– Но мне пришлось ему это обещать. Ведь его жалкую жизнь я при этом обмениваю на жизни нескольких офицеров. Разве это не достойная цена?
– Вполне, вполне… Только что вы собираетесь делать с этим человеком после того, как он выполнит обещание? Неужели отпустите?
– Нет, конечно – прямая дорога на каторгу негодяю.
– И где же вы собираетесь найти эту каторгу? Или для него специально нужно будет выделить конвойных из действующей армии и этапировать до ближайшей тюрьмы?
– Не знаю, но слово я дал.
Кажется, потомственный дворянин меня понял. И мои проблемы тоже.
– Не позволите ли поговорить с негодяем?
– Прошу!
Давыдов полупоклоном обозначил благодарность за мою «любезность» и направился к парню, сразу определившему, что разговор с данным офицером обещает мало приятного.
– Значит, это ты моих гусар убивал? – подполковник начал общение так, как будто уже прошёл школу СМЕРШа – не пришлось бы у мальчишки потом штаны стирать…
– Худо мне, барин, не мучьте! – попытался отползти на пятой точке наш пленный.
– Сиди где сидишь! – рявкнул ахтырец, поигрывая нагайкой, что, несомненно, произвело дополнительное впечатление. – Пока служить будешь исправно – будешь жить. Где пленённые вашей бандой офицеры, знаешь?
– Знаю, барин – пять вёрст отсюда.
– Отведёшь?
– Да как Бог свят! – даже дёрнул связанными руками, чтобы перекреститься.
– Вадим Фёдорович! – обернулся ко мне Давыдов. – А не проехаться ли нам с этим варнаком? Вроде не врёт.
– У меня всё же есть задание командования – наблюдать берег Каспли и просигналить ракетой, в случае попытки французов там переправиться. Я, кстати, хотел попросить, Денис Васильевич, с десяток ваших молодцов. Очень бы помогли мне в этом деле настоящие кавалеристы – появляется возможность сходить в ближнюю разведку на тот берег.
– Какие вопросы. Вадим Фёдорович! – расплылся в улыбке поэт-партизан (вернее, пока ещё, конечно, не партизан, но я ведь знал и помнил его именно в этой ипостаси). – Бекетов!
К нам подскочил поручик, буквально «евший» обожающими глазами своего командира:
– Слушаю, Денис Васильевич!
– Я с двумя десятками наших ребят отправляюсь на выручку к Светлову…
– Он жив?! – не сдержался поручик. – Я с вами!
– Погоди! – досадливо поморщился подполковник. – Ты вместе с остальными поступаешь в распоряжение господина Демидова. Все его приказы выполнять, как мои. Понятно?
Бекетову явно было понятно, но восторга такая перспектива у молодого гусара не вызывала. Для кавалериста, а тем более гусара, попасть под начало представителя инженерных войск – чуть ли не унизительно: эти, мол, инженеришки, что-то там роют, строят… А мы же ведь в атаку на пушки и штыки ходим…
– Не хмурься, Митя! – Для подполковника тоже не осталась незамеченной игра чувств на лице молодого поручика. – Подумаешь: несколько часов будешь в подчинении не у Давыдова, а у Демидова – есть о чём горевать!
– Тем более, Дмитрий… – Я сделал паузу, надеясь, что молодой человек подскажет своё отчество.
– Дмитрий Алексеевич, – хмуро буркнул поручик.
– Вадим Фёдорович. Очень приятно познакомиться.
– И мне приятно, – неискренне выдавил из себя юноша.
Был он действительно совсем молод – лет двадцать с небольшим хвостиком. Невысок, так же как его командир, но если у того усы явно были «визитной карточкой» лица, то у Бекетова – лишь слегка обозначены полоской вдоль верхней губы. В остальном… Ну, парень и парень. Я и женскую-то внешность описывать не мастер, а уж мужчин… Нос, глаза, губы, скулы… Что ещё? Цвет волос и их густота… В общем, хреновый бы из меня вышел составитель фотороботов – ни одного бы преступника по моему описанию не поймали…
Кстати: «Бекетов». Не он ли один из предков великого и забытого русского химика, что составил так называемый «Ряд активности металлов», что висит над доской в любом кабинете химии постсоветского пространства?
Но не спросишь же: это не ваш ли сын или внук станет замечательным химиком?
Тем более что идею исследований в данной области я ещё и сам упереть могу, и будет «Ряд Демидова», а не ещё кого-нибудь.
– Так вот, Дмитрий Алексеевич, – продолжил я, – очень бы пригодились ваши гусары для разведки противоположного берега реки. Возможно, что там собираются значительные силы противника. Задача моей группы – подать сигнал при начале переправы через Касплю, но всё-таки хотелось бы узнать о наличии там значительных сил французов заранее. Понимаете?
– Так что, Митя, не на прогулку отправляешься, – поддержал меня подполковник.
Бекетов вроде проникся важностью своей роли, и лицо его потихоньку светлело.
– Денис Васильевич, – обратился я уже к Давыдову, – осмелюсь предложить вам в помощь местного «лешего», Спиридона – знает в этих лесах каждую тропку, следопыт отменнейший. Из лука стреляет, как сам Аполлон… – Хотелось добавить про то, что может отстреливать яички у летящего комара, причём на выбор – правое или левое, но я не был уверен, что собеседники оценят столь грубую аллегорию – аристократы всё же.
– Буду вам весьма признателен, – расцвёл гусар, – а верхом он ездит?
– Не так, как ваши орлы, но вполне сносно. Можете не беспокоиться на этот счёт.
– Тогда ещё раз: спасибо! Очень пригодится нам такой проводник.
– И вам спасибо за помощь – моему отряду обещали придать несколько казаков, но пока у начальства руки до этого не дошли. А конная разведка настоящими кавалеристами в нашем деле дорогого стоит. Кстати: а как вы собираетесь перевозить языка? У него же руки связаны.
– Перевозить кого?.. – явно было брякнуто слово не совсем понятное ахтырцу.
– Языка, – поспешил пояснить я. – Пленный, от которого можно получить информацию. Пришёл вот в голову такой термин…
– Весьма остроумно, – ухмыльнулся гусар, – и точно. Стихи не пишете, Вадим Фёдорович?
– Бывает. Но с вашими не сравнить.
– А вы и о моих слышали? – Давыдов совершенно конкретно напрашивался на комплимент.
– Конечно. К одному даже мелодию подобрал. Если следующая наша встреча состоится в более спокойной обстановке – рискну предложить вам послушать этот романс…
– Ого! Пренепременно! Может, ваш вариант и получше моего окажется. А какой романс?
– Не будете обижаться, если я вас поинтригую на этот счёт до следующей встречи?
– Ах, так? Потерплю, конечно. Но вы обещали. Да?
– Не отказываюсь. Так что, «разбегаемся»?
– Странно вы говорите, Вадим Фёдорович. Непривычно, но понятно…
– А можно сказать: «экстрактно»? Коротко и по сути дела.
– Пожалуй, да. По-военному. – Давыдов задумался не более чем на секунду. – Значит, с меня три десятка гусар во главе с Митей, а с вас «язык», как вы его весьма метко назвали, и проводник. Обмен вполне достойный. А насчёт перевозки вашего бандита не беспокойтесь – руки ему развяжем, верхом посадим. А удрать от моих гусаров ни одному крестьянину не удавалось и не удастся. Его, в случае чего, даже саблей рубить не будут – догонят и кулаком в ухо…
– Понятно. То есть за вас можно не беспокоиться. Только не будете ли любезны выполнить ещё одну мою просьбу?
– Слушаю.
– Отправьте отряд господина Бекетова к реке заранее. Сами. Нам ведь ещё своего боевого товарища похоронить надо…
– Всё понял! – Давыдов отправился к поручику и, судя по всему, весьма недвусмысленно поставил тому боевую задачу.
Честно говоря, меня волновало отнюдь не наблюдение берегов Каспли – я хоть и вполне прилично передвигался на спине Афины, но…
Не случайно Пётр Великий в своё время издал указ на тему: пехотным офицерам в расположение частей кавалерийских верхом не являться, ибо своей посадкой, как собака на заборе, они только смех и презрение у нижних чинов кавалерии вызвать могут… Ну что-то в этом духе.
Договорились с Бекетовым о точке рандеву на одном из бродов, после чего он со своими молодцами и Гафаром отправился вперёд. Давыдов слегка задержался, дождался погребения моего пионера и тоже простился на время своего рейда в гадючье гнездо бандитов. В общем, действительно «разбежались»…
К месту подъехали минут через сорок, гусаров уже не было, только мой башкир сидел под старой плакучей ивой, свесившей свои «слёзы» до самой реки. Коренастая лошадка Гафара мирно паслась неподалёку. Просто пастораль, а не военные будни!
– Гусары давно ушли? – немедленно поинтересовался я, поприветствовав подчинённого.
– У меня часов нет, ваше благородие, но я бы успел, пока вас дожидаюсь, и к тому месту доскакать, и обратно вернуться.
Вот же зараза! Мне ещё и задачки по «равномерному прямолинейному движению» в уме решать. То есть что-то вроде часа получается, если он время чувствует и не льстит себе самым беззастенчивым образом.
Ладно, будем ждать…
Ребята по моему разрешению запалили костёр и стали готовить кашу – с утра без горячего всё-таки. Жаль, что мы с Бородкиным не успели идею консервов продвинуть и в производство оные запустить. Увы – объять необъятное… Да ещё за полтора года…
Ничего, и просто кашки похлебаем, я, например, только два сухаря с утра «укусил» – не самое подобающее питание при таких затратах энергии, как сегодня.
Пока вскипала вода и булькала крупа в котелке, присел на бережок Каспли и стал обозревать её, с точки зрения бывшего рыболова. Возле брода не очень перспективна, но чуть левее я бы блёсенку покидал – очень симпатично там кувшинки сгруппировались, наверняка какая-никакая щучка в засаде стоит. Правда, мелкая, до килограмма, а то и до полкило. Не места для крупного «тигра рек и озёр».
Елки-палки! Ведь как «попал» – ни разу удочку в руки не брал, так и валяются мои снасти в имении у тестя. Вот закончим войну, приеду домой и первым делом – рыбачить…
То есть вторым, конечно. Первым – Настя. Господи, как же я по ней соскучился!
Весной, зная, что скоро начнётся, отпросился на побывку и провёл дома волшебные две недели. Причём первые пару дней нас с женой практически не видели обитатели усадьбы. Разве что к завтраку и обеду мы показывались пред ясны очи Сергея Васильевича. А так – либо в спальне, либо гуляли вдвоём. Моя юная супруга ни с кем не хотела делиться своим благоверным после столь долгой разлуки, да и я вполне разделял её точку зрения в этом вопросе.
Так что наследник или наследница мне теперь почти обеспечены. И не хотелось думать про процент смертности при родах в эти дремучие с точки зрения медицины времена. Мой ребёнок родится в максимально здоровых условиях, да и Настино сложение вроде весьма благоприятно для относительно лёгкого протекания процесса появления на свет новой жизни…
– Скачут, ваше благородие! – прервал мои мысли дежурный егерь с противоположного берега.
– Наши? – тут же вскочил на ноги я.
– Они. Швыдко скачут, не случилось бы чего.
Лишний раз мокнуть не хотелось, и я, подбежав к Афине, вскочил в седло.
Вода в этом месте не доходила моей кобыле до брюха, так что переправился относительно быстро и беспроблемно.
Несмотря на моё «регенерированное» зрение, разглядеть с такого расстояния коричневые мундиры ахтырцев невооружённым глазом было невозможно – только лошадей с какими-то всадниками, но оставалось довериться «соколиному глазу» одного из лучших стрелков армии.
Однако, посмотрев в подзорку, убедился, что мой подчинённый не ошибся, мало того – увидел, что у наших на плечах вражеская кавалерия. Где-то в версте или чуть меньше. Вот не было печали!
Блин горелый! А ведь до чёрта французов-то. Ну ещё бы, если бы было сравнимое количество, то вряд ли орлы Дениса Васильевича удирали от них во все лопатки.
А ведь на переправе могут если и не достать, то приблизиться вплотную и расстрелять. Чёрт!.. Что делать?
– Гаврилыч! – заорал я на «наш» берег. – Четыре ракеты сюда! Быстро!
Через три минуты боеприпасы были уже на нашей стороне, и пионеры, следуя моим указаниям, шустро стали устанавливать сигнальные ракеты по обеим сторонам подходов к броду. Естественно, не для салюта. Почти параллельно земле. Заряды в них, конечно, никакие, но оставалось надеяться, что лошади существа достаточно нервные и к летящим в них дымным «змеям» не привыкли. Да и для всадников, наверное, такое будет сюрпризом.
Подлетевших гусар во главе с Бекетовым я встретил криком:
– Быстро на тот берег! Мы догоним!!
Слегка ошалевший поручик кивнул и направил свою лошадь в реку, за ним последовали остальные всадники.
– Пали шнуры – и в сёдла!
Мои ребята незамедлительно выполнили приказ и торопливо присоединились к ахтырцам. А мне и запрыгивать на Афину не требовалось – уже встречал наших разведчиков в седле…
Вроде успели переправиться все. И тут за спиной зашипело…
Шипение, кстати, практически совпало с ясно различимым топотом копыт приближающегося врага, и, несмотря на то что сам Бог велел нам улепётывать во все лопатки, полюбоваться на дело рук своих было непреодолимым искушением.
Сначала ушла одна ракета, потом ещё две практически одновременно и через пару секунд последняя. Попали две. Первая и одна из второго дуплета просто пронеслись над надвигающимися французскими драгунами, причесав поверху их каски с конскими хвостами огнём и дымом. Что, между прочим, тоже не добавило противнику энтузиазма. Зато остальные две…
– Ух, ты! В самую говядину угодили! – восторженно крикнул гарцующий рядом со мной гусарский унтер.
Да уж! Эффектно получилось: ракеты попали то ли в лошадей, то ли во всадников, упали на землю и только после этого соизволили взорваться.
Заряд, повторяю, сигнальный – ничего картечеобразного внутри. Ну, может, обожгло лошадиные животы или даже драгунские ноги – не более. Вряд ли даже кого контузило, однако эффект произвело немалый: «Смешались в кучу кони, люди…» Лошади вставали на дыбы, сталкивались, падали…
Грозная атакующая лавина как будто налетела на невидимую стену. Теперь можно было отступить относительно спокойно. Жаль, что не заготовил предварительно на нашем берегу парочку фугасов – знать бы, что всё так повернётся…
И никакие «законы рыцарской войны» меня бы не остановили. Вспоминая наши споры с Ван Давлем, жалел, что не высказал ему нечто вроде: «Вы нас считаете варварами, и будете так считать, как бы русские ни старались принять европейские принципы во всём. Как бы мы «благородно» вас ни били, всё равно будете горланить, что это было «нечестно». Ну и чёрт с вами! Да! Мы СКИФЫ!! И будем вас уничтожать на своей земле всеми способами, наплевав на придуманные «просвещённой Европой» правила ведения войны!» Где-то так.
В голове уже «защёлкало» на данную тему: родилась идея как-нибудь на лесной дороге свалить на французскую колонну несколько ульев с деревьев – вот бы «повеселились» наши зарубежные гости!
Но такое можно себе позволить, только партизаня. Надо будет Давыдову идейку подсказать – этот вроде не отягощён предрассудками…
Нагнал Бекетова:
– Что выяснили, Дмитрий Алексеевич?
– К сожалению, ничего, Вадим Фёдорович. Не успели – наткнулись на драгун. До полка. Дальше вы сами видели. Спасибо, что сумели вовремя сикурс сделать.
– Сочтёмся. Сейчас-то что предпринимать?
– Пока только отходить, – удивлённо посмотрел на меня гусар. – Не атаковать же французов нашими силами.
Мы, естественно, и так отходили – продолжать любоваться вражеским кавалеристами было бы верхом наглости и неблагоразумия.
– Это-то понятно, но что дальше? Я должен был подать сигнал ракетой, если неприятель начнёт здесь переправу большими силами. А что мы имеем?
А имели мы полные непонятки: драгуны – это завеса каких-то серьёзных сил, их разведка, или они действуют автономно, и это блеф? Запульну ракету в небеса, и наши главные силы начнут разворачиваться в пустоту… Вот зараза! Придётся просто поспешать к своим и доложить обстановку лично – пусть командование само решает, что делать, мне что-то брать на себя такую ответственность по принципу «орёл-решка» совсем не улыбается.
– Думаю, Дмитрий Алексеевич, что нужно просто поскорее добраться до штаба и рассказать о том, что произошло на той стороне реки и на переправе.
– Полностью разделяю вашу точку зрения. Тогда прибавим ходу?
– Пожалуй. Но только совсем бешеного аллюра я обеспечить надолго не смогу – не кавалерист всё-таки, – чуть виновато улыбнулся я.
Всю обратную дорогу в голове билось: «Я не выполнил боевой приказ».
Пусть приказ и дурацкий. Исполнить его не было никакой возможности. Но он был: «Наблюдать броды и подать сигнал ракетой…»
И отчёт о выполнении, вернее, о невыполнении этого самого распоряжения мне предстояло держать перед Раевским. Тем самым, кто в реальной истории на вопрос какого-то из своих подчинённых «Что же нам делать теперь?» – ответил: «Ничего не делать. Стоять и умирать». Хотя, может, это и не его слова – хватало в это время суровых генералов[1].
А я со своими людьми не «стоял и умирал», а отступил сразу. И пусть это «стояние и умирание» было сто раз бессмысленно, но, скомандовав отходить, я приказ нарушил…
Оставалось только надеяться, что Николай Николаевич на самом деле человек разумный и поймёт, что в данном конкретном случае было бы верхом идиотизма держать броды моим отрядом и погибнуть, так и не выполнив распоряжения о подаче сигнала…
Командующий Седьмым корпусом принял меня сразу после доклада о прибытии.
– Ваше превосходительство, прошу извинить, но я не смог выполнить поставленной задачи. – Я сделал паузу, но генерал продолжал молча и выжидающе смотреть на меня. Он явно не собирался облегчить мне доклад наводящими вопросами.
– Ещё по дороге к Каспле мой отряд подвергся нападению бандитов… – Левая бровь Раевского обозначила некоторое удивление, но перебивать он меня опять же не стал.
– Всё разрешилось благополучно, разбойники истреблены… – Я опять сделал паузу.
– Капитан, прекратите разыгрывать здесь драму, – наконец нетерпеливо прервал меня генерал, – продолжайте по сути.