— В каком смысле? — не врубился в столь сильное заявление Николай.
— Ну, не спала, не занималась сексом, — растерялась Кира, явно ожидавшая какой‑то иной реакции.
— Подожди, но ты же была замужем? — как‑то даже опешил Крайнов.
— Почему ты решил, что я была замужем? — не поняла теперь она.
— Ты же поменяла фамилию, — все еще не въезжал в тему Николай.
— А, это. Да, но я поменяла ее по другой причине, — выдала еще одну порцию непонятной информации Кира.
Она взяла рассеянно бокал, повертела его в руках, невидяще разглядывая содержимое, снова поставила на место, посмотрела на Николая, пытавшегося осмыслить сказанное, и попробовала объяснить:
— Понимаешь, так получилось в моей жизни. Не потому, что я мужененавистница какая или боялась и избегала близости с мужчинами, нет. Просто вот так сложилась жизнь, во многом по не зависящим от меня и моего выбора обстоятельствам. — Она смотрела ему в глаза каким‑то потерянным взглядом, мучаясь необходимостью что‑то объяснять.
А у него от отпустившего напряжения, от облегчения — он‑то ждал чего угодно, вплоть до признания в убийстве, но никак не такого поворота, — такая нежность, граничащая с болью, к этой женщине разлилась внутри теплом, что защемило в груди. И вновь появилось желание защитить Киру от всего на свете, от ее мучительных попыток что‑то объяснять.
Он поставил бокал на стол, не отрывая взгляда от ее измученных глаз, подался было к ней, но Кира остановила его, выставив вперед ладонь.
— Подожди, — попросила она, помолчала немного, вздохнула и продолжила: — Если бы на твоем месте был сейчас другой мужчина, я не стала бы ничего объяснять и говорить бы ничего не стала. Но я боюсь, что ты неправильно это поймешь и выводы неправильные сделаешь, и это все испортит.
— Как неправильно? — спросил он вдруг охрипшим голосом.
— Ну… — она отвела взгляд, принялась рассматривать свои ладони, сложив их в замок, — ты можешь подумать, что это из‑за тебя. В том смысле, что я влюбилась в тебя девчонкой, и любила всю жизнь, и кроме тебя мне никто не нужен был. А это не так. Я никогда не искала с тобой встреч, не ждала продолжения нашего знакомства, я даже об этом не думала, жила обычной жизнью, без таких идиллических глупостей в голове. Да и вообще! — расстроилась сложности объяснений Кира. — Ты для меня был прекрасным воспоминанием, близким человеком, но как далекий друг, с которым когда‑то дружил. Я влюблялась в других мужчин, но это неважно. Просто я хочу, чтобы ты понял, что это не из‑за тебя, и я не ждала тебя всю жизнь. Ам‑м‑м… — Она сделала неопределенный жест руками, пытаясь подобрать еще какие‑то слова, посмотрела на него. — Вот. Наверное, надо сказать, что если ты захочешь уйти, я пойму.
— И что именно ты поймешь? — плавясь в тепле нежности, чуть улыбнувшись, спросил он.
— Ну… — смутилась окончательно Кира, так, что щеки порозовели. — Ты привык к женщинам опытным, раскованным, все умеющим, а у меня даже теория хромает. Порнографию я никогда не смотрела, глянцевые журналы с советами бывалых дам не читаю, камасутру не штудировала, как‑то не до этого было. Максимум моих знаний в данном вопросе — эротические сцены из фильмов.
Он протянул к ней руку и тихо позвал:
— Иди ко мне.
Кира помедлила, словно сомневалась, и шагнула ему навстречу. Он обнял и прижал ее голову к своей груди, тихонько покачивая, успокаивая.
— Ну, девственницы, конечно, не совсем мой профиль, но мы что‑нибудь придумаем, — улыбнулся Крайнов и поцеловал ее в макушку.
Она пробурчала нечто невнятное, груди в том месте, где она прижималась, стало тепло, наверное, интересовалась, что именно он придумает.
Господи, как же ему было хорошо! Как необычайно, незнакомо хорошо ему было!
Он усмехнулся пришедшей мысли, взял в ладони Кирино лицо, заглянул в смущенные глаза и поделился очевидным выводом:
— А ведь получается, что именно меня ты ждала всю жизнь.
И, не дав ей опомниться, возразить или возмутиться, поцеловал нежно и осторожно, а через пару секунд со всей серьезностью, уже не сдерживая, не останавливая себя и ни о чем не думая, кроме этой женщины в его объятиях.
«Можно сойти с ума!» — успела восторженно подумать Кира, погружаясь в потрясающие, незнакомые, яростные ощущения.
Все! Их больше ничего не разделяло — никакие недосказанности, смущения или непонимание! Они теперь были — центр и начало вселенной!
И спешили, и не спешили, и торопливо срывали друг с друга одежду, и замирали, разглядывая друг друга, и нежно поглаживали, узнавая, и снова срывались вперед. И никто из них не помнил и не осознавал, как они, не размыкая объятий, оказались в кровати, и Кира удивленно распахивала глаза каждой новой ласке, а он успокаивал, вел ее по незнакомому пути.
— Ничего не бойся, девочка, все хорошо… — шептал, целуя и лаская.
— Я не понимаю… — пыталась невнятно объяснить она. — Пожалуйста…
От того накала чувств, ощущений, которые проживал сейчас Крайнов, у него не хватило сил остановиться и спросить, как она, когда одним мощным движением вошел в Киру — и понесся вперед, шепча что‑то нежное и ободряющее, и успокаивающее…
— О, господи! — пугалась Кира. — Мне хочется кричать…
— Кричи, солнце мое, — поощрял он. — Кричи, не сдерживай себя…
— Это… — сделала последний шаг к своей вершине она и свободно, победно прокричала: — Коля‑я‑я!!
А он отозвался утробным рыком, успев в последний момент вместе с ней на эту вершину…
Кире казалось, что она провалилась во времени и пространстве, звенела каждая клетка обессиленного тела, ставшего тяжелым и желеобразным. Она начала понемногу возвращаться в мир реальный, почувствовав легкое прикосновение, открыла глаза. Коля лежал на боку, подперев голову рукой, и вырисовывал круги вокруг ее груди, медленными плавными кольцами, еле дотрагиваясь кончиками пальцев.
— Это всегда так прекрасно? — спросила Кира бархатным, чуть охрипшим голосом.
— Не всегда, — довольно улыбался он, — только у тех, кому повезет.
— А нам повезло? — выясняла подробности новых знаний она.
— Нам очень повезло, — уверил Крайнов.
— Тогда я хочу еще! — заявила она требовательно и немного капризно.
Крайнов откинулся на подушку и расхохотался во все горло, от души!
— Кажется, я выпустил из клетки сексуального монстрика! — смеялся он.
— А что? — обеспокоилась Кира. — Это не положено хотеть еще? Или об этом не принято говорить? Объясни мне правила.
Не прекращая смеяться, он притянул ее к себе, прижал, поцеловал в лоб и объяснил «правила»:
— Нам все положено, и обо всем можно говорить, а хотеть еще рекомендуется как можно чаще, и мы обязательно все повторим, и не один раз. Но, может, сначала поедим?
— Точно! Есть хочется! — поддержала с энтузиазмом Кира и призналась: — Я так нервничала, что в ресторане ни есть, ни пить не могла! — Села на кровати, прикрывшись простыней, и потребовала: — Отвернись, я оденусь.
Крайнов расхохотался громче прежнего.
— А вот это точно не положено! — смеялся он. — Поверь мне, я тебя уже детально рассмотрел и даже на вкус попробовал!
Кира недоуменно на него уставилась, постепенно осознавая нелогичность своего требования и излишнюю в такой ситуации скромность.
— Я не привыкла, — смутившись, оправдывалась она.
— Привыкнешь! — пообещал Крайнов, притянул ее обратно к себе и легко поцеловал.
Попытка как‑то красиво и утонченно накрыть стол провалилась сразу. Они смеялись, обнимались, поминутно целуясь, пили шампанское, скармливали друг другу вкусные кусочки того, что резали и раскладывали на тарелки. Ну, кое‑как переместились на диван в гостиную, расставили на столике закуски.
— Слушай! — вдруг вспомнила Кира. — У тебя же родители в гостях? Тебе надо ехать?
— Не надо, — успокоил Крайнов, — они прекрасно без меня проведут время. С ними Аглая с Генералом и обширная программа отдыха на природе.
— А у тебя свободный график работы, что ты так легко можешь приехать, уехать? Ты чем занимаешься? — оживленно полюбопытствовала она.
— Ну, я что‑то вроде помощника егеря, условно, так сказать, штатный. Вожу охотников, рыбаков и туристов по нашим заповедным лесам. Места там сказочные! Поселок же, как форпост, стоит перед заповедником, и леса тянутся на сотни километров. Туристические маршруты проложены разной степени сложности. Летом практически через день группы водим.
— То есть ты не один их водишь?
— Нет, есть еще трое проводников для туристических групп, и один человек для охотников, с которым мы меняемся. Приходится совмещать с дежурством в добровольной дружине, которая занимается охраной территории.
— Прямо туристическая база какая‑то получается, — подивилась Кира.
— Прямо туристическая база какая‑то получается, — подивилась Кира.
— Ну, что‑то в этом роде. Ты вообще про «Метель» что‑нибудь слышала?
— Немного, — призадумалась Кира. — Что это известный поселок, в который без пропуска и разрешения не приедешь, что там целебные ключи есть, которые кости хорошо лечат, что основан он очень давно, и какая‑то легенда об этом существует, и церковь старинная, куда даже паломники ходят. Еще слышала, что раньше, в советские времена, поселок числился чуть ли не правительственным и теперь в нем живет очень много непростых людей, в том смысле, что не крестьяне. Говорят, у вас и ученые есть, и художники, и врачи известные. Вот, наверное, и все. Ах, да, — припомнила Кира, — еще говорят, что купить там дом с участком невозможно, а желающих море, и совсем уж мистическое, что поселок сам выбирает, кому в нем жить.
— Все правда, — улыбнулся Крайнов, — я тебе потом расскажу более подробно, все предания и легенды, и покажу наши места, тебе понравится.
— То есть, — вернулась к начальному вопросу Кира, — ты теперь работаешь егерем и проводником?
— Не только, — хитро усмехнулся Крайнов, — еще я занимаюсь составлением расчетов финансово‑экономических рисков для спортивных клубов и команд.
— Это как? — удивилась она.
— В спорте крутятся очень большие деньги, — принялся объяснять Николай. — В каждом клубе и в каждой команде есть свои экономисты, но они больше занимаются текущими делами, сделками, контрактами, финансовыми потоками. Они, конечно, тоже составляют и бизнес‑планы и риски предусматривают, но в более общем объеме. А я рассчитываю детализированные риски и прогнозы. Что‑то типа независимого эксперта. Это не очень интересно.
— Мне интересно! — возразила Кира с энтузиазмом. — Что значит детализированные риски?
— Например, если получит травму ведущий игрок и его заменить другим игроком, на сколько процентов это будет эффективно для команды, — улыбался ее живой заинтересованности Крайнов. — Спортивные клубы — это большие коммерческие организации, и возможных рисков и форс‑мажоров много. Приходится учитывать огромное количество деталей: уровень способностей каждого игрока, их взаимозаменяемость, прогноз счета игр или зачетных баллов для индивидуалистов вроде гимнастов, возможных соперников, и состав судейства. Даже погода там, где проводятся соревнования, имеет значение. Конечно же, рассчитывается, за какого игрока и сколько можно заплатить, его эффективность для клуба. Необходимо просчитать, как будет взаимодействовать команда в разных составах, то есть с разными игроками, при этом не упускается и эмоциональное равновесие игроков, а значит, и многие факторы их личной жизни, характеров. И таких факторов насчитывается тысячи — от самых мелких до базовых.
— И что, ты вот это все считаешь? — поразилась Кира.
— Не совсем я, — пояснил Крайнов. — Когда я задумал этим заниматься, то нашел гениальных программистов, совершенно оторванных ребят, балующихся на досуге хакерством, объяснил задачу, и они написали несколько уникальных программ для разных видов спорта. По мере работы мы вносили дополнения и улучшения в программы, но могу похвастаться, что я единственный, у кого в нашей стране есть такой инструмент для работы.
— Значит, ты просто вносишь данные в компьютер и получаешь этот финансовый прогноз? — выясняла Кира.
— Почти, — усмехнулся Николай. — Только приходится следить за спортивными новостями, получать информацию напрямую от тренеров и управляющих клубов, менять исходные вводные, вносить массу новых составляющих, делать отдельные расчеты.
— И тебе это нравится? — засомневалась Кира.
— Мне больше нравится по лесам ходить и рыбку ловить, — вздохнул Крайнов. — Но и эта работа мне интересна, тем более что за нее очень хорошо платят, и состояние независимого консультанта мне более чем подходит. Все, хватит обо мне, — закрыл Коля тему и предложил аккуратно: — Может, ты расскажешь про те не зависящие от тебя обстоятельства, благодаря которым я стал твоим первым мужчиной?
— Нет, — покачала головой Кира, словно потухнув сразу и погружаясь в свои мысли. — Это малоприятная история. Не хочу ни о чем плохом вспоминать сегодня.
— Тогда надо освежить хорошие воспоминания, — притянул ее к себе и усадил на колени Крайнов, изгоняя все плохое своим нежным, неторопливым поцелуем…
Их разбудила верещавшая сигнализация какой‑то машины за окном на улице.
— Это не твоя? — не открывая глаз, спросила Кира.
— Нет, — хрипловато отозвался Крайнов, еще не проснувшись окончательно.
Пошевелиться никто из них даже не попробовал. Они исчерпали и отдали друг другу все, что могли, без остатка, провалившись в сон только под утро. Непередаваемо прекрасная первая ночь любви в жизни Киры закончилась обидно стремительно, она даже пожаловалась, заметив, что светает:
— Уже светает, как обидно! Почему так быстро?
— Потому что нам очень нравилось то, чем мы занимались, — рассмеялся Крайнов. И перевернув Киру на спину, интимно прошептал: — Но ведь еще не утро… — и принялся целовать.
Не открывая глаз, он улыбался, вспомнив ее обиженность на пролетевшее незамеченным время, и неожиданно обеспокоился, что, наверное, замучил ее — он никак не мог насытиться их близостью, а у нее все в первый раз…
— Кирочка, — он резко перевернулся на бок, погладил ее по щеке. — Ты как? У тебя ничего не болит?
— У меня болит необходимость вставать и идти на работу, — пожаловалась Кира. — А остальное — пока не знаю. Сколько времени?
Он дотянулся до мобильного на прикроватной тумбочке, посмотрел и огласил приговор:
— Половина одиннадцатого.
— Как?! — резко села на кровати она и скривилась.
Постанывали все мышцы тела от непривычных нагрузок, и чуть тянуло внизу живота — незнакомые и непривычные ощущения.
— Я тебя замучил, — повинился Николай, заметив выражение ее лица. — Прости, милая, но оторваться от тебя было выше моих сил.
— Почему мне слышится не раскаяние в твоем голосе, а удовлетворение? — усмехнулась Кира.
— Может, потому, что я не раскаиваюсь? — засмеялся Крайнов, чмокнув ее в переносицу.
— Я страшно опаздываю! — начала выбираться из кровати Кира. — Мне в двенадцать надо быть на работе! — уже на ходу пояснила она, убегая в душ.
Они поспешно собирались. Николай успел наскоро соорудить какой‑то завтрак, пока она плескалась в душе, и только в машине, по дороге к ней на работу, заговорил о том, что его немного тревожило:
— Кир, ты поедешь ко мне в «Метель» встречать Новый год?
Она помолчала почему‑то, и это ее промедление с ответом как‑то сильно насторожило Крайнова, и он поторопил:
— Ки‑ир?
— Это было бы замечательно, — вздохнула она, — только мне как‑то неловко, у тебя же там друзья, родные соберутся.
— Они тебе понравятся, обещаю, — уверил Николай.
— Ладно, я принимаю приглашение, — решила она.
— Я в пятницу отвожу родителей в аэропорт, — издалека начал заход к следующему предложению, которое вынашивал еще с ночи, Крайнов. — Ты во сколько в пятницу освободишься?
— Часов в восемь.
— А если я заеду за тобой и заберу тебя к себе домой на все выходные? Поедешь? — И посмотрел на нее в ожидании.
— Да, — как‑то серьезно и решительно ответила Кира.
Его встречала Аглая.
— Привет! — Она подошла к нему, собралась было поцеловать в щеку, но неожиданно передумала, внимательнее присмотревшись к Крайнову, и удивленно протянула: — Алта‑а‑ай!
— Я, подруга дорогая, — хмыкнул он. — Что, не признала?
— Коль, ты влюбился! — сверкнула радостно глазами Глашка. — Я тебя никогда таким не видела.
— Каким? — усмехнулся он.
— Таким! — принялась пояснять она. — Ты весь светишься, помолодел даже, у тебя глаза горят!
— Как фары? — отшучивался Коля.
— Ты у нее был, да? — принялась допытываться Глашка.
— Стрелка, отстань, мужчины на такие вопросы не отвечают. — Слегка подтолкнул ее вперед, к двери в дом, и попытался перевести тему: — Ну‑ка быстро в дом! Выскочила раздетая, еще простудишься! А где все?
— Генералов работает, твои гулять пошли на речку, а я обед налаживаю! — отрапортовала Аглая. — Так что мы одни и ты не отвертишься, расскажешь все как миленький. — И совсем другим, проникновенным тоном спросила: — Ты действительно влюбился, Коль?
Он ей не ответил. Он не влюбился, тут было что‑то большее, другое.
Аглая не стала настаивать на ответе, она слишком хорошо его знала, лишь шагнула к нему, обняла и проникновенно прошептала:
— Я так рада за тебя, Алтай! Так рада.
Эти два дня — четверг и пятница — превратились для Киры в единство и борьбу противоположностей, проигрывающих этот первый закон диалектики на ее чувствах.