Данный суд в какой-то мере выразил свое мнение, когда пришел к выводу, что Луммокс не может присутствовать перед судом… в настоящее время. Но суд не обладает достаточной эрудицией, чтобы прийти к окончательному решению, — даже если будет убежден, что Луммокс всего лишь животное.
Суд вернется к рассмотрению этого вопроса в дальнейшем, когда будет окончательно установлен статус Луммокса. А пока местные власти возьмут на себя заботу о Луммоксе и его безопасности, а также о безопасности общества. — Гринберг замолчал и сел.
Муха могла бы залететь в открытые рты присутствующих. Первым опомнился мистер Шнейдер, представитель Западной страховой компании.
— Ваша честь, а что же делать нам?
— Не знаю.
— Но… видите ли, ваша честь, давайте обратимся к фактам. Миссис Стюарт не имеет какой-либо недвижимости или накоплений, которые могли бы быть описаны; она пользуется лишь процентами с капитала по завещанию. То же самое и с мальчиком. Мы надеялись выручить определенную сумму непосредственно за животное: соответствующий покупатель может дать за него неплохую цену. А теперь вы, если позволите мне так выразиться, опрокидываете тележку с яблоками. Если эти научники… м-м-м, простите, ученые начнут свои бесконечные тесты и испытания, может быть, пройдут годы. То же произойдет, если они подвергнут сомнению его статус как имущества… и что же мы получим в возмещение? Должны ли мы возбуждать дело против городских властей?
Едва Шнейдер кончил, тут же вскочил на ноги Ломбард.
— Ну нет, город здесь ни при чем! Город — одна из пострадавших сторон. С этой точки зрения…
— Призываю вас к порядку, — сухо сказал Гринберг. — Ни на один из этих вопросов сейчас ответить невозможно. Рассмотрение всех гражданских исков откладывается до окончательного выяснения статуса Луммокса. — Он посмотрел в потолок. — Есть и другая возможность. Имеются все основания думать, что это создание прибыло на Землю с «Летающим лезвием». Если мне не изменяет память, все существа, доставленные данным кораблем, являются собственностью государства. Даже если Луммокс будет признан движимым имуществом, все равно он не может находиться в частном владении. В таком случае вопрос о возмещении потерь и убытков станет предметом долгого судебного разбирательства.
Мистер Шнейдер остолбенел, мистер Ломбард преисполнился гнева, Джон Томас смутился и прошептал Бетти:
— Что он там говорит? Луммокс принадлежит мне.
— Тс-с-с, — прошептала Бетти. — Я же говорила тебе, что мы выкарабкаемся. Ох, мистер Гринберг просто душка!
— Но…
— Заткнись! Мы на коне!
Все время, за исключением дачи свидетельских показаний, сын мистера Ито хранил молчание. Наконец он встал.
— Ваша честь!
— Да, мистер Ито.
— Ничего я тут не понимаю. Я простой фермер. Но я хотел бы знать одно. Кто заплатит за садовый домик моего отца?
Джон Томас вскочил.
— Я, — коротко сказал он. Бетти дернула его за рукав.
— Идиот! Садись!
— Сама помолчи, Бетти. Вы тут много чего говорили, — Бетти поперхнулась и замолчала, — и мистер Гринберг, и все остальные. Могу я наконец сказать?
— Давайте.
— Весь день я только и делал, что слушал. Тут старались доказать, что Луммокс опасен, хотя это вовсе не так. Его старались убить, просто из-за… да, я вас имею в виду, миссис Донахью!
— Обращайтесь к суду, — тихо сказал Гринберг.
— И вы тоже много чего сказали. Все я не помню, но, простите меня, сэр, кое-что показалось мне ужасно глупым. Простите меня.
— Я понимаю, что вы не собирались меня оскорблять.
— Ну… взять хотя бы вот это — является ли Луммокс движимым имуществом или нет. Или хватит ли у него мозгов, чтобы голосовать. У Луммокса-то мозгов хватит, и думаю, никто, кроме меня, не знает, как он умен. Но он ничему не учился и нигде не был. Но все это не имеет никакого отношения к тому, кому он принадлежит. Он принадлежит мне. Так же как я принадлежу ему… Мы вместе выросли. Теперь… я знаю, что несу ответственность за все, что в прошлый понедельник сделал Луммокс… да помолчи ты, Бетти! Сразу я не могу заплатить все, но заплачу обязательно. Я…
— Минутку, молодой человек. Суд не разрешает вам брать на себя ответственность без предварительной консультации с вашим советником. И если таково ваше намерение, суд вынужден обратиться к советнику.
— Вы сказали, что я могу говорить сам.
— Продолжайте. Отметьте в протоколе, чтобы это не вносили.
— Нет, пусть вносят, потому что я собираюсь поступить именно так. Скоро я получу деньги по страховке за мое образование и смогу покрыть все расходы. Я надеюсь, что смогу…
— Джон Томас! — резко оборвала его мать. — Ты этого не сделаешь!
— Мама, тебе бы лучше не вмешиваться. Я хотел просто сказать…
— Ты ничего не будешь говорить. Ваша честь, он…
— К порядку! — призвал Гринберг. — В протокол ничего не заносите! Пусть мальчик говорит.
— Спасибо, сэр. Я уже кончаю. Но я хотел кое-что сказать и вам, сэр. Лумми очень застенчив. Я могу общаться с ним, потому что он мне доверяет. Но если вы думаете, что я позволю посторонним тыкать в него, и щупать, и задавать ему глупые вопросы, и гонять его по лабиринтам, и все такое прочее, то вы глубоко ошибаетесь, потому что я не позволю этого. Сейчас Лумми себя плохо чувствует. Он нахлебался развлечений по горло. Бедняга, он…
Луммокс ждал Джона Томаса дольше, чем ему хотелось бы, потому что не знал, куда тот делся. Он видел, как Джон Томас исчез в толпе, но не был уверен, вошел ли он в большое здание по соседству. Проснувшись в первый раз, Луммокс попытался было заснуть снова, но был вынужден окончательно проснуться, потому что вокруг толпилась масса людей.
Наконец Луммокс решил, что пришло время выяснить, куда делся Джон Томас, и отправиться домой. Образно говоря, он нарушил приказ Бетти, но ведь Бетти — это не Джон Томас.
Луммокс настроил все свои органы чувств на «поиск» и начал разыскивать Джонни. Слушал он долго, несколько раз слышал голос Бетти — но она его не интересовала. Он продолжал прислушиваться.
Наконец объявился и Джонни! Луммокс напряг слух до предела. Хозяин находился в большом доме, и с ним все было в порядке. О! Джонни говорил так, будто спорил со своей матерью. Луммокс повернулся в сторону здания суда и попытался понять, что происходит.
Люди говорили о вещах, в которых он не разбирался. Но одно было ясно: кто-то спорил с Джонни. Кто? Его мать? Да, он слышал ее голос, он знал, что у нее есть право спорить с Джонни, так же как Джонни мог спорить с ним, — все это было неважно. Но здесь был кто-то другой… точнее, другие, и ни у кого из них не было такого права.
Луммокс решил, что пришло время действовать. Он поднялся на ноги.
Едва Джон Томас дошел в своей речи до слов «Бедняга, он…», как снаружи раздался скрип и скрежет; все присутствующие в зале суда поспешно повернулись. Звуки стремительно приближались, и Гринберг уже собирался послать бейлифа выяснить, что происходит, как внезапно в этом отпала необходимость. Дверь в суд выгнулась, крякнула и сорвалась с петель. Передняя половина туловища Луммокса вдвинулась в помещение, таща на себе часть стены, а дверной косяк красовался как воротничок. Луммокс открыл рот и радостно пискнул:
— Джонни!
— Луммокс! — закричал его друг. — Стой на месте! Стой там, где ты стоишь! Не двигайся!
Все присутствующие, включая Посланника Гринберга, с перекошенными лицами застыли от изумления.
5 Точка зрения
Высокочтимый мистер Кику, помощник Секретаря по Межзвездным Делам, открыл ящик стола и окинул взглядом свою коллекцию пилюль. Сомнений больше не было: снова начиналась изжога. Он принял одну таблетку и нехотя вернулся к работе.
Перед ним лежало распоряжение Инженерного Бюро Департамента, предписывающее всем межпланетным кораблям класса «Пеликан» оставаться на Земле, пока не будет закончена очередная модификация. Мистер Кику не стал вчитываться в соответствующее инженерное обоснование, а просто черкнул на документе «К немедленному исполнению» и кинул бумаги в корзину для исходящих. Обеспечение безопасности в космосе входило в обязанности Бюро; сам Кику ничего не знал о технических тонкостях его деятельности, да и не хотел знать: он всецело полагался на мнение своего главного инженера — в противном случае он давно бы его выгнал и взял другого.
Но он догадывался, что финансовые лорды, которым принадлежали корабли класса «Пеликан», скоро примутся обрабатывать Секретаря… и тот, вынырнув из глубин своего интеллекта и преклоняясь перед политическим влиянием сих обаятельных джентльменов, смахнет все эти бумаги в мусорную корзину.
Он начал размышлять о новом Секретаре, но его сомнения так и не обрели законченную форму.
Но он догадывался, что финансовые лорды, которым принадлежали корабли класса «Пеликан», скоро примутся обрабатывать Секретаря… и тот, вынырнув из глубин своего интеллекта и преклоняясь перед политическим влиянием сих обаятельных джентльменов, смахнет все эти бумаги в мусорную корзину.
Он начал размышлять о новом Секретаре, но его сомнения так и не обрели законченную форму.
Следующая порция бумаг предназначалась только для Кику и оказалась у него в соответствии с установившимся порядком, по которому все, предназначенное для Секретаря, предварительно попадало к его помощнику независимо от содержания. Содержание казалось банальным и неинтересным: как видно было из резюме, организация, именующая себя «Друзья Луммокса» и возглавляемая миссис Бейлой Мургатройд, хотела попасть на прием к Секретарю по Межзвездным Делам и была направлена к специальному помощнику Секретаря по Общественным Отношениям.
Дальше мистер Кику читать не стал. Вес Роббинс может целоваться с этими Друзьями до умопомрачения, но пусть его и Секретаря оставят в покое. Он было развеселился при мысли, какой шок испытает Секретарь, натрави на него миссис Мургатройд, но оставил эту пустую фантазию: время Секретаря должно быть посвящено только укладке краеугольных камней, а не общению с обществами любителей битых горшков. А все эти организации, именующие себя «Друзья Того-то и Сего-то», как правило, состоят из тех, кто только и ждет случая поточить на ком-нибудь зубы, плюс обычный набор дураков-кисельные уши и профессиональных деляг. Но такие компании могут причинять беспокойство… впрочем, бог с ними.
Кику засунул бумаги в соответствующую папку и принялся за меморандум из Экономбюро: в районе Сан-Луиса вирус поразил большие дрожжевые плантации, что, похоже, могло привести к сокращению количества протеина и введению более жесткого рациона. Даже возможность голода на Земле не входила в круг непосредственных интересов мистера Кику. Но пока данные, считанные со слайдов, не превратились в его мозгу в несколько четких понятий, он сидел задумавшись. Затем вызвал помощника.
— Вонг, вы видели документ из Экономбюро АУ-ноль-четыреста двадцать восемь?
— Да, босс. История с дрожжами в окрестностях Сан-Луиса?
— Да. Что вами сделано?
— Э-э-э… ничего. Я думаю, это не моя епархия.
— Ах вы думаете? Наши внешние станции разве не твое дело, а? Посмотри загрузку своих кораблей на предстоящие восемнадцать месяцев, сверься с АУ-ноль-четыреста двадцать восемь и действуй. Закупи, наконец, овец в Австралии, Мы не можем позволить, чтобы наши люди голодали, потому что какой-то идиот в Сан-Луисе уронил в чан с дрожжами свой носок.
— Да, сэр.
Мистер Кику вернулся к работе, с сокрушением подумав, что был слишком резок с Вонгом. Он знал, что его состояние объяснялось не ошибками Вонга, а мыслями о докторе Фтаемле.
Впрочем, и со стороны доктора Фтаемла не было никаких ошибок… Ошибки были его собственные! Он знал, что не может позволить себе никаких расовых предрассудков, во всяком случае на этой работе. Разум подсказывал, что он относительно свободен от предубеждений, которые могут возникнуть из-за разницы в цвете кожи, структуре волос или контуре лица, по той единственной причине, что для такого загадочного существа, как доктор Фтаемл, различия в человеческих особях могут показаться совершенно несущественными.
И все же от этого никуда не деться… в глубине души он испытывал к Фтаемлу неприязнь. И тут он был бессилен.
Куда ни шло, если бы этот как-его-там носил тюрбан… вместо того чтобы разгуливать с грязным клубком копошащихся на голове змей. Но нет! Для раргиллиан прическа была предметом гордости. Во всех их манерах сквозило убеждение, что никто, кроме них, не достоин звания разумного существа.
Хотя… в общем-то Фтаемл неплохой парень. Кику отметил для себя, что надо, не откладывая, пригласить Фтаемла на обед. Кроме того, он, Кику, может подвергнуться глубокой гипнотической обработке, что сделает обед не таким уж трудным мероприятием. Но при одной мысли об обеде изжога снова дала о себе знать.
Кику ничего не имел против раргиллианина, поставившего перед уставшими сотрудниками Департамента неразрешимые проблемы; решать такие задачи было привычным делом. Просто… черт возьми, почему бы этой образине не сделать себе нормальную прическу?
Представив себе доктора Фтаемла причесанным «а ля лорд Честерфилд», Кику невольно улыбнулся и почувствовал себя значительно лучше. Следующая подборка бумаг — отчет о командировке… ах да! Сергей Гринберг. Хороший мальчик. И, еще не кончив читать, Кику потянулся за карандашом, чтобы поставить утверждающую визу.
Но вместо этого он застыл на полсекунды, а затем нажал кнопку.
— Полный отчет о командировке мистера Гринберга! О той, из которой он вернулся несколько дней назад.
— Не припомните ли вы его номер, сэр?
— Найдете. Хотя подождите… ага, РТ-ноль-четыреста одиннадцать, за субботу. Жду!
Мистер Кику успел пробежать лишь пару абзацев, как пневматическая почта всхлипнула и на стол шлепнулся маленький цилиндр. Кику засунул его в машину и расслабился, держа палец на тумблере, регулирующем скорость появления текста на экране.
Меньше чем через семь минут он имел не только представление о процессе, но и прочел отчет Гринберга обо всем, что произошло. С монитора Кику проглатывал не менее двух тысяч слов в минуту. Выслушивать многословные доклады и давать интервью он не любил и оставлял эти занятия на долю тех, кто не ценит время. Но в данном случае возникла необходимость в устном докладе. Наклонившись к микрофону, он нажал кнопку.
— Гринберг! — раздалось в динамике.
— Будь-ка любезен, зайди ко мне. — Мистер Кику, не утруждая себя любезностью, отключился.
Гринберг решил, что желудок босса снова дает о себе знать. Но было уже слишком поздно сочинять какое-нибудь неотложное дело вне Департамента; поспешив наверх, он предстал перед шефом с неизменной веселой улыбкой.
— Доброе утро, — буркнул Кику. — Я читал твой отчет.
— И?
— Сколько тебе лет, Гринберг?
— Мне? Тридцать семь.
— Хм-м-м. И в каком ты сейчас звании?
— Сэр? Я дипломированный офицер второго класса… но действую по первому.
«Какого черта! Дядя Генри все это прекрасно знает… ему известен даже номер моей обуви».
— Хватает, чтобы иметь мозги, — задумчиво пробормотал Кику. — Да и по званию мог бы быть послом… или исполнительным советником по политическим вопросам. Сергей, почему ты бываешь так непростительно туп?
На скулах Гринберга вздулись желваки, но он сдержался.
— Ну?
— Сэр, — холодно ответил Гринберг, — вы старше и значительно опытнее меня. Могу я осведомиться, чем вызвана ваша грубость?
Мистер Кику пожевал губами, но не удержался от улыбки.
— Прекрасный вопрос. Мой психиатр говорит, что я анархист, занимающийся не своим делом. А теперь садись и поговорим, чем вызвана твоя тупоголовость. Сигареты в ручке кресла. — Гринберг сел, выяснил, что ему нечем прикурить, и попросил огня.
— Не курю, — сказал Кику. — Сигареты — страшное искушение. А как ты думаешь?
— Так оно и есть, — ответил Гринберг, прикуривая.
— Ясно. Сергей, я вижу, что глаза и уши тебе ни к чему. Если этот зверь способен говорить, ты должен был сразу же отложить процесс, чтобы мы успели получить о нем всю информацию.
— М-м-м… я так и собирался сделать.
— Он собирался! Сынок, подсознательная тревога должна была оглушить тебя как колокол. А получилось, что ты оказался втянутым в это дело, и когда ты думал, что процесс окончен, все только и началось. И все из-за этой девчонки, просто ребенка! Слава богу, что я не читал протокол, держу пари, что вот там-то бы я посмеялся.
Гринберг вспыхнул. Он-то все читал.
— А теперь, когда она поймала тебя в ловушку, ты потерял ориентировку, вместо того чтобы принять вызов и встретить его… Чем встретить? Первым делом, отсрочить процесс, назначить дополнительное расследование, с чего ты должен был начать и…
— Но я назначил его.
— Не прерывай меня. Я хочу, чтобы ты рассмотрел ситуацию со всех сторон. Ты вынес решение, равного которому не было с тех пор, как Соломон приказал разделить ребенка на две части. Где ты изучал право?
— В Гарварде, — мрачно ответил Гринберг.
— М-да… Ну ладно, не буду больше казнить тебя, ты и так находишься в затруднительном положении. Но во имя семидесяти семиглазых богов Сарванчилла, скажи, что ты собираешься делать? Сначала ты отклонил прошение местных властей об уничтожении этого создания… потом дал задний ход и удовлетворил просителей, сказав им, что они могут избавиться от него… Исходя из того, что Департамент подмахнет это решение. И все это за десять минут. Сынок, я не думаю, что ты хотел выглядеть дураком, но зачем надо было втягивать в эту петрушку и Департамент?