– Неплохо, – выдохнул Мохаммад. – Очень даже. А некоторые моменты получились выше всяких похвал. Реджеп Дари будет доволен.
Прогуливаясь по двору и потирая руки, он размышлял над следующим действом.
Захват русских граждан в Турции был первым пунктом его грандиозного плана, полностью одобренного Реджепом Дари. Переправка пленников в Сирию – вторым. Пресс-конференция – третьим. Четвертым пунктом значился еще один видеосюжет, но исключительно с русскими мужчинами. Сделать его должен был сирийский оператор, без участия иностранных журналистов.
Гурди подозвал помощника и распорядился:
– Декорации оставляем прежними. Русских мужчин переодеваем в красное и ставим на помост. Далее как обычно.
– Понял тебя. А женщины?
– Они больше не нужны.
– Прикажешь организовать казнь?
– Не торопись. Я подумаю, как от них избавиться. Поторопись с мужчинами. После обеда все должно быть готово!
– Будет сделано, – заверил тот босса и поспешил выполнять приказание.
«Что же делать с женщинами? – раздумывал Мохаммад, обедая в отдельной комнате на втором этаже усадьбы. – На сегодняшний момент они являются использованным материалом. Какую еще выгоду можно извлечь из их пребывания в наших руках?»
Перерезать им глотки, расстрелять или скормить собакам можно было в любую минуту. Но не для этого он посылал в Турцию своего заместителя Алима Кадира и одну из лучших боевых групп под командованием Андира Исмаила. Его люди рисковали собой, перетаскивая пленников через границу.
Правда, имелась еще одна причина, сдерживающая его желание отдать приказ о казни двух молодых женщин. Та, что была повыше и постройнее, ему определенно приглянулась. Что, впрочем, неудивительно. Такая красотка не могла оставить равнодушным ни одного нормального мужчину.
Когда ее допрашивали, она назвала свое настоящее имя. Звучало оно для арабского мира странно и необычно – Лариса. Такие имена использовались в славянских странах, да еще, пожалуй, в Греции.
Размышления не оставляли Гурди и после обеда, когда он был занят подготовкой второго видеосюжета – с пленными русскими мужчинами.
– Мохаммад, мы готовы для съемки, – вернул его в реальность помощник.
Он вздохнул, обернулся и заявил:
– Да, надо поторопиться, иначе солнце опустится к горизонту и придется использовать искусственный свет.
На центральной части помоста на коленях стояли три русских пленника. На телах – красные балахоны, на глазах – широкие повязки, руки заведены назад и связаны, головы смиренно опущены. Позади каждого пленника вооруженный воин. Стандартная картина перед казнью.
У камеры в полной готовности застыл оператор, рядом его ассистент. Звукорежиссер у записывающей аппаратуры, помощник держит на длинном шесте микрофон. Еще двое заняты светом.
Для съемки действительно все готово. Осталось лишь войти в кадр и дать команду о начале.
Гурди приблизился к помосту и еще разок придирчиво осмотрел каждую деталь. Он шагнул к одному из русских парней и поправил балахон, завернутый ветром.
Потом Мохаммад взял микрофон и сказал оператору:
– Начали.
– Внимание! – Тот поднял руку. – Начинаем!
Над съемочной площадкой повисла тишина.
– С вами разговаривает Мохаммад Гурди. Я обращаюсь к высшему руководству России. Эти трое – ваши соотечественники, захваченные нами в плен. Они приговорены к смерти, но мы хорошо с ними обращаемся, оказываем медицинскую помощь, даем воду и пищу. Несмотря на жесткий приговор, мы готовы даровать им жизнь и отпустить. Но это произойдет при одном условии. Российская авиация должна прекратить атаки всех провинций, граничащих с Турцией. На выполнение наших требований мы даем вам ровно трое суток. Если спустя означенного срока воздушные атаки не прекратятся, то все трое будут незамедлительно казнены. Да поможет нам Аллах!..
После ужина Гурди решил спуститься в подвал и проверить несение службы караульными. Заодно навестить пленных, глянуть на обворожительную Ларису.
Двое охранников, как им и полагалось, находились у бокового входа в подвал. Начальника караула на месте не оказалось. По словам его подчиненных, он понес на кухню грязную посуду с остатками ужина.
– Как ведут себя пленные? – спросил Мохаммад.
– В основном тихо, – ответил пожилой охранник. – Иногда мы слышим, как они переговариваются между собой.
– У женщин больше не случается истерик?
– Нет.
– С вами заговорить не пытаются?
– Такого не было. Да мы и не поймем их слова. Они же русские.
Ответы пожилого воина Гурди понравились. На вид ему было лет шестьдесят. Лысеющая голова, седая бородка, морщины по лицу и рукам, довольно объемный живот.
– Как тебя зовут, брат? – поинтересовался он.
– Салман я.
– Давно служишь в наших рядах?
– Третий год.
– Похвально. Открой-ка мне дверь. Хочу проверить вашего товарища, заодно побеседовать с русскими.
Салман снял ключ, висевший на шее, отпер замок и шагнул назад, уступая дорогу. Мохаммад спустился по короткой лестнице.
Третий охранник прохаживался по коридору под единственной тусклой лампой.
«О, дисциплинированный мальчишка – бодрствует и исправно несет службу! Даже не сидит, привалившись спиной к прохладной стене, – с удовлетворением отметил про себя Гурди. – Неплохой урок в виде показательной порки преподал им Умабор».
Парень действительно выглядел очень молодо. На лице его не было даже намека на бороду. Только родимое пятно на левой щеке в форме небольшой оливки да нахальный взгляд подвижных карих глаз.
– Сколько тебе лет? – спросил Мохаммад, остановившись напротив охранника.
– Скоро исполнится семнадцать, – гордо ответил тот.
– Сдается мне, что ты меня обманываешь.
– Нет. Точнее, почти не обманываю. Месяц назад мне исполнилось шестнадцать.
Гурди рассмеялся и похлопал героя по костлявому плечу.
– Ты уже полноценный воин! Во сколько тебя сменят?
– Минут через десять.
– Женщины в этом помещении? – спросил Мохаммад и указал на дверь, хотя прекрасно знал ответ.
– Да, здесь.
– Как же тебя зовут, мой юный брат?
– Вахид, сын Якуба.
– Дай мне фонарь, Вахид, и открой дверь.
Войдя в кладовку, он прищурился, заставляя глаза быстрее привыкнуть к полумраку. Затем вспомнил, что держит в руке фонарь, и включил его.
Желтый луч выхватил из темноты двух молодых женщин, сидевших рядом на расстеленных тряпках. На обеих была гражданская одежда, отбирать которую у них после съемки не стали. Сбоку от обустроенного местечка стоял кувшин с водой, в дальнем углу – ведро для вполне понятных целей.
Лариса сидела ближе к двери.
Мохаммад подошел к ней, наклонился.
Русского языка он не знал, поэтому спросил на английском:
– Тебя покормили ужином?
Девушка говорить не пожелала.
Зато другая, владевшая английским, резко заявила:
– То, что нам принесли, нельзя назвать ужином.
– Разве я с тобой разговариваю?! – вскипел Мохаммад.
Та надула пухлые губки и замолчала.
Мужчина прикоснулся к плечу Ларисы, погладил ее волосы. Она не шелохнулась и не произнесла ни слова.
– Спроси, есть ли у нее просьбы или пожелания, – не отрывая взгляда от русской красавицы, сказал Гурди. – Я могу исполнить все – например, накормить вкусным ужином, обеспечить душ, хорошую одежду и ночлег в чистой удобной кровати.
Темноволосая девушка перевела его фразы.
Но Лариса лишь качнула головой. На ее лице не было ни эмоций, ни живых красок.
Он провел ладонью по согнутой коленке женщины, едва прикрытой подолом темной юбки, коснулся пышной груди и нащупал сосок через тонкую ткань накидки.
Лариса съежилась в комок, прижалась к стене, вдруг выбросила вперед маленький кулачок и попала мужчине в пах.
Мохаммад взвыл, сложился пополам и упал на колени. Фонарь покатился по полу, выписал дугу и замер, освещая посрамленного главаря боевиков.
Удар вышел несильным, но невероятно точным и болезненным. Встать он смог только через минуту.
Его правая рука нервно нащупала рукоятку пистолета. Гурди вытащил оружие из кобуры, передернул затвор и приставил ствол к голове Ларисы. Указательный палец напрягся.
Внезапно Гурди подумал: «Если я сейчас выстрелю, то все мучения для нее закончатся. Быстро и безболезненно. Нет, она заслужила страдание и получит его сполна!»
Он мягко спустил взведенный курок, перехватил пистолет поудобнее и занес его над головой.
Удар рукояткой пришелся в висок Ларисы. Потом главарь бандитов несколько раз пнул ее ногой. Досталось и брюнетке, сидящей рядом с подругой. Та охнула и сразу завалилась набок.
Лариса прижала ладонь к кровоточащему виску, что-то громко сказала боевику и склонилась над двоюродной сестрой.
В соседней камере послышались шум, возня, хлипкая дверь начала ходить ходуном. Русские мужчины услышали, что в камере женщин происходит какая-то беда, и что-то возмущенно кричали.
Мохаммад вышел в коридор под единственную лампу, поднял пистолет и дважды выстрелил в дверь мужской камеры. Шум и крики сразу прекратились.
Гурди поморщился, потер ушибленное место в паху и приказал Вахиду, стоявшему рядом:
– Позови сюда остальных!
Тот побежал по коридору к выходу, и вскоре перед Гурди предстала вся смена: начальник караула Анвар, пожилой Салман, Вахид и еще один молодой боевик.
– Вы ведь скоро сменяетесь? – злорадно посмеиваясь, спросил Гурди.
– Да, смена должна подойти минут через пять, – ответил за подчиненных начальник караула.
– Салман, у тебя давно не было женщины?
– Да, уже третий месяц пошел, – ничуть не смутившись, ответил пожилой мужчина.
Мохаммад направил фонарь внутрь женской камеры и нащупал лучом брюнетку, стонавшую от боли.
– Посмотри на нее. Устроит?
– Славная женщина. Немного напоминает мою покойную жену. Но она ведь не мусульманка.
– Во время войны с неверными некоторые каноны не грех и нарушить. Так что ничего страшного, Салман. Эти женщины нам больше не нужны. Темноволосая в твоем распоряжении. Если заупрямится, перережь ей глотку! Или вообще отсеки голову. Я разрешаю.
То же самое он громко повторил по-английски, чтобы услышала и поняла брюнетка.
Салман растерянно кивнул, поправил на плече ремень автомата и спросил:
– А что делать со второй?
– Вторую я дарю твоим друзьям, охранникам, свободным от несения караульной службы.
Молодые воины удивленно переглянулись с начальником караула.
– Вы не ослышались, – подтвердил сказанное Гурди. – Сейчас придет ваша смена и займется охраной мужчин. А вы заберете эту светловолосую шлюху и отведете к себе. Вас ведь разместили в помещении над гаражом, верно?
Анвар кивнул.
– Вот и отлично. Можете от души попользоваться ее телом до утра. А мой человек снимет все это на камеру.
Охранники заулыбались, а молодой Вахид с горевшим взглядом выпалил:
– Мохаммад, разреши мне ее отконвоировать?
Тот подошел к нему вплотную, насмешливо посмотрел сверху вниз.
– Она тебе тоже понравилась?
– Не поверите! Я таких встречал только в центре Багдада, когда однажды туда приезжал с отцом.
– Что ж, отконвоируй. Только доставь ее до гаража живой. Твоим товарищам она тоже понравится.
– Что это? – спросила по-английски Светлана.
Пожилой охранник ответил ей на непонятном языке. Она поняла только одно слово – «арак». Так назывался алкогольный напиток, самый известный в арабском мире.
Пить она отказалась. Тогда боевик несколько раз ударил ее наотмашь по лицу и опять сунул под нос пиалу.
Света с отвращением сделала два глотка. Арак источал запах винограда и аниса, а по крепости находился между водкой и выдержанным вином.
Голова женщины раскалывалась после побоев, в конечностях ощущалась слабость. Лариску несколько минут назад увели боевики. Потом в камеру по-хозяйски вошел этот старый тип, поставил в угол керосиновую лампу, прикрыл дверь и грубо заставил Светлану сесть. Он устроился рядом с ней, достал из кармана бутылку с араком, маленькую пиалу, налил в нее спиртного, выпил. Теперь этот мерзавец заставлял пить Светлану.
После нескольких минут общения с грязным стариком, как мысленно назвала она лысеющего охранника, ей стала ясна цель его визита. Сидя рядом, он поглаживал ее коленку и что-то приговаривал противным ласково-приторным голоском. Потом темными крючковатыми пальцами стал расстегивать пуговицы старенькой темной кофточки.
От старика дурно пахло давно немытым телом. К седым волосам реденькой бороды прилипли кусочки пищи.
Света с отвращением оттолкнула его руку, дернула ногой. Содержимое пиалы расплескалось.
Боевик снова сменил маску, и из доброго дедушки превратился в агрессивного и злобного старца. Выкрикивая на своем языке ругательства, он вскочил, выдернул из голенища высокого ботинка нож. Схватил женщину за волосы, откинул назад ее голову и приставил лезвие к горлу.
Сил кричать или сопротивляться у Светы не было. По ее телу пробежала волна липкого страха, но остроты и леденящего ужаса в нем уже не было. Давала о себе знать нечеловеческая усталость, раздавившая психику. К тому же Светлана уже не верила в спасение. Мужчины, которые могли бы за них заступиться и защитить, содержались в соседней камере и сами нуждались в помощи.
Она опустила руки, обмякла.
Грязный старик довольно ухмыльнулся, спрятал нож и снова взялся за пуговицы кофточки.
Спустя некоторое время она осталась в одних трусиках.
– Налейте мне вашей дряни, – прошептала женщина пересохшими губами и подняла с пола пустую пиалу.
Охранник щедро плеснул в посудину из бутылки.
Света медленно проглотила порцию арака, прислонилась спиной к холодной стене и закрыла глаза.
Старик тотчас воспользовался моментом. Кряхтя и царапая нежную кожу жесткими пальцами, он стянул с нее тонкие трусики.
Восточный алкоголь оказался коварным. На вкус он не был приятным, но пился легко. В голове Светланы ударил колокол, резкость в глазах сменилась густым туманом. Из сознания уходила ясность, оставляя вместо себя безразличие к происходящему. Мышцы становились ватными и непослушными.
Обнаженная женщина встала, покачиваясь, сделала пару неверных шагов, подхватила кувшин с водой и подошла к туалетному ведру.
Пока она нависала над ведром, охранник выпил еще арака, достал из кармана длинную трубку, набил ее и закурил. По камере пополз специфический кисловатый запах иранского табака.
Светлана вернулась в угол, села на ворох тряпок. Она подтянула коленки, закрыла ладонями лицо и ощутила, как притупляются последние чувства.
Женщина изо всех сил пыталась представить рядом с собой Андрея – молодого, красивого и любящего ее мужчину. На несколько минут это помогло, а потом…
Светлана забылась и перестала воспринимать реальность. Она не видела грязного старика с лицом, перекошенным оскалом довольной улыбки. Не замечала, как он встал и торопливо скидывал с себя одежду, как подошел к ней вплотную, почти не ощущала прикосновений к себе.
А старик не терялся. Он оторвал от лица ладони женщины и грубо толкнул, заставил упасть на тряпье. Потом раздвинул ее ноги и елозил жилистыми шершавыми руками по нежному телу.
Светлана не представляла, сколько прошло времени с момента прихода в камеру этого омерзительного типа. Лежа на спине с закрытыми глазами, она лишь отсчитывала ритмичные толчки внизу живота.
Охранникам, прибывшим в Хавар, Гурди для отдыха выделил помещение над гаражом. Это была небольшая комнатка под плоской крышей с окном и широким топчаном. Если постараться, то на нем можно было улечься вшестером. Так и получалось. Трое заступали на смену, а шестеро отдыхали.
В эту комнатушку Вахид и намеревался отвести русскую длинноногую красотку.
Когда он приказал Ларисе покинуть камеру, двоюродная сестра с дрожью в голосе шепнула ей:
– Этот гад сказал, что мы им больше не нужны. Если будем сопротивляться, то нам перережут глотки. Поэтому делай все, что прикажут.
Эти слова лишь подтвердили худшие опасения Ларисы. Их похитили в Турции и переправили с Сирию ради костюмированного представления, снятого на видео в присутствии холеных западных журналистов. Все то, что было проговорено ими перед камерами, – форменная чушь и чудовищная ложь. Их заставили это сказать. А теперь, следуя преступной логике, от пленников надо было избавиться. Свидетелей грандиозных афер и обманов в живых никогда не оставляют.
Такие вот нехитрые выводы настолько ошеломили и подавили волю Ларисы, что даже воспоминания о дочери не помогали ей вернуть силы. Находясь в душной темной камере, она часто думала о своей девочке и о родителях, живущих в Подмосковье. Женщина все отчетливее понимала, что больше она их никогда не увидит.
Лариса едва держалась на ногах, когда молоденький охранник заставил ее выйти из камеры. По коридорам цокольного этажа она шла, покачиваясь и опираясь руками о стены. Взобраться по ступеням к выходу и вовсе не смогла.
Мальчишка подталкивал ее сзади. При этом он больше исследовал ее зад, чем помогал подняться. Но воля пленницы была сломлена, и сопротивления не последовало.
На ней была тонкая накидка со странными завязками спереди вместо пуговиц и темная длинная юбка на размер больше, чем нужно. На ногах – сандалии без каблуков. Подобные наряды на Востоке носит большинство представительниц слабого пола.
Юноша провел женщину через двор, мимо двухэтажного дома. Вечером здесь почти никого не было, хотя несколько часов назад сновал народ и бурлила работа. В предзакатный час два охранника скучали вдалеке возле ворот. Под камуфляжной сетью водитель возился с наполовину разобранным мотором автомобиля. На плоской крыше у пулемета дежурили еще двое. Пара патрульных обходила по периметру территорию усадьбы.
Мальчишка тащил Ларису, держа за запястье, словно боясь, что она убежит.