Снег шел всю ночь – в Москве, Петербурге, России.
Вечером шестого января Данила поехал в Питер. К родителям. На Рождество. Он намеренно взял билет на тот же поезд и даже выбрал тот же вагон, подспудно надеясь, что недавний сон окажется вещим. Все-таки грядет Рождество, а в этот день может сбыться самое невероятное.
В поезде он волновался, выглядывая среди пассажиров знакомую хрупкую фигуру. Ему казалось, что вот сейчас двери откроются, и войдет она! Просто какое-то наваждение!
Дверь открылась, и в купе вошел полный мужчина с кейсом. Попутчик кивнул Даниле и сразу лег спать. А вот Даниле не спалось, ночью он смотрел в окно, за которым мелькали занесенные снегом города, станции, дома – за этим снегом словно бы проступало лицо Алисы, и девичий голос повторял: «Мы на полустанке, мы забыты ночью…»
Несмотря на недовольство Алекса, Алиса задержалась в Петербурге до Рождества. В рождественский сочельник Александра Павловна, по обыкновению последних лет, выступала в театре со специальной программой – читала рождественские стихи известных поэтов, и Алиса непременно хотела присутствовать на этом спектакле.
Александра Павловна, строгая, прямая, в длинном черном платье, величественная, как королева, читала стихи о чуде и свете Рождества. Ее низкий, сильный голос, как птица, взлетал под самые своды театра. Алиса завороженно наблюдала за разворачивающейся перед ней (здесь и сейчас!) театральной магией. Услышав в финале: «Смотришь в небо и видишь: звезда!», она вдруг расплакалась, как ребенок, чистыми, светлыми слезами.
После спектакля они шли домой по ночному, заснеженному городу. Пална рассказывала о своей новой поэтической программе, премьера которой должна была состояться весной: «Я буду читать Цветаеву и Ахматову». На Фонтанке остановились. Река спала, скованная льдом. В небе сияли огромные звезды. «Отчего это в рождественский сочельник звезды особенно видны?» – подумала Алиса и спросила бабушку:
– Ба, а что для тебя Рождество?
– Чудо! – просто ответила Пална.
Не выспавшийся, хмурый Данила вышел из поезда. Он не знал, что в то же самое время, когда он сошел на перрон Московского вокзала, Алиса в аэропорту Пулково садилась в самолет.
На прощание они с Палной обнялись – обе горькие, потерянные. «Я позвоню тебе из Лондона!» – пообещала бабушке Алиса.
В окошко самолета был виден снег, покрывающий Петербург. «Прощай, Россия, прощай, Петербург! – улыбнулась Алиса. – Прощай, мое снежное, любовное приключение…»
Глава 7
Саня с Женей не зря несколько раз спускались в дачный погреб – благодаря их стараниям стол в гостиной Никитиных был щедро уставлен закусками, среди которых были и твердые грузди, и маслянистые опята, и огурцы с правильным хрустом, а также прочая солено-острая услада души в виде капусты и мастерски замаринованных помидоров.
Оглядев стол, Саня довольно потер руки – вечер обещал быть удачным. Переведя взгляд на сидящего на диване в обнимку с гитарой мрачного Данилу, Саня усмехнулся:
– Страдает, худеет! Эй, Даня, хватит страдать, давай выпьем за вечную любовь!
Данила отложил гитару и слегка оживился – выпить, тем более за вечную любовь, он был не против, да и сегодняшняя дата обязывала, все-таки четырнадцатое февраля – день всех влюбленных.
– Водки? – задал риторический вопрос Женя и уже взял в руки предусмотрительно охлажденную бутылку, намереваясь разлить водку по рюмкам, но Саня остановил его благородный порыв, сказав, что он, пожалуй, выпьет сухого вина, поскольку завтра у него тяжелый эфир. После этого приятели наградили его таким тяжелым взглядом, что тот, почувствовав себя последней сволочью, благородно решил не отрываться от коллектива.
Налегая на соленые огурцы и грузди, Саня поинтересовался у Данилы, как продвигаются поиски Алисы. Данила только руками развел – глухо.
– Ты не так ищешь, – заявил Саня, – на самом деле эту твою девицу можно найти в два счета! Надо накатать заяву в полицию, что такого-то числа в поезде твоя соседка по купе тебя обчистила. Тогда менты ее быстро найдут!
– Очень смешно! – обиделся Данила. – Вам бы только шутки шутить!
В отличие от своих развеселых приятелей, Даниле было невесело – время шло, и надежда найти Алису с каждым днем таяла. В конце января на почве несчастной любви Данила захандрил и ушел в затяжной запой, а несколько дней назад он уволился с телеканала, где работал оператором.
– Дань, ну, в самом деле, в чем проблема? – не выдержал Женя. – Давай подключим какого-нибудь частного детектива, глядишь, скоро найдут твою загадочную незнакомку, и будет вам счастье?!
Данила вздохнул:
– Понимаете, сложность в том, что Алиса хочет, чтобы нас свела судьба и мы встретились как-то случайно. А если я найду ее через детектива, она и разговаривать со мной не станет. Вот если бы найти ее мне помогла интуиция…
– Ну, чо я могу сказать, тренируй интуицию, – хмыкнул Саня. – Бред какой-то! На дворе двадцать первый век, время технического прогресса и умных гаджетов, а твоя девица требует какой-то архаичной романтики!
– А что? – Данила пожал плечами. – Между прочим, романтики сейчас как раз очень не хватает. Ну, вот как мы живем?! Уткнувшись в телефоны, планшеты, эти самые (и слово-то какое противное!) – гаджеты! Любимым людям – дожили! – посылаем СМС со стандартным набором фраз. Я тебя люблю! Раньше за эти слова люди умирали, устраивали войны, а нам нужно только на кнопку нажать и отправить адресату, всего и делов-то!
– Эк тебя торкнуло! – покачал головой Саня. – Совсем у тебя на почве любви крыша поехала!
– А давайте выпьем за всех влюбленных, – предложил Женя, – и отдельно за этого… святого Валентина!
И пошло-поехало. Данила и сам не понял, когда и, главное, зачем он успел так набраться. Когда в разгар застолья ему позвонила сестра и сказала, что завтра утром в Москву на один день приезжают их родители, Данила расстроился и признался, что утром он вряд ли сможет быть в городе.
– Маруся, я у Жени на даче, и собирался здесь заночевать.
Маша поинтересовалась, чем он там, на даче, занимается.
– Отмечаю день всех влюбленных! – замялся Данила.
Маша с усмешкой заметила, что, судя по его голосу, он весьма в этом преуспел.
– Там у вас есть кто-нибудь трезвый?!
Данила посмотрел на своих веселых приятелей и честно признался, что трезвых здесь нет.
– Ясно, – сказала Маша, – ну, хочешь, я сама приеду за тобой и отвезу в Москву? Переночуешь у меня, протрезвеешь. Утром вместе встретим родителей.
Данила вяло запротестовал, мол, что ты поедешь в такую даль, но Маша решительно заявила, что скоро приедет.
Увидев сестру, Данила смутился, понимая, что выглядит сейчас не слишком респектабельно. Впрочем, сестра не стала ругать его за потрепанный, помятый вид и распространяемый в радиусе ста метров устойчивый запах алкоголя. Маша поздравила Саню с Женей с праздником и снисходительно улыбнулась, заметив попытки Сани приударить за ней (Саню она знала с детства и, помня его лохматым мальчишкой с брекетами во рту, не могла сейчас воспринимать его как взрослого, успешного мужчину). Данила тоже заметил неуклюжие ухаживания друга и выразительно погрозил приятелю кулаком (хотя по-мужски он Саню понимал).
…Когда они выехали из поселка, Данила предложил сестре свернуть на проселочную дорогу и постоять в лесу.
Сидя в машине, они смотрели, как падает снег, засыпая лес. Маша поинтересовалась поисками «девушки из поезда».
Данила сник:
– Пока безуспешно. Как сквозь землю провалилась моя девушка.
– Не знаю, чем тебе помочь, – задумалась Маша, – может, пробить по базам РЖД ее данные, найти каких-то знакомых в этой структуре?
– Нельзя. Я вот и мужикам сегодня объяснял, что это не вариант. Алиса сказала, что мы должны найти друг друга, не прибегая к таким средствам.
Маша усмехнулась:
– Какая она затейница! Ну, не знаю, так можно сто лет искать и не найти.
Представив этот печальный финал, пьяный Данила понурил голову.
– Ты когда закончишь пить? Не работаешь, бездельничаешь! – строго спросила Маша, включив «старшую сестру». – Даня, это правда, что ты уволился с телевидения?
– Правда.
– Почему?
– Надоело снимать какую-то ерунду. Я ведь не для этого заканчивал институт, мечтал о большом кино.
– И что собираешься делать дальше?
Данила пожал плечами, поскольку не очень представлял, чем ему заняться в ближайшие годы.
Маша покачала головой: ну и ну! Вот погоди, узнают родители, устроят тебе взбучку (в их семье праздность и пьянство считались чем-то недопустимым).
Чтобы закрыть неприятную тему, Данила поспешил поинтересоваться делами сестры.
– Да все хорошо! – привычно выдохнула Маша. – В марте участвуем в фестивале моды, в апреле открываем новый магазин. Жизнь бьет ключом!
– А если не для журнала, а для родного брата? – хмыкнул Данила.
– Ну, тогда, спасибо, не очень! – честно призналась Маша.
Брат с сестрой молчали. Снег засыпал машину, дорогу, лес.
Маша вздохнула:
– Как ты думаешь, весна когда-нибудь наступит?
– Наверное, – сказал Данила, – Марусь, я хотел спросить… Скажи, а вы с тем парнем потом встретились?
– Мы не должны были встретиться, – улыбнулась Маша, – потому что ничего друг о друге не знали. Я сменила номер телефона, и это означало, что мы никогда не сможем найти друг друга, даже если захотим. Но как выяснилось, у судьбы были свои планы.
* * *Лето 2000 годВ тот летний день Маша с мужем гостили у приятелей Олега на даче в Подмосковье.
Когда Олег со своими друзьями ушел на реку купаться, Маша, взяв книгу, вышла в сад. Она перелистывала томик с любимыми стихами, наслаждаясь благословенной сельской тишиной, когда тишину вдруг нарушил телефонный звонок.
Ответив на вызов своего мобильного телефона и услышав тот самый голос, Маша замерла. Книга выпала из рук.
– Здравствуй, Маша!
– Андрей?!
За полгода, разделяющие этот летний день и снежный, новогодний вечер, в котором они с Андреем расстались, Маша часто думала о нем, представляя, где он сейчас, как складывается его жизнь.
– Как ты меня нашел?
Не видя лица Андрея, лишь по интонации его голоса она догадалась, что он улыбается. Он рассказал, что сначала безуспешно пытался звонить ей, но, поскольку его звонки уходили в пустоту, в какой-то момент, отчаявшись дозвониться, решил найти ее.
– Но как? Ты же ничего обо мне не знал?!
Андрей объяснил, что смог разыскать ее с помощью старого телефонного номера.
– Выудить эти сведения из базы оператора было, конечно, нелегко, и все-таки у меня получилось! Сначала я узнал твою фамилию и адрес, потом твой новый телефонный номер.
– Как ты меня нашел, теперь понятно, – вздохнула Маша, – но возникает другой вопрос: а зачем?
Андрей сбивчиво признался, что пытался забыть ее, смириться, но…
– Извини, Маша, я не смог. Оказалось, что самым ярким событием в моей жизни был тот зимний день, встреча с тобой… Маша, я хочу увидеть тебя!
И словно среди жаркого летнего дня Маша увидела круто обрывающийся московский переулок, падающий снег, лицо Андрея и отчетливо поняла, что тоже хочет встречи. «Но так не бывает! Я не верю в любовь с первого взгляда!» – повторить про себя еще раз, чтобы успокоиться, выдохнуть и отпустить. Нет, не помогло! Потому что… Господи! Чего только не бывает в жизни!
Она назначила Андрею встречу в Петербурге, куда собиралась ехать через несколько дней к родителям.
– Встретимся там через неделю!
Маша тщательно собиралась на свидание, которое назначила Андрею в Летнем саду – надела недавно сшитое ею шелковое платье изумрудного цвета, накрутила кудри. Вечером, попрощавшись с родителями, уезжавшими на дачу, она побежала в сад.
По пути заметила, что небо сгущается, наливается свинцом, казалось, что все замерло, как перед бурей. Маша почувствовала невероятное волнение – нечем дышать! А когда она вошла в сад, хлынул ошеломительный дождь. Пока Маша искала хоть какое-то укрытие, она промокла, как можно промокнуть только в Петербурге – вот просто до трусов. Мокрый тонкий шелк платья так беззастенчиво облепил ее фигуру, что Маша с ужасом поняла – она теперь все равно что голая. Стоя под хлипким навесом, она ругала себя: «дура! мокрая курица! мало того, что не опоздала на свидание, как приличная женщина, так еще и умудрилась превратиться в этакое посмешище». Кудри, ради которых она с утра бегала в парикмахерскую, развились, и теперь ее голова напоминала мокрую швабру. Маша вдруг ужасно разозлилась и главным образом почему-то на Андрея, будто этот дождь устроил он. По мере ожидания ее волнение и раздражение усиливались и достигли предела, когда он наконец появился.
Увидев Андрея, Маша полыхнула как спичка! Во-первых, он опоздал на двадцать минут (это неслыханно! да что он вообще о себе воображает?!), во-вторых, он пришел с зонтиком (самый умный, да?!), в-третьих, подойдя к ней, он окинул ее таким изумленным взглядом, что Маша чуть было с вызовом не воскликнула: «Ну и что?!» Но и первое, и второе, и даже третье компенсировалось его широчайшей, искренней улыбкой, которая сорвалась с его губ ей навстречу.
– Здравствуй, Маруся! – Андрей снял с себя пиджак и протянул ей: – Вот, возьми, кажется, будет не лишним.
Маша не отказалась – быстро схватила пиджак и завернулась в него.
– Так-то лучше, по крайней мере, на меня не будут пялиться, словно я голая!
Когда они гуляли по аллеям Летнего сада, промытым дождем, Маша рассказала Андрею, что ее детство связано с этим местом:
– Мои родители живут недалеко отсюда. Нет, я, конечно, не могу сказать, как Александр Сергеевич, что Летний сад – мой садик, где я по утрам в халате пью кофе, но в юности при желании я могла бы пить тут кофе каждое утро! Во всяком случае, Андрюша, уроки я прогуливала именно здесь! Читала стихи где-нибудь на лавочке под статуей (они все мои друзья и подружки) или прикидывала, как бы я одела эту нимфу и ту… Ну что, идем ко мне в гости?
Признаться, Маша не сразу решилась пригласить Андрея в квартиру родителей; этому предшествовали раздумья: а вдруг родители вернутся с дачи и увидят, что их дочь привела домой постороннего мужчину (ужас, ужас!), но потом она сочла, что те вряд ли поедут в город на ночь глядя.
– Ну вот, мы пришли!
Они нырнули в темную, похожую на пещеру, парадную старого дома.
– Всегда хотел зайти внутрь подобного дома, – признался Андрей, – мне казалось, что за этими старыми стенами столько тайн!
Андрей с интересом рассматривал квартиру Морозовых.
– Ты знаешь, именно такой я и представлял настоящую петербургскую квартиру!
– Какой? – с любопытством спросила Маша.
– Огромной, с высокими потолками, коридором-катакомбой, немного мрачной, но не слишком; непременно с внушительной библиотекой, в которой собрано множество старинных книг, с пожелтевшими фотографиями на стенах, большим столом в гостиной и, конечно, с призраками!
Маша рассмеялась:
– За исключением призраков, все имеется. Библиотеку собирал еще прадед, в ней, кстати, много монографий моего отца. Стол в гостиной, как видишь, тоже есть… А главное – вид из окон, нет, ты только посмотри!
Увидев из окна серый блеск Фонтанки, Андрей тут же согласился: да-а, вид что надо! Самый что ни на есть петербургский.
Обнаружив в гостиной фортепиано, Андрей улыбнулся:
– Ну, разумеется! Вот еще один предмет, без которого нельзя представить типичную петербургскую квартиру и детство девочки из интеллигентной семьи!
– А вот и нет! Не угадал! – фыркнула Маша. – У меня вообще нет музыкального слуха, а посему музыкой меня не напрягали. Фортепиано было инструментом мучения моего младшего брата Данилы. Вот ему приходилось страдать. У бедняги обнаружились какие-никакие способности к музыке, но потом, лет в одиннадцать, Даня демонстративно сломал себе палец и дальше играл только на нервах влюбленных в него девочек.
Оставив Андрея разглядывать фотоальбомы с ее детскими фотографиями, Маша ушла переодеваться. Заменив вымокшее под дождем шелковое платье другим – воздушным, бирюзовым, тоже сшитым ею, она вернулась в гостиную и предложила Андрею выпить чаю.
– Правда, кроме чая, предложить нечего. Мама летом на даче, бывает в городе лишь наездами, а сама я не готовлю. Я вообще готовить не умею и не люблю. Моему мужу катастрофически не повезло.
Андрей улыбнулся:
– Где здесь ближайший магазин?
Вернувшись с большими пакетами, наполненными продуктами, он вызвался приготовить ужин.
– Познакомлю тебя с национальной чешской кухней!
Наблюдая за тем, как лихо Андрей рубит зелень, нарезает овощи, смешивает соусы, Маша обратила внимание на его руки – крепкие, сильные, и подумала, что в такие руки запросто можно влюбиться; а еще в голос – очень красивый, глубокий, мужественный голос…
– У тебя настоящий кулинарный талант! – ахнула Маша, когда Андрей разложил по тарелкам салаты и дымящееся рагу.
Андрей, посмеиваясь, заметил, что готов кормить ее всю жизнь, а если она приедет к нему в Прагу, непременно приготовит для нее знаменитые чешские кнедлики.
Маша предложила Андрею отужинать на свежем воздухе, и, прихватив поднос с едой и бутылку вина, они вышли на балкон, где стояли столик и кресла и откуда открывался фантастический вид на реку.
Закат тонул в Фонтанке, рубиновое вино мерцало в бокалах.
– Будем здоровы и великодушны! – провозгласила Маша, и Андрей восторженно отозвался на этот фирменный тост Морозовых. Маша пояснила, что тост перешел ей по наследству от бабушки, которая повторяла его при каждом семейном застолье.
Маша с Андреем любовались закатом, смотрели на проплывающие по реке катера с туристами, болтали обо всем на свете.