– Он знает руководство «контр-2»?
– Конечно, поскольку сам работник глубокого сектора «контр-2», – сказал третий «булыжник», еще меньше и черней. – Мы уже выкачали всю его оперативную память. Глубокие горизонты все еще заблокированы, но доберемся и до них.
– Запрограммируйте его на ликвидацию всех руководителей синклита и «контр-2». Вряд ли они будут ждать от него удара в спину.
– А что делать с девицей?
– Уничтожьте. Впрочем… пусть живет. Ей мы введем программу ликвидировать самого Панкратова, когда он выполнит задание. Таким образом мы убьем двух зайцев: лишим защитную систему хомо властного корпуса, разрушим всю их иммунную систему и снимем с девицы все подозрения в зомбировании. А когда она понадобится нам снова…
– Понял. Сделаем, Демиург. Агент Воевода сообщает, что «контр-2» готовит операцию по освобождению этих двоих. Каким-то образом они узнали координаты базы-2. Предлагаю базу перевести в другое местечко.
– Ни в коем случае! Пусть штурмуют. Весь персонал и десантный полк гуррах пересадить на борт моего резервного ковчега, где уже побывали наши уважаемые враги. Здесь оставить лишь роту прикрытия для создания эффекта достоверности. Надо же противнику преодолевать какие-нибудь трудности, чтобы отбить своих?
Два «астероида» засмеялись, рождая в своих глубинах рубиновые всполохи. Потом потемнели.
– Демиург, как им удалось проникнуть на борт вашего ковчега?
– Пока это загадка для меня. – «Астероид» перестал кружить вокруг «зародыша»-Ставра, голоса их стали глуше, то есть бесцветней. – Похоже, нашему противнику удалось решить проблему взаимодействий «абсолютных зеркал». У них есть блестящие ученые – Левашов, Тот, Зелинский, Маршавин, Штерн…
Голоса-вспышки цвета перестали мерцать, стихли, «булыжники» растаяли в багровом свечении небосвода. Ставр остался один, хотя изредка сквозь свечение проступали неясные контуры других летающих «камней», а иные из них проплывали мимо торжественно и грозно.
Так прошел час, год, сто лет, пока не показался знакомый «астероид» с обилием черных пор и каверн, остановился рядом. И тотчас же все изменилось.
Ставр увидел огромное помещение странной формы, но с плоским и гладким темно-коричневым полом, несколько возвышений со сложными устройствами, напоминающими медицинские комбайны с кроватями-камерами для пациентов. На одном из них лежал он сам, но видел свое тело как бы со стороны, словно душа его висела, никем не видимая, чуть в стороне и выше, безучастная ко всему, что происходило вокруг.
Возле камеры стоял кайманоид и разглядывал Ставра узкими, прозрачно-зеленоватыми глазами. Что-то сказал (Ставр ощутил радиовсплеск), и тотчас же к ним подошел человек, в котором Панкратов узнал К-мигранта Григория Грига.
– Он очнулся, – сказал кайманоид беззвучно; его речь «отделенная от тела» душа Ставра воспринимала как пульсации всего объема помещения.
Григ всмотрелся в неподвижное лицо Панкратова.
– Ты прав. Когда можно будет приступить к программированию?
– У нас нет времени на оптимайзинг, программировать надо немедленно.
– Но он может не выдержать нагрузки.
– Это его проблемы. Однако у нас есть кое-какие сомнения… мы не уверены…
– В чем?
– В полном контроле над его сознанием. Но корректно доказать это с нашей аппаратурой невозможно.
– После такого удара ни один человек сопротивляться не в состоянии. Чудо еще, что он выжил. Начинайте кодирование.
– Мы наткнулись на еще одну загадку, маэстро. Его кожу невозможно проколоть никаким инструментом. Разве что лазерным лучом. К тому же сопротивляемость его организма любому медикаментозному вмешательству превосходит все известные нам методы химического кодирования.
– Этого не может быть!
– Это факт, маэстро.
У дальней стены помещения вспыхнули прозрачные языки сине-фиолетового пламени, задвигались фигуры, из пола выросли серебристые рога, что-то взволнованно залопотали кайманоиды. К-мигрант и гуррах-медик оглянулись на них.
– Нарушение изоляции, – сказал кайманочеловек. – Кто-то стучится к нам извне, но это не штурмовая бригада «контр-2». Что прикажете делать?
– Включайте кодирование по упрощенной схеме, в темпе короткого замыкания.
– Но при этом образуется обратная связь.
– Приступайте. Как только программа будет введена, уничтожайте оборудование и уходите, дальнейшая судьба этих людей вас беспокоить не должна.
Григ ушел. Кайманоид еще некоторое время с сомнением разглядывал лежащего человека, потом закрыл колпак камеры, и Ставру показалось, что на него рухнул потолок…
Следующее пробуждение походило на первое, но в отличие от него сопровождалось «шумом и шатанием». Казалось, на него со всех сторон сыплется песок, попадая в глаза и размывая изображение предметов, а пространство вокруг содрогается и плывет. Разглядеть сквозь «струи песка» почти ничего не удавалось, лишь изредка происходила какая-то метаморфоза, песок становился прозрачным, хотя и продолжал сыпаться, зрение восстанавливалось, и Ставр начинал видеть с изумительной четкостью, а также слышать все звуки и ощущать все виды излучений. В такие моменты он совершенно отчетливо понимал, что живет как бы вне тела и одновременно в изолированном «бункере» головы Ставра Панкратова, недоступный никаким локаторам кайманоидов и даже сознанию самого хозяина, пришедшего в себя и подчиненного какой-то внедренной в него целесмысловой программе, которая осознавалась как собственный замысел, отвечающий внутренним убеждениям. Одним из таких убеждений было осознание необходимости освободить мир от «скрытых носителей зла», коими являлись интраморфы. Их всех надо было уничтожить, а начать Ставр решил с Аристарха Железовского, представлявшего наибольшую опасность для человечества.
Второе Я Ставра понимало всю абсурдность этих убеждений и планов, однако пробить стены «бункера», достучаться до ясного сознания первого Я не могло, не хватало ни сил, ни желания. К тому же за стенами «бункера» его поджидали какие-то жуткие твари, сторожа сознания, также внедренные чудовищной машиной гуррах и контролирующие внутреннее пространство личности закодированного, с которым второе Я пока не могло бороться на равных. Надо было ждать благоприятного момента и просачиваться, просачиваться, просачиваться в тайники подсознания хозяина, перестраивать его исподволь, восстанавливать память, шкалу оценок, моральные критерии, чтобы в точно рассчитанное время, в один миг, волевым усилием возродиться в прежнем виде.
Он не уловил момента, когда на базу кайманоидов началась атака отряда «контр-2», возглавляемого Железовским. Да и дальнейшие события помнил разорванно, словно в памяти образовались провалы, лакуны, стершие основные эпизоды кодирования и штурма. Грехова, например, он так и не увидел, хотя впоследствии узнал, что экзоморф присутствовал и даже лично уничтожил охрану медотсека, где находились плененные Ставр и Видана. Но помочь атакующим Ставр ничем не мог.
Окончательно он пришел в себя уже на Земле.
Три дня спасенные отлеживались в бункере под Тибетом, получая уход, которого вряд ли удостоился бы любой из тех, кто за ними ухаживал. А ухаживали в основном бабушки и мамы, да отец Ставра заявлялся неоднократно, чтобы сын не чувствовал себя брошенным и виноватым. Он же сообщал и последние новости, хотя Ставр сам выходил в поле Сил и черпал оттуда информацию любого уровня.
Штурм базы гуррах, расположенной, как оказалось, на Меркурии (!), примерно там же, где находилась и база «контр-2», мог закончиться весьма печально, если бы не Габриэль Грехов, который вовремя обнаружил, что база заминирована. Взорвалась она, образовав гигантский кратер, как только последние защитники базы покинули ее через канал метро. Но и люди, предупрежденные Греховым, успели убраться оттуда до взрыва.
Таким образом сотрудникам «контр-2» не удалось определить ни местоположение новой базы, ни контингента ее охраны, ни принципов управления силами Ф-террористов эмиссара ФАГа. Правда, к этому они и не стремились, но знал об истинных намерениях «контр-2» лишь ее руководитель Джордан Мальгрив.
На третий день своего вынужденного отдыха Ставр составил наконец программу своих действий по ликвидации патриархов синклита и руководства «контр-2» и принялся за подготовку первой операции. Как и намечалось, удостоился чести быть первым Аристарх Железовский.
То, что Ставр стал замкнут и скрытен, ухаживающие за ним отнесли к последствиям пси-контузии, которую он пережил. Даже мать не смогла прочитать, что творится в душе сына, пережив стресс дважды: во время нападения на нее и когда ей сообщили, что сын захвачен Ф-террористами. Знала истинное положение вещей лишь Видана, однако и она вела себя подобным же образом, что добавляло достоверности к версии о «пси-контузии».
Они ужинали в одиночестве, перебрасываясь незначительными репликами, без оживления и радости, когда в бункер заявился Железовский. Он обнял Видану, пожал руку Ставру, сел рядом и с видимым удовольствием съел бутерброд с икрой и выпил чашку кофе.
«Твой дед вышел на агента ФАГа в своем секторе, – сказал он, разглядывая равнодушное лицо Панкратова. – Но мы решили оставить его в покое, по пословице: «Свободный черт лучше связанного ангела».
Ставр промолчал.
«Вече наконец признало факт Ф-терроризма. Помог СЭКОН, да и твой дед выдал информацию, а Мальгрив добавил. Так что мы начинаем вылезать из болота, куда нас по горло всадил ФАГ».
Панкратов снова не отозвался. Видана посмотрела на него, сказала без улыбки:
– Не трогай его, дед, он получил бесценный опыт в общении с девушками и теперь долго будет переваривать.
Она знала, каким образом Ставра застали врасплох: Анна Ковальчук на самом деле как работала на Тартаре, так и не покидала исследовательскую станцию, а ФАГ просто создал пси-брандер, идеальный пси-фантом, использовав ее облик. Знал это обстоятельство и Аристарх. Проворчал с мрачным неудовольствием:
«Опыт не имеет этической ценности, это просто название, которое человек дает своим ошибкам. Изречение принадлежит Оскару Уайльду, но я с ним согласен. Не я ли говорил тебе, парень, что следует ждать подобных провокаций? Кстати, почему ты не носишь разработанный нами опознаватель личности?»
Ставр подождал, пока по сети «спрута» передадут очередное сообщение Голоса Пустоты (бессмысленный набор слов), и сказал все так же равнодушно:
«Виноват, исправлюсь. У меня к вам дело, Аристарх».
«Говори».
«Не здесь. Видана еще слаба, и посвящать ее в наши планы не стоит, иначе она снова опередит нас и сорвет тщательно разработанный план».
Девушка побледнела, неотрывно глядя на Ставра, медленно встала и вышла из гостиной бункера. Железовский покачал головой, исподлобья глянул на контрразведчика, перешел на личный канал пси-связи:
«Напрасно ты ее обижаешь, эрм. Какая кошка между вами пробежала?»
«Я все объясню. – Ставр встал. – Идемте, время не ждет».
«Куда? Мы прекрасно можем поговорить и здесь».
«Я хочу кое-что показать вам у себя дома. По дороге поговорим о Видане».
Железовский, не говоря больше ни слова, вышел. По пути к метро заглянул в медотсек, сказал что-то внучке и втиснулся в кабину метро, придавив Ставра. Вскоре они высаживались из такси у дома Панкратовых.
«Ты хотел поговорить о Дане», – напомнил Аристарх.
«Она закодирована», – бесстрастно сказал Ставр, открывая дверь и приглашая человека-гору войти.
Железовский хмыкнул, остановился посреди прихожей, все так же оценивающе разглядывая хозяина. Расспрашивать, что и как, он не спешил.
«У тебя есть доказательства?»
«Эти доказательства – в ее психике. Поговорите, прозондируйте и все поймете».
«Хорошо, поговорю. – Проконсул синклита остался спокоен. – Ну а что ты хотел от меня? Что за план ты разработал?»
«Убить вас. – Ставр сделал шаг к нему. – А потом всех остальных. И я это сделаю».
«Валяй». – Человек-гора не пошевелился, только перестал излучать в диапазоне доброжелательности и отеческой снисходительности.
Ставр перешел в режим инсайта и прыгнул к нему, с выплеском энергии нанося удары в шею и в голову, способные убить любого человека на Земле. Железовский подставил блок, но третьего удара удержать не успел и кувырком отлетел в гостиную. Без обычного стандартного подъема он сделал подкат и встретил Ставра в полете, использовав прием, который лишь недавно стал известен обоим, ибо входил он в арсенал рукопашного боя, изученного и записанного Греховым. Ставр влип в стену, но остановить его этот удар не мог, потому что рассчитан был на кожу и мышцы обычного интраморфа, а Ставр перестал им быть после Д-прививки.
«Д-прививка, – догадался Аристарх, останавливаясь на мгновение, дыша бесшумно и легко. – Они учли и это…»
Ставр снова прыгнул к нему, сделал обманное движение, нырнул под удар и провел серию «ливень», пытаясь сопроводить физический прием на уровне пси-атаки. Но у него ничего не вышло! То есть удары достигли цели, стодвадцатикилограммовый патриарх улетел в угол, круша старинную мебель, но вызвать пси-резонанс Панкратову не удалось.
«Отлично дерешься, сынок, – сказал Железовский, поднимаясь уже не так быстро, как раньше. – Но не пытайся выйти в поле Сил на горизонте боевых искусств. Мы отключили тебя от эгрегора, предполагая нечто вроде того, что ты пытаешься сделать».
«Это вам не поможет!»
Новая атака отбросила Аристарха к спальне. Ставр оказался рядом еще до того, как Железовский, почти ослепший от удара, начал ответную контратаку, приготовился к добиванию… и в этот момент второе Я Панкратова сломало наконец стенки узилища, завладело сознанием Ставра и задавило программу, внушенную мощнейшим гипноиндукционным генератором кайманоидов.
Ураган ударов стих.
Железовский с трудом встал, поворочал гудящей головой, потер шею, сморщился.
– Не хотел бы я оказаться на месте твоих врагов, сынок!
– Убейте меня! – глухо выговорил Ставр.
– Это могла бы сделать и я, – раздался голос за спиной. – И еще минуту назад я готова была это сделать.
Ставр оглянулся. У него даже не было сил, чтобы удивиться: он не почувствовал, как в доме появилась Видана.
В гостиную вошла бледная как мел внучка Железовского в «бумеранге», с плеча которого смотрел на Ставра зрачок «универсала».
– Но мне вовремя удалось справиться с внушенной программой тех монстров. Видимо, гуррах торопились и не довели дело до конца. Дед, ты жив?
– Жив, жив, – проворчал Аристарх, продолжая растирать шею. – У этого мальца не руки, а кувалды! Еще парочка таких ударов, и остались бы от меня рожки да ножки. – Он тяжело сел в уцелевшее кресло, глянул на Панкратова с уважением. – Не терзайся понапрасну, сынок. Ты с а м справился с собой, как и эта вертихвостка, а это главное. Спасибо, ребята.
В доме появились какие-то люди, но, поскольку Железовский остался спокоен, не отреагировал и погасший Ставр. Зазвучали пси-голоса, в гостиную вошли один за другим Пауль Герцог, Прохор Панкратов и Ратибор Берестов. Все трое остановились, разглядывая разгром в комнате. Затем Берестов сказал с усмешкой:
«Что, досталось, старик?»
«Все нутро отбил, – ответствовал с кряхтением Железовский. – Ничего себе, воспитал внучка!»
Пауль Герцог засмеялся, подмигнул Ставру, обнял за плечи Видану, отвел в угол, шепча что-то на ухо. К Ставру подошел отец, положил руку на локоть.
«Ну, как ты?»
«Плохо… – На глаза навернулись слезы, но Ставр не дал им скатиться по щекам. – Вы что же, рассчитали и ждали, пока я… тут?..»
«Мы были готовы ко всему. Ты ведь мог начать с любого из нас. А ждали… мы верили в тебя, мальчик. Задавить в тебе человека они не смогли, эрмы Ф-террористам не по зубам».
«Но от эгрегора вы меня все-таки отсоединили…»
«Только ради тебя, мальчик. Дело в том, что мы наконец разгадали тайну Ф-террористов, использующих все излучение родового эгрегора, и теперь можем делать нечто подобное сами. Если бы мы не отключили твою психику от эгрегора, любой неосторожный жест Аристарха вызвал бы направленный пси-залп. Можешь представить, чем бы это закончилось. Ладно, приходи в себя, отдыхай, потом поговорим. Я побуду рядом и…»
«Если не возражаете, я побуду с ним», – сказала Видана, не сводя глаз с измученного лица Ставра. Мужчины переглянулись. Железовский встал.
«Пошли, аксакалы, все будет нормально. Пусть дети побудут вдвоем».
Все вышли, по очереди хлопая Ставра по плечам и спине, а он стоял, закрыв глаза, и не знал, что делать, то ли плакать, то ли смеяться. А потом к его губам прижались сухие, вздрагивающие, горячие губы Виданы.
ПРОРЫВ
Уже месяц над одним из отрогов Тибета Алинг-Гангри царило необычное оживление. То и дело с небес на горные вершины пикировали капсулы гидрометеоконтроля, машины погранслужбы, юркие витсы строительной компании «Тибеткос». Затевалось якобы грандиозное террастроительство с перемещением части хребта и созданием горного курорта с озером и экстракомфортным комплексом. На самом деле вся эта возня означала поиски помощниками ФАГа бункера под Нгангларинг-Цо, давно ставшего «костью в горле» для эмиссара.
Конечно, поиски не могли остаться незамеченными и наблюдателями «контр-2», поэтому были предприняты кое-какие ответные меры, разработанные Артуром Левашовым по заданию Железовского, а самое главное – был сменен код метро, ведущего в бункер. Но знали об этом единицы: сам Аристарх, Велизар и Герцог. Причем сменен он был хитро – инк метро отзывался вроде бы на тот же код, что был и раньше, но при этом учитывал личность перемещаемого. Таким образом доступ в бункер был резко ограничен, а в список допущенных к секретам бункера лиц перестали входить заместитель Ги Делорма Лютиков и бывший воевода синклита старейшин Ярополк Баренц.