В четверть девятого Ингерман, коттедж которого – или «барак», как здесь принято говорить – находился всего в сотне метров от офиса, был уже на своем рабочем месте. Едва он снял верхнюю одежду и переобулся, как в динамике послышался голос секретаря.
– Херр сиссельман, звонок из Осло! Из офиса премьер-министра.
Губернатор прошел за стол и снял трубку.
– Доброе утро! Ингерман на проводе.
– Да не такое уж оно доброе! – прозвучал в трубке знакомый ему голос. – Вы в курсе последних новостей, херр сиссельман?
– Э-э-э… Не совсем понимаю, о чем речь, херр премьер-министр.
– Русские вручили ноту нашему послу в Москве. В связи с последними событиями в вашем хозяйстве, Оддмунд…
– На Свальбарде? Э-э-э-э… ноту протеста?
– Нет пока… Это именно «нота» – дипломатическое обращение по каналам их МИДа к нашему правительству с просьбой оказать полное содействие в расследовании случаев гибели их граждан на архипелаге. Кстати, этот документ у них появился на сайте их МИДа еще вчера вечером. На трех языках. А вручили послу только сегодня утром. И еще…
– Извините, не расслышал, херр премьер-министр…
– Минутку…
Глава норвежского правительства отсутствовал на линии минуты три. А когда он вновь заговорил, в его голосе явственно слышались нотки тревоги.
– Херр сиссельман?
– Я на связи!
– Мне только что сообщили, что нашего посла развернули… Позвонили ему в машину и попросили вновь приехать на Смоленскую. Причем срочно! Ну вот… этого следовало ожидать.
– Извините, не понял?
– Теперь русские, надо так понимать, вручат вдогон и ноту протеста!
– Это связано с теми публикациями, которые готовятся в нашей печати? Или с какими-то другими вопросами?
– Не хочу заниматься гаданием. Давайте дождемся самого документа от русских. Вот что, херр сиссельман…
– Да, я вас слушаю.
– У вас, как мне сказали, намечена пресс-конференция для СМИ?
– Да, это так. – Ингерман взглянул на настенные часы. – Телевизионщики уже готовят аппаратуру! Начало планируем примерно через полчаса.
– Перенесите это мероприятие, Оддмунд!
– Э-э… не понял?
– Перенесите его на вечер… Нет, нет… Лучшего всего на завтра!
– Что? Перенести на завтра? Я вас правильно понял?
– Да, именно так. Причем время пока не называйте… Потому что я сейчас не исключаю, что мы будем вынуждены просить вас, херр сиссельман, отказаться вообще от идеи проведения такой пресс-конференции.
Ингерман достал из кармана носовой платок. Комкая его во влажных пальцах, кое-как вытер обильно струившийся по лицу пот.
– Вы меня поняли, херр сиссельман?
– Да, понял, херр премьер-министр. Отложить пресс-конференцию на неопределенное время…
– Верно. И пока не давайте никаких комментариев. Особенно – журналистам! Я вам перезвоню чуть поздней, когда мы получим текст новой «ноты» русских…
– Минутку! Херр премьер-министр… Тут русский консул требует со мной встречи! В срочном порядке! Говорит, что у него есть какая-то важная информация.
– Ну что ж, – после паузы сказал глава правительства. – Действительно, стоит с ним встретиться. Я вас еще попрошу, Ингерман, об одолжении…
– Да, херр премьер-министр?
– Как только закончите разговор с русским консулом, сразу же напишите короткий отчет о вашей встрече и тотчас перешлите его мне!
В половине десятого из снежной круговерти, из пелены разыгравшейся со вчерашнего вечера на архипелаге тысячи островов метели вынырнули два вездехода. Это были машины русских, они проследовали по льду Адвентфьорда к портовому комплексу поселка Лонгйир. Еще спустя четверть часа в офис сиссельмана прошли трое мужчин в полярном одеянии.
– Херр Евдокимов, рад вас видеть! – Ингерман, подождав, пока гости в предбаннике снимут пуховики, жестом показал на дверь своего кабинета. – Проходите… Я попрошу принести нам кофе. И что-нибудь подкрепиться.
– Мои спутники обождут в коридоре, – сухо произнес консул. – Благодарю вас, херр сиссельман, ничего не нужно, мы позавтракали в Баренцбурге.
– Ну что ж, господин консул, проходите.
Они вдвоем вошли в кабинет губернатора. Ингерман открыл другую дверь, за которой находилось еще одно помещение. Консул уже бывал здесь, он вслед за хозяином уселся в кресло.
– Как добрались, господин консул?
– Нормально добрались, спасибо. – Евдокимов вытер платком мокрое после даже короткого нахождения на открытом пространстве лицо. Спрятав платок в карман, спросил как бы невзначай: – А как же пресс-конференция? Я что-то не вижу журналистов…
– Я ее решил отмен… перенести.
– Это разумное решение, коллега, – Евдокимов остро посмотрел на губернатора. – Сейчас не время для информационных войн.
– Информационных войн, вы сказали? – Ингерман заерзал в кресле. – Что вы имеете в виду?
– Вы прекрасно меня поняли, – консул продолжал смотреть ему прямо в глаза. – Есть силы, и довольно влиятельные, которые хотели бы нас поссорить! Которые мечтают вбить клин между нашими народами, нашими странами, воспользовавшись при этом как существующими противоречиями и подходами – а их не следует отрицать, – так и надуманными поводами. И делается это как раз в самый канун очень важного для обеих наших стран визита Президента России в Норвегию!
– Но… Видите ли… – Ингерман задумчиво потер подбородок. – Эта вот история с браконьерским отстрелом полярных медведей, которые, как известно, занесены в Красную книгу… Эта история привлекла внимание нашей общественности. Если мы не озвучим реальную информацию о случившемся, то в наших, и не только в норвежских, СМИ появятся крайне резкие материалы. Во многом, как вы понимаете, основанные на слухах, а не на правдивых сведениях. Именно поэтому…
– Мне кажется, вы сами не верите в то, что говорите, – перебил хозяина российский консул. – Но я также допускаю, что вас попросту ввели в заблуждение. Кое-кто пытается инспирировать волну негативных публикаций про Россию в целом и касательно нашего присутствия на архипелаге в частности. И тем самым замаскировать под этой вот ядовитой дымовой завесой собственные проекты и интересы.
– Вы это о чем, господин консул? Я вас не понимаю!
– Ваш офис, херр сиссельман, и командированные из Осло криминалисты распространяют лживую информацию.
– Я бы вас попросил выражаться поаккуратней!
– А я и так говорю с вами вежливо и аккуратно, – спокойным тоном продолжил консул. – И в пределах тех инструкций, которыми меня снабдили из Москвы. Так вот, херр сиссельман. Версия вашего учреждения… уж не знаю, придерживаетесь ли ее лично вы… а также уже озвученная публично позиция сотрудников Justis og Politidepartement являются как минимум неверными. Если не сказать резче.
– Но…
– Извините, я еще не закончил… Ваши сотрудники и люди из ваших правоохранительных органов распускают слухи о том, что двое наших граждан, а именно Первушин и Кривцов, занимались здесь браконьерской деятельностью. И что они сами виноваты в случившемся. Погибли, мол, из-за собственной то ли алчности, то ли неосторожности…
– А разве не так?
– Нет, не так, – в голосе консула появились металлические нотки. – У наших правоохранительных органов, осуществляющих, как вы знаете, параллельное расследование обстоятельств гибели наших граждан, включая сюда убитого неизвестными в поселке Пирамида Голышева…
– А разве он не покончил жизнь самоубийством? Он ведь повесился?
– …есть уже показания и даже улики, свидетельствующие о том, что эти трое людей были убиты.
– Что? Но… А почему мне об этом ничего не известно? Мы же договорились вести работу по этим ЧП совместно?!
– Именно поэтому я и нахожусь здесь и разговариваю с вами.
– А что за доказательства? И кто… кто именно мог…
– Убить их?
– Да, именно это я хотел спросить.
– Среди подозреваемых есть ряд лиц, которые и сейчас находятся на острове. Вы ведь отказали нам в нашей абсолютно правомерной просьбе…
– Какой просьбе?
– Предоставить нам полный список граждан, находившихся на момент совершения этих преступлений на той территории, которой вы управляете от имени Его Величества короля Харальда.
Губернатор вновь заерзал, как будто он сидел не в удобном кожаном кресле, а на хорошенько прокаленной сковороде.
– Но…
– Мы и сейчас настаиваем на том, – веско сказал консул, – чтобы нашим правоохранительным органам, расследующим эти ЧП, в лице прибывших на архипелаг сотрудников или же мне лично была передана та информация, которая поможет раскрыть эти дерзкие и тяжелые преступления! В особенности нас интересуют люди, работающие на станциях, зимовщики, метеорологи, ученые…
– Но…
– И прежде всего нам нужен список людей, работающих на той станции, что была открыта на месте заброшенного рудника в окрестностях Нордфьорда. Там ведь, на этом объекте, насколько нам известно, сейчас находятся что-то около сорока граждан. Не так ли, херр сиссельман?
– Хм… Они мне не подчиняются.
– Причем, как я понимаю, среди них нет местных резидентов, нет или почти нет граждан Норвегии? И уж точно нет наших российских граждан…
Сиссельман проглотил подступивший к горлу комок.
– Я послал запрос в соответствующую инстанцию, – сказал он. – Я всего лишь чиновник и действую в пределах своих полномочий.
– Я тоже, – кивнул консул. – Учитывая, Оддмунд, что мы с вами давно знакомы и, можно сказать, находимся на дружеской ноге – настолько, насколько это позволяют наши должности…
Ингерман, встретившись взглядом с консулом, вымученно кивнул.
– Так вот, учитывая все это, а также мое личное приязненное отношение к вам, – российский дипломат впервые за это утро слегка улыбнулся, – хочу добавить кое-что и от себя. Так сказать, строго между нами, по-дружески.
– Я вас слушаю, Юрий.
– Так вот… Эти двое ребят, Кривцов и Первушин, которых зверски убили, брали пробы по своему профилю в районе Норфьорда. Как раз неподалеку от станции, о которой я вас недавно спрашивал.
– И что? Не понял пока вашу мысль, Юрий.
– А то, что эти двое имели при себе спутниковый терминал! И один из них – я бы пока не хотел уточнять, кто именно – успел сообщить о том, что с ними произошло. И даже назвал принадлежность тех, кто именно устроил на них эту бесчеловечную охоту!
– Вы… вы уверены? – лицо губернатора в этот момент покрылось пятнами. – То есть… нет, я не могу поверить в это! Нужны доказательства… а такие заявления ничего не стоят!
– Это не «догадки». Я уже слышал фрагмент записи, – жестким тоном произнес консул. – Полагаю, вам вскоре тоже дадут возможность ознакомиться с частью этих аудиоматериалов. А может, и не только аудио… Надеюсь, озвученная мною информация поможет вам правильно сориентроваться в нашей непростой ситуации. Что же касается «заявлений»… – Консул встал. – Не дай бог, херр Ингерман, вам и вашим коллегам услышать и узнать на собственном опыте, какие еще аргументы имеет Россия, помимо заявлений и дипломатических нот…
Едва Ингерман проводил троицу русских и вернулся в свой кабинет, как в дверях показалась голова помощника.
– Ну? Чего тебе?
– Пришел срочный факс, херр сиссельман!
Ингерман протер платком очки. Водрузив их на переносицу, взял у помощника бумагу. Он был так расстроен и взбудоражен из-за состоявшегося только что разговора с русским консулом, что никак не мог заставить себя сконцентрироваться – буквы расплывались, слова не хотели складываться в фразы.
– Что там пишут? – спросил он у помощника, который оставался в кабинете, дожидаясь ЦУ. – Прочтите… что-то у меня глаза слезятся.
Тот взял бумагу, поправил очки и полушепотом произнес:
– Херр сиссельман! Факс на бланке начальника штаба Sjшforsvaret[22] и за его подписью. Адресуется главе правительства и в минобороны… Копия – вам.
– От флотских, значит? О чем пишут?
Помощник тем же приглушенным и напряженным голосом прочел текст:
– Пишут, что… цитирую… «согласно разведданным, подтвержденные морским патрульным вертолетом Orion… а также иными системами слежения, в сорока милях от архипелага Свальбард… координаты…
– Давайте самую суть! – нетерпеливо произнес губернатор. – Мне еще отчет премьеру надо писать.
– Если коротко… то в указанных координатах всплыла атомная подводная лодка проекта Oscar-II[23]! Предположительно – «Смоленск».
– Вот как? – У Ингермана почему-то пересохло во рту. – Такое иногда случается… Может, у них поломка или еще что-то? Ведь уведомления об учениях у русских мы не получали, верно? Да и не подходят они обычно так близко. Ну что же… пусть этим военные и разведка занимаются! А у меня тут своих проблем и забот по горло! Это все?
– Нет, херр сиссельман, не все. – Помощник вновь заглянул в бумажку. – Сегодня, в пять по Гринвичу из гавани Североморска в море вышли два российских корабля. Это большой противолодочный корабль «Североморск» и фрегат «Адмирал Ушаков».
– А какое это имеет отношение к нам?
– В донесении написано, херр сиссельман, что корабли русских идут на полной скорости курсом на архипелаг!
ГЛАВА 19
12 марта, день Исфьорд
Времени уже половина двенадцатого, а группа Ильиной все еще находилась в своем временном укрытии возле сложенной из ледовых блоков четырехметровой пирамиды.
Минувшая ночь выдалась очень сложной для двух мужиков, которым пришлось бодрствовать. Но отнюдь не для Ильиной. Поскольку «супер-пупер-инструктор» проспала беспробудным сном что-то около девяти часов кряду…
Светлана смогла выспаться и отдохнуть как следует еще и потому, что ее не стали будить в четверть восьмого (хотя подъем первоначально был назначен именно на это время). Снаружи буйствует ветер, пуржит, столбик термометра опустился до двадцати трех градусов.
Согласно метеопрогнозу, переданному станцией Svalbard на УКВ-волнах на норвежском и английском языках, ожидается некоторое ослабление ветра во второй половине дня. Но затем, после полуночи, когда с Атлантики подойдет новый, еще более мощный циклон, ветер вновь будет усиливаться. А на архипелаг обрушится новая порция обильных снегопадов…
Когда Ильина наконец соизволила проснуться, а затем, умывшись водой из растопленного снега, поинтересовалась, что, мол, за дела и почему они не разбудили ее раньше, ребята сказали, что выход откладывается как минимум до часа пополудни.
Светлана прислушалась к звукам непогоды. Ледяной ветер вперемешку со снежной крупой проносится с двух сторон их укрытия с ревом, напоминающим звук заходящего на посадку реактивного лайнера. Обледеневшая, хрусткая, выстуженная двухслойная ткань палатки порой издает леденящие душу звуки, опасно потрескивает, иногда гулко хлопает… Вот-вот, кажется, эта ненадежная скорлупка, их «трешка» не выдержит, лопнет под напором этих несущихся по гладкой поверхности Исфьорда воздушных масс.
Мужики спали. Светлана хотела отругать их за то, что они так поздно ее разбудили и что уж слишком ее опекают (она в этом не нуждается). Могли бы ведь дежурить по очереди. Она давно не маленькая, имеет соответствующий опыт и понимает, что в таких условиях, как нынешние, когда непогода застала их посреди фьорда, надо держать ушки на макушке. Кто-то обязательно должен бодрствовать, дежурить, следить за обстановкой. А они тут создали своему инструктору едва ли не курортные условия…
Но у нее язык не поворачивался их ругать. Ребята тоже устали, это заметно по их осунувшимся лицам. Пусть хотя бы пару часов поспят. А потом, после позднего завтрака, они втроем будут совещаться и решать, что им делать в этой непростой ситуации: идти ли сквозь пургу к берегу, или оставаться здесь, пережидать непогоду у пирамиды.
Ильина заканчивала кашеварить. В котелке булькала, распространяя запахи специй и мяса, каша с овощной заправкой и кусочками вяленого мяса. Воздух в «скорлупке» заметно прогрелся. Девушка сняла сначала куртку, затем и верхний свитер… Тут еще ведь важно следить за тем, чтобы не перегреться. Стоит вспотеть, а потом поймать спиной или поясницей сквозняк или просто на минутку оказаться в холодной зоне палатки – и пиши пропало: воспаленное горло, надсадный кашель, температура и прочие простудные прелести.
Воронин спал чутко. Стоило только коснуться его плеча, как он тут же открыл глаза.
– Что? Сколько времени, Света?
– Полдень, сэр!
– Джентльмены пьют и закусывают?.. – Он потянулся. – А вкусно пахнет!
– Завтрак почти готов. Вставайте, умывайтесь, а я пока накрою на стол.
Она передала Воронину котелок с натопленной из снега водой, затем стала тормошить третьего члена их небольшого коллектива.
– Эх… не досмотрел сон… – пробормотал Трофимов. Потом открыл глаза и улыбнулся. – Мы уже вторую ночь спали вместе, Светлана, деля одно ложе. И теперь я, как порядочный человек, просто обязан на вас жениться…
– Вы спали не со мной, а со своим другом, – посмеиваясь, сказала девушка. – Вот на нем и женитесь!
– На Саныче? Ха-ха… Я ж не какой-то там пи… этот, короче… голубой. Во-первых, Воронин давно и счастливо женат. А во-вторых…
– Что «во-вторых»?
– Мне нравитесь вы, королева! И пусть я всего лишь бедный гусар…
– Гусар – это вы точно сказали!
– …но за эти ямочки, за вашу улыбку и искрящиеся глаза я готов на все… Да-да, на любой подвиг.
Ильина попыталась треснуть его кулачком по лбу, но Алексей увернулся. А затем, перехватив руку, поцеловал ее теплую, пахнущую специями, ладошку.
– Кстати, не перейти ли нам на «ты»? – Трофимов выбрался из объемистого спальника и тут же стал его ловко скатывать, чтобы освободить место для накрываемого Ильиной стола. – Мне кажется, что я вас… что я тебя знаю уже тысячу лет!
– Тысячу лет? – Ильина прыснула в кулачок. – Вот как ты обо мне думаешь? Я не такая древняя, как какая-нибудь египетская мумия. Ладно уж, ухажер, марш умываться и через пять минут будем завтракать.