Пиратский полковник похихикал, потом поднес к губам золотой свиток и издал очень громкую, но мелодичную трель. В бункер немедленно вбежал дежурный офицер.
— Я слушаю, командир!
— Да, — полковник кивнул, — слушай, Асен. Деньги проверены, или еще нет?
— Все проверено командир. Денег, сколько должно быть, и без подделок.
— Ну, хорошо. Возьми арабского принца с его двумя пилотами, и этого голландца. Они больше не нужны. Отведи их к самолету, и пусть убираются на хрен. Немедленно.
— Ясно, командир, а… — офицер бросил взгляд на Гарри Лессера.
— А этот янки мой гость, — пояснил Хафун-Ади, — так что будет хорошо, если ты, когда отправишь этих на хрен, то принесешь нам… Эй, Гарри, ты пьешь виски?
— В общем, да, если со льдом и в умеренных дозах.
— Короче, значит, пьешь. Асен, возьми на складе шесть бутылок виски. Три — нам, и три твоим ребятам. Но сначала отправь этих людей на хрен. Проверь, чтоб улетели.
— У-у… Командир, а если они будут спрашивать про этого янки, что ответить?
— Я же сказал что ответить: пусть улетают на хрен! И пусть радуются, что живы!
Примерно это же время (полдень 19 января). Северное побережье Мадагаскара. Остров Нуси-Бе.Что такое Нуси-Бе? На такой вопрос не получится ответить исчерпывающе. Конечно, можно расписывать золотые пляжи и волшебные заросли подстриженного кустарника иланг-иланг с головокружительным ароматом, можно рассказывать про почти ручных лемуров и почти одичавших европейских туристов, отрывающихся на дискотеках при экологических отелях, которых на этом курортном острове невероятное множество. Но рассказы будут всего лишь яркими кусочками из волшебного калейдоскопа Нуси-Бе.
Нуси-Бе — самое тусовочное туристическое место на всем Мадагаскаре, и потому здесь построен аэродром международного класса, обслуживающий, в основном, чартерные и корпоративные рейсы из тусовочных пунктов Евросоюза. В частности, этим вечером прилетал богемный рейс из итальянского Римини, и ближе к ночи улетал обратно. По здешним обычаям, за сумму, несколько выше обще-рыночной цены, можно вписаться дополнительным пассажиром на обратный рейс. Как правило, не менее трети мест в подобных самолетах свободны, так почему бы чартерной компании не заработать? И процедура посадки упрощена, так что данные о пассажирах (внимание!) не попадают в компьютерную сеть. В этом и была задумка шкипера Кэтти Бейкер (aka Вайлет Тирс).
В данный момент место для Линды Вилворт на рейс до Римини было уже куплено, и у девушек впереди оставалось еще десять часов абсолютного безделья. Для такой цели отлично годился симпатичный открытый ресторан с пляжем, расположенный всего в полтораста метрах от аэродрома. Здесь можно было посидеть за столиком под густой кроной странных деревьев, выпить по стакану легкого коктейля, а если будет слишком жарко, то бултыхнуться в лазурную воду залива. Именно это совершили две девушки (загорелая голландка и темнокожая мулатка), после чего выбрались обратно на берег, вернулись за столик и сделали по глотку коктейля. Шкипер Бейкер бросила взгляд в сторону тримарана, припаркованного у длинного пирса среди других яхт, и сообщила:
— Приятно, что моя «Ласточка» здесь не выделяется. Среди экзотики, на которой ходят здешние завсегдатаи, «Ласточка» сойдет за неоригинальную классику.
— Угу, — согласилась Линда, сделала еще глоток коктейля, и спросила, — Кэтти, а ты куда дальше пойдешь?
— Не знаю, — мулатка пожала плечами, — может, назад на Агалега. А может к Занзибару, в зависимости от того, куда Эрл притащит аппаратуру. Мне же надо это принять на борт.
— Я поняла, — голландка кивнула, — и, потом вы пойдете искать следы инопланетян?
— Да, у нас же экспедиция. Следи за новостями на нашем сайте «UFO-fisher».
Линда снова кивнула, и нерешительно сказала.
— Знаешь, Кэтти, может это глупо, но… Я всегда завидовала девчонкам, у которых есть старшая сестра. Ты понимаешь? В общем, я буду по тебе скучать. Я совсем дура, да?
— Так, — строго произнесла штурман, — во-первых, ты не дура. Ты замечательная, но еще маленькая. А во-вторых, давай-ка еще раз повторим, какие будут твои шаги в Италии.
— Кэтти! Я все отлично помню! Я прохожу выездной контроль, и сразу за воротами ищу высокого парня в кремовом костюме с лимонным галстуком в алый горошек.
— А рубашка? — быстро спросила штурман.
— Что? Рубашка? Ах да, рубашка бирюзовая. Хотя, я думаю, одного галстука хватит для узнавания. Вряд ли там будет несколько высоких парней с таким жутким галстуком.
— Линда, ты плохо знаешь Италию, так что, помни о рубашке. Давай, продолжай.
— Ну, — сказала голландка, — я вешаюсь на шею этому парню с криком: «О, Ларри, очень классно, что ты меня встречаешь». Он спрашивает: «Как там моя кузина». А я отвечаю: «Крошка Ви крутит парусом и попой, как всегда». Вот и все. Дальше он сажает меня в машину, и мы едем в Неаполь к дяде Стефано. Слушай, Кэтти, а почему «крошка Ви»?
— Это мое семейное прозвище, — пояснила Кэтти (aka Вайлет).
— А… Слушай, как получилось, что у тебя родичи в Италии?
Шкипер загадочно улыбнулась и дотронулась указательным пальцем до своих губ.
— Это очень трогательная семейная легенда. Мой прапрадедушка был неаполитанец и владел огромной плантацией кофе в Эфиопии. Тогда там была колония Итальянского королевства. И вот там он увидел безумно красивую негритянку. Примерно такую же красивую, как я. То, что было дальше, совершенно естественно по нынешним меркам, однако в те времена считалось страшным нарушением приличий. И прапрадедушке с подругой пришлось слинять во Флориду. Там они занялись разведением табака, а их потомки освоили тему с сахарным тростником, рыбой, и контрабандой самогона. Это длинная и запутанная история. Позже, уже в нашем веке кто-то из их потомков решил вернуться к корням. Это значит: или в Неаполь, или в район Африканского рога.
— Потрясающе, просто потрясающе! — воскликнула Линда и захлопала в ладоши.
Несколько позже. Борт «Twin Otter» номер 8, авиапарка эмира эль-Обейда.Через несколько минут после вылета с сомалийского острова Баджун-Чула, принц Азим Мансур эль-Обейда, подошел к Иоганну Вилворту, все еще пребывающему в состоянии депрессии и, размахнувшись, влепил ему тяжелую пощечину. Голландский цветочный король всхлипнул и сжался на своем сидении. Бить его дальше было скучно… Принц окинул взглядом салон самолета в поисках другого развлечения, и обратил внимание на Хэнка Торнтона, о чем-то шептавшегося с Эламом Митчеллом.
— Хэнк! Иди сюда! — приказал принц таким тоном, которым обычно командуют «к ноге» служебной собаке.
— Да, сэр, — внешне невозмутимо отреагировал на это бывший лейтенант американской фронтовой разведки, дружески подмигнул собеседнику, и направился к сыну босса.
Казалось бы, мимолетный эпизод, но Элам Митчелл успел отметить несколько важных нюансов.
Во-первых: Судя по интонациям, принц подозвал Торнтона не чтобы наказать, а чтобы поощрить. Но, традиционно-дворцовый стиль сейчас сыграл с зажравшимся потомком аравийских кочевников злую шутку. Форма вызова была для бывшего американского боевого офицера оскорбительна, почти как пощечина (которую принц полминуты назад отвесил пожилому голландскому мультимиллионеру).
Во-вторых: Хэнк Торнтон (в отличие от мультимиллионера) не такой человек, который оставит оскорбление без ответа. И теперь, даже если принц, или папаша-эмир, поощрит Хэнка коллекцией золотых унитазов и гаремом из дюжины красоток, это не поможет. В дружеском подмигивании Хэнка (мелочь, если глядеть со стороны) Элам прочел ясное послание: «не напрягайся, брат — мы с тобой убьем их всех, просто чуть позже».
В-третьих: Теперь Элам Митчелл был совершенно уверен, что Хэнк — свой, ему можно доверять, он не предаст потому, что хочет того же, чего хочет сам Элам, и звено-97.
В-четвертых: Между прочим (и это очень интересно!) Элам убедился, что у процедуры веритации существует дополнительный эффект, возможно, неизвестный даже авторам. Усиление эмпатии — способности понимать собеседника на уровне эмоций. Вот сейчас, путем эмпатии, Элам за миг узнал о Хэнке не меньше, чем за час словесного общения.
В-пятых: Вспомнив книгу Фрейзера в контексте обстановки, Элам понял: враждебность младшего плавсостава гипер-лайнера к администрации и пассажирам, это первобытный феномен вражды к чужому племени, замечательно объясненный в книге. Это совсем не похоже на вражду между людьми в современном мире, ведь для первобытного человека представитель чужаков — это не человек, а вредное животное, и внешнее сходство этого животного с человеком только увеличивает вероятную вредоносность — поэтому просто необходимо уничтожить чужаков как расу, как биологический вид, как генотип…
Между тем, на острове Баджун-Чула по распорядку близился обед, а точнее (как решил пиратский полковник Хафун-Ади) небольшой клубный банкет на борту малой самбуки. Самбукой (в этом случае) называется не сорт мятного ликера, а тип парусного корабля, который известен в Индии под названием «дхоу». Самбуки (или дхоу) более тысячи лет бороздят Индийский океан. Они таскают грузы до ста тонн, и до сих пор популярны в бедных странах благодаря крайней простоте, дешевизне и достаточной надежности.
Даная 20-метровая одномачтовая самбука с шириной в треть длины, могла бы служить образцом кораблестроительного примитивизма. Сейчас она, будучи пришвартованной в одной из бухточек острова, играла не роль грузового судна, а роль плавучего кафе-клуба. Ее развернутый и отклоненный парус служил навесом от солнца, а крышка квадратного грузового люка использовалась, как широкий стол, где можно было расставить жратву и выпивку. Для двоих стол был великоват, но это не смущало полковника Хафун-Ади.
Он поднял стакан виски с парой кубиков льда и, дождавшись, пока гость последует его примеру, и объявил:
— За успех нашего демократического сотрудничества в целях преодоления бедности!
— Красиво сказано! — поддержал Гарри Лессер, и они выпили по первому глотку.
— Хороший шотландский виски, правда? — спросил сомалиец.
— Отличный виски, — согласился молодой янки, поспешно закусывая.
— …А теперь Гарри, — продолжил Хафун-Ади, — объясни, как правильно отмывать наши трудовые деньги. Плохо, что барыги имеют с нашего труда больше, чем мы сами.
— Это несправедливая, нерыночная цена посредничества, — снова согласился янки.
— Вот и я о том же! Давай, рассказывай, как отмывать без барыг!
— Есть разные методы, полковник. Главный принцип: использовать то, что под рукой, и правильно подавать публичную информацию. Вот, например, эта самбука.
Гарри Лессер похлопал ладонью по столу — крышке люка.
— Ну, — засомневался Хафун-Ади, — а как ее используешь? Для пикника она годится, но в остальном — говно говном. Мои ребята сдуру взяли ее в зачет кое-какого долга, и теперь видишь: она тут для развлечения. Она битая червем. Выведи ее в море — она развалится.
— Можно сделать копию, — ответил Лессер.
— Копию? Как? Это же не бумажка, в ксерокс не влезет.
— Другая технология, полковник. Я занимался этим какое-то время во Флориде, по теме каравелл эры Колумба, для TV-reality-show на Багамах. Публика это оценила.
— Гарри, а какие они, эти каравеллы?
— По размеру они, как эта самбука. Но самбука устроена проще, это серьезный плюс.
— А-а! — Хафун-Ади поднял палец к небу, — Ты задумал тут тоже TV-reality-show, да?
— Да, но не совсем такое, как на Багамах. Тут надо сразу начинать круизный туризм.
— Ха-ха-ха! Ты надеешься, что богатые туристы поедут в круиз по Сомали?
— Может, да, а может, нет, но по бумагам они поедут, заплатят за круиз на копии такой самбуки, и оставят хорошие отзывы в Интернет. Я напомню: речь об отмывании денег. Туристы могут платить за круиз наличными. Турагентство вносит это на счет в банке. Чистые деньги, полковник. И никаких лишних посредников.
— Что, Гарри, вот так просто?
— Это только общая схема, полковник. Надо еще проработать детали.
— Сколько ты хочешь за эту работу? — напрямую спросил Хафун-Ади.
— Во-первых, разумеется, покрытие технических расходов по смете.
— Так. А во-вторых?
— А во-вторых, все, что будет заработано на круизах, включая доходы от PR.
Хафун-Ади с размаху хлопнул себя по бедрам.
— Ха-ха-ха! По-моему, ты мечтатель, если надеешься, разбогатеть на этом!
— Возможно, — сказала Гарри.
— …Или, — добавил сомалиец, — ты знаешь что-то, чего не знаю я.
— Возможно, — повторил Гарри, и улыбнулся.
— У, какой ты хитрый… — тут полковник плеснул еще виски в стаканы и бросил по два кубика льда, — …А ты знаешь про ядерные реакторы?
— Что-то знаю, но я не физик-ядерщик.
— Вот что, Гарри! Те парни, которые это рисовали, тоже не физики ядерщики.
С этими словами пиратский полковник положил на стол свой карманный планшетник, включил, и толкнул по столу к своему гостю.
— И кто же это рисовал? — поинтересовался молодой янки.
— Те два эскортных офицера, с которыми ты прилетел, вот кто! А мой лейтенант к ним подошел и сфотографировал. Правильная инициатива, да!
— Два эскортных офицера? Торнтон и Митчелл? Чертовски любопытно…
— Любопытно, да! — Хафун-Ади глотнул виски, — И что ты про это думаешь, Гарри?
— Я думаю, полковник, если в этом разобраться, то можно сделать хорошие деньги.
— У! Ты думаешь, это секретный реактор, и рисунок можно хорошо продать?
— Нет, я думаю, реактор обычный, но у этих двух офицеров есть какой-то план.
— План про что?
— Хотел бы я это понять… — задумчиво отозвался Гарри Лессер.
*8. Подполье. Призрак и Тьма. Негры для АЭС День 19 января — утро 20 января. Маскаренское плато
Мелководная банка Назарет расположена южнее Главного канала плато, на полпути к полуподводному атоллу Каргадос. Банка Назарет — овал вытянутый на сто миль с юга на север. Глубины тут идеальны для любительского дайвинга. Но — это слишком далеко от туристических баз. 350 миль к юго-востоку от островка Агалега, 400 миль к северу от Большого Маврикия, и 700 миль к востоку от Мадагаскара…
…700 миль. В мае 1942 года эту дистанцию каким-то образом преодолела французская субмарина класса «Redoutable», подбитая в сражении с британскими эсминцами около Мадагаскара. Экипаж, видимо, ушел на шлюпках на юг, а эта субмарина, исчерпавшая ресурс живучести, так и лежала на дне банки Назарет, на глубине менее десяти метров, основательно обросшая кораллами, водорослями и мидиями. Никто о ней не знал (хотя, может быть, ее иногда видели туземцы с Маврикия, рыбачившие на плато, но их это не заинтересовало). Другое дело — офицеры сводной «бригады-9» подводных рабочих.
18 января эта бригада, по приказу Администрации, была переброшена из зоны Главного канала сюда, на банку Назарет. Младшие офицеры начали осмотр новой зоны, и сверку фактической обстановки с тем, что на карте-схеме. Скоро Хуа Лун-Фен, старшина звена грузчиков 98/99 обнаружил субмарину (которая на карте-схеме не значилась). Еще одно особое свойство этого китайца: он умел быстро отыскать то, что другие спрятали, либо потеряли. К находке Хуа Лун-Фен без лишних слов, позвал Людвига Фауста, офицера 91 звена (тот пока замещал ответственного по сводной бригаде, офицера 97 звена, формана Элама Митчелла). Далее состоялось тайное совещание офицеров, на котором, кроме уже названных лиц, присутствовали:
Филиппинец Отило Квирино, офицер 94 звена
Непальский магар Джагджит Нгхар, старшина звена грузчиков 95/96.
Вьетнамец, главный медик сводной бригады-9, доктор Юо Туан.
Все эти пятеро «оливковокожих» уже достаточно знали друг друга, поэтому (вот эффект веритации), могли работать на безоговорочном взаимном доверии. После короткого, но эмоционального диспута, они договорились: про эту находку — никому ни слова (только Эламу Митчеллу, когда и если он вернется, и пусть он решает). А пока, никого более не привлекая, притащить маленький аккумуляторный компрессор, и организовать закачку воздуха в башню (боевую рубку) субмарины. Получится (как сказал Людвиг Фауст) «секретный офис на всякий случай».
Некоторые вещи происходят точно вовремя. В ту же ночь (с 24 на 25 января) субмарина пригодилась (об этом — скажем позже). А в следующий полдень 25 января, на попутном грузовом катере с гипер-лайнера приехал форман Элам Митчелл, живой и невредимый.
Wow!
Маленькая фиеста.
Впервые за много месяцев Элам Митчелл ощутил настоящую эмоциональную теплоту человеческих отношений. Точнее будет сказать, что он никогда в жизни не испытывал настолько искренней теплоты при встрече с кем бы то ни было. Веритация, которая до некоторого момента воспринималась лишь как проклятие и увечье мозга, сейчас вдруг показала оборотную сторону.
Видимо, в природе не бывает однозначных эффектов.
Возможно, это правило, распространяется и на модифицированную природу.
Всепроникающая диалектика. Инь и Ян. Симметрия. Можно назвать как угодно.
Сейчас, оказавшись в кругу искренних друзей, Элам Митчелл вдруг другими глазами посмотрел на окружающую физическую реальность.
На эту плавучую платформу посреди фантастического ландшафта.
Да-да, теперь он воспринимал окружающее пространство мелководной банки не как однообразную гладь воды, а как ландшафт. Полосы меняющихся оттенков от яркого, насыщенного индиго (над глубокими участками) до смеси лазури и аквамарина (над отмелями и коралловыми стенами) виделись, как цветущая долина с причудливыми холмами. Впервые он подумал об этой местности, как о своем доме.