— Теперь ты, — сказал я, глядя на Синдбада. — Для начала займёмся твоей рожей, а затем всем остальным.
Спасло моего приятеля то, что он успел отскочить и оказался в довольно глубокой ложбине, вдобавок ещё и в сугробе. Но даже там плазма, исторгнутая гранатой, достала его и подвергла серьёзному испытанию как боевой костюм, так и спрятанного внутри него человека.
— Что дальше будем делать? — спрашивал Синдбад, пока я нещадно расходовал ресурсы аптечки на его ожоги. При этом он шипел и вздрагивал от каждого прикосновения. — Как ты думаешь, куда он пошёл?
— Обычный человек немедленно двинулся бы к тамбуру, чтобы убраться в другую локацию, — отвечал я. — Но мы, сам понимаешь, имеем дело не с человеком. И поэтому я не знаю, что тебе ответить. Дубль сейчас за пределами зоны действия моих имплантов, так что нам остаётся только пойти по следам и надеяться на новое «видение».
Темнело всё сильнее, снег и не думал слабеть, но я был уверен, что смогу найти отпечатки даже в таких условиях: проводник я, в конце-концов, или «мотылёк», впервые пересёкший Барьер?
— Надеяться… — Синдбад дёрнулся в очередной раз. — Нет более глупого занятия… Ну что, всё?
Вместо меня ответила полностью разряженная аптечка, издавшая протяжный свист. Я хмыкнул, красноречиво развёл руками и спрятал приборчик в собственный рюкзак.
— Ладно, язви меня джинн. — Мой спутник, двигаясь медленно, рывками, натянул комбинезон и принялся облачаться в боевой костюм. — Как всё чешется, будто снова в огонь угодил.
Мало того что подживающие ожоги невыносимо зудели, Синдбада ещё и заметно трясло — столько всякой химии было у него в крови. У меня болели обе раны, и на ноге, и на лице, плюс не проходило ощущение, что в голову вместо мозга воткнули металлическую сферу.
И всё же мы должны были пойти за дублем, догнать его и убить.
След я нашёл быстро — чёткий, ведущий прямо на юг, и мы потащились через снегопад. Спустя пятьсот метров пришлось свернуть на восток, затем опять на юг, а потом сделать круг.
— Что он петляет, как безумный грибник? — проворчал Синдбад. — Следы путает?
— Возможно, — не стал я спорить. — Или так велит тот Путь, что намертво засел у него в башке.
Идти было тяжело, снегу навалило достаточно, так что мы время от времени начинали вязнуть. Ветер налетал порывами, и обычными глазами можно было заглянуть метров на десять, не дальше.
Если бы не мои импланты, мы бы точно влетели в «Голубой огонёк».
А так я заметил движение, поспешно гаркнул: «Отвернись!», и сам отвёл глаза, да ещё и прикрыл их руками. Повеяло обманчивым, фальшивым, но всё равно уютным теплом, под веками заплясали голубоватые блики.
— Ты успел? — спросил я, надеясь, что в ответ не услышу крик безумца.
— Успел, — отозвался Синдбад. — Но эта штука прямо на его пути. Как он прошёл, интересно?
— Если он умеет договариваться с чугунками, почему бы ему не уметь убалтывать ловушки?
Потрескивание затихло, свет погас, и мы двинулись дальше.
После очередного зигзага, похожего на громадную букву «л», дубль повернул к северу, и тут на его траектории обнаружилась «Мухобойка», причём исключительно свежая, только что возникшая, и поэтому видимая, заключенная в кокон из фиолетовых молний.
— Оставляет он их, что ли? — пробурчал я. — Из кармана выбрасывает, чтобы мы шли помедленнее?
И только договорив фразу до конца, я сообразил, что так всё и может обстоять на самом деле, что возможности явившегося из «Мультипликатора» существа наверняка превосходят человеческие. Что он, гнусное порождение Пятизонья, может общаться с биомехами и скоргами, не подчинять их себе, как это делают мнемотехники, а договариваться о сотрудничестве и вдобавок каким-то образом устанавливать ловушки.
Понятно, что в первые дни мой двойник не осознавал своих способностей до конца, вообще мало что понимал, но теперь он всё лучше знакомится с окружающим миром и с собой тоже…
Интересно, какими ещё свойствами наделил его неведомый «родитель»?
Мы обогнули пруды с юга, дали ещё одну петлю, а затем снова вышли к берегу речки Коваши. Дубль, судя по всему, пересёк её и пошёл куда-то на север, мы же невольно приостановились.
Если Обь в Новосибирской локации замёрзала, то в других локациях сильные морозы были редкостью, и поэтому водные потоки в них крайне редко покрывались льдом. Сейчас Коваши журчала, как ни в чём не бывало, по её поверхности несло шугу, а сонар показывал, что тут неглубоко, но зато имеются многочисленные, стремительные метки — гидроботы, которые будут очень рады, если к ним в гости пожалуют два сталкера.
— Тут всего-то метров десять, — сказал Синдбад. — Если побежать…
— …то верхняя половина до другого берега доберётся, — подхватил я, — а вот нижнюю обглодают за милую душу. А мне мясо на моих костях как-то дорого, не говоря уже о некоторых органах.
— Тогда что? Сидеть тут и ждать? Или пойти и засесть у тамбура, как в Академзоне?
— Нет, нужно его гнать, пока ранен! — Я ощутил, что от злости сводит челюсти. — Гнать, не давая ни мгновения передышки! Пока он не отчается и не пристрелит сам себя! А стоит нам задержаться на месте, как мигом явится толпа чугунков и снова учинит веселье, как в Академзоне.
Неожиданно оживший датчик движения показал, что за нашими спинами, метрах в ста, имеются несколько перемещающихся объектов. Ещё не сообразив, что это такое, я прыгнул в сторону и упал в снег. Нога заболела вновь, да так, словно меня ранили ещё раз, но зато красноватый луч армгана прошёл через место, где я только что стоял.
Синдбад упал мгновением позже.
Перемещающиеся объекты исчезли, превратились в туманные, нечёткие пятна, как будто метель обрела способность глушить мои импланты, и я сообразил, что мы имеем дело с метаморфом.
Что-то их много развёлось на мою голову.
— Это ещё кто? — спросил Синдбад, водя стволом «карташа» из стороны в сторону.
— Кажется мне, что ты его знаешь, — я улыбнулся. — Не говоря уже обо мне…
Я выстрелил почти наугад, не на движение даже, на тень звука, на тень метки, возникшей на моём внутреннем экране. «Мегера» дёрнулась, облако картечи унеслось во тьму, и метка из тени превратилась в полноценную. Рядом с ней возникла вторая, и на нас понеслись два раптора, больших и мощных, некогда мутировавших из внедорожников.
Для таких снег глубиной по колено — не препятствие.
— Твою мать! — заорал Синдбад, опустошая магазин ИПК, а я полез в подсумок за гранатами.
Проклятые чугунки виляли, не давая прицелиться, скакали из стороны в сторону, но неумолимо приближались. Рёв моторов становился всё громче, и я удивился, как не слышал его раньше, ведь не могли рапторы двигаться бесшумно! Да, мы имели дело не просто с метаморфом, а с очень умелым, хитрым и безумно упорным метаморфом.
Я бросил гранату, но неудачно, взорвавшись, она не повредила одного из биомехов, а лишь сбила его с колёс.
— Оп-па! — воскликнул Синдбад и не упустил шанса — всадил в железное брюхо целую очередь.
Новый взрыв на несколько мгновений превратил тёмный зимний вечер в яркий полдень, и я напряг глаза, пытаясь обнаружить нашего противника. Но ни один из имплантов, ни обычные глаза не смогли ничего заметить, лишь в одном месте я вроде бы разглядел примятый снег.
Но тут второй раптор добрался до нас.
Правда, он слегка не рассчитал прыжка, и тяжёлая туша пронеслась над нами, с плеском ухнула в воду. Я перекатился в одну сторону, спешно перезаряжая «мегеру», Синдбад в другую, и луч армгана разминулся с моим плечом на каких-то несколько сантиметров.
Невидимый враг не дремал.
— Вот лахудра… — прошептал я, глядя, как чугунок с натужным рёвом и плеском выбирается из Коваши.
В бока ему вцепились несколько гидроботов, для которых что человек, угодивший в воду, что свой брат биомех — всего лишь добыча, но они раптору, похоже, ничуть не мешали.
Я поднял картечницу и приготовился вывести монстра из дела выстрелом в упор, но тут в голове у меня помутилось. Главный имплант принялся один за другим генерировать сигналы «сбой обработки данных», а остальные — передавать какую-то ерунду.
На мгновение я потерял ориентацию, показалось, что нахожусь на другом берегу.
Спусковой сенсор я всё же нажал, но рука дрогнула, и выстрел «мегеры» всего лишь разворотил чугунку бок. Оторванное колесо с плеском шлёпнулось в Коваши, а я наконец сообразил, что со мной происходит, и знакомый толчок внутри черепа подтвердил, что моя догадка верна.
Дубль оказался достаточно близко, чтобы наши внутренние информационные системы, составленные из идентичных элементов, «пересеклись» и начали взаимодействовать.
Моя копия в данный момент переходила через реку несколько восточнее, где-то у урочища Шишкино.
— Лис!! — отчаянно заорал Синдбад. — Очнись, сука!
— Лис!! — отчаянно заорал Синдбад. — Очнись, сука!
Раптор на трёх колёсах выбрался на берег, несмотря на то что из дыр в его броне хлестала вода, а гидроботы продолжали работать «челюстями». Бритоголовый хлестнул по нему очередью, затем второй, но механический хищник как будто не заметил, как его плоть рвут пули шестого калибра.
«Сейчас ты умрёшь, Лис», — сказал кто-то в М-фон знакомым, полным злобного торжества голосом.
И вот эта фраза заставила меня сбросить оцепенение и разозлиться: фиг тебе, «доброжелатель»! За последние дни я наумирался настолько, что хватит на добрый десяток воплощений!
Если эти воплощения, конечно, существуют.
Как я выдернул «Страйк», не заметил сам, но всю обойму выпустил прямо в небольшую пробоину в бампере чугунка. Тот задымил, дёрнулся и с жутким скрежетом принялся разваливаться — просела крыша салона, отвалился правый передний бронелист, бывший когда-то дверцей.
Из реки высунулась зубастая морда размером с чемодан, ухватила раптора за задний мост и поволокла в воду.
— Туда ему и дорога… — прошептал я и перекатился в сторону, спасаясь от нового выстрела из армгана.
Тот, кто натравил на нас биомехов, и сам был опасен, точно дракон.
Дубль всё ещё находился неподалёку, но постепенно удалялся, и я возвращал себе контроль над имплантами. Хотелось бы ещё чуть побольше сил, поменьше ран и усталости, но это, как говорится, в следующий раз.
— Ты умрёшь, Лис… — остававшийся невидимым Циклоп на этот раз говорил вслух, и ощущение было такое, что он находится в считанных метрах от нас, хотя я знал, что это не так.
— Все умрем, — ответил я, перезаряжая «мегеру».
— Твоя смерть будет долгой и жуткой, и я позабочусь об этом! — высокопарно объявил злопамятный джинн.
Да, многое может меняться в этом мире, но человек, однажды попавшийся в ловушку пафоса, обычно остаётся в ней до конца жизни — на смех и удивление окружающим.
Но этот засранец, помимо произнесения пышных речей, умел ещё много чего.
«Синдбад, гранаты остались?» — спросил я через М-фон.
«Да. Последняя. А что?»
«Бросай её вон туда», — и я передал соратнику координаты места, где вроде бы видел примятый снег.
Даже если ГП-1 не поджарит Циклопа, она заставит его потратить часть сил на защиту от раскалённой плазмы и хотя бы на мгновение раскрыться. А тут уж мы с Синдбадом не упустим шанса, чтобы покончить с одноглазым ублюдком, что тащится за нами от самой Обочины.
Граната взорвалась там, где ей и положено, снег мгновенно испарился, вспух громадный пузырь из белого пламени.
— Вот он! — заорал я, когда правее места взрыва и ближе к нам нарисовался невысокий силуэт.
— И он… — добавил Синдбад, когда сверху с воем метнулось нечто стремительное.
Помимо двух рапторов, джинн приволок с собой ещё и гарпию! Ладно хоть не притащил того бронезавра из московской локации! Или его подбили братья-рыцари, спасибо им большое?
Чугунок, бывший ранее беспилотным военным разведчиком, был оснащён только импульсной пушкой, но и её с лихвой хватило бы на двух сталкеров, если бы Циклоп держал гарпию под полным контролем. Но то ли ему подпалило задницу, то ли он просто устал, то ли отвлёкся на что-то, в любом случае железная воля мнемотехника ослабела, и прицел у летучей твари сбился.
Загрохотало так, что я едва не оглох, в земле вокруг нас появилось несколько дырок, из Коваши выросла пара водяных столбов, а гарпия понеслась дальше, вверх, во мрак, набирая высоту для нового захода.
Но я успел выстрелить в сторону Циклопа до того, как он вновь скрылся из виду, и Синдбад не отстал от меня.
— Есть! — воскликнул я, уловив вскрик.
Но джинн пропал, словно его и не было, и вновь в моей голове зазвучал холодный, полный злобы голос:
«Ты причинил мне боль, Лис. Ты или твой дружок. Теперь вы будете умирать ещё дольше. Ведь я ещё и бионик, не забывай об этом. Когда вы попадете мне в руки, я буду поддерживать в вас жизнь так долго, как только смогу. Чтобы сполна насладиться вашими муками и использовать все способы пыток, которые я придумал за эти дни».
Ничего себе, и кто-то ещё считает сумасшедшим меня?
— Что делать будем? — прошептал Синдбад. — Гранат больше нет, эта хрень сейчас свалится сверху.
Гарпия моталась высоко над нами, и Циклоп то ли не мог, то ли не желал более прикрывать её. Я слышал гул двигателя, мои импланты фиксировали метку, уходящую сейчас на северо-восток.
— Её можно сбить. Но что делать с ним? — я ткнул в ту сторону, где прятался джинн.
У него армган, а это значит, что он имеет преимущество в мощности оружия, а благодаря способностям проводника ещё всегда знает, где мы находимся, и легко разгадает наш манёвр. Идти в атаку в таких условиях — самоубийство, отсиживать на месте — тоже не очень разумно, рано или поздно он подберётся вплотную и нас достанет, а значит, остаётся…
— Будем бить «по площадям», — сказал я. — Спасибо герру Рудольфу и персонально унтер-офицеру Гюнтеру, отсыпавшему нам боеприпасов от щедрот «Ковчега». Ну что, заряжай, коллега?
С помощью выстрелов можно нащупать невидимый щит, за которым укрывается метаморф, а затем вынудить его тратить все силы на поддержание этой штуковины — если стрелять, и стрелять, и стрелять…
Синдбад дал размашистую очередь, потом ещё одну, а я до предела напряг как импланты, так и данные матушкой-природой органы чувств. И заметил, что в одном месте, ближе к нам и правее той точки, где появлялся Циклоп, несколько пуль отскочили от невидимой преграды.
— Туда! — воскликнул я, передавая соратнику координаты, а сам перевернулся на спину, готовясь встретить идущую на нас гарпию выстрелом из «мегеры». — Ну, получай, тварь…
Негромкий стрекот «карташа» слился с гулким хлопком картечницы, и я с радостью понял, что попал. Один из двух двигателей летучего чугунка заискрил так, что было видно с земли, и биомеха повело в сторону.
Гарпия сбилась с траектории и с истошным воем рухнула на землю.
— Отлично! — похвалил меня продолжавший стрелять Синдбад. — А теперь помогай, а то я не уверен, что сажу, куда надо…
Метаморф, если он достаточно силён, может оставить пристреленный врагами «щит» на месте, а сам двинуться в сторону под прикрытием другого, поэтому нам не следовало особенно расслабляться.
Я несколько раз глубоко вздохнул и за шиворот втащил себя в форс-режим.
Область, где уплотненный воздух образовывал непроницаемую для пуль преграду, я засёк сразу и тут же обнаружил вторую, неспешно приближавшуюся к нам. Обидчивому джинну, которому дубль некогда перебил сделку, осталось пройти десяток шагов, и мы будем у него как на ладони.
— Там! — завопил я, вываливаясь из форс-режима и транслируя Синдбаду новые координаты.
«Ты сдохнешь, Лис, — сообщил мне Циклоп, не забывавший о том, что нужно планомерно разлагать моральный дух противника. — Но не сегодня. Пару дней ещё протянешь, а может, и все три».
Я трясущимися от усталости руками перезарядил «мегеру» и «Страйк» и дал Синдбаду паузу, чтобы он мог сменить магазин «карташа». После моего залпа бритоголовый ещё успел пустить несколько «шаровух», но все они рассыпались искрами, не пролетев и метра.
Луч армгана угодил прямо в «Страйк» и аккуратно разрезал его пополам.
«Дальше я начну отрубать тебе пальцы», — сообщил джинн, когда я выронил испорченное оружие.
И тут ожила забытая всеми гарпия.
Мой выстрел, похоже, не убил её, а только повредил, и летучая тварь, по-быстрому подлатав раны, поднялась в воздух. А обнаружив, что гнусный мнемотехник более не держит её под контролем, ринулась в атаку на этого самого мнемотехника.
Чугунки, как и люди, очень не любят тех, кто пытается ими манипулировать.
Загрохотала пушка, тёмный силуэт промчался над нами, и Циклоп вывалился из невидимости. Вывалился в прямом смысле — рухнул на снег, заливая его кровью из большой дыры в спине.
Глава 18 Выстрел в зеркало
10-11 февраля
— Этот готов, — сказал я и сделал паузу, давая имплантам возможность отследить, куда направилась гарпия. — А она улетела. Даже не верится, что всё вот так неожиданно закончилось…
Только что на берегу Коваши выли турбины гарпии, свистели пули, и смерть стояла на расстоянии вытянутой руки. А теперь всё было тихо и спокойно, как на курорте, и лишь снег продолжал безмятежно кружиться в воздухе.
— Пойдём, посмотрим, что с ним. — Синдбад с кряхтением поднялся. — Джинны — твари живучие, ты забыл?
— Пойдём, — согласился я.
К Циклопу мы приближались с опаской, не опуская оружия, и я был готов к тому, что он сейчас вскочит, рассмеётся шипящим смехом, что всё это ловушка, обман, чтобы приманить нас поближе.
Но Циклоп был мертвее, чем Элвис Пресли — трудно выжить, когда снаряд выдирает из самой середины твоего тела здоровенный кусок плоти с частью позвоночника и кишками. Джинна фактически разорвало пополам, и единым целым он оставался только благодаря ребрам и коже, и если бы не кровь, мы наверняка разглядели бы через дырку снег.