— Что, и вправду такое было? — Взгляд Ивара, полный ужаса, переходил с одного из соратников на другого.
— Не знаю, — с великолепной небрежностью ответил Арнвид. — На другом плече Кари болтался я.
— Было, — кивнул Хаук, — и еще много всякого другого, о чем бы вспоминать не хотелось. Вот Нерейд, например, не захочет вспоминать состязание по стрельбе из лука… Глаза рыжего викинга забегали, точно тараканы, застигнутые врасплох на месте преступления, а на лисьей морде образовалась смущенная ухмылка.
— Ну что вы, прямо… — забормотал он. — Нечего и вспоминать такую мелочь…
— А что там было? — с искренним любопытством спросил Ивар, испытывая облегчение оттого, что не он один вчера начудил.
— Да выставили мишень, — хмыкнул конунг, — а эти оба молодца, что Нерейд, что его противник, так зенки залили, что ничего, кроме пива, уже не видели. Луки гнутся, тетивы скрипят, стрелы свистят, только летят Хель знает куда. Так в мишень никто и не попал…
— Ну бывает! — обидчиво сказал Нерейд. — Даже на такого великолепного стрелка, как я, могут повлиять всяческие посторонние вещи. Вот ты уверен, что тот старый хрыч за королевским столом не колдовал? Уж больно он на меня зыркал…
— Нечего на сапоги пенять, коли ноги кривые! — назидательно поднял палец Арнвид. — Колдовство я бы почуял!
— Ты-то? — Рыжий викинг хмыкнул. — Если бы тебя им только по темечку саданули! Ты бы кузнечика от медведя вчера не отличил!
— Тихо! — Хаук властным жестом прервал начавшуюся перебранку. — Вчерашний день умер, и нет смысла ворошить его труп! Надо готовиться к завтрашнему…
— А что ждет нас завтра? — грустно вопросил Арнвид, заглядывая в опустевший кувшин. — Еще один пир?
— Нет! — ответил конунг жестко, и глаза его сверкнули. — Завтра мы выступаем на запад, чтобы убить свирепого великана, обитающего в горах Поуиса!
— С чего это вдруг? — Арнвид поднял голову от кувшина, и на лице его отразилось изумление.
— Я обещал! — Кулак Хаука с грохотом опустился на столешницу. Храп Вемунда на мгновение затих, а затем зазвучал вдвое громче.
— Постой, конунг, даже я такого не помню! — Нерейд вскинул руки. — Какой великан?
— Свирепый, или я нечетко выразился? — Конунг вздохнул и заговорил уже без напора: — Проклятое пиво сделало меня легкомысленным сверх меры, а победы в состязаниях — горделивым! Вы все свалились под стол, а король начал рассказывать про этого самого великана, которого ни один рыцарь до сих пор убить не смог…
— А что, многие пытались? — с сомнением поинтересовался Арнвид. — Может, он потому непобедимый, что его никто одолеть не пробовал?
— Пытались! — покачал головой Хаук. — Славнейшие воины на мощных конях, с острыми копьями и длинными мечами. Въезжали они в то ущелье, где великан обитает…
— И чего? — спросил Нерейд, явно раздосадованный тем, что посох рассказчика сегодня перешел к другому.
— И ничего, — пожал плечами конунг. — Из ущелья доносился дикий крик «Опять консервы!», после чего смельчаков никто не видел…
— М-да, грустная история, — покачал головой эриль и вновь заглянул в кувшин, словно ожидая, что там само собой появится пиво. Судя по недовольному выражению, которое промелькнуло на его лице, Арнвида Лысого ждало разочарование.
— А что значит слово «консервы»? — спросил проснувшийся Кари, и от напряженного размышления его обширный лоб избороздили морщины.
— Спросишь у великана, — хихикнул Нерейд. — Когда мы до него доберемся…
Раздался стук, дверь в покои с протяжным скрипом отворилась. В образовавшуюся щель просунулась краснощекая физиономия, украшенная сверху шапкой вьющихся русых волос.
— Изволят ли благородные господа похмелиться? — вопросила физиономия.
— Еще как изволят! — завопил Арнвид, Нерейд облизнулся, Ивар судорожно сглотнул, но все перекрыл утробный рев Вемунда, который тот издал, не приходя в сознание:
— Наливай!..
Розовощекий слуга вздрогнул, но мужества не потерял. Вместе с собратом, столь же круглолицым, но рыжим, точно утреннее солнышко, он втащил в зал здоровенную бочку, заманчиво лоснящуюся смолеными боками.
Ее содержимому оставалось жить совсем недолго.
Ветер, рвущий белые флаги над Камелотом, был издевательски холодным. Он напоминал Ивару о ледяных вихрях родины, заставляя забыть о том, что он в чужой земле, за сотни миль от родных берегов.
И флаги, пляшущие в вышине, тоже чужие.
Белые, со скалящим пасть алым драконом.
Провожать смельчаков, вызвавшихся отправиться на битву с великаном, вышло, наверное, все население замка. На лицах слуг застыло недоверие, смешанное с надеждой, — неужто чужаки смогут укокошить чудище, уничтожившее не одну деревню?
Женщины взирали на уезжавших с тоской. Кое-где в глазах блестели слезы: как же так, таких мужиков, с которыми даже познакомиться не успели, — и на верную смерть?
Рыцари все смотрели как одно лицо — с яростью, скрывая за ней, как за занавеской, вполне понятную радость: пожрет проклятых северян чудовище и тут же все забудут о том, кто кого победил у замка Черного Рыцаря, да и в самом Камелоте. Сотрется позор с рыцарских гербов…
Непроницаемым было лицо королевы, каменно-холодным.
Мерлин, равно как и прочие друиды, на проводах замечен не был.
Со спокойной доброжелательностью смотрел на викингов лишь один человек — король Артур. Но это не искупало той чудовищно длинной речи, которой он решил проводить будущих героев. Тем приходилось сидеть в седлах и мерзнуть под ветром, ожидая момента, когда можно будет двинуться с места.
— … и да пребудет с вами благословение Великой Богини. В добрый путь! — завершил наконец болтовню хозяин Камелота.
Ивар с облегчением расправил плечи, радостно всхрапнул застоявшийся жеребец.
— Спасибо за доброе слово! — Хаук поднял руку в прощальном жесте. — Ждите нас с победой!
Маленький отряд сорвался с места. Мимо пролетели башни, застывшие словно исполинские часовые, за спиной остались толстые серые стены. Стихали, отставая, приветственные крики.
Арнвид, скакавший последним, обернулся в седле и долго-долго смотрел на медленно уменьшающийся в размерах замок. А когда губы его разлепились, то произнесенных слов не услышал никто:
— Дракон никогда не унизится до того, чтобы убивать сам. Все грязные дела он отдаст в чужие руки. О Бретланд, это станет твоим проклятием и останется им даже тогда, когда алый змий будет убит на твоих знаменах…
Глава 9 РАЗМЕР ИМЕЕТ ЗНАЧЕНИЕ
Вокруг, горделиво воздев к небу вершины, высились горы. Словно земля некогда вздыбилась, сотрясаемая штормом исполинской силы, а затем волны так и застыли, забыв расплескаться каменными брызгами. Под ногами коней шуршала высокая трава, а из зарослей кустарника с криком спасались, ощутив сотрясение почвы под копытами, толстые суматошные птицы.
Боль в седалищах путешественников, измученных верховой ездой, превращала дорогу в тяжелое испытание. Проводник, приставленный к викингам еще в Камелоте, вел отряд едва приметными тропами, которые петляли не хуже пьяного лесоруба. Сворачивали в ущелья, вдруг начинали взбираться на почти отвесные склоны.
— Как думаешь, есть у нас шансы одолеть великана? — поинтересовался Ивар у Арнвида, когда дорога несколько расширилась и было можно скакать бок о бок.
— Непобедимых существ нет, — мудро изрек в ответ эриль, который без пива откровенно скучал. — И нет бессмертных. Каждому суждена гибель, даже сильнейшему из сильных. И…
Что хотел дальше сказать Арнвид, осталось невыясненным. Конь его споткнулся, эриля подбросило, а при приземлении в седло он прикусил язык. Все заготовленные слова захлебнулись в сдавленном сипе.
— Ууу, мать богоффф…
Дорогу пересек довольно широкий ручей с такой прозрачной водой, что было видно, как у каменистого дна неторопливо перемещаются большие, степенного вида серые рыбины с черными и желтыми пятнышками на округлых боках.
Кони с плеском вошли в поток, течение замутилось, и обитатели ручья брызнули в стороны.
— Вон там, за леском — деревня, — весело заявил проводник. — Там передохнем, а к вечеру вы будете у логова чудовища…
— Будете, вот как, — пробормотал Нерейд, внимательно разглядывая спину проводника. — А ты, значит, с нами не отправишься?
И пальцы рыжего викинга почти нежно огладили рукоять меча.
Лесок промчались в один миг. Сомкнулись над головой, чтобы тут же разойтись, кроны невысоких елей. Все вокруг было пропитано горьким ароматом хвои. Глухо простучали по каменистой почве копыта.
Ивар не сразу понял, почему резко остановился проводник, почему замедлили бег скакунов прочие викинги. Но затем широкая спина ехавшего впереди Кари уплыла куда-то в сторону, и он увидел…
Деревни не было.
Там, где должны были стоять дома, высились груды развалин. Между обломками бревен, кусками досок и пучками пакли валялись искореженные тела.
Мужчины, женщины, дети.
Нечто чудовищно сильное позабавилось с ними так же, как злой ребенок — со своими куклами. У некоторых были оторваны руки или ноги, у многих не хватало голов, некоторые были перекручены, как выжимаемые тряпки. На нескольких трупах виднелись следы зубов.
Здоровенных зубов.
По распластанным телам с деловитым карканьем расхаживали огромные черные вороны. Трясли крыльями, стараясь вырвать кусок повкуснее, и плыл над землей сладковатый запах мертвечины…
Ивар ощутил, как к горлу подкатывает тошнота. Пошатнувшись, он поспешно спрыгнул с коня и прислонился лбом к его боку — лишь бы не видеть ужасной картины…
— Как же так? — В бормотании проводника слышался ужас. — Это же… Не может быть… Отсюда до его логова полдня пути… Он же никогда так далеко не заходил!
— Значит — зашел, — жестко отрезал Хаук и, судя по стуку копыт, направил коня вперед. — Надо все осмотреть. Вдруг остался кто живой…
— Он живых не оставляет, — сказал проводник и зарыдал, тонко поскуливая, словно обиженная собака.
Сделав усилие, Ивар оторвался от теплого конского бока. Возвращаться в седло не стал, зашагал так, ведя скакуна в поводу. Рвотные позывы продолжали сотрясать нутро. Сжатые челюсти натужно хрустели, собственные зубы грозили искрошиться.
Завидев приближающихся людей, вороны с недовольными карканьем взмыли в воздух. Хлопанье крыльев на мгновение оглушило Ивара, прямо перед ним на землю упало одинокое черное перо.
Острое, точно копейное жало.
Из того, что он видел в деревне, Ивар запомнил немногое, но то, что запомнил, врезалось в память навсегда: изумление, застывшее на неповрежденном лице совсем молодой девушки, с немым укором глядящие в небо прекрасные синие глаза, и тело, расплющенное в лепешку. Разорванный почти пополам могучий мужик с топором в руке, лезвие искорежено так, словно хозяин бил им по валуну; труп мальчика с аккуратно обгрызенными боками…
Живых не было.
Лицо Ивара закаменело от напряжения. Когда страшное зрелище осталось позади, он с некоторым трудом смог разжать намертво склеившиеся челюсти и поднять взгляд на соратников.
Хаук был спокоен, как обычно. Арнвид ожесточенно дергал себя за бороденку, и в светлых стариковских глазах плясал неожиданно молодой гнев. Вемунд не переставая ругался. Кари выглядел мрачнее грозовой тучи. И даже Нерейд, вечный насмешник, был серьезнее, чем при жертвоприношении.
Это пугало даже больше, чем изуродованные останки.
— Когда я вижу такое, — проговорил Арнвид, — я не прикидываю, есть у нас шансы победить или нет. Я иду и сражаюсь до последнего, Потому что тому, кто делает подобное, нельзя позволить жить!
— Нельзя! — истово прохрипел Вемунд.
— Нельзя, — кивнул Кари.
— Никак нельзя. — Подброшенный в воздух топор Торира с чмоканьем вернулся в его ладонь.
— Тогда чего мы ждем? — Конунг пожал плечами и повернулся к проводнику. — Эй ты, скудоумный, хватит ныть, как баба. Отдохнуть тут нам не судьба, так что показывай дорогу…
— Я… не поеду с вами, — проводник давился рыданиями, будто обжора кусками мяса. — Нет, ни за что!
— Тогда скажи, куда идти?! — Арнвид презрительно скривился. — Без тебя, думаю, легко обойдемся…
— Вон в то ущелье, — вскинул руку проводник, — до черной скалы, от нее на запад, а там увидите…
— Дальше пойдем пешком. — В голосе Хаука звенела сталь, он уже не просто говорил, он приказывал. — Еще ни одному из рыцарей конь не помог уцелеть, так что обойдемся без лошадей. Оставим их здесь с нашим плаксивым другом.
— Рядом с этими? — взвился проводник, указывая на трупы. — Ни за что!
— Тогда айда с нами?.. — предложил конунг. Проводник, смешавшись, замолк. — Ладно, не обязательно же тебе здесь ночевать. Схоронишься хотя бы у того ручья, что мы проезжали…
Идти пешком после многодневного путешествия верхом поначалу было почти приятно. Но камни, норовящие подвернуться под ногу, и тяжелый груз, который пришлось волочить на собственной спине, заставили Ивара вскоре вспомнить о таком удобном седле…
Вот уж не думал он, что будет мечтать о поездке верхом.
К черной, словно душа злодея, скале, добрались в сумерках. Ночевали в небольшой пещере, не разводя огня, а с первыми лучами солнца, по утреннему холодку двинулись дальше.
Под ногами хрустели мелкие камушки. Из трещин, в обилии рассекающих серые безжизненные скалы, струйками поднимался дым. Он становился все гуще, пока не затянул все вокруг сплошной пеленой. Видно было лишь на расстоянии нескольких шагов.
Оставалось полагаться в основном на слух.
Но слышалось только сиротливое завывание ветра меж голых вершин. Дым ел глаза, лез в ноздри, горло словно драли когтями. То один, то другой из викингов разражался сухим лающим кашлем.
— Нет уж, — повернув к Ивару красное от напряжения лицо, проговорил Арнвид, — в море гораздо лучше. Там хоть воздух чистый…
Земля слегка вздрогнула, и тут же спереди донесся далекий рев. Так мог бы реветь медведь, будь его глотка размером с драккар.
Ивар вздрогнул и судорожно вздохнул.
— Значит, правильно идем, — спокойно кивнул Хаук. — Ради бороды Отца Ратей, не топайте так, если не хотите заночевать в чужом брюхе!
Дальше шли в напряженном молчании. Затянутое дымом ущелье казалось бесконечным, время от времени доносились взревывания, которые с каждым разом становились все сильнее и сильнее. С одним из них докатилась волна вони, такой нестерпимой, что Нерейд не выдержал:
— Спаси меня боги! — прогнусавил он, зажимая нос. — Этот великан, похоже, вчера поужинал чем-то несвежим!
— Тихо! — цыкнул Арнвид. — А то сегодня на обед у него будет свежачок!
Ущелье кончилось внезапно. Только что по сторонам тянулись серые стены, изрытые трещинами, точно лицо старика — морщинами, и в одно мгновение они резко разошлись в стороны. Вонь ударила в нос посильнее иного кулака.
Впереди раскинулась огромная котловина. Ветру было где над ней разгуляться, и серый дым, порождение проклятой земли, здесь не господствовал безраздельно. Видны были каменистые откосы, кое-где обрывающиеся отвесными склонами. Дно котловины украшали исполинские каменные глыбы.
Когда одна из них зашевелилась, Ивар решил, что сошел с ума. Гигантский обломок скалы неожиданно покачнулся, причудливо разложился на части, и вот уже на ноги поднялось громадное, куда выше мачты драккара, подобие человека.
Портила впечатление только серая, совершенно лишенная растительности кожа.
На чреслах великана болталось нечто похожее на юбку из множества сшитых между собой шкур. Руки чудовища, в ладони которого поместился бы человек, свисали ниже колен, а голова, размерами превосходящая пивную бочку, росла прямо из плеч, уродливо нависая над широкой грудью.
Затаившихся у входа в котловину викингов великан, похоже, не замечал. Он бесцельно бродил между скал, точно человек, забывший, куда он идет и зачем, и при каждом его шаге дрожала земля.
— Да, такого секирой не разрубишь, — грустным голосом сообщил Вемунд, который, похоже, впервые в жизни усомнился в возможностях Великанши Битвы.
— Йотун, клянусь грудью Фрейи! — забывшись, бормотал Арнвид. — Настоящий! Интереснейшая форма жизни! Рассмотреть бы его поближе! Узнать, что у него внутри…
— Понятно что! — мрачно сказал Нерейд совсем непохожим на себя тоном. — Кишки, а в них — дерьмо из сожранных людей!
Эриль не выдержал, покраснел.
— Давай-ка чуть в сторону, — добавил Хаук, — а то как бы эта форма жизни нас самих не увидела!
Наблюдать за чудовищем оставили глазастого Торира. Другие викинги отошли подальше от входа в котловину и расселись на камнях.
— Как эту тварь прикончить — вот в чем вопрос. — Хаук подпер кулаком подбородок. — Арнвид, скажи-ка нам, чем можно убить йотуна?
— Мьёлльниром, — без тени сомнения отозвался эриль. — По башке… Р-р-раз, и все!
— Ага, а к Тору за ним ты сам отправишься, — усмехнулся Нерейд. — В Асгард пешочком. А как дойдешь, попросишь — дай, отец Магни, молот, нам тут одного великана пришибить надо…
— Хватит зубоскалить, — оборвал шутника конунг. — Ты в силах одолеть его рунами?
— Нет, — покачал головой Арнвид. — Они на йотунов не действуют. А убить его можно, как и человека, — оружием. Вот только шкура его тверже камня. Остается лишь ее пробить…
— Что никому до сих пор сделать не удавалось, — вздохнул Вемунд, почесывая затылок.
— У всех есть уязвимые места! — уверенно заявил Ивар.
— Ага, только у некоторых они очень хорошо спрятаны! — ухмыльнулся Нерейд.
Дрогнула земля, из котловины донесся раздраженный рев, от которого, как показалось, зашатались скалы. Ивар почувствовал, как его череп трясется, словно пустой бочонок, в котором катышком грязи болтается мозг.