– Там еще есть кто-нибудь из ваших… наших людей?
– Так точно. Группа спасателей из четырех человек.
– Понятно… Какова реакция местных? Какая-нибудь информация об этом ЧП уже имеется?
– Нет, местные молчат. Возможно, они не при делах. Не исключаем, что действовала третья сила.
– Третья сила, значит? – На другом конце линии установилась тишина. – А кто-нибудь еще пострадал? Кроме нашего?
– Наши говорят, что стрельба велась в воздух. Исключительно в предупредительных целях.
– Понятно… Еще такой вопрос. Удалось проверить хоть один тайник?
– Так точно. Первый по счету. Но там обнаружили лишь входной стикер. Возле этого места наших как раз настигла группа на скутерах…
– Так, так… Если стрельба велась в воздух, то как так получилось, что убит… наш товарищ?
– Я говорил, Полста восьмой, именно о наших… О том, что наши стреляли в воздух. Доложил то, что они сами сообщили… Какие будут распоряжения?
– Минутку…
Эта «минутка» растянулась едва ли не на десяток минут. Наконец мужской голос в трубке сказал:
– Как у вас с погодой, Баренцбург? Вертушку сможете выслать на объект Браво?
– Так точно! Погода несколько улучшилась…
– «Несколько улучшилась» или «летная»?
– Я уже предупредил пилотов, чтобы они готовили вертолет. Командир борта сказал, что погода позволяет работать.
– Добро, я понял. Значит, так. Высылайте борт и снимайте наших оттуда! Всех заберите, включая «двухсотого» и тех четверых, что находятся там!
– Будет сделано!
– Теперь самое важное…
– Слушаю, Полста восьмой!
– Никого из ваших – и наших – там, в Нордфьорде, не было! Позиция по данному вопросу такая: «Ничего не знаем. Ничего не видели. Наших людей там не было».
– Понятно.
– Сами эту тему пока вообще не поднимайте. И о том, что было этой ночью, – никому ни слова! Я доходчиво говорю?
– Так точно, Полста восьмой.
– И последнее… Как только мы проанализируем эту вновь сложившуюся ситуацию, получите новые инструкции. Без этих новых ЦУ ничего серьезного не предпринимать. До связи, Баренцбург! Отбой.
ГЛАВА 7
8 марта
В офисе помощника сиссельмана по туризму, открывшемся для приема посетителей лишь после полудня, образовалась небольшая очередь. В деревянном строении, чьи стены выкрашены в цвета норвежского флага, тепло, сухо, пахнет ароматизаторами и – чуточку – талым снегом. Самого помощника на рабочем месте нет. Прием ведут две женщины – они-то и заправляют здесь всеми делами.
В коридоре вдоль стен расставлены стулья. Здесь же, у входных дверей, подставка для обуви и ящичек с комнатными тапками и шерстяными носками. Для тех, кто в первый раз на архипелаге, некоторые обычаи, да и сам местный уклад жизни, могут показаться странными. Но это только поначалу. Здесь, в Лонгйире, принято заботиться и о себе, и о ближних. Так, например, человек, придя в бар, отель или даже офис, имеет возможность не только снять верхнюю одежду, но и переобуться: тапочки и сухие шерстяные носки найдутся для каждого посетителя.
Первыми в комнату, где работают администраторы отдела, проследовала небольшая, из трех человек, компания. Это были норвежцы, прилетевшие вчерашним рейсом из Осло. Двое молодых людей, которым едва за двадцать, и с ними девушка с выкрашенными в кислотные цвета волосами и пирсингом примерно их возраста. Судя по снаряжению, которые привезли из Осло эти ребята, они сноубордисты, фрирайдеры, любители прокатиться по девственному снежному склону. Где-где, а на архипелаге такие возможности имеются практически круглый год.
Молодые люди пробыли в кабинете примерно четверть часа. Судя по их кислым лицам и чрезмерно частому употреблению словечка «fuck» и производных от него, они были расстроены результатами собеседования.
Настала очередь двух мужчин, прибывших в Лонгйир тем же рейсом из Осло. Одному из них около тридцати пяти лет. Сухощавый, жилистый, чуть выше среднего роста, славянской внешности, носит аккуратно подстриженные усы и бородку. Другой заметно выше ростом и плотней своего спутника. Ему двадцать семь, на лице трехдневная щетина. Они прошли пока лишь первичное оформление в офисе сиссельмана и первую свою ночь на архипелаге провели не в палатке, как рассчитывали, не за пределами человеческого жилья, как им хотелось бы, а в одной из местных гостиниц.
Эти двое еще раньше сняли свои дохи и меховые шапки, оставив верхнюю одежду в предбаннике. Младший просунул голову в дверь. Широко и как-то даже радостно улыбнулся, словно увидел родню или подружку…
– God dag! May I come in?
– Проходите! – сказала по-русски молодая женщина. – Здравствуйте! Вы ведь из России?
– Э-э… Приятная неожиданность! – Парень улыбнулся во все тридцать два зуба. – Меня зовут Алексей.
– Виктория. Присаживайтесь… Вот сюда, на этот стул.
Алексей подошел к столу, за которым сидела женщина лет тридцати. У нее гладкая прическа, очки, косметикой она почти не пользуется, внешне напоминает учительницу начальных классов. На женщине темный пиджак поверх белой блузки и темные же брюки. На лацкане пиджака закреплен значок с гербом: на голубом фоне комбинированное изображение щита с очертаниями архипелага, венчающееся изображением макушки планеты и надписью поверху полукругом SYSSELMANNEN. На нагрудном кармане бейдж с фотографией и указанием фамилии и должности на двух языках, норвежском и английском
VICKTORIJA PEDERSEN
Konsulent Administrasjon
Визитер вытащил руку из-за спины. Улыбаясь, протянул букетик фиалок местной администраторше-норвежке. Потом, как фокусник во время сеанса, достал откуда-то – как показалось, из воздуха – еще один букетик и вручил его русскоговорящей женщине.
– С праздником, фрёкен Виктория! Вы очаровательны… Примите этот скромный букетик в день Восьмого марта!
– Это мне? – Женщина бросила на него чуть удивленный взгляд, но все же взяла фиалки. – Вообще-то здесь не принято праздновать Восьмое марта… Но все равно спасибо. И кстати, я не «фрёкен», а «фру».
– Эх, повезло же кому-то! И почему я не встретил вас раньше, фрё… фру Виктория?.. Счастливчика, как я понимаю, зовут херр Педерсен?
Парень сказал это с такой открытой широкой улыбкой и таким располагающим тоном, что администраторша, казавшаяся до этого момента строгой и неприступной, вдруг и сама заулыбалась.
– Вы не ошиблись. Фамилия мужа – Педерсен, и он работает старшим менеджером в офисе сиссельмана.
– Рад знакомству, Виктория. Должен сказать, вы превосходно говорите по-русски.
– Это мой второй родной язык, – сказала женщина. – Присаживайтесь, Алексей. Я вас внимательно слушаю.
– Нас двое вообще-то… – Парень приоткрыл дверь и позвал своего старшего товарища. – Саныч, нам крупно повезло… Здесь по-русски говорят!
– Hei! God dag! – Второй мужчина тоже прошел в офис. – Могу я войти? Здравствуйте!.. С праздником, дорогие женщины!
В офисе не было перегородок, стоек или тем более окошка, как это зачастую можно увидеть в подобного рода учреждениях в России. Два офисных стола. Несколько удобных кресел и стульев для посетителей. Небольшой шкаф и пара полок с папками. На стенах плакаты с видами архипелага и центральной улочки Лонгйира. Ну а на самом видном месте, занимая треть стены напротив входа, громадное, от пола и почти до переложенного деревянным брусом потолка, фотоизображение полярного медведя на фоне воткнутого в снег норвежского флага.
Бородач, одетый в исландский свитер с высоким воротом, поднял в руке целлофанированный пакет.
– С праздником, дорогие дамы! Тут небольшой подарок по случаю… Вот… Примите! От всей нашей небольшой мужской компании! Present… gift… Не сердитесь только… от всей души!
Он поставил пакет на стол, занимаемый Викторией. Та, удивленно вскинув брови, что-то сказала на норвежском сотруднице, сидевшей за другим столом у окна. Потом, переведя взгляд на бородача, уже на русском поинтересовалась:
– Что это? И как это понимать?
Бородач извлек из пакета бутылку шампанского в золотистой коробке, поставил на стол. Затем настала очередь большой коробки швейцарских шоколадных конфет Lindt – серебристо-белая, она была перевязана золотистой лентой с бантом.
– Примите этот скромный подарок, уважаемая фрёкен Виктория…
– Фру Виктория.
– … в день Международного женского дня.
Женщина прерывисто вздохнула.
– Спасибо за поздравление… но уберите это, пожалуйста! Да-да, заберите с глаз долой. Пока я не рассердилась!
– Но почему?
– Потому, – сказала женщина. – Здесь не принято делать такие вещи. Это может быть истолковано, как…
– Понял, – сказал бородач. – Извините. Хотелось как лучше…
– А получилось, как всегда, – закончил фразу Алексей. – Оп-ля! – Он быстро сунул в пакет шампанское и конфеты, а сам сверток прислонил к боковине стола. – Никто ничего не видел…
– Присаживайтесь, – сказала женщина. – Вы на этот стул, – она показала Алексею на тот стул, что стоял с торца ее рабочего стола. – А вы – вот здесь, напротив.
Мужчины охотно подчинились ее указанию. Женщина что-то сказала на норвежском, обращаясь к коллеге, даме примерно ее возраста, чье лицо было сплошь покрыто веснушками. Та ответила длинной фразой. После чего встала из-за стола, открыла дверь и пригласила пройти в кабинет одного из ожидавших в коридоре посетителей.
Виктория некоторое время стучала пальчиками по клавиатуре раскрытого лэптопа. Затем, ознакомившись с найденной ею записью, она, поочередно посмотрев на двух визитеров, сказала:
– Я так понимаю, вы двое и есть «небольшая мужская компания»?.. Трофимов Алексей Романович…
Рослый широкоплечий парень привстал.
– Ваш покорный слуга.
– И Воронин Сергей… – она покосилась на экран, – Александрович?
Бородач кивнул.
– К вашим услугам, уважаемая фру Виктория.
– У вас в анкете указано, что вы прибыли с туристической целью… Вам уже доводилось бывать на архипелаге?
– Нет, это мой первый приезд сюда, – сказал бородач. – Я давно мечтал посетить Шпицберген. Но все как-то не получалось… И вот – мечта осуществилась.
– И моя тоже, – поддакнул его товарищ. – Мы даже отпуск перенесли с лета на март месяц!
– А почему заранее не уведомили наш офис? – женщина вновь перевела взгляд на экран. – В России есть турагентства, которые сотрудничают с местными фирмами. Заявка обычно подается заранее. Как минимум за месяц до предполагаемого приезда. А вы, как я понимаю, прибыли дикарями?
– Скорее, как вольные птицы, – улыбнувшись, уточнил Алексей. – Просто подвернулась оказия. Знакомые планировали посетить архипелаг, даже взяли билеты на самолет из Осло и забронировали номер в гостинице…
– Заявку ваших знакомых я на нашем сайте видела, – сказала женщина. – Они еще в январе прислали сообщение на наш электронный адрес и указали все необходимые данные. Есть у нас информация и о перебронировании авиабилетов и гостиничного номера на других лиц.
– На нас то есть, – уточнил бородач. – Ребята не смогли поехать. Дела не позволили… обстоятельства. Ну а мы с Алексеем как раз искали возможность как-то занять в плане спортивного досуга и туризма образовавшееся окно…
– Могу я узнать, чем вы занимаетесь? У вас в анкете указано – «предпринимательская деятельность».
– Да, конечно, – сказал Алексей. – Мы с Сергеем Александровичем работаем в сфере логистики. У нас своя небольшая фирма в Московской области. Мы партнеры и совладельцы этого бизнеса.
– В сфере логистики?
– Да. Связываем воедино отправителей и получателей, предлагаем оптимальные варианты транспортировки и хранения. Есть и свой небольшой автопарк, сами тоже доставляем грузы. Перемещаем из одной точки в другую.
Трофимов вытащил из заднего кармана брюк бумажник. Но не успел раскрыть, как женщина, перейдя на полушепот, сказала:
– Уберите немедленно! Ну же… Спрячьте свой кошелек!
Алексей сунул пухлый портмоне обратно в карман.
– Я всего лишь хотел достать визитку.
– Это не обязательно, – смягчившись, сказала женщина. – Просто бывали случаи… В общем, кое-кто пытался решить вопросы привычным для России путем. А здесь это не только не принято, но и может привести к серьезным неприятностям.
– Нет-нет, мы не такие! – Трофимов придвинулся чуть ближе. – Неприятности нам не нужны. Но вот от доброго совета… или помощи даже… мы бы сейчас не отказались. Виктория, помогите, пожалуйста, решить нашу проблемку? А мы внакладе не останемся.
– Вот. Все так говорят… – Впрочем, женщина сказала это без ноток раздражения. Даже как будто с пониманием и сочувствием. – Вам не дают «добро» на ваш… э-э… лыжный поход?
– Мы рассчитывали, что сможем отправиться на маршрут уже нынешним утром, – сказал бородач. – На сайте сиссельмана еще пятого числа появилась информация об открытии сезона… Правда, с опозданием на пять суток против обычного.
– У нас здесь ЧП случилось, – сказала женщина. – Вы разве не в курсе?
Мужчины удивленно переглянулись. Затем уставились на администраторшу, прекрасно говорящую по-русски (и наверняка их бывшую соотечественницу, вышедшую замуж за норга).
– Нет, нам ничего об этом не сообщили.
– В конце февраля погибли двое людей. Один – в поселке Пирамида, в результате несчастного случая… такая версия… Другой… – женщина на некоторое время задумалась, подбирая формулировку. – Его останки нашли на берегу в районе Нордфьорда. Это в ста двадцати километрах отсюда.
– Вот как? – удивленно произнес Трофимов. – А нам говорили, что Шпицберген – едва ли не самое безопасное место на земном шаре.
– Если, конечно, не учитывать климатические особенности, – уточнил бородач. – Но мы бывали и в еще более суровых местах. Например, на Таймыре…
Женщина вздохнула.
– Такое случается… хотя и не часто. А природа, да и погода у нас суровые, под стать русскому Крайнему Северу. Так что именно вам сказали в офисе сиссельмана? Когда вы оформлялись после прибытия из аэропорта?
– Сказали, что все маршруты для диких туристов закрыты как минимум до утра завтрашнего дня! Да и то если откроют, то с большими ограничениями.
– Так и есть. Чего же вы от меня хотите? Какой именно помощи?
– Скорее, совета. Мы ведь сюда, на Шпицберген, прилетели не для того, чтобы сидеть в гостиничном номере. Хотелось бы осуществить нашу давнюю мечту: совершить лыжный переход по Западному Шпицбергену и подняться на пару местных горушек или ледников.
– Сколько дней вы планируете пробыть на архипелаге?
– Десять суток. Уже меньше… У нас обратный билет на семнадцатое марта.
– Хм… Сейчас, в это время года, не очень охотно выдают разрешение на походы «дикарей». Вот если бы вы прилетели дней на десять позже, числа пятнадцатого хотя бы…
– Но ведь и прямого запрета тоже нет?
– Такого запрета действительно нет. Но некоторые районы архипелага закрыты для посещения не только туристов, но даже и местных! В связи с тем, что там сейчас проходят поисковые операции.
– А мы где-нибудь неподалеку, – улыбаясь, но и с нотками мольбы в голосе сказал Трофимов. – Лишь бы не сидеть в гостинице!
Женщина, бросив на него задумчивый взгляд, после паузы сказала:
– Вы подготовили маршрутный лист?
– Э-э… нет пока. А надо?
– Конечно. Без него и еще без соблюдения некоторых правил и процедур, принятых на архипелаге, никто не выпустит вас в «дикий поход». Ладно уж… – Она вытащила из ящика стола какую-то папку. – Я помогу вам составить нужную бумагу. Но сначала кое-кому позвоню.
Она взяла со стола сотовый телефон, набрала нужный номер.
– Халло, Тася!.. Да, это я! С праздником, дорогая!… Как это с каким? – Она улыбнулась. – Сегодня же восьмое марта!.. Да… Ну, мне тут напомнили. Кто? А тут у меня посетители. – Она, продолжая разговаривать, покосилась на визитеров. – Да, мужчины… Нет, не могу… они слышат, – она улыбнулась. – Вот что, Тася! Нужна твоя помощь… Ребята приехали дикарями, их пока не выпускают в поход… Да, я в курсе. Прислать их к тебе? Что-нибудь придумаешь? Умничка. Когда? Через час? Отлично. Ну все, вуе! И привет от меня Оливеру!
Когда мужчины минут через десять покинули офис, у торца стола остался стоять прислоненным сверток с шампанским и конфетами.
– Они оставили пакет! – сказала администратор. – Виктория, почему русские мужчины так себя ведут? И что теперь делать?
– Это национальная особенность, Хельга, – Виктория убрала пакет с подношением в шкаф. – Russkij character! Что делать? Известно, что… В конце рабочего дня разопьем по случаю женского дня бутылку шампанского и закусим конфетами.
Воронин и его младший по возрасту коллега неспешно шагали по главной улице поселка Лонгйир.
На часах два пополудни. День довольно погожий. Температура воздуха минус пятнадцать, но ветра почти нет, а снег идет лишь изредка. Впрочем, понятие «день» для этого времени года является довольно условным. Полярная ночь, длящаяся с конца октября и до середины февраля, уже закончилась. А вот полярный день, когда светило будет висеть над островами круглые сутки, начнется лишь в двадцатых числах апреля. Ну а сейчас, как и в октябре, уже не ночная темень, но еще и не слишком-то светло. Полярные сумерки – так, наверное, правильней назвать, отраженный свет проходящего за линией горизонта солнца дает какой-то минимум освещения…
Мужчины негромко переговаривались на родном языке, поглядывая на витрины магазинчиков. Время от времени кивали ответно встречным людям – здесь в ходу приветствие «hei!» либо интернациональное «hi!». В этом городке, кажется, все здороваются друг с дружкой. Подобные обычаи существуют также в Исландии, в Северной Канаде, в Гренландии – этим двоим доводилось там бывать. Очень доброжелательный народ, очень. Но если остановить кого-нибудь из этих людей, кто приветственно машет рукой и улыбается, как родному, и попробовать поговорить, зайдя чуть далее нейтрального «Haw are you?», то те сильно удивятся. Раскрывать душу перед первым встречным-поперечным здесь как-то не принято.