Мелкая, вонючая жадность испортила всю разработанную схему!
Он рванул на себя дверцу бара с силой, от рывка затрещали надежные медные петли, выхватил чистый бокал и налил до половины виски, раздраженным движением крутанув крышку с бутылки так, что она улетела куда-то, проскакав по паркету.
А те, которых он послал к дому!!
Он ненавидел до звенящей ярости внутри этих гоблинов с их тупой самоуверенностью, причислением себя к хозяевам жизни, основанной на причастности к криминалу и наличии оружия в кармане.
Быдло, тупое, мелкое! Смердящие своей узколобостью, жадными грязными руками, тянущимися ко всему, что можно украсть, урвать, отнять!
Он дал четкие указания, выверив план посекундно, до мелочей!
Он забыл отвести в своем просчитанном плане зазор на тупость, неумение выполнять приказы и непомерную жадность быдла. И лень!
Сказано было тем: не сидеть в машине у подъезда — рассредоточиться, один возле квартиры, другой у подъезда.
Его даже подташнивало, и он знал, что не от виски, а от брезгливости.
Надо взять себя в руки!
В ярости невозможно думать, а думать надо… Ой как надо, четко, быстро, от этого зависит все: и прекрасная красота задуманного и практически осуществленного детища, и деньги, настоящие, те, что можно назвать деньгами с почтением, с большой буквы, и его жизнь.
Теперь и его жизнь!
Он много лет шел к этому — годами, годами! — кропотливо, шаг за шагом, шел к своей цели. Он выстроил и спланировал все красиво, талантливо и любовался построенной схемой, своими достижениями!
И на последнем, решающем этапе такие неприятности, и только потому, что он нанял это говно!
Но он не мог обратиться к другим, более компетентным и профессиональным людям, с которыми привык работать, — не мог! У этих своя этика и цеховые договоренности, даже у одиночек высокого уровня, его бы сдали сразу, и не за деньги, а именно в силу того самого профессионализма. Пришлось прибегнуть к отморозкам дешевым.
Без этой Романовой он попадет так!.. Те люди, которых он задействовал, и долго обрабатывал, и которым дал гарантии, — они ни ждать, ни шутить, ни слушать его не будут — прихлопнут, как букашку надоедливую, никто и не заметит!
Романову он найдет! У нее работа, детище всей жизни, и мать — она не исчезнет, объявится! Куда она денется!
Надо ждать, расставить везде, где она может появиться, по человечку и ждать!
Он умеет. Ничего, ничего — он подождет!
Отморозкам урок преподнесен. Он выстрелил одному из них в живот и получил небывалое удовольствие, близкое к экстазу, наблюдая, как он дергается и корчится в агонии, объясняя попутно остальным, как надо выполнять его приказы! Натуралистическим примером!
И посмеялся от души их попыткам дернуться, доведя до их крошечных мозгов, что их пахан предложил ему перестрелять их всех за нерадивость и неисполнение приказов, а он других пришлет.
Хотите жить?
Он получил удовольствие.
Давай, Сашенька Романова. Объявись! Где ты там прячешься, глупенькая?
И он засмеялся! Зря он так расстроился и исходил злостью, это даже интересно — «поводить» ничего не понимающую, бесполезно мечущуюся дамочку!
Да, и надо срочно выяснить, что это за мужик ей помог. И главное: почему?
Александра бежала за Гуровым Иваном Федоровичем, перестав ориентироваться в сплетении улиц, переулков и дворов, через которые он ее тащил, так и не отпуская руки. Они вынырнули из какой-то подворотни на дорогу и остановились. Вернее, остановился он, а Сашка, налетев на него, прекратила движение, как Конек-Горбунок: «Встань передо мной, как лист перед травой!»
— Постойте здесь. Я сейчас! — подал голос молчавший во время пробега господин Гуров. — Никуда не уходите!
— Есть! — отозвалась Сашка.
Отпустив ее руку, он куда-то скрылся. Быстро так!
Санька постояла, переминаясь с ноги на ногу — от каблуков и бега на различные дистанции ноги немилосердно гудели.
«Стою тут, как… — начала ворчать про себя Сашка. — А чего я его слушаю! Он сам по себе, я сама!»
Она увидела себя как бы со стороны — стоит дамочка, одна, в четыре утра, на московской улице, переминается с ноги на ногу! Как это называется?
Уж утро близится, а Гурова все нет!
Надо поймать машину и…
И что дальше? Куда ехать?
«По дороге подумаю!» — решила Сашка.
И, увидев приближающийся свет фар, подняла руку.
«Десятка» цвета «мокрый асфальт» остановилась возле нее, открылась пассажирская дверца — нынче она в фаворе — все-то перед ней дверцы распахивают! Перегнувшись через сиденье, показалась уже привычная за сегодняшнюю ночь личность.
— По-моему, я сказал стоять и ждать, а вы ответили: есть?
— А по-моему, самое время не стоять, а что-то делать! — проворчала Сашка, забираясь внутрь.
Машина тронулась, а Санька раздраженно и сурово поинтересовалась:
— Ну, а эти «дровишки» откуда, «вестимо»?
— Угнал! — жизнерадостно доложил Иван Федорович.
— Да вы что, батенька, больны? — подскочила на сиденье Сашка. — У вас что, автомобильная клептомания?
— Ну не пешком же нам идти! — аргументировал свои действия господин Гуров.
Или при таких наклонностях скорее гражданин? Или как там принято обращаться к преступникам — подозреваемый?
— Да что вы вытворяете?! Я абсолютно и глубоко законопослушная гражданка, меня даже ГАИ ни разу не штрафовала! А если нас сейчас повяжут? — бушевала Саша.
— Вряд ли, — усомнился подозреваемый.
— Что значит «вряд ли»? А план там какой-то «перехват» и всякие быстрые реагирования?
— А вы слышали, чтобы это хоть раз сработало?
— Да какая разница! — призывала, как Остап Бендер, к почитанию Уголовного кодекса Александра. — Это же криминал беспредельный какой-то! Вы машины угоняете, словно ягоды в лесу собираете! Это что, ваше хобби или основное занятие?
— Я уже отвечал на этот вопрос отрицательно, Александра! И чтобы успокоить ваше законопослушное гражданское возмущение, могу уверить, что ничего с этими машинами не станет. Одна у кафе осталась, где ее завтра и найдут, эту сейчас тоже пристроим на видное место. Расслабьтесь, Александра!
— Не называйте меня Александрой! — потребовала она.
— Ну, хорошо! — легко согласился он. — Я буду звать вас Алекс.
— Угу, — с язвительной надменностью отозвалась Сашка, — а я вас Юстас!
— Зачем же так нервничать? — усмехнулся автомобильный клептоман.
— Куда мы едем? — потребовала объяснений Санька.
— Ко мне домой.
— С какого это перепугу?
— У вас есть другие предложения? Куда вас отвезти? К друзьям, маме, на дачу, в тайгу? — огрызнулся он, перестав улыбаться.
— К маме, наверное, нельзя, — приутихла Сашка.
— Нельзя. Радует, что вы начали что-то соображать!
— Не злорадствуйте!
— Не буду. Меня они не знают…
— Я тоже! — перебила Сашка.
— … так что в данный момент это единственное, что я могу предложить, — закончил он, не обратив внимания на ее замечание.
— Это как-то… — смутилась неожиданно Сашка.
— …неудобно, — закончил за нее Иван. — Но надо немного поспать и вам и мне, а утром вы решите, что дальше.
— Спасибо, — буркнула Санька.
— Сейчас оставим машину и возьмем такси. Тут недалеко уже.
— Зачем такси?
— А что, вы предлагаете подкатить к дому, чтобы машину там обнаружили?
— Ах, да! Да, конечно! Еще и ваши отпечатки пальцев, и мои! — испугалась пришедшему озарению она.
— Да какие отпечатки! — возроптал Иван. — О чем вы! Великое гаишное счастье — две галочки по раскрытым угонам, и машины в целости и сохранности! Чай, не в Америках с Европами живем!
— Да, чай! — успокоилась Сашка.
Дальнейшие их передвижения и водворение в квартиру неведомого мужика Ивана Федоровича Гурова Сашка воспринимала смутно, как-то расслабившись и поддавшись навалившей в один миг отупляющей усталости.
Первый раз в ее осмысленной взрослой жизни кто-то, а не она сама решал, что делать и как справляться с проблемой, хотя бы с частью проблемы — где переночевать!
И ясен перец, что этот мужик не просто так возле нее образовался, и данный крестовый или бубновый король находится при своем каком-то интересе той же масти, но вот прямо сейчас это ее меньше всего волновало.
Она потом очень постарается, как никогда в жизни не старалась, разобраться в сюрреализме свалившихся на нее событий и туманностях детективной ситуации, если это будет возможно.
А сейчас только спать! И для уж полного сиюминутного счастья очень бы хотелось в душ перед этим «спать».
Александра усилием воли заставила идентифицировать себя в пространстве, встряхнуться, только когда оказалась в чужой квартире.
— Что для вас сейчас самое актуальное? — поинтересовался гостеприимный хозяин. — Хлопнуть чего-нибудь крепкого, поесть, душ, спать?
— Все и сразу, можно без хлопнуть и поесть.
— Организуем! — жизнеутверждающе пообещал он. — А выпить и закусить вам надо обязательно!
Он указал ей дверь ванной комнаты, в которой обнаружилась и ванна, и душевая кабинка, и растворился в квартире, пока Сашка разглядывала радующие достижения цивилизации, и возник вновь, сунув ей что-то в руки.
— Полотенце и чистая футболка, ничего иного из одежды предложить не могу в данном временном контексте. Если смущаетесь, могу присовокупить шорты.
— Не надо присовокуплять, — отказалась Санька, — футболки вполне достаточно.
— Давайте быстро, а я пока соображу выпить, закусить и постелю вам.
— Почему быстро? — тупила по-тихому Александра.
— Потому что у меня те же горячие желания — душ и спать!
— Простите, — прошелестела Сашка.
— Прощаю, — отозвался он, выходя из ванной.
Санька, постанывая тихонько, кое-как поместила себя в душевую кабинку, с благоговением подставившись под сильную струю, немного контраста, чтобы взбодриться, насколько это возможно, учитывая все выпавшие на нее приключения: холодная — горячая, холодная — горячая.
Господи, хорошо-то как! Стоять бы так и стоять! В другой раз.
Она уже намного бодрее выбралась из душа, по-быстрому вытерлась, натянула футболку, которая, как она и предполагала, доходила ей до середины бедер, и, схватив в охапку свои вещи, вышла в коридор вместе с клубами пара и двинулась на доносившиеся откуда-то звуки, свидетельствовавшие о местопребывании хозяина. Он оказался на кухне.
— Душ свободен, — проинформировала она, как добросовестная жиличка коммунальной квартиры.
— Закусь и выпивон тоже, — в тон ей отрапортовал хозяин. — Подождете меня или приступите в одиночестве?
— Подожду, — обязалась Сашка.
— Я так и думал.
— Я хорошо воспитанная девочка, — информировала она.
— Да, к черту, Саш, какие сейчас расшаркивания! — отмел он незначимую ерунду и быстро вышел из кухни.
Сашка тяжело вздохнула, осмотрела накрытый на скорую руку стол — хлеб в плетенке, колбаса, сыр на тарелке, порезанный лимон на блюдечке, масло в масленке, уже давшее слезу от не спадавшей даже ночью жары, бутылка добротного коньяка и два пузатых бокала к нему.
Еще раз глубоко вздохнув над выпавшими ей тяготами жизни, Санька прислушалась к звукам льющейся воды и решила выпить, не дожидаясь принимающего водные процедуры хозяина. Она плеснула себе в бокал совсем немного коньячку и одним глотком осушила емкость.
— А прав был товарищ Гуров по имени Иван и отчеству Федорович! — скривившись, прокомментировала она. — Хлопнуть требовалось обязательно!
Шум воды прекратился. Сашка, сидя за круглым столом, как совенок, из последних сил, открывала глаза и хлопала ресницами, стараясь не уснуть и дождаться Ивана, неприлично, в конце-то концов, человек проявил гостеприимство, а она…
Но ее так сморило, что приходилось прилагать гигантские усилия, чтобы не свалиться со стула, заснув в полете.
В кухню вернулся хозяин, облаченный в белую футболку без рукавов и длинные шорты. Видимо, обычный домашний прикид, который ему очень шел, подчеркивая стройность, мускулистость фигуры и демонстрируя загар.
— Вы совсем засыпаете, — бодро сообщил он Сашке диагноз. — Давайте-ка, Саша, или Шура, или все-таки Алекс?..
— Саша сойдет, — разрешила она, — но чаще меня называют Саня, а еще чаще — по имени-отчеству.
— Имя-отчество мы прибережем для другого случая, — пообещал что-то далекое Гуров, — давайте быстренько перекусим, выпьем и спать!
— Зачем же о розовой мечте так обыденно, — заступилась за свои чаяния Александра.
Он сел напротив нее, молча разлил коньяк в бокалы, подцепил вилкой кружочек лимона, так же молча чокнулся с ее бокалом и выпил. Сашка последовала хорошему примеру — хлопнула, на сей раз не морщась.
— Все! — оповестила Сашка. — Больше ничего не могу, усну прямо сейчас!
Он поднялся со стула, взял ее за локоть, помог встать и, поддерживая за плечи, отвел в гостиную, где ее ждал разложенный диван, застеленный бельем веселенькой, яркой расцветки.
Она рухнула на диван, промычав в полете что-то в виде благодарности, и мгновенно отключилась.
Да и сколько можно, ей-богу!
Иван постоял над ней, заснувшей в момент, словно убитая, посмотрел, соглашаясь с определением «мертвый сон», накрыл простыней, вздохнул и вернулся на кухню — думать и звонить.
Для начала не без доли злорадства он позвонил Буру, нарушив начальственный покой — не все ж ему одному мучиться!
— Да! — грозно, как потревоженный в берлоге медведь, гаркнул Лев Петрович.
— Гуров, — представился Иван.
— Что там у тебя? — проснулся враз начальник.
Иван рассказал, по ходу пытаясь анализировать. Начальство помолчало, посопело, размышляя, и отозвалось:
— Учитывая, что мы та фирма, у которой возможность совпадения стремится к нулю, это все очень интересно и указывает, что мы с тобой что-то прохлопали и не заметили.
— Начиная с неожиданного появления в деле Лили Ивановой и этой Романовой!
— Да это-то… — отмел Петрович, — ты же знаешь, всегда новые фигуранты появляются в процессе работы. Но вот кому, что и именно в данный момент от нее понадобилось? Что думаешь?
— А бог его знает! — расстроился Иван. — Думаю все время, и никуда! Никакой связи между нашим мальчонкой и Романовой. Вполне возможно, что нападение связано с разборками между Ивановой и Романовой, что-то побочное, не имеющее к нам отношения?
— С чего бы? Столько лет дружили, дорогу Лиле Романова перебежать не могла, за богатыми мужиками не охотится, читал я ее досье. Никаких денежных недоразумений между ними не было, девочка зарабатывает сама по-тихому, — рассуждал Петрович.
— Да не по-тихому, а как вол на плантации, и неплохо зарабатывает!
— Ну и что? По сравнению с Лилиными мужиками это так, на мелкие расходы.
— Может, какие дела прошлые? Что-то не проясненное между ними? А наш красавец к Лиле мог приехать без предварительной договоренности, или Лиля была уверена, что подруга не останется, и спокойно принимала его, и к Романовой его приезд никакого отношения не имеет? Да все эти догонялки за ней могут к нашему делу не иметь никакого отношения!
— Вполне. А ты что мыслишь?
Иван помолчал, прислушиваясь к своим размышлениям, уже думаным-передуманым, к интуиции, которая редко подводила.
— Ох, чувствую я, все это нашего хлопца дела! — признался неохотно он, зная, что за данным признанием последует.
— Вот и давай штудируй всю их прошлую жизнь, может, он где с этой Романовой пересекался, или общие знакомые есть, и Лилю, и их дела прошлые! Работай, Иван!
— А я что делаю? — возмутился уставший подчиненный.
— Пока геройствуешь безрезультатно, — определил Петрович. — Что, кризис среднего возраста комплексами о себе напоминает, требуя активных боевых действий?
Это он так, для порядка пропесочивал, Иван знал.
— Ну, может… — довольно протянул он.
— Как эта Романова? Вообще.
Как, как — ой-ой-ой! — вот как! Не Романова, а чирей на одном существенном для отдыха месте! И заноза там же!
Но начальству такое не доложишь, надо иные определения подбирать.
— Симпатичная, сексуальная, волевая, как кремень! Очень умная, по-хорошему злая, юмор на десятку, и при этом правильная барышня. Ну что еще? Никаких истерик, даже близко — сплошной мыслительный процесс, и держит себя в руках. Никогда не была замужем. А это странно — почему? Аппетитная такая, интересная, при этом никакой наигранности, кокетства и использования женского арсенала. Странно. Такие не меньше одного раза, а скорее всего, раза по три замужем. И любовника нет, ну это понятно — вся в работе. Аналитический склад ума, что неудивительно, учитывая ее прежнюю деятельность, меня уже где-то просчитала, но решила, видимо, пока ничего не выяснять и использовать совпадение интересов.
— Представляться будешь?
— Пока нет. Она вполне может иметь какие-то связи с криминалом.
— Ну смотри. Зацепила тебя? — понял Бур.
— Да, — признался Иван. — Но…
— Вот именно! — предупреждающе изменил тон Бур.
— Сказала интересную фразу, мол, если это попытка похищения с целью выкупа, то совершенно бесполезная: никто за нее ничего не даст, особенно мать.
— Уже какая-то зацепка. Ребята начнут искать, уже занялись подробным изучением и Романовой, и Ивановой, будут тебе докладывать. Ну что, подытожим? — предложил Петрович.
— Подытожим, — выказал готовность Иван.
— Как думаешь, искать ее будут или охолонут маленько, боясь, что она в ментовку обратится?
— Будут! — в этом он не сомневался. — И живее, чем прежде, уж очень она им нужна, вон какую деятельность развили, в центре Москвы гонялись!