Клара Сергеевна аккуратно опустилась на край стула. Маруся приняла умный вид и вопросительно посмотрела на посетительницу:
— Слушаю вас. Что привело к нам в редакцию?
— Тайна гарантирована? — прищурилась Клара Сергеевна.
— Конечно! Как у врача! Можете не беспокоиться, — заверила ее Маруся, покосившись на Никиту.
Она не очень знала, как вести себя с людьми, желающими поведать нечто криминальное. Но Никита молча что-то печатал на компьютере, не отрываясь от монитора, и, похоже, полностью погрузился в работу.
— Тогда я начну несколько издалека…
— Я бы попросила ближе к делу. Время — деньги! — сказала Маруся и наткнулась на строгий взгляд подведенных черным карандашом глаз посетительницы.
— Девушка, проявите внимание, а то я попрошу другого сотрудника выслушать меня! — нервничая заявила дама.
— К сожалению, других сотрудников нет! — сразу же заявил ей Никита, все так же не отрываясь от своей работы.
Женщина несколько смягчилась:
— Ну, хорошо, хорошо… Луизочка моя такая хорошая была, ласковая, чуткая. Если у меня что заболит — прыг сразу на это место и теплом своим согревает, да еще так лапками с коготками помассирует — и все проходит. Мешочек мой меховой! Радость моя! Вот такая вот моя Луизка была!
— Луизка это кто? — осторожно уточнила Маруся.
— Кошечка! Чего непонятного? — Дама поджала ярко нарисованные губы.
Маруся кивнула в знак того, что понимает, какая у Клары Сергеевны была замечательная кошка.
— И потом вот она почила. Это был самый страшный день в моей жизни! Моей родной души не стало! Моей девочки! Моей подружки, единственной, с кем поговорить можно было!
— Это печально, — согласилась Маруся, встречаясь взглядом с Никитой.
Тот покрутил пальнем у виска. Маруся еле сдержала улыбку.
— Извините, вашу кошку жестоко и подло убили? — решила она помочь Кларе Сергеевне, а заодно и избежать пространных рассуждений.
У дамочки даже вуаль затряслась.
— Господи, что вы такое говорите? С чего вы так решили? Почему вы меня перебиваете все время?
— Но вы пришли в отдел криминальной хроники. Я предполагаю, что было убийство, — сказала Маруся.
— Это еще только начало истории. Я же говорю, тут издалека начинать надо. Выслушайте до конца! Моя Луизка умерла от старости. Если бы ее кто-нибудь убил, то я сама бы убила подлеца за мою кошечку, — дама сжала маленькие кулачки так, что побелели костяшки пальцев. Ей трудно было не поверить. — И я бы сидела в тюрьме, а не у вас.
Никита начал подавать Марусе странные знаки, которые должны были означать, что пора выпроваживать посетительницу. Но вот как это можно было сделать? Решительный вид дамы говорил, что она пришла всерьез и надолго.
— Я поняла, что я не могу вернуть мою любимицу к жизни, но зато я просто обязана похоронить ее по-королевски! Мою драгоценную кошечку. Обеспечить ей память и достойные проводы. И тогда я стала искать, кто оказывает такие услуги. Долго искала, потому что услуг по кремации животных на рынке Москвы уже много. Но мне-то надо было лучшее! Моя кошечка была совершенно особой. И я нашла ритуальное агентство «Котопёс», которое подходило для того, чтобы организовать торжественные похороны.
— Kx… — закашлялся Никита, но сделал вид, что он подавился, а не умирал от смеха. — Интересное название.
— «Котопёс», — повторила Маруся. — «Хороним псов и котов»?
— Да там всех животных хоронят! — заверила Клара Сергеевна.
«А мне на ум просто расчлененка какая-то приходит… — подумала Маруся. — Не стала бы я хоронить свое животное при помощи организации с таким неблагозвучным названием…»
— Так вот, в фирме все на высочайшем уровне. Все даже лучше, чем для людей. Круче, я бы выразилась. Предлагаются гробики разных размеров, цвета, фактуры. Очень красивые и дорогие. В золоте, с дорогой обивкой, кружевами и в атласе, — закатила дама густо накрашенные глаза, вспоминая впечатливший ее ассортимент.
— Я поняла, поняла! Просто от-кутюр, — подтвердила Маруся, испугавшаяся, что Никита громко рассмеется — ведь разговаривать с разгневанной посетительницей дальше придется ей.
— Именно от-кутюр! Авторские разработки. Можно и по индивидуальному эскизу. Любой каприз! Я для своей Луизочки выбрала гробик очень романтичный, как в сказке, хрустальный. Словно большой волшебный алмаз для моей киски, — вздохнула Клара Сергеевна.
Маруся боялась отвлечься от ее лица, хотя и так думала только о том, что она действительно основательно влипла, согласившись пойти поработать в отдел криминальных новостей. Ей даже показалось, что Олег нарочно подставил ее или решил отомстить за отказ дать «жареный» материал о беспутной жизни олигарха. До денег он всегда был жаден, это она знала, до денег и до женщин, и неизвестно, какая из этих страстей побеждала.
— Но внутри гроба был не хрусталь! — закончила посетительница.
— Позвольте угадать? На нем твердо лежать, — подал голос Никита с самым невозмутимым видом.
— Совершенно верно! — обрадовалась Клара Сергеевна, что ее наконец-то поняли. — Поэтому внутри для моей дочурки было сделано все мягонько. Такой ярко-розовый простеганный атлас, и подушечка, и одеяльце.
Маруся вдруг совершенно отчетливо почувствовала, что ее тошнит. Вот за что ей всё это — и странное замужество, и теперь эта ненормальная тетка?
— И в гробик мы положили ее любимую игрушку: клубочек, мисочку, корм. Все, что так необходимо было моей девочке, — всплакнула Клара Сергеевна.
Маруся вздохнула, потому что у нее просто уже не было сил.
— И я заказала место на зеленой аллейке под кустом жасмина и — ой, извините! Сейчас снова заплачу: как вспоминаю этот трогательный момент, так всё волнительно… Мою Луизочку нес специальный человек в черном похоронном костюме, люди с вежливыми, скорбными лицами вырыли могилку, играла музыка. Все было, как я и хотела, без этого бездушного отношения к животным. Мол, подумаешь, какая-то кошка! Людей не на что хоронить! Думаете, я такого от соседок не выслушала? А это не их дело! Для меня это была не просто кошка, а существо, которое лучше их всех вместе взятых. Думала, что и душа моей девочки на небе радовалась таким почестям. Нет, вы не думайте, что я с ума сошла…
— Нет, мы так не думаем, — заверила ее Маруся, — только можем предполагать.
— Вот-вот, предполагать. Я — не очень молодая, одинокая, но при этом богатая женщина и имею право позволить себе любой каприз.
— Если это в рамках закона, — снова дал знать, что он участвует в беседе Никита, стуча по клавиатуре.
— А никто закона и не нарушал! Я имею право похоронить свое животное? Имею! Они — официальная фирма по предоставлению именно таких услуг, ООО, или там АОО, ЗАО — я не знаю, но с документами у них все в порядке. А уж на что тратить деньги, мне тоже не может никто указывать.
— Мы вам не указываем, — заверила Маруся, которая хотела бы уже приблизиться к сути вопроса, а то ей давно надоели эти кошечка, розовые подушечки и хрустальные гробики.
— Вот и не надо предполагать, что я чокнутая! Для меня моя Луизочка была единственным светом в окошке! И ради нее я готова потратить не один миллион. И что хочу, то и делаю. Я осталась довольна погребением моей девочки. Очень довольна.
— Это главное для вашего спокойствия и для упокоения души вашей Луизочки, — хмыкнул Никита.
— Хорошо с вами разговаривать, — отметила Клара Сергеевна, — умные люди вы — журналисты. У меня любовник был, очень известный журналист. Он потом основал самый известный в мире журнал.
— Это какой? — на мгновение Никита оторвал взгляд от монитора и даже скосил глаза в их сторону. Все, что касалось журналистики, конечно, ему было интересно.
— «Плейбой». Известный журнал, это когда мы с мужем за границей жили, — пояснила Клара Сергеевна.
— Вы были его любовницей?! — ахнула Маруся. Клара Степановна игриво поправила свои иссиня-чёрные прядки.
— А что? У меня первый муж дипломат был. Что вас так удивляет? Я красивая была и молодая, да и он еще не так избалован женщинами. Да что там говорить! Я разбила ему сердце! После меня он и переключился на всю жизнь на блондинок, ну, по крайней мере, я так думаю. Да что мы всё о нём да о нём? Глупость какая-то, но он был молод, я молода, он очень напорист. Это с возрастом мужчина охотно выдает окружающим, что стареет, окружая себя женщинами все более и более юными. Я давно забыла о нем, сейчас что-то всплыло в памяти, на вас вот посмотрела. Люблю я журналистов! Пытливые люди. Умные. А для меня умные — значит сексуальные. Равные понятия.
— Умные — это точно! Эрогенная зона — мозг, — добавил Никита.
— Совершенно согласна! В принципе все зоны у человека, отвечающие за эмоции, за чувства — это мозг! — рассмеялась Клара Сергеевна.
— Так что вас всё же не устроило в похоронах вашей любимицы, раз вы сюда обратились? — все-таки не смог остаться в стороне от их разговора Никита, которого очень заинтересовало упоминание о «Плейбое».
— Так что вас всё же не устроило в похоронах вашей любимицы, раз вы сюда обратились? — все-таки не смог остаться в стороне от их разговора Никита, которого очень заинтересовало упоминание о «Плейбое».
— Меня не устроило? Да господь с вами! Говорю же, все устроило! Дело не в этом! Просто после того, как похоронила Луизочку, я передумала, — внесла неожиданный поворот в свой нудный и слезливый рассказ посетительница.
— В смысле? — не поняла Маруся, тоже обратившись в слух.
— Я несколько эксцентричная дама, вот передумала я на пятый день после похорон! Тяжело мне и тоскливо стало одной в своем особняке без Луизы. И приятельница мне посоветовала одну вещь. Я решила вернуть свою девочку.
Маруся с Никитой переглянулись — они поняли, что во время этого разговора попросту тратили время. Сумасшедшая бабка только зря пудрила им мозги. Но Клара Степановна, словно не замечая их недвусмысленных взглядов, продолжала:
— И я поехала в «Котопёс», в офис, а он там же, на кладбище животных находится, и попросила отдать мне мою девочку. Нет, что вы так на меня смотрите? Выкопать и назад мне отдать. Я уже и место нашла, куда ее отнести.
— Куда?! В другом месте похоронить? — спросила Маруся. — Еще одни похороны? Более шикарные?
— Я же сказала, что захотела свою девочку иметь при себе всегда. Я решила сделать из нее чучело и поставить на полку у себя в доме, и не вижу в этом ничего зазорного.
— А я и не осуждаю! — тут же откликнулась Маруся, понимая, что еще пять минут такой беседы, и ее действительно хватит удар.
— Ведь Луиза не могла еще сильно испортиться за пять дней? Чучельник сказал, что сможет мне помочь. Ведь и киска лежала не просто в земле, а в хрустальном гробике. Он вынет из нее внутренности и сделает все, чтобы вернуть шерстке первоначальный вид. А если попортятся глазки, то у чучельника всегда найдутся глазки — искусственные. Мы бы и цвет подобрали. Я нашла хорошего таксидермиста!
— Я все понимаю, — поморщилась Маруся, понимая, что тошнота усиливается. — Можно без подробностей?
— Это жизнь, — вздохнула Клара Сергеевна. — Душа моей Луизочки все равно уже далеко.
— Так, а от нас что требуется? — спросила Маруся, скосив глаза на Никиту и только сейчас замечая с большим удивлением, что он все это время играл в какую-то компьютерную игру. А ведь сказал, что у него много дел, и был так сосредоточен. Парень просто развернулся к ним в полном недоумении, а вместе с ним повернулся и стол вместе с компьютером, и стали видны какие-то падающие по трубам шары.
— Мне отказали в «Котопёсе» выдать труп моей Луизочки, — пожаловалась пожилая дама, — хотя они не имеют такого права! Это моя кошка! Я все формальности соблюла! Им, конечно, невыгодно ликвидировать могилку Луизы, потому что аренда стоит две тысячи ежемесячно.
— Ого!
— Да уж, как квартплата, — откликнулся Никита.
— Так я им оплатила на пять лет вперед и сказала, что не заберу деньги назад, но это их не вразумило! Они ссылаются на какие-то санитарно-гигиенические нормы, на то, что так нельзя. А эксгумировать тело животного тоже нельзя, только если я докажу, что кошка болела сибирской язвой и требуется специальное захоронение в скотомогильнике. И такие жуткие слова я должна была выслушивать про мою Луизочку! Звери, а не люди. Просто уперлись, и все! Тогда я еще не знала, почему. Нет, я бы могла достать любое разрешение, но у меня не было времени спорить с ними в суде и покупать справки о сибирской язве. Из моей Луизочки уже не получилось бы чучело, да и шерстка попортилась бы.
— Так в чем дело?! Вы хотите, чтобы мы вырыли вашу Луизу? — поняла Маруся. — Так этим мы не занимаемся, тем более что это противозаконно. Лучше к частным детективам обратиться, и деньги вам помогут, — искренне посоветовала Маруся, мечтая, чтобы беседа наконец завершилась.
— Какие же вы нетерпеливые. Эх, молодежь… Стала бы я по таким глупостям людей беспокоить! О чем вы вообще? Все нормально. Я сразу же нашла нужных людей, скрывающихся от правосудия, которые за определенное материальное вознаграждение помогли мне выкопать Луизу. Да, мы пришли ночью, потихоньку. Но я пришла за своим, за моей лапочкой, и до сих пор считаю, что имела на это полное право. И я ее достала, я её выкопала. Это было несколько дней назад… — дама вдруг замолчала.
— О! Значит, вы уже сдали Луизу таксидермисту? — отметила Маруся.
— Да, я уже давно отнесла трупик, но потом передумала и решила иметь свою девочку в другом виде.
— Это в каком? — спросил осевшим голосом Никита, пожалевший, что он не драматург — ведь перед ними разыгрывался настоящий спектакль.
— А вот она! Моя деточка всегда со мной! — Клара Сергеевна положила на стол меховое изделие. — Смотрите! Правда, прелесть? Моя Луизочка, без этих глупых стеклянных глазок!
Маруся, зажав рот двумя руками и буркнув: «Извините!», вылетела из кабинета. Ее все-таки вырвало. Она внезапно поняла, что ее сильно знобит, а лоб был горячий, как утюг. Маруся поняла, что заболевает, только непонятно чем.
Бледная и потерянная, она вернулась в кабинет. Никита уже поил посетительницу кофе. Маруся с ужасом осмотрелась в поисках «Луизы» и увидела эту рукавицу или, как ее там… муфту, лежавшую на стуле, но желудок уже в полной мере сказал свое «фи». Пришлось вернуться на место.
— То есть вы вырыли кошку и уже успели сделать из нее… изделие? — подытожил Никита, словно ждал прихода Маруси, чтобы продолжить экзекуцию. Он еще и посмотрел на нее с таким выражением, вот, мол, как нам тут тяжело в отделе криминальных новостей! Это тебе не в любимицах главного редактора ходить.
— Так и есть, — кивнула Клара Сергеевна, обращаясь к муфте и любовно ее поглаживая.
«И эта женщина пребывает в полной уверенности, что находится в здравом уме и твердой памяти?» — удивилась Маруся.
— Что-то ты плохо выглядишь, — посмотрел на новую сотрудницу Никита.
— Так мне откровенно хреново, — ответила она.
— Ну, ты даешь! Первый день на работе, и уже заболела.
— Так я и знала, что неопытная, первый день, — нахмурилась Клара Сергеевна. — И главное, интригу не дослушала.
— Интригу? Так было ещё что-то? — Удивлению «умных журналистов» не было предела.
— Конечно! А то чего бы я к вам пришла? — даже обиделась дама. — Мой-то рассказ окончен! Чего тут расследовать? Хотя по вашим лицам я понимаю, что вы с удовольствием отправили бы меня на консультацию к психиатру, — засмеялась она.
— Есть такое дело, — смутился Никита.
А Маруся искренне не понимала, чему он так мило радуется, потому что сама она думать ни о чем не могла, кроме как о несчастной Луизе. Нет, это надо же додуматься!
— Слушайте, в могилах животных что-то прячут, — выдала Клара Сергеевна.
— В каком смысле? Что прячут? Кто? — не поняла Маруся.
— Трупы… — наклонилась к ним доверительно Клара Сергеевна.
— Трупы? Других животных? — подняла брови Маруся. — Может, тех, за кого перестали платить аренду?
— Вообще так бывает: в старое захоронение хоронят свежего покойника, — откликнулся Никита, явно увлекшийся беседой. И его можно было понять, ведь разговор с этой эксцентричной дамой был более интересен, чем самая кровожадная игра.
Клара Сергеевна огляделась по сторонам и прошептала:
— «Жучки» есть?
— Чего? — оглянулся Никита.
— Вас прослушивают? — пояснила странная посетительница.
— Нет. А зачем? — не понял он.
— Сейчас это модно. Руководители любят подслушивать и подсматривать за своими подчиненными. Им кажется, что те устраивают заговоры у них за спиной или воруют скрепки, то есть только этим и заняты весь рабочий день. Или же, наоборот, ничего не делают, если за ними не приглядывать, и определенная доля правды в этом, конечно, есть. А мне еще кажется, что в наш век разнузданного Интернета это в свою очередь определенное извращение, вмешательство в частную жизнь сотрудников. Наблюдают за ними, словно за лабораторными мухами под стеклом. Думаю, некоторые и в туалетных кабинках видеокамеры устанавливают, совсем у людей крышу сорвало. Этому даже никакого нормального объяснения найти нельзя. Одно слово, больные… — сказала Клара Сергеевна.
— Вот в женской бане Олег Наумович бы поставил пару камер, — хохотнул Никита, — а так вряд ли мы кому-то тут нужны со своими хрониками. Ему нужен готовый забойный репортаж, а не вялая картинка, как сотрудники в носу ковыряют и гамбургеры на обед жуют. Нет, у нас точно ничего такого нет! — успокоил он собеседницу.
— Ладно, если так. — Клара Сергеевна вытащила из сумки массивное золотое кольцо с большим темно-синим камнем в форме сердца. — Вот!
— Ого! Красотища! — льстиво отреагировал Никита.
— Так вот эту «красотищу» я нашла в могиле моей кошечки! — победоносно стрельнула дама подкрашенными глазами.