Деньги на исходе. В кошельке четыре тысячи рублей с мелочью (только что пересчитала). По коммунальным счетам не плачу четвертый месяц. Оплачиваю только Интернет. Да еще пополняю счет для мобилки, чтоб не остаться совсем без связи.
Еще в продолжение того, о чем писала ранее. Банк жестко требует выплатить задолженность по ипотеке. Они накрутили нам неслабые проценты. Пыталась с ними спорить, ну так передали нас коллекторскому агентству! Из огня да в полымя. Эти меня прессуют не по-детски. Нашим долгом занимается некий Вадим. Похож на братка. Или на спецслужбиста. Он сделал предъяву по долгу. Знаешь, происходящее напоминает те времена, когда ставили на «счетчик». И за неделю или две отбирали квартиру и все, что можно было отобрать… Не знаю, справлюсь ли. Обратиться за помощью теперь, когда меня погнали из фирмы, попросту не к кому.
Иван, милый, что происходит? Где ты, как ты? Край как нужны деньги! А то кредиторы меня сожрут с потрохами! Шли перевод… и как можно скорей! Ну и о себе сообщай, а то не знаю уже, что и думать!
Выставила на продажу «Шкоду». Не остается ничего другого. Денег взять негде, перехватить не у кого. Были друзья… да отказались от нас. Такие вот дела.
Иван, пожалуйста, не пропадай! Кроме тебя, у меня на всем свете нет ни одной живой души.
Целую, Анна.
Перечитав только что набранный текст, она вздохнула. Кликнула мышкой на кнопку «Отправить». Прошла на кухню. Насыпала в джезву кофе, налила воды из пластиковой емкости, поставила на электрическую плиту.
Вновь, который уже раз, запиликал сотовый.
– Да, слушаю.
– Я по объявлению! – сообщил мужской голос. – Это вы продаете «Шкоду»?
– Да.
– А какой точно ее возраст?
– В объявлении написано.
– В объявлениях много чего пишут! Меня интересует дата выпуска, а не продажи!
– Дата выпуска? Хм… Июль. Число точно не помню, но могу посмотреть.
– А… вот видите!
– Что я должна видеть?
– Машина старше, чем вы указываете! На три или даже четыре месяца.
– Я покупала ее в салоне. В ноябре. Ровно два года назад.
– Это ничего не значит… Впрочем, сколько вы за нее хотите?
– Двести двадцать.
– Это в какой валюте?
– В рублях. Мы ведь в России живем, не так ли?
– Двести двадцать тысяч? – В голосе мужчины просквозили нотки удивления. – За «Шкоду», которой почти два с половиной года? Я правильно понял?
– Да, все верно.
– У вас в объявлении написано – «срочно и дешево»?!
– Глаза вас не обманули.
– Знаете что, дамочка… Зачем вы даете такие объявления? Только морочите людям головы! Вы… вы просто дура!
В трубке послышались короткие гудки. Анна криво усмехнулась. Дура. Да, именно так – дурында. Потому что, будь она умной, была бы сейчас в другом месте. И жила бы совершенно другой жизнью.
Она положила «Нокию» на кухонный столик. Но тут же взяла обратно – прилетела «птичка»…
Так… SMS… От Ивана!
Сообщение, пришедшее от Козака на мобильный его супруги, на этот раз было на русском – но латиницей.
PRIVET ANNA! POKANET BOZMGAVRIT NAH POQLI BANKIRY! NA DNIAH POLUCHIQ PEREVOD! TUT PROBLEMY SO SVIAZIJU! A TAK VSIO OK LOVE&KISS IVAN
Анна еще раз перечитала сообщение. Как и в минувший раз, важен каждый символ, каждый знак и каждый пробел.
От плиты послышалось шипение… кофе сбежал! Она выключила конфорку. Потом уберет, потом! Сейчас важно как можно быстрее перенести текст «эсэмэски» в свой электронный ящик на «gmail.com»!..
Козакова метнулась в гостиную. Включила лэптоп. Пока комп загружался, она, не перенося текст на бумагу и без помощи авторучки, полагаясь лишь на серое вещество, произвела первичный анализ сообщения.
Написано оно – как пишутся зачастую «эсэмэски» – вроде как наспех и не без ошибок (если в случае с SMS можно вообще говорить хоть о какой-то грамматике и орфографии). От нее, понятно, не укрылись мелкие детали. И то, что слова «POKA» и «NET» написаны слитно, а не раздельно. И сокращенное слово BOZM, набранное с ошибкой (B вместо V), означающее, очевидно, в русском эквиваленте, сокращение от ВОЗМ, то есть – «возможности». И слипшееся с ним – и написанное тоже неграмотно «GAVRIT», и все прочее, что содержится в посланном только что Иваном – или кем-то по его просьбе – SMS-сообщении.
Если отредактировать и прочесть заново, то текст будет выглядеть так:
«ПРИВЕТ, АННА! ПОКА НЕТ ВОЗМОЖНОСТИ ГОВОРИТЬ НАХ ПОШЛИ БАНКИРЫ! НА ДНЯХ ПОЛУЧИШЬ ПЕРЕВОД! ТУТ ПРОБЛЕМЫ СО СВЯЗЬЮ! А ТАК ВСЕ ОК ЛЮБЛЮ, ЦЕЛУЮ ИВАН».
В сообщении содержится одно закодированное слово.
Приветствие и пробел за ним – отбрасываются. Алгоритм тот же: 9 4 26 17 30 14 22…
Выделенные символы: «b» «a» «q» «u» «b» «a» «h».
Закодированное в сообщении слово: baqubah.
Анна отправила копию текста полученного только что СМС-сообщения с одного своего е-мэйла на другой, запасной ящик. Сообщение пришло на ее сотовый в 11.38 по московскому времени. А она в свою очередь набрала его, отослала как бы сама себе, для сохранности – и актуализировала – в 11.50.
Анна взяла губку и очистила плиту от следов сбежавшего кофе. Заново зарядила джезву, поставила на конфорку. Она успела выпить чашечку «арабики» и уже начала потихоньку собираться, как вновь ожила «Нокия».
– Если вы по объявлению…
В трубке послышался мужской голос.
– Козакова Анна Алексеевна?
– Да, это я. С кем имею…
– Вас беспокоят из следственного управления Следственного комитета! Моя фамилия – Мишин. Мы с вами в пятницу общались…
– А-а… это вы.
Она с трудом вспомнила этого серого, безликого и почти бессловесного мужчину. Этот следак – да, Мишин его фамилия, и в повестке значится – приезжал сюда вместе с Виктором, оперативниками и «масками»…
– Решил позвонить вам, Анна Алексеевна, и напомнить, что в час пополудни вы должны – обязаны! – явиться к нам для дачи показаний.
– Я помню.
– Очень хорошо, – сухо произнесли на другом конце линии. – Ждем вас. Пропуск на вахте. Не опаздывайте!
Ровно в назначенное время она постучала в кабинет следователя. В типичном для такого учреждения помещении – на два рабочих места – за письменным столом сидел мужчина в сером мятом костюме.
– Гражданка Козакова? Проходите, присаживайтесь! – Следователь поднялся из-за стола и, взяв стул, поставил его к торцу. – Да, вот сюда!
Она села на стул, положив сумочку на колени.
– Анна Алексеевна, с вами хочет переговорить наш коллега, прибывший из Москвы, – скучным голосом сказал следователь. – А вот и он!
В кабинет без стука вошел Виктор. Он же Вячеслав Михайлович Званцев, подполковник, сотрудник Третьего управления ГРУ ГШ МО.
– Я отлучусь тут по делу, – сказал Мишин. – Кабинет в вашем распоряжении, коллега.
Разговор с куратором выдался для Анны непростым. Как, впрочем, и сама ситуация, которая складывается вокруг нее в последние несколько дней.
– Если я правильно тебя поняла, Виктор, руководство в нашем случае заинтересовано, чтобы я дальше продолжала играть роль Ярославны?
– Верно. Вот только оплакивать нашего общего друга не надо. Он, в отличие от князя Игоря и его воинов, непременно вернется! И вообще… – Званцев поморщился, полез в карман за платком. – Ну… чего это ты вдруг… Прекрати, Аня! Другой женщине я бы не сказал, но ты-то!..
– Не надо, у меня свой имеется.
Анна вытерла мокрые от слез глаза. Потом, достав косметичку, на скорую руку привела себя в порядок.
– А я кто, по-вашему? Баба с яйцами? Я тоже женщина… а не конь!
– Тем более! – Званцев нахмурился. – Надо выводить тебя из комбинации. Мы ведь так и планировали. По срокам даже опоздали! Надо было еще раньше запускать тот сценарий, о котором договаривались…
– Но это могло бы повредить моему… нашему товарищу!
– Да не факт! Мало ли случаев, когда мужик уезжает на заработки? А его тетка… пардон… его женщина сходит с катушек! А тут три месяца с хвостиком минуло. Да еще такие пошли напряги с долгами… Плюс уголовное дело открыто, мужика объявили в федеральный розыск!
Козакова наклонилась вперед и перешла на полушепот:
– Ты читал сегодняшнее сообщение?
– Да. Вот только перед твоим появлением открыл файл. Но эту тему здесь не стоит затрагивать.
– Не говори никому, что я тут разрыдалась. Ладно? Это я… обрадовалась, что от н е г о пришла весть.
Званцев усмехнулся:
– Ладно. Останется между нами.
– Вяче… Виктор, я вот что скажу.
– Да, Анна. – Званцев, занявший кресло временно отсутствующего следователя, тоже подался вперед. – Говори.
– Ты мою биографию знаешь, верно?
– Хм… Конечно.
– И ты знаешь, кого и при каких обстоятельствах я потеряла?
Лицо гэрэушника стало серьезным.
– Да, конечно. Он, между прочим, был и моим другом… тоже.
– Так вот. – Анна впервые за последние два или три дня почувствовала, как к ней вернулось душевное равновесие. – Я не буду выходить из игры! Тем более что… как ты сам говорил, людям наверху тоже интересно, кто и почему устроил этот замут с «проверкой паспортов».
Званцев усмехнулся:
– Ладно. Останется между нами.
– Вяче… Виктор, я вот что скажу.
– Да, Анна. – Званцев, занявший кресло временно отсутствующего следователя, тоже подался вперед. – Говори.
– Ты мою биографию знаешь, верно?
– Хм… Конечно.
– И ты знаешь, кого и при каких обстоятельствах я потеряла?
Лицо гэрэушника стало серьезным.
– Да, конечно. Он, между прочим, был и моим другом… тоже.
– Так вот. – Анна впервые за последние два или три дня почувствовала, как к ней вернулось душевное равновесие. – Я не буду выходить из игры! Тем более что… как ты сам говорил, людям наверху тоже интересно, кто и почему устроил этот замут с «проверкой паспортов».
– Знаешь, я против ловли на «живца», – сказал Званцев. – Слишком серьезная тобой сейчас занимается публика…
– У меня свои принципы и свои счеты по жизни.
– Знаю. Поэтому и была выбрана – из нескольких кандидатур – именно ты. Хотя, должен признаться, никто не предполагал, что начнутся такие вот резкие движения. И что будут так серьезно и дотошно «просвечивать».
– Но если посмотреть с другой стороны? Если покрутить эту вот ситуацию? – Она пристально посмотрела на человека, который был в одном лице и ее куратором и – некогда – другом семьи. – Все ведь удачно складывается… для Конторы? И даже это вот «ж-ж-ж-ж…», оно как бы – неспроста!
– Хм… – Званцев задумчиво потеребил гладко выбритый подбородок. – Верно мыслишь! Такие вот мероприятия, Анна, стоят недешево. Это тебе не человечка по ментовской базе пробить. Тут люди работают! С набором инструментов. От тончайших, вроде легчайшей кисточки, чтобы пыльцу с подмалеванной – если она подкрашена, подретуширована, а не реальная, природная, аутентичная, так сказать, парсуны[51] смахнуть. Или тампона из ваты, смочив который хитрым растворчиком, можно аккуратно смыть то, что кем-то подрисовано, подправлено. И вплоть до грубых и опасных инструментов – вроде топора, бензопилы или паяльника, который всунут этой самой парсуне в одно место… Извини, говорю как есть. Ну? Чего молчишь? Опять я должен за всех все решать?
– А то кто же. – Анна пожала плечиками. – Я – слабая женщина… И муж у меня находится в отъезде, не с кем даже посоветоваться!
– Ладно тебе… не до юмора. – Званцев чуть нахмурил брови. – Будем поднимать вам «градус».[52] И тебе, и нашему другу. Ну а теперь слушай внимательно, Анна. У нас примерно час времени. Дольше оставаться тебе здесь не стоит – чтобы не вызывать подозрений…
Когда Анна, покинув здание следственного управления СК по области и городу, села в машину и вновь сделала доступным свой сотовый для звонков, ей – позвонили.
– Да, слушаю.
– Дама с собачкой? Приятно услышать ваш голос.
– Кто это?
– Вадим. Коллектор.
– А-а… это вы.
– Я. Пора бы и запомнить мой голос. Мы теперь с вами родные люди, можно сказать!
– Что вам надо? – Анна остановилась на «зебре», пропуская пожилую женщину и двух подростков. – Зачем вы звоните?
– А вы не знаете?!
– Попробую отгадать. Деньги?
– Хорошее слово. Оно мне нравится. Так что с деньгами? Вы уже продали свою иномарку?
– Э-э-э… нет. Мне тут сегодня весь день звонят! Прицениваются.
– Меня это не интересует! – жестко произнес мужской голос. – Чтоб завтра были деньги! Все! Вся сумма долга, понятно?!
…Анна проснулась в половине второго ночи.
Сначала показалось, что это Майя – поросенок эдакий! – ее разбудила. Но нет, причина оказалась иной. В окне, просачиваясь – даже сквозь закрытые жалюзи – в спальню, отражаются какие-то всполохи. С улицы, из внутреннего двора, слышны резкие, громкие звуки автосигналок.
Она вскочила с постели. Подошла к окну, приоткрыла жалюзи… Оп-па!
Горит ее автомобиль! Причем пламя бушевало уже внутри салона, вырываясь яркими жадными языками наружу!..
Козакова проглотила подступивший к горлу комок. Стала одеваться.
– Майя, нет-нет, даже не просись… Ты остаешься!
Она надела куртку, сунула ноги в кроссовки. Вот так пироги с котятами… «Повысили градус»?! Но о таком сценарии они с Виктором вроде не договаривались.
– Майя, фу! Я скоро вернусь!
«Похоже на то, – подумала она, спускаясь по лестнице, – что стадия проверки «парсун» при помощи «тонких» инструментов закончилась».
Интересно, во что это Иван влез? Как это все связано с Песочницей? С работой в частной охранной фирме, пусть даже и в горячей точке?
Нет, здесь что-то не то. Не стыкуется одно с другим. Уж больно серьезные люди, если верить информации, полученной от Виктора, занимаются нынче проверкой семьи Козаковых.
Она выбежала из подъезда. Возле ее пылающей «Шкоды» уже суетился какой-то мужик с автомобильным огнетушителем. Из окон и лоджий высовывались встревоженные жильцы.
Козакова, схватившись за голову, закричала дурным голосом:
– Люди, па-ама-а-агите! Моя машина гори-и-ит!..
Глава 11
Баакуба, ИракДень двенадцатыйНебольшая колонна транспортов – «Хамви», грузовой фургон и черный «Джип Коммандер» – в шестом часу утра свернула с четырехрядного шоссе к комплексу Международного аэропорта Багдад, что расположен в десяти милях на запад от центра столицы Ирака.
Машины миновали несколько блокпостов, охраняемых преимущественно силами Коалиции. Въехали на территорию аэропорта. Слева, в полукилометре, возвышалось громоздкое обшарпанное здание центрального пассажирского терминала – его построила французская фирма по проекту, лично утвержденному ныне покойным диктатором.
Вскоре миновали и стоянку транспортных и пассажирских лайнеров, следуя прямо по выложенной плитами рулежной дорожке, сохранившей на покрытой паутиной трещин поверхности следы касания сотен колес самолетных шасси.
В дальнем конце комплекса, возле одной из диспетчерских вышек, на площадке, в «кармане», сиротливо мок под припустившим под утро дождем транспортный борт «C-130H Hercules».
Это аналог российского «Черного тюльпана». С той лишь разницей, что данный конкретный борт используется для транспортировки «двухсотых» – сначала в турецкий Инжирлик, а оттуда уже по назначению – не из числа военнослужащих, но погибших в Ираке или убитых инсургентами сотрудников частных охранных фирм, военных подрядчиков и аутсорсинговых компаний…
Транспорты из «баакубского филиала» прибыли последними. Возле «Геркулеса» в рядок выстроилось десятка полтора разнокалиберных машин. А еще несколько джипов и микроавтобусов, доставившие в аэропорт Багдада тела погибших за последние четыре дня сотрудников, уже успели покинуть стоянку – их груз переместился в чрево самолета.
Козак припарковал джип последним в ряду других транспортов. Он увидел, как из подъехавшего следом «Хамви» выбрались Сэконд и его смуглый охранник. Вслед за О’Нилом Иван тоже покинул машину. Воздух сотрясают звуки включенных на прогрев двигателей – вращаются, перемалывая насыщенный влагой воздух, все четыре шестилопастных винта. Приехавшие на аэродром сотрудники сразу нескольких охранных фирм, понесших в эти дни потери, в своих дождевиках походят на нахохлившихся мокрых черных ворон…
Двое сотрудников открыли заднюю люковину черного фургона. В салоне, в кормовом отделении, два длинных деревянных ящика. К фургону подъехал погрузчик «Комацу». Иван, не дожидаясь указаний, подошел к «катафалку», под который приспособили грузовой микроавтобус «Форд». Вместе с двумя оружейникамии извлек из салона тяжелый ящик…
В нем, в этом не слишком походящем на гроб ящике, завернутое в специальную фольгу, лежит тело погибшего в пятницу в Баакубе Александера Грэя, майора в отставке, прослужившего семнадцать лет в американской армии. О’Нил по дороге рассказал кое-что об этом человеке. Они одно время служили вместе в 3-й бригаде 1-й кавалерийской дивизии. Именно Грэй командовал мобильной бронегруппой «серых волков» в апреле 2003-го. Тогда колонна «Абрамсов», «Страйкеров» и «Хамви» выдвинулась от багдадского аэропорта по тегеранской трассе; ночью были заняты два опустевших военгородка на южной и восточной окраинах столицы провинции Дияла. Пехотная бригада воинов Саддама растворилась, как щепотка соли в воде. Никакого организованного сопротивления американцам в первые дни, недели и месяцы, если не считать редких минометных обстрелов, здесь, в Баакубе, не было оказано. Но «муджам» и инсургентам потребовалось не так много времени, чтобы организоваться и развернуть в ключевых точках Ирака, а именно в «суннитском треугольнике», настоящую партизанскую войну. Причем массированные акции боевиков начались уже летом 2003-го практически одновременно в Багдаде, Наджафе, Фаллудже, Самарре, Баакубе и других городах. К апрелю 2004-го, вопреки прогнозам и ожиданиям, партизанская война уже шла полным ходом… Бойня продолжается и по сию пору.