- Прошу, знакомьтесь. Лукреция, Вениамин, Илиса.
- Тоже мне - Лукреция! - хмыкнул Веня. - Я лично такого имени говорить не собираюсь. Нет, ну смолола она твой сыр, я не в претензии, если ты не против! возмущался он, обращаясь к Платону. - А зачем потом мой зажирать - соленый, болгарский, из банки?! Нет, ты скажи, кому попрет брынза после килограмма дорогого сыра?
- В миру меня звали Лужана Нагая, - громко заявила Лукреция, воспользовавшись небольшой паузой, Вениамин в этот момент оглядывал присутствующих, чтобы оценить степень их понимания ужаса происходящего.
- И что тут имя, а что фамилия? - фыркнул Веня, наконец отключаясь от своей потерянной брынзы, которую он одну только и считал настоящим сыром.
- Нагая - это фамилия, - разъяснила Лукреция. - От цыганского рода пошла маменька, царство ей небесное, согрешила с цыганом, чтобы ему на том свете жариться в огне!..
- На... гая, - задумался Веня. - Это, по-моему, просто голая?
- Я, пожалуй, тоже воздержусь от Лукреции, - решил отвлечь племянника Платон. - Лужана мне больше нравится.
- А я буду звать тебя Голая! Тони, ты еще не знаешь, как она боролась с жаждой после такого количества соленого сыра! - не может успокоиться Веня.
Платон встал из-за стола, открыл пенал, где у него стояли вина, и обнаружил, что двух бутылок "рислинга" как не бывало.
- Я его размешала со сметаной, получилось совсем не солоно, - гостья решила, видно, добить Вениамина.
- Рислинг? - опешил Платон.
- Ну что ты. Эту мочу чем ни разбавляй, все одно моча останется. Сыр соленый я со сметаной перемешала.
- Так! - зловеще заметил Веня. - Значит, фермерская сметана тоже - тю-тю?
. - И еще батон колбасы и коробка французского шоколадного печенья, грустно заметила Илиса.
- Ничего, - Платон прошелся по кухне, вдруг отметив про себя, что ему хочется сбегать в круглосуточный магазин за французским печеньем - Илиса только его и ела с кофе по утрам. - Ничего. Нужно просто закупить побольше продуктов, загрузить холодильник.
- Неправильно, Платон Матвеевич, - возразила Илиса. - Лучше дозировать продукты. И загружать каждый день понемногу.
- Тебе, толстуха, вообще бы неплохо посидеть на диете, - огрызнулась Лужана.
Вениамин выжидательно посмотрел на Платона. Тот никак не отреагировал на грубость, и Веня сердито ушел из кухни.
- Тони! - позвал он из коридора. - Нужно поговорить.
Они устроились в библиотеке. Платон поморщился, оглядывая смятое постельное белье на кожаном диване и грязный стакан на полу. Он вдруг подумал, что в отсутствие Авроры дом сделался грязным и каким-то заброшенным.
Странно, но, живя один, Платон легко управлялся и с пылесосом, и со шваброй. Никогда в раковине на кухне не оставалось грязной посуды. В шкафчике в ванной лежал запас резиновых перчаток - Платон особое уважение испытывал к сантехнике, а вот Аврора ни разу перчатки не надела. Никогда на спинках кресел не висела забытая одежда. И все книги при этом стояли чистенькие на своих местах. Платон только вздохнул, заметив, что из четырех его книжек Рабле две стоят на одной полке, одна валяется на полу у кресла, а еще одна лежит на столе - раскрытая, обложкой вверх.
- Тони, ты, конечно, хозяин, но иногда нужно думать головой, - довольно решительно начал свою речь Вениамин. - Что ты тащишь в дом кого ни попадя? Нужна женщина - скажи, будет стильная кошелка, любой масти - по выбору! Нужна уборщица - звонишь в фирму, приходит еще одна кошелка, убирает, моет и все с извинениями за неудобства! Нужна для души - звонишь в экскорт-экспресс...
- Куда? - удивился Платон. - Куда я звоню для души?
- Экскорт для состоятельных мужчин, - снисходительно объяснил Веня. - В такие фирмы бабцов берут только с образованием и с иностранным языком. На любую тему может поговорить, даже в любой картинной галерее все расскажет сэкономишь на экскурсоводе! А может, тебе убогенькая нужна какая, чтобы поухаживать, полечить - есть и такие извращения, я знаю, так возьми напрокат у нашего адвоката! Он для детей гувернантку выбрал из хосписа! Знаешь, что такое - хоспис?
- Знаю, - ответил пораженный Платон. - А ты-то откуда знаешь?
- Да работал я адвоката, сведения наводил, - отмахнулся Веня. - Мало того что из хосписа, так она до сих пор ни черта не говорит по-русски, это вообще полный кайф получается!
- Кайф?
- Конечно! Провозишься с нею, как мать Тереза с неграми! Потому что она даже толком предупредить тебя не сможет, когда у нее понос, а когда - запор!.
- Перестань кричать, я ничего не понимаю, - Платон поднял руки, сдаваясь. - Как зовут вашего адвоката?
- Да не в тему наш адвокат, я говорю сейчас, что ты всех нас подставляешь!
- Я подставляю?..
- Конечно! Прикинь: ты - одинокий, богатый, да еще с такой работой, которая требует особой рас-слабухи. Тащишь в дом подозрительных баб, они тут спиваются... - Веня задумался, потом уверенно и громко продолжил: - Обжираются! А потом от безделья палят из пистолетов! Вот мы и решили тебя попросить...
- Мы?
- Я и Квака просим тебя прекратить тащить в дом кого ни попадя, а выбирать себе отдых по принципу безопасного кайфа. Ты только скажи, Тони, я тебе любое удовольствие обеспечу по чеку и с доставкой на дом! Ну ты прикинь, чем кончился твой насморк на Аврору?
- Я... при чем здесь насморк? - ничего не понимает Платон.
- А как это еще назвать? Притащил какую-то кошелку домой, внимания на нее не обращал, в койку с собой не брал, так, поглядывал иногда, как она пылесосит. Задница у нее, конечно, ничего, и ноги тоже...
- Это становится совершенно невыносимым! Вениамин, сядь, - с напряжением в голосе попросил Платон. - Сядь, мне тебе нужно сказать кое-что важное.
- Нет, Тони, ты пообещай, что бросишь свои экстремальные потуги, - Веня сел, но не сдался.
- Веня, Аврора пришла в мой дом не потому, что я ее притащил. И не из-за меня совсем. Она пришла из-за тебя, понимаешь?
- Это полная лажа, - покачал Вениамин головой.
- Подожди, не перебивай. Ваш отец, то есть... твой отец, то есть мой брат Богуслав, он, как бы сказать...
Платон мучительно и долго подбирал слова.
- Тони, я тебя не перебиваю, - напомнил о себе Веня.
- Да... Твой брат Федор...
- Закончи с отцом, - попросил Веня.
- Не перебивай же меня! - закричал Платон, вскакивая. - Твой отец имел особенность менять женщин так же безответственно, как и домработниц. То есть все его домработницы выбирались таким образом, чтобы выполнять функции... О господи! - закричал он, стуча себя кулаком в лоб. - Как же это выговорить?!
- Тони, не подумай, что перебиваю, я просто предлагаю сделать, как на сходке. В первую очередь быстро проговорить основную тему, а потом уже все объяснять, а то можно не успеть до пальбы.
- Правильно! - заметался по библиотеке Платон, то и дело автоматически поправляя книги, выдвинутые чьей-то небрежной рукой. - Сначала - основная тема. Она у нас такая: Аврора - твоя мать, Поэтому, узнав о смерти Богуслава, пробралась ко мне в дом под видом домработницы. Более того, - он спешил все быстро проговорить, - вероятно, она преследовала и еще одну цель - сделать тебя единственным наследником денег отца, поэтому просьба Федора о выстреле пришлась очень кстати.
Выговорив все это, Платон осторожно посмотрел на племянника. Тот сидел, спокойно глядя перед собой, и напряженно думал. Платон вдруг осознал, что многое бы отдал, чтобы узнать, как и в каком порядке Вениамин все сопоставляет, увязывает.
- Туфта полная, - к такому заключению Веня пришел после почти десятиминутного молчания. Платон обессиленно опустился на диван.
- Есть неувязки, - настаивал Веня, видя выражение отчаяния на лице дяди. Основных - две.
- Две? - слабым голосом пробормотал Платон.
- Первая. Какого хрена ей любить меня и стрелять в Федьку - он же тоже ее сын? И вторая...
- Давай по порядку, - попросил Платон. - Федор не ее сын. Он сын другой домработницы, которая работала у брата до Авроры. Я не... я не помню имени этой женщины. Мне в голову не могло прийти, что я должен запоминать такие вещи, что они жизненно важны, понимаешь? Домработница беременела, уходила, приходила следующая, опять беременела... Вдруг - раз! - в доме появляется мальчик Федя, почти двухлетний, бегает, кричит, плюется! А потом - мальчик Веня, тоже бегает...
- Это ты все - про отца? - удивился Веня. - А куда он девал этих... матерей?
- Он мне объяснил, что выкупил вас у матерей, потому что не мог доверить воспитание сыновей таким женщинам. Если порыться, наверняка можно найти у его нотариуса бумаги, подписанные женщинами в момент получения денег. Отказ от всех прав на детей и от общения с ними.
- То есть эта кош... Аврора - моя мать? Отец всегда говорил, что мы с Федором родные братья. Родные. Это значит - одна мать, так ведь?.. - Веня встал. - Я хочу ее видеть. Пусть она мне в глаза это скажет, дура недоделанная.
- Веня, она не дура, она...
- Дура последняя - стрелять в Федьку, моего брата!
Теперь Платон заметил растерянность и испуг в глазах племянника и понял, что наступил кризисный момент.
- Дура последняя - стрелять в Федьку, моего брата!
Теперь Платон заметил растерянность и испуг в глазах племянника и понял, что наступил кризисный момент.
- Подожди, Веня...
- Ты, Тони, меня теперь не трогай. Я уйду, а ты меня не трогай, а то сделаю чего не так, - Вениамин решительно направился к дверям.
Отпускать его в таком состоянии совершенно невозможно.
- Чего орете? - в библиотеку вошла Илиса.
- Он сказал, что Аврора - моя мать, - Веня показал трясущейся рукой на Платона. - Прикинь, отец всю жизнь говорил, что наша с Федькой мать умерла, а Тони говорит...
- Да, она твоя мать. Поэтому и рвалась в дом Платона Матвеевича, спокойно заявляет Илиса. - Я сначала не знала, что она уже здесь, а потом поздно было - ни выгнать, ни уговорить.
- Ты знала? - поразился Вениамин.
- Да, - Илиса подходит к дивану и буднично сгребает в кучу постельное белье, выдернув угол простыни из-под ошалевшего Платона. Бросив белье на пол, она садится рядом. - Я с Авророй познакомилась давно. Она искала хорошего адвоката, на эту тему мы и сблизились. Еще она пила, хотела вылечиться.
- Не вылечилась, - констатировал Веня и хихикнул.
- Вылечилась. Пока меня не увидела на сватовстве. Ее сразу переклинило.
- Я пойду, - направился к двери Веня. Илиса посмотрела в глаза Платону.
- Минуточку, ты говорил, что есть две неувязки, - деловым тоном напомнил Платон и показал глазами Илисе - что делать?
- Я принесу выпить, раз уж такие новости открылись, - встала та. Подойдя к двери, она стукнула в нее и громко попросила: - Лужана, убери ухо от двери, открываю!
- Нет, пусть она мне в лицо это скажет! - забегал по комнате Веня, выдергивая за корешки некоторые книги наружу.
- Так какая же вторая неувязка?
Илиса принесла вино и бокалы. Подкатила к дивану столик на колесиках. Платон открыл вино, взялся было за бокал, но от сильного щипка в бедро подпрыгнул и чуть не уронил венецианское стекло. Она вытащила из его руки бокал и дала другой.
Пометавшись, Веня все же сел с ними. Выпил вина, глядя перед собой пустыми глазами, и вдруг строго заметил:
- Она не могла знать, что отец умер.
- Что? - не понял Платон.
- Вторая неувязка. Ты сказал - Аврора узнала, что отец умер, и сразу приехала. Она не знала. Никто не знал вообще. Могла эта женщина приехать искать меня при живом отце?
Платон с облегчением отметил, что Веня заговорил медленно и порывистость в движениях пропала.
- Исключено, - убежденно заявил Платон. - Зная, что Богуслав жив, она бы не сунулась. Я уверен - она знала о его смерти, она знала, когда вы прилетаете, и приехала в аэропорт! Нет, при его жизни она бы не подошла к тебе ближе чем на полкилометра, об этом Богуслав побеспокоился, он все свои сделки обставлял очень качественно, поверьте. И с детьми он тоже сделал все качественно.
- Почему же ты думаешь, что Аврора не могла знать о смерти Богуслава? спросила Илиса и взяла Веню за руку, слушая пульс.
- Табличка в морге. Номер 302 - это номер неопознанного трупа.
- Какого неопознанного трупа? - не понимает Платон.
- Когда привозят жмурика без документов, - Веня уже еле ворочал языком, там свои номера. С трехсотого начинаются неопознанные. Батю привезли в морг как неопознанного. Никто из братвы не знал, что он умер. Ну и мы с Федькой, конечно, молчали, потому что хотели его похоронить быстрей и без лишних ушей. Тони, ты сам прикинь, за это время ты грохнул Пончика... тс-с-с... - он прижал палец к губам и показал на дверь. - А нам с Федькой - ничего. Ни одного наезда, ни пальбы - ничего! Братва еще не включилась, что Богомола нет!
- Но ведь была взрывчатка в двери, - вспомнил Платон, уже жалея, что Илиса успокоила Веню почти до состояния отключки.
- А вот ты возьми и спроси у своего друга - страхового агента, который... как его? Птица Страус?
- Цапель, - подсказала Илиса.
- Да. Спроси у него, что там по экспертизе этой взрывчатки. Уж за столько времени могли бы распознать - откуда она.
- Подожди, подожди... Если Богуслав был отправлен в морг как неопознанный... И никто, кроме Птаха, не знал имя этого человека?.. Откуда же вы тогда узнали?
- Ат-ад-атвоката, - кивнул Веня.
- От адвоката? От того, у которого гувернантка из хосписа, - пробормотал Платон, чувствуя внутри уже знакомый холодок страха, потому что, если думать дальше и сопоставлять, можно увязнуть во что-то жуткое. А сил на ужасы уже нет.
Илиса посмотрела на него внимательно и вдруг протянула на ладошке конфету.
- Барбарис... - прошептал Платон.
- Тони, а как ты думаешь, если я умру, куда попаду - в ад или в рай? тихо спросил Веня, расслабленно привалившийся к спинке дивана.
- Это одно и то же, только палочки разные.
- Ну не скажи... какие палочки?
- Для еды. У меня есть знакомая компания, раз или два в месяц мы собираемся в хорошем ресторане или кафе и заказываем большую еду. Так называемую большую жрачку. Одно из мест, где можно хорошо поесть, - китайская закусочная. Туда мы приходим редко - на рыбу. Или на жирную свинину, приготовленную во фритюре и обсыпанную сахарной пудрой. Так вот хозяин и повар этого заведения как-то пожелал нам взять с собой в гроб палочки для еды, потому что уверен - это выход из любого положения.
- Фигня... - пробормотал Веня.
- Зачем палочки? - спросила Илиса.
- Притча у них есть о загробной жизни. Умер один человек и попал в ад. Он увидел огромный стол, полный всякой еды. За столом сидели несчастные голодные люди, кричали, плакали и ругались друг с другом, потому что еды было много, а палочки, которыми только и можно было ее брать, - размером метра в полтора. Тогда человек попросил отвести его в рай. И что же он увидел? Огромный стол, полный всякой еды. За столом сидели счастливые, радостные и сытые люди.
- Потому что у этих китаёзов были с собой припрятанные в гробу палочки! ужасно довольный собой заметил Веня.
- Нет, - вздохнул Платон. - У них были такие же палочки в полтора метра длиной. Но они кормили ими друг друга через стол и были счастливы.
- А в чем фишка? - не понял Веня. Илиса, улыбнувшись, ушла.
- Фишка в том, что рай - это попасть к хорошим людям и самому быть хорошим.
- Фигня-а-а-а...
Уложив спящего Веню, Платон обнаружил, что вспотел - хоть выжимай нижнее белье. Он хотел сразу раздеться, сбросить с себя все и пойти голым в ванную, как обычно делал раньше... Раньше, когда жил один. "Странно, - подумал Платон, - но этот нескончаемый кошмар бытовых неудобств принуждает к соблюдению некоторых поведенческих правил, что, в конечном итоге, ведет к самоконтролю..."
- Кошмар бытовых неудобств! - фыркнула рядом женщина в черном. Платон от неожиданности вздрогнул и обнаружил себя в коридоре, стаскивающим рубашку. Это у тебя-то, в таких хоромах? Не видал ты бытовых неудобств. А лучший самоконтроль на все времена - вера! Вера, она и укрепляет, и сделать лишнего в жизни не дает! Ишь, раскидался дорогими одеждами...
Итак, поздравил себя Платон, он уже стал произносить свои мысли вслух, совершенно не контролируя это на уровне сознания.
- Да, - многозначительно кивнула Лужана, - сознание у тебя хоть и интеллигентское, но буржуазное.
Закрыв рот ладонью, Платон ринулся в ванную и заперся.
- Слышь, хозяин! - постучала Лужана в дверь. - Я чего спросить хотела. Что эта самая женщина, которая мать твоего младшенького, в тюрьме ведь теперь?
- Это не твое дело! - прокричал Платон и опять закрыл себе рот рукой.
- Вот посидел бы сам, узнал, какое это дело - тюрьма! В Крестах небось сидит или как?
- Оставь меня в покое! Иди... иди съешь чего-нибудь!
- Там без передачек да без свиданий туго, ох туго!.. Когда младший очухается от вашего питья, я могу собрать, чего нужно женщине в тюрьме. Пусть отнесет. На мамку поглядит. А не пойдет, так я могу
сходить с передачкой.
Платон сел на край ванны и заткнул уши.
Чаще всего он мылся сидя. И сейчас, наблюдая, как вода понемногу поднимает мыльную пену к коленям, он начал расслабляться, следя за лопающимися радужными пузырьками. Итак, что он имеет.
Богуслав умер... умер неизвестно какого числа. Его тело было отвезено в морг, как неопознанное. Платона пригласили на беседу в помещение, которое раньше занимал один из отделов Конторы. Пригласил человек, раньше работавший в Конторе под фамилией Птах. Итак, пункт первый - узнать, что в данный момент находится за табличкой "Отдел кадров". Кем там числится этот самый Птах. Это уже пункт два. Три - где умер Богуслав - место и желательно время. Четыре - кто сообщил Авроре о смерти Богуслава. Четыре пункта для начала. Дальше уже можно будет начинать сравнительный анализ.
- Платон Матвеевич, тебе звонят, - сказала за дверью Илиса. - Я принесла трубку, возьмешь?
Пришлось встать и залить пол пеной. В приоткрытую щель Платон мокрой рукой взял трубку.
- Чего делаешь? - спросила трубка голосом Авроры. - Небось извелся весь, дя-дю-шка...
- Аврора, я хотел... Вы откуда звоните?