— Что случилось-то?
— Не знаю, — с трудом ответила я. — Кажется, погиб мой муж.
Поверить в это было по-прежнему невозможно. И лишь когда я вошла в свою квартиру, увидела растерянные лица охраны, перепуганного Макса, каких-то незнакомых людей, я осознала, что случилось.
Изображать убитую горем не пришлось, стоило мне войти в кабинет мужа и увидеть кровавое пятно на ковре, как все поплыло перед глазами, я хотела привалиться к стене, неловко оступилась и оказалась на полу. К тому моменту, когда я очнулась, в доме остались самые близкие люди, не считая охраны. Я сидела растерянная, подавленная, мало что понимая из разговоров и объяснений, больше похожая на куклу, в которой вдруг кончился завод.
Те несколько дней я помню смутно, они вдруг выплывают из памяти, чтобы тут же исчезнуть. В день похорон меня так накачали лекарствами, что впоследствии я не могла вспомнить ни дорогу на кладбище, ни сам момент прощания. Анатолия я тоже почти не помню. Бледное лицо, отстраненно-чужое… Невозможно представить себе, что это мой муж. «Чепуха, — думала я. — Они все валяют дурака, считают, что я поверю? Зачем Анатолию понадобилось все это, не с ума же он сошел?» На какой-то миг наступало прояснение, и тогда становилось страшно, я закрывала глаза, сжималась в комок и твердила себе: «Это не правда…» Вскоре возвращалось спасительное забвение. На кладбище я вдруг заявила:
— Саше надо проститься с отцом. — Хватала кого-то за руки и требовала немедленно привезти ее.
— Геля, мы же решили… Для ребенка это такая травма. Потом, когда она немного привыкнет, ты ей все расскажешь.
* * *После похорон я проспала почти сутки. В доме стояла странная тишина, хотя мать Анатолия, его сестра и брат еще не уехали. В дверь постучали, сначала я увидела медсестру, а потом свекровь.
— Как ты? — спросила она.
— Нормально, — с трудом ответила я.
— Где Сашенька? — присаживаясь рядом, спросила она. Я нашла в себе силы спокойно ответить:
— У подруги. Я не хотела…
— Правильно, — кивнула свекровь и взяла меня за руку. — Все деньги проклятые, — сказала она с обидой. — Дом у вас хороший, машины, две или три? Да бог с ними… Ты поплачешь да найдешь кого-нибудь, а у меня сына больше не будет.
— Вы считаете, я виновата? — хмуро спросила я.
— Чего тебя винить. Сашку жалко. Мы уезжаем, — без перехода заявила она.
— Почему? — испугалась я.
— Игорю на работу, да и ребятишек Люда оставила с чужими, можно сказать, людьми. Я Сашеньке звонить буду.
Она поднялась и пошла к двери. Медсестра все это время стояла за ширмой. Как только дверь закрылась, она направилась ко мне со шприцем в руках.
— Давайте-ка мы сделаем укольчик. «Почему они уезжают?» — вертелся у меня на языке дурацкий вопрос. Дурацкий, потому что ответ мне на него вроде бы дали.
К вечеру родственники действительно уехали, и я осталась в огромной квартире с охранником и медсестрой. Набрала номер сотового Алексея и с облегчением услышала, как он буркнул:
— Да. С ребенком все в порядке. Как ты?
— Не знаю, — честно ответила я.
— Я приеду завтра. Постарайся до той поры не наделать глупостей.
— Я не хочу, чтобы ты приезжал, — твердо сказала я.
— Опять угрызения совести? — В его голосе послышалась усмешка.
— Прекрати. — Я бросила трубку и упала в кресло, обхватив голову руками. Раздался стук в дверь, и вновь появилась медсестра.
— К вам пришли, — сказала она.
Я испуганно выпрямилась, дверь открылась шире, и вошел Макс.
— Здравствуй, — со вздохом сказал он и сел в кресло напротив. — Уехали?
— Да, — кивнула я.
— И мать тоже? — Я вновь кивнула. — Неудивительно, — зло фыркнул он.
— Что ты имеешь в виду?
— Не повезло тебе с родственниками. Впрочем, мне еще хуже, у меня вовсе никого нет. — В глазах его стояли слезы. Я не знала, как отнестись к его появлению и к этим слезам, потому что подозревала его во всех смертных грехах. — У меня был с ними разговор, — неохотно продолжил он. — Я имею в виду родственников Анатолия. Сестрица надеялась на наследство. Толя говорил, что она страшная стерва, но я не ожидал…
— Подожди, о чем ты? — нахмурилась я.
— Как же, они решили, что здесь их ждут златые горы, но я их разочаровал.
— Должно быть, я все еще плохо соображаю…
— О том, что представляют собой его родственники, Толя знал очень хорошо, поэтому оставил завещание. Разумеется, все отходит тебе. Придешь немного в себя — поговорим. Надо решать, что делать с фирмой, да и вообще… Я сейчас не в своей тарелке, и тебе досталось… Сначала это похищение, теперь убийство…
— Ты знаешь о похищении? — насторожилась я.
— Конечно, знаю, — поморщился он. — Толя был в шоке. А я его близкий друг. Вполне естественно обратиться ко мне.
— И что тебе известно о похищении?
— Что мне может быть известно? — удивился он. — Твой муж выбросил кучу денег… то есть не выбросил, конечно… Вы, слава богу, вернулись.
— Подожди. Расскажи мне поподробнее о том, что здесь происходило.
— Вы исчезли, потом ему позвонили, он заплатил, и тебя отпустили.
— Он сказал, что меня отпустили? Теперь пришла его очередь удивляться.
— Ведь ты вернулась домой. А потом и Сашка… Он говорил всем, что вы у матери, но я-то знал.
— Я действительно уезжала с Сашкой, — осторожно сказала я.
— Знаю. После того, как ее вернули. Толя объяснил, что ты плохо себя чувствуешь и он отправил вас немного отдохнуть.
— Он так сказал?
— А что, было иначе?
— За что его убили? — резко спросила я, ожидая любого ответа, даже самого невероятного.
— Ничего не понимаю, — пробормотал Макс. Он выглядел таким растерянным и несчастным, что я поверила. — Менты у тебя уже были? — сменил он тему.
— Да.
— Что ты им сказала?
— Что я могла им сказать? — с горечью ответила я. Тот первый разговор я почти не помнила.
— Ума не приложу, как такое могло случиться, — вновь покачал головой Макс с самым разнесчастным видом.
— Где была охрана? — решилась я задать вопрос.
— Что охрана? — махнул рукой Макс. — Охрану он держал в доме для твоего спокойствия. Говорил, что у тебя крыша едет и везде мерещатся враги… извини… вот ребят и приставил. За себя он не боялся, да и с какой стати?
— Это очень странно, — глядя Максу в глаза, произнесла я.
— Что странно? — насторожился он.
— Его жену и ребенка похищают, а он вроде бы ничего не опасается.
— При чем здесь похищение? Кто-то влез в дом, надеясь поживиться, и нарвался на хозяина. Говорят, из дома ничего не пропало. Это правда?
Я вдруг поняла, что этот вопрос для Макса очень важен.
— Ты хочешь сказать, — нахмурилась я, — что моего мужа убил грабитель? — Признаться, такая мысль даже не приходила мне в голову и сейчас казалась абсурдной.
— Но ведь другой причины не было. По крайней мере, я о ней не знаю. — Макс смешался и даже глаза отвел, крайне недовольный собой. — В доме есть сейф? — спросил он поспешно.
— Тебе об этом хорошо известно.
— Ах, да… в голове полный бардак. Сейф не вскрыли?
— Нет, насколько я знаю.
— Ты точно знаешь? — сделав ударение на слове «точно», спросил он.
— Послушай, Макс…
— Я так полагаю, никто всерьез этим не интересовался, — перебил он, — ты была в таком состоянии… Но менты, они должны знать, то есть если сейф был вскрыт… Вот что, идем в кабинет. Я хочу взглянуть.
— Идем, — неожиданно для себя согласилась я, а по дороге в кабинет мужа решила: «Скорее всего именно за этим Макс и пришел».
Сейф был вмонтирован в стену и прикрыт картиной. Я сняла ее, и Макс уставился на замок, точно пытаясь разгадать какие-то тайные письмена.
— Не похоже, чтобы его взломали.
— Он открыт, — сказала я, потянула за ручку, и дверца легко подалась. Сейф был пуст.
— Что я говорил, — облизывая пересохшие губы, пробормотал Макс.
Я закрыла сейф, подвинула Максу стул и сказала:
— Объясни мне, что происходит.
— В каком смысле? — не понял он.
— Я хочу, чтобы ты объяснил мне, что происходит, — спокойно повторила я, а он вдруг вскочил и торопливо заговорил:
— Я знаю не больше твоего. Убивать Анатолия повода не было, я даже не предполагал, что у него есть враги. И ты сама видишь: сейф пуст. Глупо думать, что Анатолий держал его здесь для интерьера. Ты знаешь, что обычно хранил здесь твой муж?
— Бумаги. Деньги.
— Вот именно, деньги. А сейчас сейф пуст. Ни бумаг, ни денег. Слушай, а это не могли быть родственники? — внезапно озарило его. — А что? Свистнули денежки, оттого и смылись так поспешно. Я не удивлюсь, если менты попросту не обратили внимания на сейф, те еще работнички. Ты знала код?
— Дата Сашкиного рождения.
— Вот, все проще простого. Любой дурак мог легко догадаться…
— Макс, что ты несешь? — не выдержала я.
— Я просто пытаюсь докопаться до истины. Допустим, менты на сейф внимания не обратили или убедились, что его не вскрывали, а вопросы к тебе оставили до лучших времен. Ты была в таком невменяемом состоянии, и это позволило твоим родственникам здесь похозяйничать. Предположим, их заинтересовал этот сейф. Дату Сашкиного рождения они знают, набрали код наудачу и вот, пожалуйста, огребли четыреста тысяч баксов. — Он так увлекся, что даже не обратил внимания на досадный промах. — Тебе прекрасно известно, что представляет собой эта семейка. Про мамочку я не говорю, с ней все ясно, она выскочила замуж, и Толькин отчим был для нее в сто раз важнее собственного сына, потом пошли еще детки, и Толя стал вовсе не нужен. Однако, когда у него появились деньги, семейство решило, что он должен ими поделиться. Ведь так?
— Так, — спокойно согласилась я.
— Вот видишь, — обрадовался Макс. — Сестрица последние пять лет даже не разговаривала с Анатолием, потому что он вполне прозрачно намекнул, что родственникам ничего не светит, кроме подарков на дни рождения. Младший братец — ничтожество…
— По-твоему, это они убили моего мужа? — спросила я.
Пыла в нем сразу поубавилось.
— Конечно, нет. Просто я хотел сказать…
— Что это за деньги? — спросила я.
— Какие деньги? — весьма неловко попробовал увильнуть он от ответа.
— Четыреста тысяч, разумеется.
— Какие четыреста тысяч?
— Те самые, о которых ты сказал пять минут назад.
— Значит, деньги у тебя? — подумав, спросил он.
— Нет. Но мне бы очень хотелось знать, откуда взялись эти деньги.
— Видишь ли, — покусав губу, вздохнул Макс. — Несколько дней назад Толя заключил выгодную сделку и получил наличные. Если их нет в доме…
— Когда он их получил?
— Накануне убийства. Конечно, он мог оставить их в банке, в ячейке, разумеется.
— Почему разумеется?
— Не смеши, кто же переведет такие деньги на свой счет?
— Значит, эти деньги он получил незаконным путем?
— Вовсе нет. У каждого из нас есть свои маленькие хитрости, как сохранить деньги от посягательств государства. Допустим, налоговой это не по вкусу, но в остальном… Впрочем, я сам толком ничего не знаю. Анатолий намекнул, что у него наклевывается выгодное дельце, а потом сказал про эти деньги. — По тому, как затравленно Макс поглядывал на меня, ерзая на своем стуле, стало ясно: он костит себя на чем свет за неумение держать язык за зубами. — Ты знаешь, что мне пришло в голову: возможно, ты права, и эти деньги… Короче, он действительно мог вляпаться в какую-нибудь криминальную историю. Тебе следует быть осторожной. Ты понимаешь? И эти деньги, и то, что Толя… В общем, я бы не советовал тебе рассказывать хоть что-либо в милиции.
— О похищении тоже молчать?
— Конечно. Ты же знаешь, как к этому относился Анатолий. И потом, ради Сашки, ради собственного спокойствия… Посмотри бумаги Анатолия, если деньги в ячейке банка, должен быть документ, пройдет время, и ты сможешь их получить.
— Меня не интересуют эти деньги, — со злостью сказала я.
— Понимаю, — кивнул он. — Кто может понять тебя лучше, чем я? Ты же знаешь, кем для меня была Майя и… В общем, что тут объяснять. — Он тяжело вздохнул, поднялся, обнял меня за плечи. — Будь осторожна, ты должна думать о ребенке, Анатолия теперь не вернуть, а у тебя вся жизнь впереди. Извини, что я говорю все это, я беспокоюсь за тебя и Сашку и хочу, чтобы у вас все было хорошо.
— Спасибо.
Он заподозрил издевку, но, так как на моей физиономии не было ничего, кроме выражения тупой признательности, удовлетворенно кивнул, и мы некоторое время помолчали, стоя в обнимку, после чего он поспешил откланяться.
Оставшись одна, я принялась искать визитку следователя, вытрясла содержимое сумки на пол, заглянула во все ящики. Визитки не было. Я попыталась вспомнить его фамилию, тут зазвонил телефон, и я вдруг подумала, что это из милиции, схватила трубку. Звонил Алексей.
— Я возле твоего дома, — сказал он сухо. — Надо поговорить.
— Нам не о чем говорить с тобой.
— Почему же? К примеру, о Сашке.
— Что ты имеешь в виду? — испугалась я.
— Не ори, я не глухой. Глупо обсуждать все это по телефону. Я сейчас приду.
— Нет.
— Да.
Услышав короткие гудки, я отшвырнула трубку, через минуту появился охранник и сказал, понижая голос, должно быть, тем самым пытаясь выразить сочувствие моему горю:
— Ангелина Петровна, к вам пришли.
— Да-да, — торопливо кивнула я. — Мне только что звонили… — Я не успела договорить, как вошел Алексей, взглянул на охранника, тот поспешно покинул комнату, а Алексей плотно закрыл за ним дверь. — Что с Сашкой? — тревожно спросила я. Он достал сотовый, набрал номер, сказал несколько слов и передал трубку мне.
— Мамочка, — услышала я. Минут пять я болтала с Сашкой о разных пустяках, потом поговорила с Екатериной Ивановной.
Алексей взял из моих рук телефон и сердито заметил:
— Как видишь, ребенок доволен. Сашка с моей матерью, отдыхают в хорошем пансионате, главное достоинство которого в том, что никому и в голову не придет искать их там.
— Где там? Где этот пансионат?
— Зачем тебе?
— Что ты говоришь? — не выдержав, сорвалась я на крик.
— Прекрати истерику. Сейчас тебе нельзя доверить ребенка. Ты угробишь и ее, и себя. Это что, так трудно понять?
— Чего ты хочешь? — испуганно спросила я.
— Чего я хочу? Я хочу спасти тебя. Странное желание, правда? Я хочу, чтобы ты и твой ребенок жили долго и счастливо. Еще вопросы есть?
— Ты ведь знаешь, кто его убил, знаешь?
— Не знаю и знать не хочу. Слушай, мне надоело повторять одно и то же.
— Но я должна…
— У тебя опять приступ вины. Что тебя так мучает? Считаешь случившееся божьей карой? Ты переспала со мной — и вот результат? — насмешливо спросил он.
— Замолчи.
— Так и есть. Я угадал. — Теперь он откровенно смеялся, но смех этот был злым, а во взгляде, обращенном ко мне, сквозила ярость.
— Я сошла с ума, доверив тебе Сашку, — испуганно прошептала я.
— На самом деле это твой единственный разумный поступок. Посмотри на меня, посмотри и успокойся. Твой муж убит. Я понятия не имею, кому это понадобилось, но уверен, он это заслужил. И в этом точно нет твоей вины. Так что кончай убиваться.
Он оказался рядом со мной, я отвернулась, испугавшись того, что он стоит слишком близко.
— Уходи, — попросила я. — Ради бога, уходи…
— С какой стати? — Он обнял меня, я чувствовала его дыхание на своей шее, голос его стал хриплым и вкрадчивым. — На самом деле ты не хочешь, чтобы я уходил. Ты хочешь совсем другого. — Нет.
— Да. И не забивай голову всякой чепухой. Если ты скажешь, что не хочешь меня, я все равно не поверю.
— Я ненавижу тебя.
— На здоровье, — засмеялся он. — Только сделай, что я хочу.
* * *Я куталась в шаль, пытаясь уйти от его взгляда. Он расслабленно сидел в кресле, пил коньяк и производил впечатление человека, абсолютно довольного жизнью. Поднялся, подошел ко мне и устроился рядом.
— Значит, так, менты объявятся со дня на день. На все их вопросы у тебя один ответ: ты ничего не знаешь ни о делах мужа, ни о том, кто и за что мог его убить. О похищении просто забудь.
— Но почему?
— Потому что любая суета вокруг тебя, дорогая, чревата летальным исходом. Твоим, разумеется. Скажи на милость, с какой стати я должен повторять это в сотый раз? Ладно, не смотри на меня так, я не хотел тебя обидеть. Я злюсь, потому что очень беспокоюсь за тебя. — Он поцеловал меня, улыбнулся и сказал:
— Будем считать, с ментами решили. Далее: охрана. Завтра же отправь их восвояси, неизвестно, что они здесь делают: защищают тебя или сторожат. Я им не верю. Следующее, что надо сделать незамедлительно: мне необходим официальный документ, подтверждающий, что ты доверяешь мне ведение всех своих дел.
Лучше это сделать завтра. Чтобы во всем разобраться, мне понадобится время, оно в нашем случае деньги.
— Разобраться?
— Детка, за что-то твоего мужа убили. Я должен знать за что. Выяснить это можно, лишь основательно покопавшись в его делах.
— Ты будешь искать убийцу? — хватая его за руку, спросила я.
— Исполнителя можно искать до скончания века. Он меня совершенно не интересует, — фыркнул он. — Я хочу разобраться с одной целью: понять, насколько серьезна проблема, и, исходя из этого, принять решение. Либо мы все бросаем и сматываемся, а такой вариант я тоже рассматриваю, либо я попытаюсь спасти твои деньги.
— Деньги волнуют меня меньше всего, — пробормотала я.
— У меня другая точка зрения, я не хочу, чтобы какие-то придурки тебя попросту обворовывали. Это вопрос принципа.
— Алеша, — жалобно позвала я, — ты в самом деле ничего не знаешь?
— «Ничего» звучит очень уж по-дурацки, дорогая, — нахмурился он. Было ясно, он опять злится, но остановиться я не могла.
— Прошу тебя, объясни мне… Я ничего не понимаю, это сводит меня с ума.
— Хорошо, — кивнул он, — что ты хочешь услышать?
— Наше похищение…
— Ах, вот оно что, — перебил он. — Пять минут назад я просил тебя забыть о нем. Хватит реветь. Посмотри на меня, посмотри на меня и слушай. Я единственный человек, способный тебе помочь. И я очень хочу тебе помочь. Пожалуйста, не мешай мне.
— Меня пугает твой ответ, — набравшись мужества, сказала я.
Это было нелегко, он держал меня за плечи и смотрел в глаза, его взгляд точно гипнотизировал меня. Он нахмурился, горько улыбнулся и сказал с печалью:
— Хорошо. Я расскажу. Только ты будешь разочарована, ничего нового я тебе не сообщу. Я болтался без дела и прикидывал, как насолить твоему мужу. У нас старые счеты, а я злопамятен.
— Он… он каким-то образом…