Дождь незаметно перешел в ливень, в небе полыхнула молния, грохнуло так, что дом, казалось, качнулся, и окно пришлось закрыть. Я покосилась на входную дверь и на всякий случай приперла ее тумбочкой, на которой обычно стоит телефон. Проверила замок и щеколду. Телефон поставила в изголовье постели.
— Вот так, — сказала я громко и опять устроилась в кресле. На кухне тикали часы, за окном бушевала гроза, а Алиса отправилась на королевский крокет.
Утром я поднялась необычно рано и заметалась по квартире.
— Что-то я делаю не правильно, — хмуро сообщила я себе. Привычка думать вслух последнее время всерьез пугала меня. Что-то со мной происходит? Как бы с катушек не съехать. Но когда с кем-то говоришь, квартира не кажется такой неприютной, даже если твой собеседник ты сама. — Что-то я делаю не правильно, — повторила я, присев на корточки перед холодильником.
«Разумеется, — ответил внутренний голос, отличавшийся некоторой вредностью и склонностью к критике. — Ты все делаешь не правильно, наоборот и наперекосяк. Например, люди ходят в магазин, покупают продукты, а потом кормят себя… Ты просто спятила на своем девятом этаже. Кончится тем, что тебя на „скорой помощи“ отвезут в психушку».
— Заткнись! — разозлилась я и хлопнула дверцей холодильника. Он был пуст, а тратить время на лицезрение пустых полок не стоило. Я заварила кофе, поглядывая в окно, и позвала:
— Ну, где ты там? Скажи лучше, как мне следует поступить?
«Что толку? — проворчал голос. — Все равно ты меня не послушаешь».
— Я боюсь ехать к этому типу, — пожаловалась я. «Неприятный молодой человек и жулик к тому же».
— Вот именно. Надо как следует подумать, стоит ли ехать.
«Не стоит. Лучше встретиться с ним где-нибудь в людном месте… Я знаю отличное место, в кафе, в старом городе, и на всякий случай попроси кого-нибудь прокатиться с тобой».
Я принесла телефон, взглянула на часы и позвонила Косте. Он так же, как я, работал дома и, когда у него эта самая работа была, сидел безвылазно в квартире, забывая есть и спать. В свободное от работы время он пил, помногу и подолгу — В этом случае застать его дома было невозможно. Сейчас Костя оказался дома, голос его был недовольным, я принялась извиняться, чувствуя, что оторвала приятеля от важных дел.
— Сашка, ты, что ли? — пробасил он. — Привет. Говорят, тебя с квартирой прокатили?
— В общем, да.
— Я ж просил, не торопись, выйду из запоя и помогу… В чем там дело-то, объясни…
— Костик, как раз сегодня мне обещали вернуть деньги. Ты не мог бы съездить со мной?
— Конечно. Сиди дома, я сейчас подъеду. Поблагодарив его, я стала звонить Андрею.
— А, это ты, — вместо «здравствуй» сказал он. — Приезжай, жду. И не забудь пленку.
. — Ничего о ней и слышать не хочу. Ты вернешь деньги?
— Верну.
— Тогда приезжай в кафе, где мы в первый раз встретились…
— Да мне туда тащиться через весь город.
— Мне тоже. К тебе я не поеду.
— Боишься? — хохотнул он. — Во сколько встретимся?
— В двенадцать. Устроит?
— Устроит.
Я быстро оделась и стала ждать Костю.
Он приехал и сообщил с порога:
— В городе опять какая-то авария. Троллейбусы стоят. Пришлось топать пешком четыре остановки… Сашка, а у тебя деньги есть?
— Сколько надо? — вздохнула я.
— Сотню. Лучше две.
— Могу дать тридцатку.
— Ладно, — поморщился он. — Сколько я тебе буду должен?
— Не помню, но у меня где-то записано.
— Получу бабки, верну.
Мы вышли из квартиры, и я направилась к лифту.
— Не работает, — обрадовал Костя.
— Утром работал.
— Так ведь хорошего понемножку.
Мы стали спускаться по лестнице, и я пожаловалась:
— Наверно, мне отсюда не выбраться.
— Да брось ты… у меня тоже лифт не работает. Нашла из-за чего расстраиваться… Тебе аванс дали? — кашлянув, спросил он. — Как вообще платят?
— Нормально, — пожала я плечами.
— Слышала, в Доме творчества выставку открывают?
— Там Самарский, он меня терпеть не может…
— Не один он решает…
— Ты же знаешь, мне не везет.
Однако я была не права, сегодня мне везло, по крайней мере в том, что касалось машины. Сутки простояв под окнами, она ничего не лишилась и не приобрела.
— Не боишься оставлять? — кивнул Костя на мое транспортное средство.
— Боюсь. Но позавчера была так расстроена, что об этом не думала.
Мы отправились в старый город, я за рулем, а Костя на заднем сиденье, за моей спиной. Кто-то когда-то сказал ему, что это наиболее безопасное место, с тех пор он только там и садился.
— Что за тип этот твой Андрей? — сообразил спросить Костя, когда мы уже подъехали к кафе.
— По-моему, негодяй.
— Учат, учат вас и кино, и газеты…
— Дураков не выучишь, — кивнула я. — Ладно, пошли.
Андрей уже ждал нас, сидя за столиком в углу, и смотрел на дверь. Косте не удивился, бросил хмуро: