– Разве я был не прав? – Он боролся с желанием нагнуться и поцеловать ее в кончик прелестного носика. – Скажите мне, Вероника, что вы хотите получить на Рождество?
– Мое тайное желание? – засмеялась она.
– Если угодно – да.
– Хорошо. – Она прямо посмотрела ему в глаза. – Я хочу приключений.
– Приключения бывают разного рода. Кто-то находит приключения в путешествиях…
– Мне пришлось немного попутешествовать. Конечно, не так, как вам. Я хочу много-много путешествовать, увидеть те места, где побывали вы.
– Можно найти приключение, не выходя из дома. Например, на страницах романа.
Она засмеялась:
– Для этого мне придется подождать вашей следующей книги.
– А вы готовы ждать? – улыбнулся он.
– О, я горю нетерпением. – Она наклонилась к нему. – Пообещайте сначала рассказать мне, о чем вы собираетесь писать.
– Ничего большего я не желаю. – Он задумчиво посмотрел на нее. – Раскрывая секреты, можно также найти приключение.
Ее глаза загорелись.
– Вы говорите о моих секретах?
Он кивнул:
– Да.
– Но я не могу вспомнить ни одного. – Она театрально вздохнула.
– Это не означает, что у вас их нет. – Он глядел в ее обольстительные темные глаза. – Может, нам предстоит открывать их вместе.
– О, я бы очень этого хотела. – Она помолчала, потом сделала глубокий вдох. – Я хочу кое о чем вас спросить.
– Спрашивайте о чем угодно.
– Вы?..
– Сэр Себастьян, – неожиданно вмешался лорд Чатли, дородный старый джентльмен, сидящий напротив, – прошу прощения, я не хотел вас прерывать. – Он виновато взглянул на Веронику. – Но я надеялся, что вы смогли бы разрешить наш спор.
Себастьян скрыл досаду и вежливо улыбнулся лорду Чатли:
– Чем я могу помочь?
– Мы, кажется, зашли в тупик…
– Извините, лорд Чатли, – с любезной улыбкой произнесла Вероника, – но поскольку вы уже нас прервали, то, полагаю, вы меня простите. Мы с сэром Себастьяном заняты разговором, который я хотела бы закончить. Поэтому, если вы будете столь добры, что дадите мне еще минуту… – Она бросила на него такой взгляд, от которого любой мужчина лишился бы дара речи и уступил бы ей, чего бы она ни попросила.
– Конечно-конечно. – Лорд Чатли смотрел на нее с обожанием и не без похотливого огонька в глазах. – Приношу свои извинения. Как невнимательно с моей стороны… Пожалуйста, продолжайте свой разговор, я подожду сколько потребуется.
– Благодарю вас. – Она лучезарно ему улыбнулась, а Себастьян был готов держать пари, что лорд Чатли был бы счастлив ринуться за нее в огонь. Да и кто бы этого не сделал? Медно-красное платье добавляло блеска ее глазам. Эта женщина – мечта. И она его.
Он с усмешкой повернулся к ней.
– Благодарю.
– Я спасла вас всего на минуту. – Ее карие глаза смеялись.
– Вы собирались о чем-то меня спросить.
– Да, собиралась. – Она доверительно наклонилась к нему. – Мне интересно знать, вы планировали обольстить меня сегодня вечером?
Он поперхнулся, а она смотрела на него, широко открыв глаза.
– Вам нехорошо?
– Все в порядке. Благодарю вас.
– Итак?
Он ответил очень осторожно:
– Я думаю, что для начала я вас поцелую.
Она повела плечом.
– Но я вас уже поцеловала. Для начала этого достаточно.
– Нет, не достаточно. – Они говорили очень тихо, но тем не менее возмущение в его голосе было отчетливо слышно. – Я хочу поцеловать вас. И это будет очень долгий поцелуй.
– Замечательно, – просияла она. – А поцелуй сопутствует обольщению. Так что могу я ждать и того и другого?
Он обомлел.
– Итак?
Он сдвинул брови.
– Вы сошли с ума?
– Ничего подобного. – Ее взгляд пробежал по его губам, потом она посмотрела ему в глаза. – Скажите, Себастьян, вы намерены соблазнить меня сегодня вечером или нет?
– Боже мой, Вероника, это же Клуб путешественников! Говорите тише. – Слова вылетели у него сами собой. Он мысленно застонал. Да он выглядит сейчас как его старший брат. Или даже отец.
– «Говорите тише». Господи, как это старомодно у вас прозвучало. Однако весьма забавно и мило. И, как ни странно, возбуждает. Я не имела в виду, чтобы все произошло здесь. Какая глупость. Хотя… – глаза у нее озорно заблестели, – вот было бы приключение!
– Вероника!
– Хотите знать, почему я считаю это приключением?
Что ей ответить?
– Наверное, не хочу, но скажите.
– Потому что вы прилагаете гигантские усилия… – ее глаза светились, как ему виделось, нежностью, – чтобы вести себя слишком прилично для джентльмена с вашей репутацией.
«Потому что следует вести себя прилично с женщиной, на которой хочешь жениться!»
– Я…
– Но должен же быть у вас какой-то план. И Порция так считает.
– О, раз уж Порция считает…
– Интересно было бы узнать, в чем он состоит, но, в общем, это не важно, – Вероника легкомысленно повела плечом, – поскольку у меня есть собственный план.
Он с трудом сделал глоток вина.
– План?
– Да, план, – кивнула она. – Хотите услышать?
– Немного опасаюсь.
– Ерунда. – Она засмеялась. – Большая часть речей перед обедом была посвящена вашей храбрости.
– Подозреваю, что сейчас мне она понадобится. – Он прищурился. – Расскажите ваш план.
– Он блестящий в своей простоте. – Она улыбнулась. – Я представляю это так. Когда закончится обед, мужчины удалятся в курительную комнату, а дамы – в комнату, предназначенную для них. Мы с тетей Лотте, извинившись, уедем. Я сошлюсь на головную боль – обычно этому верят. Джентльмены посочувствуют, а дамы молча посетуют, что сами до этого не додумались. Мы уедем, а когда вы освободитесь, то присоединитесь ко мне – выпить бренди у меня дома.
– Это ваш план? – осторожно осведомился он. Она не упомянула об обольщении, но, возможно, это входило в ее замысел.
– Я же сказала – план прост. – И очаровала его улыбкой. Потом обратилась к лорду Чатли: – Благодарю вас, милорд за терпение. У вас, кажется, был вопрос к сэру Себастьяну?
Лорд Чатли не мигая смотрел на нее, затем тряхнул головой, словно очнувшись.
– Да, разумеется, леди Смитсон. Могу ли я выразить восхищение тем, как прелестно вы сегодня выглядите?
– Вы очень любезны, – улыбнулась она. – Я не вижу здесь леди Чатли. Передайте ей мои наилучшие пожелания.
– Да, конечно. – Лорд Чатли повернулся к Себастьяну – взгляд его потух. – Сэр Себастьян, мы спорили по поводу возможных преимуществ путешествия с…
Себастьян пытался сосредоточиться на вопросе лорда Чатли, и ему это вполне удалось, потому что никто из смотревших на него даже не догадался, что он думает не только о том, как уладить спор лорда Чатли. Ни один человек не заметил, как напрягаются у него мышцы каждый раз, когда юбки Вероники задевают ему ногу, стоит ей повернуться на стуле, чтобы с кем-нибудь поговорить. Никто не знал, как сводит у него живот, когда он слышит ее смех. И никто не поразился бы сильнее, чем он сам, услыхав ее предложение.
Его нелегко чем-либо поразить, особенно когда дело касается подобных вопросов, – он не новичок в искусстве обольщения. Обольщали и его… иногда. И всегда по доброй воле.
Но никто не совращает женщину, на которой собирается жениться. Почему он так неподатлив? Себастьян и сам не знал. Это совсем на него не похоже. Прежде он никогда не испытывал ни малейшего колебания. Но ведь раньше он не собирался вступать в брак. Очевидно, в этом и заключается добропорядочное поведение. Боже, что с ним происходит?
Вероника. Вот что происходит.
Себастьян посмотрел на нее. Она разговаривала с сидящим рядом джентльменом. Он с минуту наблюдал за ней: глаза сверкают, речь оживленная, изящные движения руки. Сердце у него громко застучало. Он должен жениться на ней как можно скорее. Он сойдет с ума, если не сделает этого. К тому же он не был уверен, что у него надолго хватит сил придерживаться новоприобретенных принципов. Обольщение женщины, на которой хочешь жениться, – это неизведанная, темная область, а у него как назло при этом благородные намерения.
Нет. Себастьян собрал в кулак остатки решительности. Он должен поступить порядочно. Вероятно, разум-нее отказаться от визита к ней домой сегодня вечером. Хотя раз она его пригласила, невежливо не появиться. Да и ее тетушка там будет. Что такого может произойти? Себастьян не понимал, боится ли он узнать ответ на этот вопрос или, наоборот, очень этого хочет.
Глава 9
Если судить по тем неодобрительным взглядам, которыми ее наградили слуги, когда она отпустила всех, за исключением дворецкого, можно было подумать, что она неприлично ведет себя каждый день.
Вероника ходила по гостиной с бокалом бренди в руке. Ничто так не подбадривает, как бренди. Оказывается, желание обольстить мужчину очень действует на нервы и мало напоминает порхание бабочек в животе. А если он вообще не придет? Себастьян был так потрясен, когда она спросила его, собирается ли он ее соблазнить. Только полный идиот не понял бы, что ее вопрос вкупе с приглашением посетить ее означает лишь одно – чтобы ее соблазнили. Господи, она вот-вот взорвется.
Что с ним не так? А может, дело в ней? Нет. Эту мысль она тут же отбросила. Она позволит себе быть соблазненной только одним мужчиной, но это не означает, что другие не пытались это сделать. И до сих пор хотят… независимо от Себастьяна. Она пересекла комнату и остановилась перед одним из двух итальянских зеркал в богато украшенных позолотой рамах – зеркала располагались по обеим сторонам раскрытых дверей в спальню. Вероника внимательно вгляделась в свое отражение.
Она переоделась в янтарного цвета шелковый пеньюар с обилием французских кружев, абсолютно непрактичный для сна, но какое это имеет значение, если сон не предусмотрен. С вьющимися, распущенными по плечам волосами, румянцем на щеках – несомненно, из-за волнения и выпитого бренди – она выглядела очень привлекательной. И даже неотразимой. Вероника задрала подбородок, удовлетворенно кивнула и снова стала ходить взад-вперед.
Где же Себастьян? Сколько можно курить и выслушивать бредни старых членов клуба? Вероника успела отвезти тетю Лотте домой, где она жила с отцом Вероники и бабушкой, вернуться к себе и облачиться в кружевной наряд, предназначенный для обольщения.
Ему давно пора прийти. Если он вскоре не появится, то… она вполне может передумать.
А что, если он решил не приходить? Она резко остановилась и сделала глоток бренди. Злоупотреблять спиртным она, разумеется, не собирается – ей понадобится ясная голова. Но если он не придет…
Вероника опустилась на кушетку. Возможно, его влечение к ней не такое сильное, как у нее… хотя это сомнительно. Она видела, каким желанием светились его глаза, когда он смотрел на нее. Чувствовала это, когда он касался ее руки. А когда она его поцеловала… нет, она не сомневается в его желании. Поэтому должна быть другая причина, почему он еще не здесь.
Она перебрала в уме все возможности. Номер один: Себастьян обеспокоен, прилично ли нанести вечерний визит, но это глупо. Пусть у него и не было легионов женщин, но он не заслужил бы такую репутацию, как у него, если бы неохотно оставался с дамой наедине. Номер два: Себастьяна затянули в дискуссию члены Клуба путешественников. Номер три: его переехала карета, и части его тела глодают крысы в сточной канаве. Какой бред лезет в голову! Она снова пригубила бренди.
Себастьян кивнул дворецкому, который сурово на него посмотрел. Но с какой стати ему стыдиться? Его намерения абсолютно честные. Дворецкий прошествовал впереди него по лестнице, затем – по открытой галерее, с которой был виден бальный зал. Сестры были правы – только женщина с большим состоянием может позволить себе содержать такой внушительный дом. Он вдруг подумал, что как-то неловко жениться на даме, которая намного богаче его. Но тут же отбросил эту мысль. Ему безразлично, есть у нее деньги или нет. Пусть у нее вообще их не будет. Почему его должно волновать то, что она богата?
Дворецкий подвел его к дверям, постучал, открыл дверь и пригласил войти. Себастьян очутился в просторном салоне с красивой старинной мебелью. Кажется, французской, но он не был уверен. В комнате все дышало роскошью и вкусом, но без женских излишеств. Вероника полулежала на кушетке с одной из его книг в руке, наполненный наполовину бокал с бренди – на столике рядом.
Она не повернула к нему головы. На ней было что-то кружевное и шелковое, облегающее изгибы фигуры подобно… руке любовника. Но ни дюйма кремовой кожи не было видно. Наоборот, по сравнению с ее прежним платьем медного цвета теперешний наряд менее откровенен. Но все-таки ничего более соблазнительного он никогда не видел. У него внезапно пересохло во рту.
Она перевернула страницу.
Он кашлянул.
– Я уж подумала, что вы не придете, – холодно заметила она.
Он усмехнулся.
– И я тоже.
Она подняла на него глаза.
– Почему?
– Я счел это… – Он лихорадочно искал нужное слово.
– Господи, Себастьян, если вы сейчас произнесете «неприличным», я запущу в вас вашей же книгой. – Она прищурилась. – А я прекрасно попадаю в цель.
– Не сомневаюсь, – снова усмехнулся он.
– Я начала думать, что вы мне солгали. – Она села, и он успел поймать взглядом промелькнувшую изящную лодыжку.
С трудом переведя дыхание, он шагнул к ней.
– Я никогда вам не лгал.
– Когда мы познакомились, вы сказали, что вас не волнуют приличия. – Она захлопнула книгу. – Тем не менее мне кажется, что вы слишком этим обеспокоены.
– Не думаю, что должен за это извиняться.
– Я не жду извинений, – более мягко сказала она. – Но я хотела бы получить объяснение.
– Объяснение? Я не уверен, что оно у меня есть. – Он подвинул кресло к кушетке и сел. – Вы, Вероника Смитсон, самая интригующая и замечательная женщина, каких я когда-либо встречал.
– Да? – Она лениво улыбнулась.
– И вы… особенная.
– Особенная?
Он кивнул.
– И вы заслуживаете лучшего.
– Лучшего, чем что? – медленно произнесла она.
– Лучшего, чем мое обычное поведение. – Твердые нотки в голосе Себастьяна говорили о его решительности.
Все оказалось намного труднее, чем он предполагал, учитывая, где они сейчас находятся и что на ней надето, а также то обстоятельство, что он хотел ее с самого первого момента, как увидел.
Она, пораженная, молча смотрела на него.
– Вероника?
Она встала, и он тоже поднялся. Она наполнила бокал бренди и передала ему.
– Что вы имеете в виду под словом «особенная»?
– Я имею в виду… – Он беспомощно покачал головой. – Просто особенная, и все.
– В смысле особенно умная, или особенно красивая, или особенно изысканно изъясняющаяся? – Она сдвинула брови. – А может, вы хотите сказать «особенная» в смысле странная или даже немного ненормальная?
– О нет, я не…
– У моей бабушки есть приятельница, которая не может вспомнить, где она сегодня оставила шляпу, перчатки и куда отправляется. Бабушка называет ее особенной.
Он рассмеялся.
– Это не смешно, – заметила она, но губы у нее слегка дрогнули. – Бедняжка с каждым днем становится все более особенной. Бабушка тоже отличается особенностями, хотя я подозреваю, что она использует это как оправдание говорить и делать то, что она хочет. Правда, она всегда поступала по-своему, независимо от возраста.
– Я имел в виду все вами перечисленное, но не особенности вашей бабушки или ее приятельницы, – поспешил уточнить Себастьян, – а все остальное, о чем вы сказали.
– Понимаю. – Она снова сделала глоток бренди. – Это, пожалуй, самое приятное из того, что кто-либо мне говорил.
– В таком случае я рад, что этим человеком оказался я.
Про себя Себастьян отметил, что пока все идет хорошо.
– Я уж подумала, что вы вообще не приедете. У вас заняло столько времени, чтобы добраться сюда? И теперь вы любезничаете, изо всех сил стараясь заслужить мое прощение?
– Совершенно верно, если бы только это помогло. – Он сверкнул белозубой улыбкой, но тут же посерьезнел. – Но я сказал то, что на самом деле думаю.
– Я знаю. Вот почему это звучит так чудесно. – Она сделала еще глоток бренди, поставила бокал на стол и сделала к нему шаг.
Он с трудом удержался, чтобы не отступить.
– Не забудьте – сегодня вечером вы также сочли меня привлекательным.
– Привлекательным, чудесным и замечательным. В общем – само совершенство. – Она протянула руку и провела пальцем по краю лацкана его фрака. – Как вы со всем этим справляетесь?
– О, это тяжело, – ответил он. Господи, что она с ним творит? Он сделал большой глоток бренди. Как совладать с собой, когда она стоит так близко?
Она забрала у него бокал и поставила на стол.
Себастьян смотрел прямо ей в глаза. Великий Боже! Какой же он дурак. Это – ее план. Она сама намерена соблазнить его. Если только…
– А ваша тетя к нам не присоединится?
– Господи, Себастьян. – Она стала развязывать узел на его галстуке. – Вы же авантюрист. Но ни моей тете, ни мне и в голову не могло прийти…