Хэвиланд Таф отключил пульт, и все экраны почернели.
— Успокойтесь, хранительница, — сказал он и повернулся к ней. — Ваши страхи понятны, но толку от них никакого. Теперь я вполне представлю ваше положение. В самом деле трагическое. Но не безнадежное.
— Вы все еще уверены, что сможете помочь? Одни? Вы и этот корабль? Нет, я не хочу вас отговаривать, ни в коем случае. Мы готовы ухватиться за любую соломинку. Но…
— Но вы в это не верите, — сказал Таф. С его губ сорвался легкий вздох. — Сомнение, — сказал он своему котенку, поднимая его на громадной белой ладони, — ты действительно по праву носишь свое имя. — Он снова перевел взгляд на Кефиру Квай.
— Я снисходительный человек, а вы вытерпели столько мучений, поэтому я не обращаю внимания на то пренебрежение, с которым вы унижаете меня и мои способности. А теперь прошу простить, у меня много дел. Ваши люди передали массу подробных сообщений об этих тварях и о наморской экологии в общем. То, что я видел, чрезвычайно важно для анализа и понимания ситуации. Благодарю за ваше сообщение.
Кефира Квай наморщила лоб, подняла с колен Глупость, посадила ее на пол и встала.
— Очень хорошо, — сказал она. — Как скоро вы будете готовы?
— С какой-либо степенью точности я об этом сказать не могу, пока не удастся провести несколько опытов. Возможно, для этого понадобится день. Возможно, месяц. Но возможно и дольше.
— Если вам понадобится слишком много времени, — то могут возникнуть трудности со сбором двух миллионов, — фыркнула она. — Мы все погибнем.
— В самом деле, — сказал Таф. — Я постараюсь предотвратить такой поворот событий. Если вы позволите мне приняться за работу. Мы еще побеседуем за ужином. Я приготовлю густой суп по-арионски с шляпками торитийских огненных грибов для поднятия аппетита.
Квай громко вздохнула.
— Опять грибы, — пожаловалась она. — У нас были грибы и перечные стручки на обед, и обжаренные в сметане грибы на завтрак.
— Я очень люблю грибы, — сказал Хэвиланд Таф.
— А я сыта ими по горло, — сказал Кефира Квай. Глупость потерлась об ее ногу, и она мрачно посмотрела на нее. — Могла бы я попросить немного мяса? Или что-нибудь из морских продуктов? — Взгляд ее приобрел мечтательность. — Я уже год не ела ильных горшочков. Они мне иногда даже снятся. Вообразите, расколешь раковину, высосешь жир, а потом хлебаешь мягкое мясо… Вы не представляете, как было прекрасно раньше. Или саблевидные плавники. Ах, за саблевидные плавники с гарниром из водорослей я готова убить!
Хэвиланд Таф серьезно посмотрел на нее.
— Мы здесь не едим животных, — сказал он и принялся за работу, не обращая на нее внимания. Кефира Квай попрощалась. Глупость понеслась за ней большими прыжками. — Подходяще, — пробормотал Таф. — В самом деле.
Четыре дня и много грибов спустя Кефира Квай начала приставать к Хэвиланду Тафу с вопросами.
— Что вы делаете? — спросила она за завтраком. — Когда же вы начнете действовать? Вы каждый день уходите к себе, а положение на Наморе с каждым днем все хуже. Час назад я говорила с лордом-хранителем, пока вы занимались со своими компьютерами. Потеряны Малый Аквариус и Танцующие Сестры. А мы с вами сидим здесь и тянем время, Таф.
— Тянем время? — спросил Хэвиланд Таф. — Хранительница, я не тяну время. Я никогда не тянул время и не собираюсь начинать это сейчас. Я работаю. Ведь нужно переварить такую массу информации.
— Вы имеете в виду, переварить массу грибов, — фыркнула Кефира Квай и встала, уронив с колен Глупость. За последнее время они с котенком подружились. — На Малом Аквариусе жило двенадцать тысяч человек, — сказал она. — и почти столько же на Танцующих сестрах. Думайте об этом, Таф, пока перевариваете. — Она повернулась и гордо прошествовала в комнату.
— В самом деле, — сказал Хэвиланд Таф и опять сосредоточился на своем сладком цветочном торте.
Прошла неделя, прежде чем они столкнулись снова.
— Ну? — спросила хранительница однажды в коридоре и загородила Тафу дорогу, когда он с большим достоинством шагал в свой рабочий кабинет.
— Ну, — повторил он. — Добрый день, хранительница.
— Это недобрый день, — недовольно сказала она. — Контрольная служба Намора сообщила, что потеряны Острова Солнечного Восхода. И дюжина гляйтеров уничтожена при обороне, вместе со всеми стянутыми в те гавани кораблями. Что вы скажете на это?
— Чрезвычайно печально, — ответил Таф. — Сожалею.
— Когда вы будете готовы?
Он порывисто пожал плечами.
— Не могу сказать. Вы поставили передо мной непростую задачу. Чрезвычайно сложная проблема. Сложная. Да, это самое подходящее слово. Я бы сказал даже, запутанная. Но уверяю вас, что все мои симпатии на вашей стороне, и весь мой интеллект занят исключительно этой проблемой.
— И это все, не правда ли? Для вас это только проблема?
Хэвиланд Таф слегка наморщил лоб и сложил руки на выпирающем вперед громадном животе.
— Действительно, проблема, — сказал он.
— Нет, это не только проблема. Это не игра, в которую мы с вами играем. Там, внизу, умирают люди. Умирают, так как хранители оказались недостойными их доверия, и так как вы ничего не делаете. Ничего!
— Успокойтесь. Ведь я заверил вас, что непрерывно занят вашим делом. Вы должны учитывать, что мое задание не такое простое, как ваше. Конечно, куда прекрасней бросать на разрушителей бомбы или стрелять гранатами в огненные шары, наблюдая, как они горят. Но эти простые, старомодные методы мало вам помогли, хранительница. Экотехника — намного более перспективное дело. Я изучаю сообщения ваших руководителей, морских биологов, историков. Я думаю и анализирую. Я разрабатываю различные методы и моделирую их на большом компьютере «Ковчега». Рано или поздно я найду ответ.
— Лучше рано, — жестким голосом сказал Кефира Квай. — Намор ждет результатов, и я с ним согласна. Совет хранителей теряет терпение. Лучше рано, Таф, а не поздно. Я вас предупреждаю. — И она отступила в сторону, давая ему пройти.
Следующие полторы недели Кефира Квай провела, стараясь по возможности избегать Тафа. Она часто пропускала ужин и мрачно отводила взгляд, когда видела его в коридорах. Каждый день она торчала в рубке связи, где вела длинные дискуссии с начальством, держа себя в курсе последних событий. А они были плохими. Все сообщения были плохими.
Наконец, дела достигли пика. С бледным лицом, разъяренная, она, тяжело ступая, вошла в затемненную комнату, которую Таф называл «военной», и где она и нашла его, сидящим перед целым рядом компьютерных экранов. Он наблюдал, как красные и голубые линии гонялись друг за другом по какой-то решетке.
— Таф! — закричала она. Он выключил экран и повернулся к ней с явным неудовольствием. Окутанный тенью, он равнодушно рассматривал ее. — Совет хранителей передал мне приказ, — сказала она.
— Как кстати для вас, — ответил Таф. — Я знаю, что вы в последнее время измучены бездействием.
— Совет требует немедленных действий, Таф. Немедленных действий. Немедленных. Вы поняли?
Таф подпер ладонями подбородок, приняв позу молящегося.
— Неужели я должен терпеть не только враждебность и нетерпение, но и оскорбления моего интеллекта? Я понимаю все, что должно быть понято о ваших хранителях, уверяю вас. Вот только своеобразной и странной экологии Намора и понять не могу. И пока я добьюсь этого понимания, я не могу действовать.
— Вы будете действовать, — сказала Кефира Квай. В ее руке вдруг оказался лазерный пистолет, и она направила его в обширное брюхо Тафа. — Теперь вы будете действовать.
Хэвиланд Таф совершенно не реагировал.
— Насилие, — сказал он с нежным упреком. — Может, вы дадите мне возможность объяснить, прежде чем прожжете во мне дырку и приговорите свой мир к гибели?
— Давайте, — сказала она. — Я выслушаю.
— Отлично. Хранительница, на Наморе происходит что-то странное.
— Мы это заметили, — сухо сказала она. Лазер не шелохнулся.
— В самом деле. Вы уничтожаетесь напастью, которую за отсутствием лучшего определения назовем морскими чудовищами. Менее, чем за полдесятка стандартных лет возникло три вида. Каждый из этих видов, очевидно, новый или, по крайней мере, не были известен ранее. Это представляется мне чрезвычайно невероятным. Ваш народ живет на Наморе уже около ста лет, но вы лишь недавно узнали об этих существах, которых назвали разрушителями, огненными шарами и бегунами. Такое впечатление, что против вас ведет войну мрачный двойник моего «Ковчега», но очевидно это не так. Новые или старые, но эти чудовища родом с Намора, продукт местной эволюции. Их местные родственники населяют ваши моря — ильные горшочки, фредди-скакунцы, студневые танцоры и воины. Так. К какому же выводу это нас приводит?
— Не знаю, — сказала Кефира Квай.
— Не знаю, — сказала Кефира Квай.
— Я тоже. Продолжаем рассуждать дальше. Эти морские чудовища ужасно расплодились. Море кишит ими, они заполнили небо, а теперь стаптывают плотно населенные острова. Они убивают. Но они не убивают друг друга и, кажется, вообще не имеют естественных врагов. Ужасные преграды нормальной экосистемы не срабатывают. Я с большим интересом проштудировал сообщения ваших ученых. Многое в этих морских чудовищах удивительно, но еще удивительнее тот факт, что мы знаем их только в их взрослом обличье. Гигантские разрушители бороздят моря и топят корабли, чудовищные огненные шары кружат в вашем небе. Где, вынужден спросить, маленькие разрушители, где детеныши огненных шаров? В самом деле, где они?
— Глубоко в море.
— Возможно, хранительница, возможно. Вы не можете сказать этого определенно, я — тоже. Эти чудовища ужасны, но я видел не менее ужасных хищников на других мирах. И они не исчислялись сотнями тысяч. Почему? Да потому, что их детеныши или яйца, или мальки менее страшны, чем их родители, и большая часть их гибнет, не достигнув своей ужасной зрелости. Но на Наморе, кажется, все не так. Кажется, не происходит вообще ничего. Что это может означать? В самом деле — что? — Таф пожал плечами. — Этого я сказать не могу, но я продолжаю работать и думаю, что осилю задачку ваших переполненных морей.
Кефира Квай сморщилась.
— А мы тем временем погибнем. Мы погибаем, а вам до этого нет никакого дела.
— Протестую, — начал Таф.
— Тихо! — сказала она и качнула лазером. — Теперь говорить буду я. Вы свою речь сказали. Сегодня мы потеряли связь со Сломанной Рукой. Сломанная Рука. Сорок три острова, Таф. Я даже боюсь подумать, сколько там погибло людей. Все исчезли, за один день, несколько искаженных радиосигналов, истерия, а потом — тишина. А вы сидите тут и рассказываете о загадках. И больше ничего не делаете. Теперь вы приступите к работе. Я настаиваю на этом — или заставлю, если вы предпочитаете это. «Как» и «почему» всех этих вещей мы выясним позже. А сейчас мы будем их убивать, не сдерживая себя вопросами.
— Был когда-то мир, — сказал Хэвиланд Таф, — совершенная идиллия, если не считать одной маленькой ошибки — насекомого размером с пылинку. Это было безобидное существо, но оно было повсюду. Питалось оно микроскопическими спорами одного плавающего гриба. Люди этого мира ненавидели этих насекомых, которые иногда летали целыми тучами, закрывая солнце. Когда граждане выходили на улицу, насекомые тысячами садились на них и покрывали их тела второй живой кожей. И какой-то экотехник-выскочка предложил решить их проблему. С другого далекого мира он завез другое насекомое, которое было крупнее и должно было охотиться за этими живыми пылинками. Новые насекомые размножались и размножались, так как не имели в этой экосистеме естественных врагов, и в какой-то момент местный вид полностью исчез. Был большой триумф. Но неожиданным и печальным образом возникли побочные явления. Оккупант, уничтожив эту местную форму жизни, начал нападать на другие, полезные виды. Было истреблено много местных видов насекомых. Тяжело пострадали и местные птицы, так как у них отняли их обычную добычу, а чужих насекомых они не могли переваривать. Растения уже не опылялись, как прежде. Изменялись и засыхали все леса. А споры гриба, что были пропитанием для местных мучителей людей, беспрепятственно рассеивались. Грибы росли везде: на зданиях, на полях, где выращивались продукты, и даже на животных. Короче говоря, экосистема была полностью выведена из равновесия. Если вы сегодня посетите эту планету, вы найдете совершенно мертвый, если не считать грибов, мир.
Таковы плоды поспешных действий при недостатке знаний. Слишком велик риск, чтобы начинать, не разобравшись.
— И гарантированная смерть, если вообще не начинать, — упрямо сказала Кефира Квай. — Нет, Таф. Вы рассказали ужасную историю, но мы отчаянный народ. Хранители примут на себя любой риск, какой только может возникнуть. У меня приказ. Если вы не сделаете то, о чем я вас просила, то я использую вот это, — она кивнула на лазер.
Хэвиланд Таф скрестил руки.
— А если вы его используете, — сказал он, — значит, вы очень глупы. Несомненно вы сможете научиться обслуживать «Ковчег». Со временем. Но эта задача отнимет годы, которых у вас, по вашему утверждению, нет. Я буду продолжать работу над вашей проблемой и прощаю вам вашу брань и угрозы, но начну действовать только тогда, когда буду к этому готов. Я экотехник. У меня есть личная и профессиональная совесть. И я вынужден подчеркнуть, что без моей помощи у вас нет вообще никакой надежды. Совершенно. И так как об этом мы оба прекрасно знаем, давайте прекратим всякую дальнейшую драматизацию. Вы не используете этот лазер.
Какое-то мгновение Кефира Квай была растеряна.
— Вы… — начала она, запинаясь. Лазер лишь слегка качнулся. Но потом ее взгляд снова посуровел. — Я использую его.
Хэвиланд Таф ничего не сказал.
— Не против вас, — продолжала она. — против ваших кошек. Я буду убивать каждый день по одной, пока вы не возьметесь за дело. — Ее запястье слегка шевельнулось, и лазер уже был направлен не на Тафа, а на маленькую фигурку Неблагодарности, носившуюся по комнате в погоне за собственной тенью.
— Я начну с нее, — сказала хранительница. — Считаю до трех.
В лице Тафа не дрогнула ни единая черточка. Он продолжал неподвижно смотреть.
— Раз, — сказала Кефира Квай.
Таф сидел неподвижно.
— Два, — сказала она.
Таф скривил лицо, и на белом, как мел, лбу, появились морщины.
— Три, — выпалила Квай.
— Нет, — быстро сказал Таф. — Не стреляйте. Я буду делать, что вы требуете. Я могу в течение часа начать работу с клонами.
Хранительница спрятала лазер в кобуру.
Итак, Таф начал войну.
В первый день он сидел в своей «военной» комнате перед большим пультом, молча сжимая губы, вращал ручки и нажимал светящиеся кнопки и призрачные голографические шифры. Где-то в «Ковчеге» текли и бурлили мутные жидкости разных цветов и оттенков, заливались в пустые чаны в сумрачной шахте, а в это время отбирались экземпляры из большой библиотеки клеток, омывались и перемещались крохотными захватами, чуткими, как пальцы мастер-хирурга. Таф ничего этого не видел. Он оставался на своем посту и проводил клонирование за клонированием.
На второй день он занимался тем же самым.
На третий день он поднялся и медленно побрел вдоль многокилометровой шахты, туда, где начали расти его творения, бесформенные тела, слабо двигающиеся или совсем неподвижные в чанах с прозрачной жидкостью. Некоторые чаны были размером с посадочную палубу «Ковчега», другие не больше ногтя. Хэвиланд Таф останавливался у каждого, внимательно рассматривал указатели и шкалы, с тихой настойчивостью заглядывал в светящиеся смотровые щели и иногда немного что-то корректировал. К концу этого дня он добрался только до половины длинной и гулкой галереи.
На четвертый день он завершил свою работу.
На пятый день он активировал стасис-поле.
— Время — раб этого поля, — рассказывал он Кефире Квай, когда она спросила его. — Поле может его замедлять или подгонять. Мы его максимально ускорим, чтобы воины, которых я выращиваю, быстрее, чем в природе, достигли своей зрелости.
На шестой день он работал на посадочной палубе, перестраивая два своих корабля, чтобы транспортировать созданных им тварей; он установил большие и малые танки и заполнил их водой.
Утром седьмого дня он присоединился за завтраком к Кефире Квай и сказал:
— Хранительница, мы готовы начать.
— Так быстро? — удивилась она.
— Не все мои бестии достигли полной зрелости, но все идет так, как должно. Некоторые чудовища велики и должны быть отправлены в воду прежде, чем они достигнут взрослой стадии.
Дальше клоны должны идти естественным путем. Нам нужно внедрить этих тварей в достаточном количестве, чтобы они были жизнеспособными. Но так или иначе, мы сейчас достигли той стадии, когда можно засевать моря Намора.
— А как выглядит ваша стратегия?
Хэвиланд Таф отодвинул свою тарелку и поджал губы.
— Та стратегия, что у меня есть, груба и поспешна, хранительница, и не подкреплена достаточными знаниями. Я не беру на себя ответственность ни за ее успех, ни за ее провал. Ваши ужасные угрозы вынудили меня к неподобающей спешке.
— И все же, — фыркнула она, — что вы будете делать?
Таф скрестил руки на животе.
— Биологическое оружие, как и любые другие средства борьбы, существует в самых разных формах и масштабах. Лучший метод убить врага-человека — один-единственный выстрел лазера, прямо в лоб. В биологическом отношении аналогом этому был бы подходящий естественный враг или хищник, или какая-нибудь видоспецифичная инфекция. Но так как у меня нет времени, то я не могу выработать такое биологическое решение.