«Контр-3»?»
«Нечто в этом роде. – Железовский встал. – Действуй, мальчик. Закончу необходимые процедуры и присоединюсь. Стратегия стратегией, но есть и кое-что святое».
«Извините. Я не подумал…»
«Понимаю, ничего… хотя мне сейчас очень тяжело, парень. Не каждый день теряют сыновей…»
Он ушел, а Ставр еще некоторое время сидел в кресле, убитый свалившейся на голову неожиданностью. Потом принял душ, тщательно оделся и вызвал такси. Через полчаса он посадил аэр возле избы Грехова.
Габриэль оказался дома, вышел навстречу из гостиной, одетый в фиолетово-черный махровый халат.
«Заставляешь себя ждать, эрм».
Ставр не удивился приему, он уже поверил в удивительные возможности этого человека, способного предвидеть многие события в мире.
«Я на минуту, извините. Исчезла одна девушка… Видана Железовская… вы случайно не знаете, где она?»
«Случайно знаю. Проходи, попьем чаю и поговорим».
«Но очень недолго, у меня много дел… надо помочь Аристарху с похоронами… мало времени».
Грехов усмехнулся:
«Да и у меня его не так уж много».
Они уселись в мягком уголке гостиной, домовой приволок из кухни поднос со сливками, чаем, бутербродами, конфетами и фруктами, и оба принялись сосредоточенно пить чай. Потом Грехов сказал задумчиво, отвечая скорее всего своим мыслям:
«Да, мы завязли в мелких войнах внутри социума и теряем темп. Не потерять бы полученных преимуществ, что чревато проигрышем не только в тактике, но и в стратегии».
«Вы считаете, что у нас есть преимущества?»
«Разве ты сам этого не видишь? Эмиссар слишком долго отвлекался на борьбу с командой синклита, купился в деле с «контр-2», проиграл сражения с мощными нашими стариками, рассекретил свое оружие, хотя и не все, подставил под удар свой резерв – гуррах, то бишь кайманолюдей… Он еще не проиграл, но близок к поражению, однако добивать его не следует. Рано».
«Где Видана?»
«В лагере К-мигрантов. Вернее, на базе кайманоидов, которую мои бывшие спутники превратили в свое прибежище».
«Где она? В Фаэтоне?»
«В Фаэтоне был их сэкьюрити номинэ, то есть спейсер, играющий роль запасного командного пункта. Сама же база находится на родине кайманоидов».
«Но Даль-разведка до сих пор не обнаружила планету…»
«Я знаю, где она располагается. Ты готов пойти туда в составе ДР-группы?»
Ставр молча встал.
Грехов посмотрел на него снизу вверх, прищурясь. Сказал с непонятным сожалением:
«Да, в быстроте принятия решений вы с дедом схожи. Иди готовься, сбор через час у меня».
Ставр хотел спросить, кто еще входит в группу, но сдержался, чувствуя, как сжалось сердце в предвидении опасного дела.
В принципе он был уже собран и «готов к употреблению», однако Ставр вернулся домой, еще раз проверил экипировку и связался в поле Сил с отцом, который все еще находился на Меркурии, разбираясь в причинах гибели восьмерых десантников. На предупреждение Ставра о том, что в «контр-2» сидит агент ФАГа, а сама эта организация «засвечена», Прохор не прореагировал никак, из чего Ставр сделал вывод, что отцу сей факт известен. Не взволновался старший Панкратов и по поводу того, что «контр-2» служит лишь плотной ширмой для прикрытия службы контрразведки более глубокого залегания. И этот факт он, очевидно, знал. На известие о пропаже Виданы Железовской заявил:
«Не суйся только без меня ни в какие авантюры. Разберусь тут немного и займусь поиском сам».
Ставр не рискнул сообщать отцу о договоре с Греховым и перевел разговор на другую тему:
«Как погибли ребята?»
«Четверых убила какая-то странная штуковина, похожая на белесую двухметровую опухоль, пока ее не расстреляли из компакт-преобразователя. По отзывам свидетелей, она не реагировала ни на лазер, ни на гравитационное копье, ни на выстрел из аннигилятора. Прыжок на десантника – и даже мокрого места не остается. А четверо погибли по неизвестным причинам. Признаки те же, что и в случае с Ги Делормом: остановка сердца, полное отсутствие пси-запаса, нервное истощение. Эксперты испытывают терминологические затруднения, называя это явление «пси-разрядом», «пси-миной» и «пси-аннигиляцией», но объяснить пока не могут. Ладно, держись, эрм, некогда мне. Как мама?»
«Нормально, скоро встанет».
Прохор вышел из контакта, и у Ставра упало настроение, все же с отцом следовало бы поделиться информацией, которую сообщил Грехов.
В последний раз окинув комнаты взглядом, Ставр собрался было уходить и с удивлением обнаружил, что к нему прибыл гость. Проследив за посадкой аэра, он еще больше удивился – это прилетела Анна Ковальчук.
– Привет, – сказал он, выходя ей навстречу.
– Привет, – сказала с улыбкой гостья, останавливаясь в метре от него на песчаной дорожке. – Ты, кажется, спешишь? Куда собрался?
– Надо уладить кое-какие дела, – не нашелся он, что ответить.
– Не на поиски ли своего счастья отправляешься? – все так же улыбаясь, продолжала девушка.
Ставру впервые не понравилось, как улыбается Анна. Он внимательно посмотрел на нее, отмечая, что не может, как прежде, преодолеть ее пси-блок.
– Извини, Анна, но у меня действительно деловая встреча. Если хочешь, заходи, подожди, у меня куча интересных инкигр, посмотришь мои работы.
– В другой раз, эрм. Хочешь, я скажу тебе, как погиб Ги Делорм?
Ставр мгновение глядел на девушку, вдруг осознавая, что это не та Анна Ковальчук, которую он знал, вспоминая предупреждение Железовского о пси-фантомах, неотличимых от реальных прототипов («Ты же не ожидаешь нападения от меня?..»), но сделать ничего не успел. Вернее, он, наверное, среагировал бы на выстрел, на боевой прием и вообще на любое угрожающее жизни действие, но к тому, что сделала Анна, он готов не был. Гостья просто шагнула к нему и обняла… и ему показалось, что «сверкнула» черная молния, и он внезапно провалился в бездонный колодец, полный боли, тоски и неимоверного холода…
КОНТР-З
Архиепископ Константинополя – Нового Рима, Вселенский Патриарх Православной Церкви Варфоломей Иван I принимал прихожан в своей келье, запрятанной в недрах Бенисского монастыря.
Обычно прихожане являлись пешком, проходя от вокзалов метро Константинополя по живописнейшим склонам Унульских холмов, мимо не менее живописных развалин крепости Царьграда, столицы Византийской империи. Но монастырь имел также собственное метро, о чем знал очень узкий круг людей. А у патриарха была личная станция метро, о чем знал только он сам да инк охраны. Двое прихожан, которые в данный момент находились у патриарха, прибыли именно этим путем.
Варфоломей Иван I своим происхождением был обязан русской генеалогической ветви Патриарха Всея Руси Саввы III и болгарской ветви каноников православия, ведущей род от Романа Белева, агемона Софии. Шел патриарху всего девяносто второй год, но выглядел он на все двести: высокий, сутулый, худой, буквально высохший как скелет, лысый, с остатком седых волос на висках, – отшельник, проведший в пустыне не один десяток лет без воды и пищи. Однако взгляд его был полон энергии, силы и магической власти, способной остановить любого, кто захотел бы причинить ему вред.
Гостями патриарха были Пайол Тот и Джордан Мальгрив, хотя вряд ли кто-нибудь мог узнать их в обличьях столетних седых старцев. В келье Варфоломея они бывали не раз, но привыкнуть к тому, что это – целый мир с дремучим лесом, рекой, горами и небом с вечной луной в десять раз больше земной Луны, не могли, хотя вполне понимали термин «хронопетля». Потому что келья патриарха, по сути, и была своего рода петлей во времени, «перпендикулярным тупиком», созданным то ли самим патриархом, то ли оставшимся со времени рождения метагалактики с «многопузырчатым» пространственно-временным континуумом.
Входом в «келью» служила картина в тяжелой бронзовой раме, висящая на стене личной молельни патриарха. Картина изображала уголок старинной русской избы с иконой Божьей Матери, перед которой теплилась неугасимая лампада. Войдя в картину, гости действительно оказывались в избе, окруженной мощным лесом на фоне закатного неба с огромным бледным диском Луны.
По обычаю перекрестились перед иконой и сели в горнице за отсвечивающий медвяной желтизной деревянный стол, который тут же был накрыт скатертью и заставлен яствами в старинном славянском стиле, не отведав которых, беседу нельзя было начинать. Поэтому трапезничали молча и долго, не торопясь, зная, что во внешнем мире за все время пребывания здесь истечет буквально один квант времени. Затем так же не торопясь повели разговор, причем не мысленный, а словами, изредка добавляя слоган-обороты для образности речи. Это тоже было традицией и соблюдалось неукоснительно.
Когда приступили к напиткам, хозяин с улыбкой предложил «исповедаться». Голос его был тих, приятен и звучен.
– Давайте начнем с беспристрастной, так сказать, скалярной оценки информации, если не возражаете.
– Давайте начнем с беспристрастной, так сказать, скалярной оценки информации, если не возражаете.
– Универсальная скалярная оценка информации невозможна в принципе, – сказал со свойственной ему прямотой Пайол Тот. – Оценки всегда векторны.
– Я понимаю, что вы хотите сказать. Данные, полученные в плоскости низших измерений, сохраняют значимость только в пределах этой плоскости. Это знали еще наши предки[14]. Но все же попытаемся оценить и уровень выше. Тем более что правила Игры более высокого порядка могут осуществляться лишь благодаря тому, что существуют элементарные правила.
– Это метаэтика. Вы прекрасно знаете, что смена законов неизбежна. А это ведет к полному уничтожению культурогенеза в домене, что, естественно, волнует нас, но вполне может не волновать Универсум. Я вообще сомневаюсь, что существует высшая этическая система, моральные ценности которой имеют абсолютный и объективный характер. Что ценно для нас – не обязательно ценно для Вселенной, для Универсума.
– Вы не совсем правы, коллега. Трансформационные законы высшего уровня, то есть целостные тактики, осуществляются только через детерминанты законов низкого уровня, то есть разрешенные ходы фигур. Другое дело, что Второй Игрок, Логос, или, как его назвали, – фундаментальный Агрессор, начал разрабатывать версию запрещенной Игры, которая находится вне сферы санкционированных Универсумом правил Игры, что превращает ее в Войну. Но я уверен, Универсум знает об этом и примет меры.
– Однако мы к тому моменту можем перестать существовать. Вести свою войну nec plus ultra[15] Универсума мы не сможем.
– Нам и не следует стремиться к этому. Всяк сверчок должен знать свой шесток. Но защитить свой дом мы в состоянии.
– Не уверен. Простите, патриарх. Поле вариативной свободы неуклонно сужается, уменьшая наши возможности и шансы выиграть Игру даже в пределах местного скопления галактик. Что из того, что мы стабилизировали Игру-Войну в пределах контролируемой нами зоны космоса? Эмиссара ФАГа в Системе мы, конечно же, в состоянии ликвидировать, но это самый низкий уровень вмешательства Игрока. С эмиссаром второго уровня, отвечающего за скопление галактик, справиться без поддержки будет очень сложно. А третий уровень эмиссара, отвечающего за ведение Игры в метагалактике, нам вообще недоступен.
– Поэтому я и предлагаю, – вмешался в разговор Мальгрив, – не трогать базу эмиссара на Солнце и его самого. Пусть считает, что наших сил не хватает для его ликвидации. А мы тихонько будем искать выходы на союзников помощней, чем эмиссары второго и третьего уровней.
– Может быть, вы правы, Джордан, – сказал Варфоломей Иван I после паузы. – Вероятно, нам следовало бы так поступить. Но тем самым мы снова подставим под удар дорогих нам людей. А главное, пострадают и совершенно невинные люди, даже не подозревающие об Игре. Мы и так совершили тяжкий грех, подставив старейшин синклита, их друзей и близких под удар ФАГа, хотя и во имя высших соображений. И да простит нас Господь!
Пайол Тот хотел что-то сказать, но передумал, взялся за чашку чая. Патриарх повернул голову к Мальгриву:
– А вы как считаете, Джордан?
– Я делаю все, что в моих силах, и на том уровне, который мне доступен. Умом я все понимаю, но «внутри весь плачу», как сказал один из героев литературного произведения. – Мальгрив грустно усмехнулся. – Я даже подумывал об отставке. А потом спросил себя: если не я, то кто же? И все стало на свои места. Кстати, я до сих пор не понимаю одной простой вещи: зачем ФАГу вообще воевать с человечеством, да еще на двух планах – физическом и пси-реальном? Ведь его уровень – уровень Закона Вселенной! Мы – игроки не его масштаба.
Пайол Тот покосился на шефа «контр-2», но снова промолчал. Не спешил с ответом и Варфоломей Иван I.
– Понимаете… – Пауза, беглая улыбка на губах, сложный и тонкий слоган недоступных понятий и эмоций. – Дело в том, что человечество – потенциально магическая раса. Концепция, утверждаемая ортодоксами, что якобы Архитекторы и Конструкторы готовили Вселенную для появления Инженеров, а не людей, что якобы мы – можем, но не должны существовать, – не совсем верна. Да, Инженеры не появились в нашей метавселенной. В мир пришли мы, люди, и десятки других разумных рас, половина которых уже закончила свой путь, но… но уже выросли файверы, носители Пятой волны разума, которые готовы стать Инженерами. И поэтому Игрок, то есть ФАГ, не хочет рисковать.
Пайол Тот опять попытался было вставить слово, но с видимым усилием сдержал себя. Варфоломей Иван I глянул на него понимающе, кивнул, видимо, отвечая своим мыслям, однако обратился не к нему, а к начальнику «контр-2».
– Надеюсь, вы настаивали на личной встрече не только для того, чтобы задать общефилософский вопрос и подискутировать?
– Патриарх, мне нужен ваш конкретный совет. Мы намеренно допустили утечку информации по «контр-2», эмиссар клюнул на дезу и готовит экстренные меры по уничтожению нашего укрепрайона. Мы соответственно готовим контрмеры и своего момента не упустим. Но, кроме Виданы Железовской, добровольно согласившейся на эту операцию, К-диверсанты захватили и Ставра Панкратова. Об этом знает его отец и… – Мальгрив помолчал и с неохотой добавил: – И Габриэль Грехов. Они каким-то образом выяснили координаты базы до того, как наступит час «икс». Если Панкратова я еще могу попробовать отговорить от этого шага, то Грехова мне убедить не удастся. Судя по доходящим до меня слухам, он отнесся к идее с дезинформацией резко отрицательно.
– Я знаю. – Патриарх сморщил лицо. – Он только что высказал мне свою точку зрения. И я уже начинаю жалеть, что согласился с предложенным вами планом дезы.
– Это был мой план, – сказал ради объективности Пайол Тот. – Но я не считаю его негодным и неэтичным. Мы спасаем не себя лично и даже не группу избранных, но метавселенную!
– Звучит красиво, однако патетику я не люблю. Джордан, чтобы контролировать ситуацию, вам остается лишь подключить ваших оперов к группе Грехова. Пусть все идет так, как идет. Выручайте ребят, Видану и Ставра. Мы их подставили, мы обязаны и спасти. Что еще вас беспокоит?
– Что делать с предателем? – мрачно спросил Мальгрив.
– То есть с Баренцем, – уточнил Пайол Тот. Варфоломей Иван I вздохнул, откидываясь на спинку кресла и закрыв глаза. Сказал тихо, с болью в голосе:
– Он не предатель, Джордан. Он закодирован! И не виноват в том, что не выдержал эгрегорного удара во время того злополучного визита к Алсаддану. Я думаю, мы пока ничего не должны делать. Кодирование такого уровня, какому он был подвергнут, нашими силами размотать невозможно.
– Но он мешает. И скоро поймет, что мы все знаем. На какой шаг запрограммировал его эмиссар ФАГа, неизвестно.
– Что вы предлагаете?
Мальгрив молчал. Молчал и Пайол Тот. Тишина в келье сгустилась и превратилась в готовую упасть на голову волну цунами…
ЗАКОДИРОВАННЫЙ
Легкость в теле была странной, сродни внезапному приступу невесомости. Но тела он не ощущал, как не чувствовал ни жары, ни холода, ничего. Похоже, он даже не дышал, потому что здесь, в этом нереальном пространстве, пронизанном потоком оранжевого, с красными переливами, света, воздуха не было. Зато летали вполне реальные на вид, перистые или кристаллически ограненные, но асимметричные булыжники. «Астероиды», так сказать. Некоторые из них превосходили по размерам гору величиной с Монблан, а иные были совсем крошечные, неприятные на вид, и цвет у них был серый либо черный с фиолетовым отливом. А вот цвет крупных «астероидов» изменялся время от времени, особенно когда они сталкивались и начинали танцевать друг возле друга. Тогда их цвета тоже начинали «плясать» в ритме танца, хотя и не выходили за пределы красного и инфракрасного диапазонов. А потом Ставр сообразил, что «камни» таким образом разговаривают, и начал прислушиваться, пока не научился их понимать. Последний такой разговор состоялся, когда три особо крупных «булыжника» подлетели совсем близко и начали описывать сложные траектории вокруг еще одного «астероида», напоминающего по форме зародыш в утробе матери.
Каким-то образом Ставр был связан с этим «ребенком», хотя и не понимал почему.
– Так вот кто должен был меня ликвидировать, – сказал один из «астероидов», огромный, слонообразный, кроваво-красный, с черными дырами и оспинами. – Забавно. Я едва не поверил, что этот эрм способен сразиться со мной на равных, даже усилил трансляцию гипно-реальности на Земле. Как вам удалось «погасить» его?
– Он еще жив, – отозвался второй «астероид», поменьше, тусклее и багровей. – Хотя после столкновения с брандером выжить практически невозможно. Ги Делорм, во всяком случае, атаки не выдержал. Но этот экземпляр гораздо сильней. Правда, мы его все равно закодируем, надо лишь подобрать программу для его уровня.