— Так бы сразу и сказал. — Голос барыги, что в прошлом отзывался на Федора Тимофеевича и был хирургом местной больницы, слегка подобрел. — Заходи, гостем будешь.
Дверь щёлкнула, я ввалился в слабо освещённый коридор и, пройдя его, очутился в небольшой комнатке, которую хозяин именовал «карантином». Упырь оказался тут, сидел в обычной позе за столом, прятал одну руку под ним, а во второй держал блестящий термос.
Судя по запаху, пил он кофе.
Увидев меня, мокрого и по сталкерским меркам голого, Федор Тимофеевич выпучил глаза.
— Ты чего это?! Совсем рехнулся, придурок?! — воскликнул он. — Что тебе надо?
Внешне Упырь не очень привлекателен — старый, сгорбленный, да и носит всегда какие-то грязные фуфайки. Но зато форма целиком соответствует содержанию — внутри всего этого прячется душонка истинного, прожжённого торгаша. Обитателя подвальчика поблизости от тамбура Соснового Бора заботит лишь одна вещь — его собственная чистая прибыль.
— Помощи… — ответил я, изо всех сил пытаясь не упасть. — Я заплачу тебе… потом… ты меня знаешь… я своё слово держал всегда… но ведь если умру, то не заплачу?
Я почти видел, как в глазах Федора Тимофеевича мелькают циферки.
Понятное дело, что сейчас с меня толку, как с козла молока, и что на то, дабы привести меня в форму, придётся слегка потратиться. Но, с другой стороны, я славен тем, что честен, и если обещаю заплатить много, то заплачу, если сам не помру, конечно.
Так что Упырь оценивал то, что умники называют «инвестиционным риском».
— Ладно, — буркнул он наконец. — У меня здесь не богадельня и не больница… и не благотворительный фонд…
Но тут уж силы мои закончились, и я благополучно шлёпнулся в обморок.
Очнулся я от боли, терзавшей моё многострадальное тело, и особенно сильной была в руках и ногах. Открыв глаза, понял, что лежу, что надо мной нависает харя Упыря, а ещё выше находится грязный потолок.
— Ага, очухался, — с чувством глубокого удовлетворения заметил Федор Тимофеевич. — И попробовал бы ты этого не сделать! Я на тебя целую аптечку потратил, свёл её до нуля.
Ну, это старый торгаш слегка привирает — чтобы потратить ресурсы портативной аптечки, надо очень сильно постараться, скажем, вытащить с того света бедолагу, у которого обожжено восемьдесят процентов кожи. И делает Упырь это не просто так, а с умыслом, набивает себе цену и заодно растит счёт, который мне в конечном итоге выставит.
— Ходить-то буду? Ничего не отвалилось? — спросил я.
— Вроде ничего, — Упырь захихикал. — Хотя я не все органы смотрел, некоторые мне без интереса.
— Надеюсь, — я попытался сесть, и это у меня получилось.
Очертания комнаты поплыли перед глазами, исказился силуэт стола, старинного, вроде бы даже деревянного шкафа в углу. Но это безобразие закончилось мгновенно, стоило мне слегка встряхнуть башкой, и всё вокруг стало нормальным.
Время, если верить часикам встроенного в мой непутёвый череп нанокомпа, подходило к пяти утра, и это значит, что без сознания я провалялся больше семи часов — очень, очень долго.
— К мнемотехнику тебе надо, — сообщил Федор Тимофеевич тоном изрекающего откровение пророка. — Даже я вижу, что с имплантом твоим главным не всё в порядке. И скажи-ка, друг любезный, что с тобой случилось-то?
Да уж, ситуация нерядовая — посреди снежной ночи к торговцу является сталкер без оружия и снаряжения. Так что любопытство барыги выглядит естественным. Да только для Упыря любая информация — тот же товар, который к тому же можно продать не одному покупателю.
Поэтому и отвечать ему следует осторожно.
— Новая ловушка, — сказал я, ничуть не погрешив против истины. — Там, на востоке, к югу от Лубенского озера, а вокруг неё куча известных, и так много, как я, отвались мой хвост, никогда не видел.
— Так ты оттуда припёрся?
— Эх, батя, — я поглядел на торговца с осуждением. — Ты что, русских сказок не помнишь? Сначала накорми-напои добра молодца, а потом вопросы задавай. А то у меня в брюхе урчит.
— Вот нахал! — заволновался Федор Тимофеевич. — Добрый молодец выискался! Хрен с бугра ты, а не молодец, и голодранец вдобавок! Тебе тут что, ресторан, лисье отродье?
Но язык, как говорится, метёт, а карман денег жаждет, и поэтому через пять минут я получил банку древней армейской тушёнки, бутылку воды и даже стограммовку водки в пластиковой упаковке.
Это, чтобы повысить мою разговорчивость.
Употребив съедобную биомассу внутрь и вмазав прозрачного, я обследовал собственный организм — руки и ноги всё ещё болят, но двигаются, следов обморожения нет, глаза видят, уши слышат, импланты вроде работают, и серьёзных сбоев будто бы не имеется.
— Ну чего, так и будешь молчать? — напомнил о себе присевший к столу Упырь. — Продолжай!
— А чего продолжать? — Я пожал плечами. — В ловушку попал, без всего остался, но видишь, до тебя добрёл. Теперь мне снаряжение нужно и оружие, чтобы обратно в дело вернуться и тебе долг отдать. Оденусь, обуюсь и поползу от тебя, солнцем палимый, в смысле, метелью треплимый…
На самом деле мне надо добраться до Старой Зоны, где в хорошо замаскированном схроне неподалёку от Обочины лежит моя собранная за многие годы заначка — деньги, чистые н-капсулы, кое-какие артефакты, вот только Федору Тимофеевичу лучше об этом не знать.
— Поползёт он, — Упырь заволновался сильнее. — Кое-что я для тебя найду, но скажи-ка, друг любезный, чего ты на ночь глядя в ту степь попёрся? С чугунками в салки играть?
— Работа была, — сказал я честно. — Да только, как видишь, я её провалил…
Сканеры, выданные мне научниками, мой дубль то ли прибрал себе, то ли просто выкинул за ненадобностью. При воспоминании о явившемся из «Мультипликатора» двойнике у меня прямо-таки зачесались ручонки.
Ух, я ему устрою кровавую баню, вот только догоню.
— Чтоб ты работу провалил, это да. — Федор Тимофеевич покрутил башкой. Поскрёб макушку. — Ладно, сиди пока тут и не рыпайся, а не то ещё сопрёшь что-нибудь, знаю я вашу шкурную породу. А я пойду, проверю свои арсеналы. Глядишь, чего-нибудь и подыщу для тебя.
— И маркеры не забудь! — напомнил я, заставив торговца свирепо закряхтеть.
Хлопнула дверь, и я остался в комнате один.
Правда, проскучать без компании мне пришлось недолго — Упырь вернулся, приволок здоровенный мешок, в котором оказались старые ботинки. Где он собрал это барахло, не знаю, но не сильно удивлюсь, если на развалинах и свалках родного Соснового Бора.
— Выбирай, — велел Федор Тимофеевич. — Высший класс, лучше не найдёшь, а я за снарягой…
Тут уж пришлось мне испепелить торговца гневным взглядом.
Из кучи гнилья я выволок неплохо сохранившиеся армейские боты, способные уберечь мои ноги и от холода, и от сюрпризов Пятизонья. Затем натянул тоже военный комбинезон образца сорок пятого года, снятый, судя по заделанным дырам, с трупа, и примерил шлем без маски.
— Красавец, — одобрил Упырь, вручая мне автомат Калашникова. — Другого ничего нет.
Вот тут он опять, скорее всего, врал и просто зажался.
— А патроны? — спросил я, быстренько осмотрев «калаш» и передёрнув затвор. — Или я должен им вместо дубинки махать? И наностимуляторы помощнее, чтобы мой слабый организм подбодрить! А про маркеры я тебе говорил, и желательно полный комплект!
— И маркер Узла в придачу? — осведомился Федор Тимофеевич.
— Ну, без него как-нибудь обойдусь.
Торговец упомянул легендарный артефакт, открывающий вход в Узел, таинственное место, напичканное чудесами, где пересекаются гипертоннели и обитает Атомный Демон.
Узел вроде бы существует на самом деле, это подтверждали и большеголовые, но с моей, практической точки зрения, его наличие или отсутствие не имело вообще никакого значения. Пусть «палачи» в него верят, молитвы возносят и фимиам воскуряют, а мы уж как-нибудь потихонечку, от артефакта к артефакту мимо ловушечек и особо опасных биомехов.
Хотя нет, теперь так не выйдет, надо разобраться, куда попёрся этот чёртов дубль, настичь его и прикончить.
Для Пятизонья вполне достаточно одного Лиса.
Ругая мою алчность и проклиная свою щедрость, Упырь выдал мне патронов, упаковку стимуляторов, уровня «снос башки», полный набор из пяти маркеров и даже старую пластиковую сумку для хабара, вроде тех, какие используют начинающие сталкеры.
«Эх, где мой рюкзак?» — подумал я и ощутил новый прилив злости.
Так погано я не был экипирован с того дня, как в январе пятьдесят второго пересёк границу московской локации. Правда, тогда во мне находилось куда меньше имплантов, зато в багаже имелась значительная сумма денег.
— Теперь расписка, — объявил Федор Тимофеевич, потирая ручонки. — Готов ли ты её сочинять, друг любезный?
— Готов, — мужественно ответил я, а в следующий момент пожалел об этом.
— Готов, — мужественно ответил я, а в следующий момент пожалел об этом.
Упырь назвал сумму, за которую можно было купить всю его паршивую берлогу с обстановкой, дверью и подвалами.
— Ты что, вообще с ума сошёл, старый хрен? — вопросил я. — Это откуда такие цены?
— Не нравятся? — он оскалил гнилые зубы. — Тогда верни всё и ищи другого торговца!
— Вот лахудра… — пробормотал я, понимая, что вот тут-то барыга меня уел.
Без оружия, обувки и прочего я далеко не уйду, а больше торговых точек в окрестностях не имеется. Кроме того, за ресурсы аптечки и кормежку так или иначе придётся платить по проклятым законам капитализма.
Уж лучше угодить в пасть к дракону, чем ославить себя в качестве необязательного плательщика.
— Давай, подпишу, — сказал я.
— Всегда верил в то, что ты разумный человек, — выдав эту фразу, Упырь заулыбался, как его болотный тёзка.
Финансовые операции мы закончили за пять минут, и после этого я оказался не то что по уши, а по макушку в долгах. Ничего, моей заначки как раз хватит, чтобы их покрыть, а потом я заработаю ещё. Только сначала разберусь с негодяем, присвоившим моё снаряжение.
— Ладно, бывай, отец, — сказал я, поднимаясь. — Пойду, пожалуй, дела ждать не будут.
— Иди, только про долг не забудь. — И Федор Тимофеевич помахал мне ладошкой на прощание.
Выбравшись из его бункера, я обнаружил, что метель немножко ослабела, и подогреваемые снизу сугробы начали потихоньку оседать. Огляделся, вздохнул полной грудью, и тут меня вновь посетило то же странное ощущение раздвоенности, что и во время пути к логову Упыря.
Один я стоял в заросшем сугробами овраге и собирался двинуться к тамбуру, чтобы потолковать с сидящей там «кукушкой». А второй яростно палил из «Шторма», отбиваясь от наседающих биомехов, и тьма вокруг была полна свиста пуль и грохота разрывов.
— Вот лахудра. Что за бред? — пробормотал я, просканировал окрестности с помощью имплантов и зашагал туда, где вертится серый вихрь гипертоннеля.
Детский городок встретил меня благостной тишиной и пустотой. Наблюдавший за тамбуром сталкер исчез — похоже, просто решил, что с него достаточно, и отправился по своим делам. И произойти это могло как час назад, так и сразу после моего появления в Сосновом Бору.
Стоп… неожиданно пришедшая мысль заставила меня вздрогнуть.
С чего я вообще взял, что дубль покинул локацию? Может быть, он бродит по её просторам, пытаясь понять, кто он такой и где оказался? И насколько он похож на меня внутренне, что у него в душе? Те же мысли и чувства, что и у охотника за артефактами по прозвищу Лис, или иные? И вообще, что он такое, можно ли считать его человеком, или это некая копия? Отражение, возникшее в чудном светящемся зеркале, появившемся в ложбине меж двух бугров?
Да, и ещё… случайно ли те большеголовые парни из переговорника Славки Тихого отправили меня именно в это место? Или они знали, что я столкнусь с чем-то необычным, рассчитывали на это, но умолчали?
— Слишком много вопросов… — сказал я, чувствуя, что мозгу становится тесно в черепе.
Так, может быть, в таком разе для начала и обратиться к профессору Зарайскому? Не метаться между локациями, пытаясь найти следы двойника. Честно рассказать, как всё было, выслушать ответы. Потом раздраконить заначку, нормально экипироваться и отправиться в погоню за дублем.
Забившие тревогу следящие импланты заставили меня отвлечься от размышлений.
— Здравствуйте, пожалуйста, — проговорил я, обнаруживая, что из тамбура только что появились четверо людей и что выбросило их кучкой в какой-то полусотне метров от меня. — Вот радость-то…
Несмотря на тьму, я разглядел чёрную экипировку и ярко-оранжевые кресты на рукавах — униформу секты «Пламенный Крест», что имеет резиденцию в церкви Неопалимая Купина. Разглядел и пожалел, что застыл на открытом месте, будто соляной столб — с парнями Дьякона я не в контрах, но они довольно агрессивные подонки и могут напасть просто так.
Меня заметили, и четыре ствола повернулись в мою сторону.
— Э, привет, — сказал я, понимая, что с «калашом» против трёх «карташей» и одной «мегеры» не выстою. — Никого не трогаю, починяю примусы, то есть иду своим путём и вам не мешаю.
Праведники замерли на месте, точно поражённые громом, один даже опустил оружие.
— Это он? Невозможно! — воскликнул тот, что был выше остальных, с «мегерой» в лапах.
— Конечно, — согласился я, и, не дожидаясь, пока мои собеседники придут в себя, рванул в сторону.
Мой манёвр они проворонили, и заряд «мегеры», способный разорвать в клочья крупного чугунка, лишь сокрушил кусок каменной стены. Пошли в ход «карташи», более мощные, чем мой любимый «Шторм», но зато и куда более тяжёлые. Но я, как тот колобок из сказки, и от бабушки ушёл, и от дедушки ушёл, да и от зайца, в общем, тоже попытался.
Со всех ног мчался в сторону бассейна, в котором находится вход в тамбур, одновременно пытаясь выудить из кармана маркер.
— За ним! — проревел один из праведников, и выкормыши Дьякона затопали за мной.
Поворот, ещё поворот… проклятый камень попал под ногу… с трудом восстанавливаю равновесие… очередь проходит на самой головой… ой-ой, одна пуля, и я без башки…
Вот он, пересохший бассейн с фигурками дельфинов на краях, и в нём — серое торнадо.
— Есть! — торжествующе завопил я, не удержался, развернулся, показал преследователям средний палец и только после этого одновременно с прыжком в тоннель активировал маркер.
Глава 4 Горячие встречи
8 февраля
Шлёпнувшись на предсказуемо твёрдые обломки какой-то стены, я несколько мгновений потратил на то, чтобы прийти в себя. А когда пришёл, то понял, что сталкер по прозвищу Лис мало того, что рыжий, так ещё и непроходимо убогий идиот.
Во время бегства от праведников я вытащил из кармана не тот маркер и сейчас находился никак не в Старой Зоне!
Я валялся на довольно пологом склоне большущего кратера, среди разнообразных руин, неподалёку лежала поваленная набок пятиэтажка, а на дне преспокойно высились несколько совершенно целых зданий. Судя по всем признакам, это был институт Курчатова, и очутился я, соответственно, в самом центре московской локации, где в данный момент шёл бой.
Кто и в кого палит, я пока разобраться не смог, но лупили изрядно и боеприпасов не жалели.
— Вот уж точно колобок, — сказал я, вспоминая, что после зайца в сказке имелись ещё всякие зубастые гурманы.
Наконец мои импланты разобрались в происходящем, и главный выдал мне более-менее связную картинку схватки: одна группа бойцов пыталась прорваться к тамбуру, другая ей изо всех сил мешала, а сверху, в вышине кружились несколько драконов, что время от времени принимали участие в драке, выпуская ракету или стреляя из импульсной пушки.
Какой у чугунков интерес в столкновении между людьми — непонятно, но бывшие «вертушки» — твари хитрые, наделённые изощренным разумом, и для них это вполне может быть просто развлечением.
Опознать, кто с кем сражается, не удалось — униформа у всех была одинаковой, без опознавательных знаков. Уяснив диспозицию, я принялся осматриваться в поисках тихого уголка, где можно отсидеться и переждать.
Ага, вот и он… та самая пятиэтажка. Если забраться в неё…
Очередная ракета, выпущенная драконом, вошла в склон метрах в ста от меня, и земля дрогнула. Огненный шар разрыва оказался на удивление маленьким, и я понял, что винтокрылые биомехи и вправду дурачатся.
При желании они уничтожили бы всех, находящихся в кратере, в считанные минуты.
— Нет, это не для меня, — пропыхтел я и пополз в сторону пятиэтажки.
Микропульсация тоннеля, сопровождавшая мой приход, в горячке боя оказалась никем не замеченной, да и выбросило меня чуть в стороне от поля сражения, так что если мне немного повезёт…
Траекторию марш-ползка до укрытия я наметил самую короткую, с парой рискованных участков. Первый одолел спокойно, зато когда добрался до второго, по камням защёлкали пули. Кто-то из сражающихся заметил новое действующее лицо и решил вывести его из игры.
Я пережил пару неприятных мгновений, особенно когда неподалёку взорвалась граната и пришлось вжиматься моськой в землю. Но ничего, руины уберегли мою задницу от неприятностей, а через пару минут я уже влез в выбитое окно и очутился внутри здания.
И вот тут-то удача от меня отвернулась.
— Не двигайся! — велели мне низким, искажённым голосом, и я осознал, что груда хлама у стены — лежащий человек.
Импланты помогли определить, что он в боевом костюме, вооружён «карташом» и целится в меня. Очень жаль, что я не задействовал их немного ранее, когда выбирал точку проникновения.
— Не двигаюсь, — сказал я. — И могу уйти.